Аутоасфиксиофилия

Жестокость... Что считать жестокостью? То, что приносит боль. Или страдания. Но если страдания и боль приносят удовольствие?       Смотрю перед собой. Темно, ничего не видно, только тусклый свет от одинокой свечки скачет по стенам, отбрасывая тени. Ему нравятся свечи, он считает их завораживающими. Не в самих свечах дело, а в огне и полутонах-призраках, которые он создает из любого предмета, стоит воздуху коснуться пламени. Глубоко вдыхаю, холодный воздух наполняет легкие. Пока что здесь прохладно, но я знаю, что скоро буду биться в агонии и мне будет очень жарко. Горячо.       Он любит, когда красиво. Когда красиво - он возбуждается. Главное, чтобы не простая пошлость - это вызовет лишь презрительный прищур и отвращение на лице. Главное - эстетика. Облизываю пересохшие губы – хочу, чтобы скорее это сделал он.       Специально не закрываю окно, но раздеваться начинаю уже сейчас. Я не успею окоченеть, он обещал прийти через пару минут. Он никогда не опаздывает. Ни в чем. Я долго к этому привыкал. Снимаю кофту.       Джинсы вскоре также летят на пол, но подальше, чтобы разбросанная одежда не попалась на глаза моему перфекционисту. Это не красиво. По телу бегут мурашки. От холода. От предвкушения.       Вообще я люблю пошутить, люблю язвить и смеяться. Но сейчас я ничего из этого себе не позволю. У нас будет тихо, как всегда. В такие моменты все должно быть идеально, атмосфера сама говорит за себя, воздух накаляется, и отчего-то мне уже не холодно. Покалывает где-то внутри, сразу везде; знаю, так всегда, но это чувство неизвестности и в то же время ожидания будоражит мою кровь, разгоняя ее сильнее, вбрасывая адреналин, когда вижу поворачивающуюся ручку…       Он входит тихо, медленно. Поднимает на меня свой взгляд, я вижу, что он не ожидал такого приветствия. Да, мне захотелось устроить тебе сюрприз. Отплатишь мне тем же?.. Прикрывая за собой дверь, не говорит ни слова. Значит, мы продолжаем играть. Люблю игры. Особенно с ним. Особенно - такие. Подхожу вплотную.       Слышу размеренное дыхание. Он прикрывает глаза, касается тонкими холодными пальцами моего торса и проводит вниз. На животе остановился. Глубоко вздыхаю.       Тянусь к светлым волосам, беру прядку в руки, наклоняюсь и вдыхаю аромат улицы, шоколада и пороха. Мой любимый запах. Его запах. Убираю прядь с лица, ведя пальцами по щеке.       Мои губы оказываются у его уха; еле касаясь, целую и обвожу языком раковину. Кусаю мочку. Левой рукой очерчиваю скулы. Высокие, красивые. Властные. Уголок моего рта непроизвольно дергается, но я вновь беру себя в руки. Голубые глаза прожигают насквозь. Он вступает.       Треском в тишине комнаты и моих ушах отдается звук расстегиваемой молнии, черная жилетка не без моей помощи сползает с худых плеч и отлетает на стул. Это потом. Прижимаюсь своей грудью к его и приобнимаю. Все будет, как ты любишь. Обещаю.       Выпирающие лопатки, стройный ряд позвонков, гладкая поясница, пояс штанов. Обтянутые кожей ягодицы, мягкие и подтянутые. Несдержанно сжимаю их, чуть двигая бедрами вперед. Хочу его. Но не сегодня. Сегодня он подарит мне кайф. Шумно втягиваю воздух сквозь зубы и веду руки дальше, а потом кладу на пах.       Шнурок, еще один. Расслабляю завязки. Без суеты, ведь это не красиво. Спокойно и с медлительным удовольствием. Я мучаю сам себя. Пересыхает во рту, сводит лопатки от таких плавных движений, когда хочется резче, больше, сразу. Поднимаю глаза и вижу этот страстный огонек. Он оценил. Ох, да, чувствую. Очень оценил.       Чуть наклоняюсь к нему, напряженно-неподвижно стоящему, касаюсь губами кадыка. Мягко целую, веду дальше. Я чувствую сейчас то, что выдает его желание – периодические сглатывания. Мои губы режут острые уголки ключиц. Ребра. Учащенный стук сердца заставляет меня чуть задержаться, ловя кайф от этого скрытого возбуждения. Но мне нужно ниже. Плоский живот. Штаны. Они здесь явно лишние.       