Dependence

      Темнота. Чёрная, непроглядная. Такая, что, кажется, ты ослеп.       Безмолвная и мёртвая. В ней нет ни единого звука. Растворись в тишине.       Пустая и мрачная. У неё нет ни вкуса, ни запаха.       Таинственная и необъятная. Нет ни начала, ни конца. Ни верха, ни низа.       Всепоглощающая и необъятная. Чувствуешь, как она обволакивает тебя? Пожирает каждую клеточку твоего тела, опустошая, съедая тебя изнутри.       Твоё тело пропитано ей. Теперь Ты её часть, Сехун. - Вдохни, - не просьба. В их случае, это приказ. Приказ, требующий немедленного выполнения. Потому что только этому голосу Сехун подчиняется беспрекословно. Потому что только этот человек имеет над ним такую власть. Сехун делает лишь один глоток воздуха. Он жадно втягивает его в себя, ощущая, как тот разливается по его телу, наполняя жизнью. Но это тоже сводит с ума. Сехун на грани. На грани потери сознания. Он болтается между двумя мирами как тряпичная кукла и лишь ожидает приказов от своего кукловода. Сейчас всё его тело – лишь оболочка. Его душа, душа этого мальчишки – в руках его доминанта. Который не смеет позволить себе, чтобы Сехун задохнулся. - Сехун, ты меня слышишь? Ответь. – Голос властный, требующий. Он заполняет собой всю голову мальчишки и эхом давит изнутри. Вынуждая подчиниться. - Да, хозяин, - одними губами, потому что голос сорван, горло саднит, а туго затянутый широкий кожаный ошейник с тяжёлой железной цепью не позволяет Сехуну сглатывать. Полное подчинение. Отказ от всех чувств. Только беспрекословное повиновение голосу своего доминанта. Руки связаны над головой, ноги широко расставлены, на глазах чёрная непроницаемая повязка. На Сехуне нет никакой одежды, лишь чёрные, безумно короткие кожаные шортики. Кенсу медлит. Ведь его мальчик спокоен только с виду. Внутри него постепенно начинает плескаться страх. Медленно распространяясь по венам, заползая в пустую голову и пожирая его тело изнутри. Кенсу выжидает ещё какое-то время в абсолютной тишине, не произнося ни слова. Сехуна начинает мелко трясти. Сердце колотиться всё быстрее, ладони потеют, а спина покрывается мурашками. Но он продолжает напоминать себе, что это наказание, что он должен вынести. Но каждая минута кажется вечностью. Когда ты абсолютно один в кромешной темноте, лишённый возможности двигаться и практически не имеешь доступа к кислороду. В голове уже звенит от тишины, в горле пересохло, конечности начинают затекать. Вскоре Сехуна охватывает паника. Его тело содрогается в крупной дрожи, а рот открывается в немом крике. Кенсу ждал этого момента. Он отсчитывает пять секунд и приближается вплотную к своему нижнему. Касается губами шеи, почти невесомо, и опаляет горячим дыханием чувствительное ухо: - Что ты чувствуешь? – низким, подавляющим голосом. Сехун резко выдыхает и чуть не теряет сознание. Ему кажется, что он увидел свет в темноте, но это скорее его галлюцинации. Он умоляюще поворачивает голову и пытается шевельнуть руками, но всё тщетно: они плотно зафиксированы алой верёвкой. - Сехун, не заставляй меня оставлять тебя здесь одного. – До чуть отходит назад и тянет на себя цепь, прикреплённую к ошейнику Сехуна. В этот момент тело мальчика прошибает сильная боль: он больше четырёх часов находился без движения в стоячем положении и тело ужасно затекло. Кенсу подходит к стене и берёт один из чёрных тугих кнутов-стеков. Обходит своего пассива сзади и неожиданно ударяет его по спине, оставляя на ней красные пылающие полосы. Но это не часть наказания. Скорее послабление для Сехуна. Вся боль в его теле сейчас локализовалась на