Ещё один чертов день в этом аду

— Ещё один чертов день в этом аду, -бросила Бонни, входя в гостиную Сальваторе, плюхаясь на стул. — И тебе доброе утро, Бон-бон, -бодрым голосом, не отрываясь от плиты, проверещал Сальваторе. — Ты снова готовишь? — в голосе ведьмы слышалось удивление. — Так точно, Беннет. — Мм, даже не могу представить себе, что это, — съязвила Бонни, прекрасно понимая, что сегодня на завтрак будет то же самое, что и вчера, и позавчера, и поза-позавчера… — Сегодня тебе выпала великая честь — попробовать мое прекрасное кулинарное творение, — без малейшей скромности усмехнулся Сальваторе. — О, только не говори мне, что это блинчики, пожалуйста… Но Деймон проигнорировал эту мольбу, нагло улыбаясь, а через несколько секунд на столе перед ведьмой появилась тарелка с тем самым блинчиком. — О, боже, опять. Почему каждый гребанный день ты готовишь одно и то же? Почему именно блинчики? — А какая разница, Бон? Будто от другого блюда этот день перестанет быть бесконечно унылым и однообразным. Бонни сжимает зубы, понимая, что он прав. Спустя пару секунд слышится стук вилки. — Я тебя ненавижу. — Взаимно, Бон. Так и проходит их утро раз за разом вот уже три месяца. А может и не три… Бонни давно сбилась со счёту… День не приносит ничего нового. Все тот же дом, та же гостиная. Бон-бон читает, Деймон пьёт… типичная картина, устоявшаяся здесь. Они молчат. А о чем говорить? О безуспешных попытках выбраться отсюда? О доме? Друзьях? Какой от этого толк? Все эти темы устарели для них обоих. За все три месяца, которые они провели здесь, кажется, иссякли все темы для разговора. Исчез и хороший настрой. Бонни больше не внушала Деймону оптимизма, не вдохновляла длинными речами о доме, не говорила о том, что надежда не угасла, что любое заклинание можно разрушить… А Деймон… Деймон вообще ничего не делал, за исключением пьянки и готовки завтрака. «Бесконечная пытка», — проносится в голове у них двоих. — Я больше так не могу, — вздыхает Беннет, откладывая книгу в сторону. На самом деле Бон-бон и не читала вовсе, этот текст давно перестал быть интересной. — Я тоже не могу, — скрипя зубами произносит Сальваторе, — но жизнь — дерьмо, мы ничего не можем сделать, Бонни. — Но так просто не может продолжаться! — И что ты предлагаешь? Бонни бегло оглядывает комнату, будто ищет ответ, и её взгляд цепляется за маленькую камеру на столе. — О нет, Бонни! — Брось, Деймон. Бон-бон хватается за камеру и включает её. — Итак, Деймон Сальваторе, что ты думаешь об этой прекрасной идее — влоги? — Влог? Ты что, блогер? — Влог, видео дневник… Какая разница? — Действительно, в любом случае идея-бред. Бонни отвернулась и показала Сальваторе язык. — Серьёзно?! Сколько тебе лет? Но Беннет не ответила. — Раз мистер Сальваторе думает, что моя идея бред, — сказала Бон-бон в камеру. — Тогда я буду одна снимать послание нашим друзьям. — Брось, они наверняка никогда не увидят его. — Твой пессимизм угнетает. — А твой оптимизм раздражает. Ведьма в очередной раз проигнорировала реплику Сальваторе. — Дорогие друзья… — О, боже, как официально, — фыркнул Деймон. -…я нахожусь в 1994 году и не знаю, как долго пробуду здесь, но, думаю, пока я здесь с этим засранцем… Эй, что ты делаешь… Сальваторе лёгким движением руки выхватил камеру из рук ведьмы. — Пока Бонни находится с самым прекрасным, красивым и обаятельным мужчиной на свете, она решила заснять вам видео. — Эй! А ну отдай! — Бонни, разве ты не хотела пару секунд назад снимать вместе со мной… — Вместе! Не только ты. — Ладно, ладно… Ауч! Ты треснула меня? — Да, Деймон, а теперь отдай, — потребовала ведьма. Сальваторе передал камеру Бон, та нажала на кнопку. За секунду красный огонёк погас, говоря о том, что устройство выключено. — И кому же мы снимем послание? — усмехнулся вампир. — Всем, — улыбнулась Бонни. — А по-конкретнее? Хотя, дай угадаю… Бармену, его другу волчонку, блондинке, моему брату, моему лучшему другу, твоему дружку и… — Елене, — закончила Бонни. — Да, и ей. — Ну, что, готов? — Ага, — буркнул вампир. Ведьма нажала на кнопку. — Эм, ну, привет. Я в первый раз снимаю видео, так что… — Второй, — перебил Сальваторе. — Хорошо, я снимаю второй раз, и начну с того, на чем закончилось первое видео. Мы с Деймоном застряли в 1994 году. Здесь ужасно скучно, и мы с Сальваторе единственные в этом странном и чокнутом параллельном мире, в который нас занесла моя бабушка, но мы не теряем надежды, так что… Метт, Тайлер, Керолайн, Аларик, Стефан, Джереми и Елена, знайте, мы здесь живы и не собираемся сдаваться. Бон-бон нажала на отбой. — Ты нагло врешь, ведьма. Мы давно сдались. Отсюда нет выхода. Тупик. — Хватит, Дей, ты думаешь, если они когда-нибудь попадут сюда и увидят это видео, то захотят слушать о том, как нам было плохо? Мы должны быть сильными для них или хотя бы сделать вид, что это так… Деймон бурчит что-то невнятное, а Бонни вновь включает камеру.

***

Вот и проходит день. Чёрная непроглядная ночь вступает в своё царствование. Деймон и Бонни вновь сидят на кухне и едят. На этот раз готовить вызвалась Бон-бон, заявив, что от блинчиков её уже тошнит. Поэтому на столе стоят две тарелки с макаронами, которые так охотно ест Деймон. — Девяносто три, девяносто семь, — неожиданно произносит Бонни. — Чего? — Мы здесь уже с тобой, как минимум, девяносто три дня. Я немного потерялась в подсчетах, но это точно. Прошло целых три месяца, а мы так и не приблизились к разгадке… Хотя, кого я обманываю? Я прекрасно знаю, что выхода нет. — Бон-бон, могу утешить тебя лишь тем, что ты не одна. Да, здесь безнадёжно фигово, но я рядом с тобой, — Сальваторе отодвинул тарелку с едой и взял Бонни за руку. — Нам нужно цепляться за наше прошлое, за тех, кого мы любим, даже если выхода действительно нет. Признаться честно, я никогда особо не верил в наше возвращение, но твой настрой всегда подбадривал. И я захотел в это поверить… — Но потом все пропало, да? Я сдалась. Всё, тупик. Нет ни надежды, ни возможностей. Нет ничего, что сможет нам помочь, — лицо Бонни исказилось гримасой боли и безысходности. — Эй! Мы выберемся, обещаю. — Ты сам веришь в свои слова? Все эти три месяца ты никогда не подавал и намека на то, что наше возвращение может быть реальным. — Да, я верю. Чуть позже Бонни успокаивается, и в её душе вновь зарождается маленький лучик надежды. — Наверное, есть тысячи людей, с которыми ты хотела бы здесь оказаться, лишь бы твоим другом по несчастью не стал я, — говорит Деймон, спустя время. — Не совсем, — улыбается Бон-бон.