Мой личный дневник

Деревня Победителей Раннее майское утро. Рассвет. Сквозь неплотно закрытые шторы настойчиво проникают первые солнечные лучи. День обещает быть мягким и теплым. Природа уже пробудилась от зимнего сна и теперь набирается сил для вступления в лето. За окном щебечут птицы. Нетронутый, девственно-чистый мир радует своей невинной красотой, невольно завораживая и очаровывая любое живое существо. Как будто и не было никогда зимы, не было ужасных кошмаров. Юноша, пробужденный солнечными лучами, открывает глаза, приподнимается на постели, оглядываясь по сторонам, и замирает: это всего лишь сон! Ничего этого не было. Китнисс не приходила. Я просто спал в своей комнате. Всего лишь мое подсознание сыграло со мной злую шутку. Китнисс здесь не было. Не самое приятное пробуждение. В горле у него пересохло, взгляд потух – вот уже и солнце вызывает лишь раздражение своей неуместной радостью. Мне. Это. Просто. Приснилось. Пит неловко встает с кровати и подходит к зеркалу. Минуту, две, три всматривается в отражение, как будто впервые видит себя. Ненавижу! Ее не было здесь. Мы не говорили. Мои руки не обнимали ее. Я по-прежнему один, а она, наверное, с Гейлом. Ненавижу! Слишком яркий, живой, но всего лишь сон. Очень редко ему снились настолько правдоподобные сновидения, но все были связаны с Китнисс. И тем обиднее просыпаться! Удар. Еще удар. Настенное зеркало, висящее над комодом, разлетается на сотни маленьких осколков: часть из них летит на пол, часть ему в лицо своему разрушителю, но он словно не замечает причиненной ему боли. Легче не стало. Пожалуй, даже хуже. Физическая боль не способна сейчас заглушить боль душевную. Эмоции так и рвутся наружу. Пару минут назад, во сне, он был счастлив, был с ней, а сейчас…Собственное бессилие вновь захлестывает его, вызывая новую боль и страдания. По разбитым кулакам течет кровь. Так странно: сотни раз видел свою и чужую кровь, ощущал боль, но сейчас никак не удается отвлечься от непрошеного сна. Картинки предстают перед глазами: Китнисс, снова Китнисс, опять Китнисс. Наверное, лучше кошмары. Они все-таки соответствуют реальности. А подобные сны вызывают лишь злость и опустошение. Внутри поднимается раздражение. Несколько минут полнейшего бездействия, только отупляющая тишина. - Ненавижу! – с письменного стола разлетаются рисунки. – Как же я все это ненавижу! Беспомощность – не лучшее ощущение. Давно он не терял контроль над собой. Даже под действием охмора, когда ненависть к Китнисс заполняла каждую клеточку его тела, было не так больно. Неизвестно, что проще: ненавидеть или страстно любить. Особенно, когда твою любовь не принимают. Оба чувства слишком разрушительны. Нужно успокоиться. Вдох-выдох. Что там говорили врачи? Вдох-выдох. Не знаешь что делать – просто дыши. Считай вдохи. Вдох-выдох. Это всего лишь сон, пусть и прекрасный, но сон. Всем снятся сны. Я не исключение. Это лишь доказательство того, что мне стало лучше. Мозг возвращается к нормальному функционированию и восприятию. Вдох-выдох. Нужно смыть кровь. Вдох-выдох. Позавтракать. Вдох-выдох. А потом все пройдет. Вода слегка щиплет кожу, похоже, порезы слишком глубокие. Обрабатывать их у Пита нет ни малейшего желания, поэтому он просто ждет, пока остановится кровь. Вдох-выдох. Спустившись вниз, юноша отправляется на кухню, стараясь придерживаться только что выдуманного плана. Совершение механических действий и правда помогает успокоиться, поэтому через какое-то время, приготовив пару тостов и заварив чай, он даже удивляется, услышав стук в дверь. Наверное, это Хеймитч…Хотя рано для него. Может, закончился алкоголь? - Привет, - на крыльце его дома стоит та, которая совсем недавно посетила его в столь ужасном и одновременно прекрасном сне. – Думаю, нам стоит поговорить. Вчера ты все не правильно понял. - Китнисс… - Что? - Иди сюда, - не в силах больше сдерживаться и вновь попадая под утренние впечатления, Пит сгребает ничего не понимающую девушку в охапку и крепко прижимает к себе. Вопреки ожиданиям, Китнисс не сопротивляется, а отвечает на объятие, послушно затихая и тесно прижимаясь к нему.