спине, и парню стало немного легче. - Ты что-нибудь вынес из этого урока? – последний, прямой вопрос. Последний потому что у Кенсу лопается терпение, а в голове зарождается мысль оставить Се ещё часа на три наедине с темнотой. Если он не добьётся результата, значит, наказание прошло напрасно. - Я виноват, - хриплым, едва слышным голосом шепчет Сехун. – Я заслужил наказание. Я сделаю всё, чтобы вы меня простили, хозяин. Кенсу делает шаг навстречу Сехуну и ослабляет верёвки, заставляющие его держаться на ногах. Как только Сехун теряет опору, он падает на колени и вымученно стонет. - Ты уверен, что готов на всё, чтобы заслужить моё прощение? – Кенсу задает этот вопрос не ради галочки. Ему нужно согласие Сехуна. Нужно знать, что тот действительно готов отдаться и довериться ему без остатка. - Да, хозяин. – И это сносит все ограничения и запреты. Наказание для Се только начинается. Кенсу снова тянет цепь на себя и Сехуну только и остаётся, как следовать на четвереньках за своим господином. Тот подводит его к специальной стойке, слегка приподымает, помогая опереться на неё, и фиксирует на его руках железные оковы. Таким образом, Сехун остаётся на коленях и прогибается в спине, инстинктивно подстраиваясь под желания хозяина. Кенсу на это лишь хмыкает и проводит стеком по израненной спине Сехуна, специально задевая свежие, слегка кровоточащие полосы. Се не знает, стоит ли ему ожидать ещё ударов, поэтому его тело немного подрагивает. То ли от страха, то ли от предвкушения – этого не может понять даже сам Сехун. Но в голове Кенсу давно зародилась идея получше. Он выпускает рукоять кнута и тот падает с глухим звуком. Се на это еле заметно вздрагивает и вслушивается в отдаляющиеся шаги своего господина. Тем временем, Кенсу подходит к одному из широких чёрных подставок на стене и берёт в руки алую восковую свечу. Он специально дожидается, когда эхо от его шагов прекратиться и полная тишина вновь обретёт полную власть над тёмной комнатой. Когда это происходит, Кенсу берёт спичечный коробок и с характерным звуком зажигает первую спичку. Он с наслаждением подносит её к фитилю на свече и наблюдает за реакцией своего мальчика. Тот заметно напрягся и тяжело дышал. Он уже догадался, зачем его господину понадобилось жечь спички, но в таком положении мог лишь гадать, куда упадут первые капли воска. Сехун вслушивался в каждый шорох, в каждый шаг своего господина. Он почти не дышал, когда Кенсу оказался за его спиной и томным властным голосом проговорил: - Не сдерживайся. Ты должен дать мне понять, если тебе больно. Мы же не хотим причинить твоей коже вред. Первая капля пришлась прямо на рассеченную кожу на спине. Сехун гортанно завыл, но старался не дёргаться, ведь это было только начало. Ещё несколько капель попали на такие же ранки, как первая, затем Су оставил расплавленный воск на плечах и шее мальчишки. Покорность Сехуна только распаляло До, заставляла его хотеть большего. Он надавил рукой на спину Се, заставив его прогнуться и сильнее выпятить попку. Сехуна обдало жаром, а то место, где его коснулся хозяин, не просто горело – пылало. Указательным пальцем Кенсу спустил с Се шортики до колен и провёл рукой между половинками, раздвигая их, открывая обзор на сжавшееся колечко мышц. Когда капля воска упала совсем рядом с заветной дырочкой, Се едва не заорал. Его член уже стоял колом от прикосновений господина, а такая унизительная поза лишь подливала масла в огонь. - Не сжимайся, будь хорошим мальчиком, - и капля воска подает прямо на сфинктер. Сехун содрогается всем телом – слишком горячо, слишком больно. Он