CupCake

Джек просыпается от звука дверного звонка и не сразу ловит нормальную ориентацию в пространстве. В комнате полумрак из-за дождя и закрытых жалюзи, Уилшир стукается мизинцем о тумбочку возле дивана, на котором случайно задремал, спотыкаясь, чертыхаясь, доходит до двери и прерывает трель звонка, открывая. На пороге стоит Аарон с огромной прозрачной коробкой разноцветных капкейков. И если бы Джек был чуть менее сонным, хрен бы его впустил. Но Джек сонный, поэтому отступает, пропуская Ремси, и машет рукой то ли в сторону спальни, то ли в сторону кухни. Аарон мнется и проходит все же в кухню. Что делать в спальне с пирожными? Пару месяцев назад они нашли бы ответ вместе. Но не сегодня. - Я тут это… Капкейки принес. Коллин испекла много, когда уезж… в смысле… просто… я… - Ремси вовсю стремился продемонстрировать навыки ораторского мастерства. Видимо, перестарался. - Очень мило с твоей стороны было мне сообщить о том, что ты их принес. Я мог и не заметить коробку у тебя в руках. – Джек сдержан и терпелив, он заваривает чай, убирая сахар, не предлагая Аарону. Хотя знает, что он любит с двумя ложечками. - Послушай, я… - Он смотрит на Уилшира почти умоляюще: «Пожалуйста, не заставляй меня просить». Но Джек непреклонен, он делает вид, что не понимает, размешивает кипяток в чашке, следя одновременно и за тем, как чаинки танцуют в одном ритме, и за тем, как Аарон пытается подобрать слова. Второе в разы увлекательней. - Слушаю. - Слушает он. Джек резко поднимает глаза и смотрит прямо в угольные зрачки, которые из-за сумрака почти полностью вытесняют коричневую радужку. Как же не хватало этого… идиота. После свадьбы Аарон затеял тот самый «последний серьезный разговор». Мол, я так не могу, делать больно вам обоим, она поймет, а ты и так знаешь… Короче, не захотел жить на две семьи, решил, что нужно выбирать. Джек выбор понял и принял. Ну а что? Там сплошные плюсы: семья, очаг, надежность, верность, грудь третьего размера. Капкейки. Продержался почти полгода. Достойно. Интересно, почему пришел? Если просто на чай, то не мялся бы. Значит, не просто. Или же просто, но не на чай. - Аарон, чего тебе нужно? – Если спрашивать – то в лоб. Типичный Уилшир. Ремси улыбается, узнавая своего Джека, и говорит, на грани слышимости «Ты». И все так глупо и пошло, как в женских романах, только к горлу комком подкатывает абсолютная нежность, и вместо презрительного фырканья получается дурацкий смешок. Аарон смотрит изучающе-выжидающе, а потом наклоняется через стол и целует сразу в губы. Не мягко, отчаянно. Так, чтобы нельзя было отказать. Джек решает подумать об этом всем позже, вспомнить о гордости и остальных глупостях, послать Ремси ко всем чертям. Чуточку позже. Диван в гостиной скрипит так знакомо, как будто приветствуя их обоих. Двоих. Джек уверен, что одному ему он никогда так трогательно не скрипел. Целоваться привычно, как будто у них не было перерыва в полгода. Руки сами следуют знакомыми маршрутами, одежда сама собой оказывается на полу, щетина колется так, как и всегда. Хорошо. Боже, как же хорошо. *** - Не выдержал, значит, - Джек очень хотел сказать это язвительно, а получилось так нежно, как будто это кто-то совершенно другой говорил за него. - Не выдержал, - Аарон не оправдывается, не жалеет, не корит себя. Он констатирует факт и трется подбородком о голую грудь Уилшира. Пальцы Джека путаются в отросшей челке валлийца, привычное полузабытое ощущение оставляет на коже невидимые следы, которые будут чувствоваться еще долго после того, как Аарон уйдет. А он уйдет. Тут уж без альтернатив. До следующего ли отъезда Коллин, до следующего ли выезда с ночевкой в двухместном номере с двумя слишком большими для одного кроватями, до следующего ли «не выдержал». А может и вовсе навсегда. Но уйдет. У Джека противно щемит сердце от мысли о том, что все это время ему придется быть одиноким. Но в намного большей степени ему отвратительна мысль, что он сможет быть с кем-то еще.