Помогаю себе руками и зубами, встаю на колени. Унижаюсь. Именно унижаюсь перед ним. Специально. Знаю, что его это заводит. Я все знаю. Теперь мы одинаково раздеты.       Не встаю, пока он не разрешит. Поднимаю голову, но тут же опускаю, дыхание резко учащается. Ведь я не имею права. Прижимаюсь к голой ноге и целую коленку, чуть трусь носом, вдыхаю. Господи, умоляю, я так этого хочу.       Сильная рука опускается на мою голову, рассылая дрожь; он меня гладит, но я чувствую давление. Понимаю. Встаю на четвереньки и прижимаюсь губами к босой ноге. Большой палец и все следующие. Я сегодня твой пленный, твой подчиненный, твоя игрушка и зверушка. Твой раб. Буду, кем только пожелаешь.       Секундное сомнение, и я уже вылизываю его ноги, а затем опять целую и осторожно поднимаюсь вверх, проверяя, могу ли я так поступить. Пока все чисто. Выдыхаю, руки едва дрожат от нетерпения. Коленки подкашиваются, сводит пах, но остаюсь на четвереньках. Надо терпеть, я не имею права.       Нога перед моими глазами едва дергается и пропадает из виду. Он обходит меня. Проходит, садится на кровать и раздвигает ноги. Разве здесь нужны слова? От его вида, такого возбужденного и в тоже время сдержанного, я едва не забываюсь – так хочется быстрее ощутить его всего, целиком, в себе, под собой. Но вместо этого я подползаю и тыкаюсь носом в член. Горячий. Провожу языком от основания до самого верха. Приподнимаю голову, беру в рот головку, предварительно смочив губы. Медленно посасываю, затягиваю, прижимаю языком. Быстрее, теснее, как он любит. Я слышу шумное и частое дыхание, а потом чувствую руку на голове, давит сильнее, я беру больше. Как пожелаешь. Сосредотачиваюсь на доставлении удовольствия. Подчиняюсь его темпу, руке на голове. Ускоряюсь.       Прошло несколько минут - он позволил мне отстраниться. Схватил за подбородок и заставил поднять взгляд на себя. Он весь возбужден, полностью охвачен этим не менее, чем я. Мне удалось это сделать. Смотрю из-под рыжей челки, облизывая мокрые, раскрасневшиеся губы. Ему нравится, когда я так делаю.       Кивает на кровать, с готовностью забираюсь. Ложусь на спину, сгибаю ноги в коленях и раздвигаю их. Не отвожу от него взгляда. Не могу.       Забирается следом, и тут я понимаю, что наконец-то получу то, что хотел. В неярком свете мелькнула его ухмылка. Я закрываю глаза и отдаюсь ощущениям.       Веревки туго стягивают руки над головой. Дергаю, чтобы проверить и чтобы почувствовать свою беспомощность и зависимость одновременно. Крепко. Действительно, нашел в ком сомневаться! Снова облизываю губы. Теперь даже если захочу - не увижу. Плотная повязка легла на глаза. Скоро мои чувства обострятся сильнее.       В непроглядной тьме проявляются красные пятна. Стало светлее, как я понимаю. И тут же вздрагиваю. Нечто горячее упало на мою грудь. Воск. Приоткрываю рот.       Горячая жидкость складывается в странные узоры на теле. Я не ощущаю ничего, кроме обжигающих точек и тугой повязки на руках, разве что свое с каждой каплей усиливающееся возбуждение. Каждый раз я вздрагиваю и непроизвольно дергаю руками. Дыхание сбилось сильнее. Когда обжигающая капелька падает на мой сосок, я выдыхаю сквозь сжатые зубы, вжимаюсь спиной в кровать, приподнимая таз. По телу проходит волна дрожи. Такими темпами я кончу без единого прикосновения.       