упирается лбом в стойку и кричит, хотя этот звук больше напоминает хрип. Кенсу обходит его спереди и проводит рукой по щеке. - Уже лучше, малыш. Скажи, чего бы ты хотел больше: вибратор в себе или хорошую порку. – До явно раззадорило поведение Сехуна. До этого парень не соглашался на игры с горячим воском. Хоть у него и был высокий порог чувствительности, он не хотел получить ожоги. - Хозяин, - всхлип, - пожалуйста, - на щеке, где только что провёл рукой Кенсу, появилась дорожка от непрошенной слезы. – Я хочу только вас, - Сехун утыкается лбом в колено своего господина и тихонько всхлипывает. Мысленно До хвалит себя за такое удавшееся наказание. Сехун должен был понять, что принадлежит только Кенсу. Что он не смеет смотреть ни на кого другого, что все его желания должны быть связаны только с его господином. Кенсу обходит своего мальчика сзади и тоже опускается на колени. Проводит рукой по засохшим капелькам воска и касается губами чувствительной точки за ушком Се. - Повтори, - интимный и такой желанный для Се шёпот, от которого он просто сходит с ума. - Хозяин, я хочу вас. В себе. Пожалуйста, - и Су резко дёргает за цепь, высвобождая Сехуна из оков, заставляя того подняться на ноги. Он подводит его к широкому чёрному столу и приказывает опереться на него, выпятив попку. Накручивает цепь себе на руку и заставляет Се откинуть голову себе на плечо, теснее прижимая его к себе. - Опиши. Что ты хочешь, чтобы я сделал? – Су усмехается. Он видит изнывающий от желания и требующий разрядки член Се и проводит рукой в опасной близости от его паха. - Аааах, хозяин. Умоляю. Вставьте. В меня. - Сехун хрипит, - С-свой член. Пожалуйста. – Он уже давно сошёл с ума, отдав свою жизнь и свободу в руки одного единственного человека. Кенсу резко ударяет Се по ягодице и сжимает её, отводя немного в сторону. - Хороший мальчик. Послушный. – И резко входит на всю длину, пошло шлёпая яйцами по попе Се. Тот гортанно стонет, но это скорее стон удовольствия: он уже привык, что хозяин предпочитает не растягивать его и часто берёт на сухую. Кенсу сразу выбирает быстрый темп, резко вдалбливаясь в своего нижнего, то выходя почти полностью, оставляя внутри только головку, то засаживая ему по самые яйца. Сехун стонет особенно громко, когда хозяин одаривает его попаданием по простате. Его член давно сочится смазкой, головка покраснела и требует разрядки, но Се не смеет кончить без разрешения своего господина. Однако, До сам уже на пределе, поэтому он делает пару финальных толчков и сильнее затягивает ошейник на шее Сехуна. - Кончай, - шепчет Кенсу в затылок своему мальчику и Сехун изливается на пол, так ни разу и не прикоснувшись к себе. Его трясёт от сильного оргазма, от частичной асфиксии, и он бы упал, если бы сильные руки доминанта не подхватили его. Сехун вырубается почти сразу, как только оказывается на широкой постели с чёрным шёлковым бельём. Кенсу аккуратно укладывает своего мальчика и снимает с него повязку. Проводит пальцами по пересохшим губам, очерчивает линию скул и аккуратно целует его в висок. Он зажигает несколько свечей и разносит их по комнате, оставляя одну рядом с кроватью. Наказание закончилось. Теперь Сехун должен проснуться и увидеть свет, почувствовать запах ароматических свеч и ощутить человеческое тепло. Поэтому До ложиться рядом и осторожно укладывает голову Се себе на колени. Закрывает глаза, ощущая прикосновение губ на своём бедре и ровное дыхание своего мальчика. Кенсу пропускает пальцы сквозь выжженные краской волосы и гладит Сехуна по голове. Самое приятное в наказании – пожинать его плоды.