Пауза. Легкая передышка, больше похожая на мучительное ожидание. Я часто дышу и вновь и вновь облизываю губы. Яркие пятна перед повязкой пропали, и я не знаю, что он делает, не чувствую его рядом. Хочется скулить. Хочется просить его о большем, но я молчу, прерывисто дыша. Знаю, не мне здесь положено приказывать. Но все же двигаю бедрами, за что больно получаю ремнем по внутренней части бедра. Цыкаю. Грубо разворачивает меня, вновь ставит на четвереньки. Веревки перекручиваются, связывая руки ещё сильнее. Кайфуя от грубого и долгожданного прикосновения его рук, я слегка выгибаюсь и шире расставляю ноги. Когда первый раз ремень касается пятой точки, воздух вылетает из моих легких. А потом снова. Еще. Сильнее. Боль пронзает все тело, чувствую, как кровь приливает к ягодицам. Изо рта вылетают первые тихие стоны. Не могу держать их в себе, от каждого удара мои яйца словно хотят лопнуть. Пот стекает по спине, а моя задница наверняка сейчас похожа на помидор. Коленки подкашиваются, я уже готов упасть.       И тут он неожиданно касается моей пятой точки своим горячим, смазанным одной лишь слюной членом, и я с удовольствием отвечаю тем же, прижимаюсь, ерзаю коленками по сбившимся простыням. Трахни меня, я прошу тебя. Пожестче, как ты умеешь. Только тебе я могу открыть свою сексуальную садистскую и такую мазохистскую сейчас наклонность. Только ты знаешь все мои фетиши, как и я твои. Я принадлежу тебе, так покажи же мне ответ на мою верность.       Он хватает меня за бедро, призывая стоять едва ли не смирно, и тут же отпускает, звонко шлепая. Хочу кричать от этой обманчивой его отстраненности - возьми меня полностью, теснее, жарче - но делаю то, что ему нравится. Головкой трется о сокращающуюся дырку, а потом ловко проскальзывает внутрь, благодаря сочащейся сперме. Жжется, но так приятно. Нет ни остановок, ни пауз, ты тут же вновь толкаешься и входишь еще глубже. Теперь медленно. Туда и обратно. Вперед и назад. Зафиксированных рук мне уже недостаточно и я натягиваю их сильнее, терзая свои запястья. Широко открываю рот и снова двигаюсь в такт его темпу. Быстрее. Еще быстрее. Глубже, черт тебя дери, сильнее!       Яйца шлепаются о ягодицы, но я ничего не слышу. Этого мало, мне слишком этого мало. Стараюсь насадиться еще больше, но в таком положении многого не достичь.       Словно читая мои мысли, он с силой вновь переворачивает меня на спину, а потом случается то, чего еще не было.       Длинные пальцы горячими жгутами опускаются на мое горло, сдавливают. Я чувствую, как дышать становится тяжелее, воздух с трудом и с хрипом проходит внутрь. Я откидываю голову, нервно дергаюсь и понимаю, что он даже не остановился. Его член даже сильнее дерет мою задницу, я чувствую, как внутри он касается моей простаты. Открываю рот сильнее, мне хочется орать от восторга, но вместо этого - только хрипы.       Ты душишь меня, и я тону. Я нахожусь на границе двух этих миров, балансируя на краю, и получаю от этого безудержный восторг. Больше. Сильнее. Жестче. Быстрее. Грубее. Больнее.       Я еле дышу, кажется, что сейчас и вовсе задохнусь. Пытаюсь вздохнуть глубже, но не выходит. Сознание будто бы уплывает, я уже не уверен, что нахожусь здесь. Я не понимаю, что происходит. В голове все смешалось, яркие пятна превращаются в эмоции и чувства, темноты перед глазами уже словно и нет. Будто бы границы мозга раздвинулись, и теперь меня не ограничивает этот мир. Я словно нырнул в пучину ощущений, где нет ничего, кроме них. А самое главное - это удовольствие. Оно повсюду. В боли, в ярости, в грусти, в радости. Не чувствую тела, но сознания вполне достаточно.       Кажется, я даже чувствую металлический привкус крови, но сейчас это никак не может меня волновать. Я знаю, что весь дрожу. Тело пронзают миллионы разрядов электричества, меня уносит все дальше, кружит в вихре кайфа. Наверное, это чувствуют наркоманы. Теперь я их понимаю. Я тоже наркоман. Еще.       Через тело словно проходит молния, а я с громким хриплым стоном кончаю себе на живот. Меня бьет в конвульсиях, руки трясутся сильнее всего остального, видимо, из-за веревок.       Сил не осталось, я вновь уплываю, но теперь куда-то в другое место. Последнее, что я помню, прежде чем провалился в небытие, так это горячие губы, от которых веяло шоколадом. Мой наркотик. Люблю тебя.