Приход новой эры

Нью-Йорк празднует приход нового года. Нью-Йорк перешагнул черту новой эры. - Эй, Вильхем, как оно было раньше? Лили стоит рядом с ним. Они втроём, утянув с собой Самюэля, нашли себе местечко на крыше многоэтажки, не решаясь мешать единству Кристофа и Анезки. Для них каждый сейчас может оказаться лишним. Эта ночь принадлежит им двоим. Им одним. Она совсем рядом, заляпанная кровью Зуло и уродливых гулей. Она выжила, она справилась. Вильхем коротко оглядывается на Носферату, который робко жмётся поодаль в компании своей верной крысы. Этой ночью они вошли в дом изверга. - Как тебе ветер на вкус после запаха смерти? Лили смеётся, будто в его вопросе есть нечто остроумное и забавное, но он осознаёт пережитый ею страх. Ту эйфорию, которую испытывает она теперь. Вильхем цепко наблюдает, как она вскидывает руки к небу, пытаясь тонкими пальцами впиться в ночные, свинцовые тучи. Счастливица. Долго ли с таким безрассудством ей будет везти на спутников? - 11. Он оборачивается на голос Самюэля. - 6 букв в её имени. - Вы с тем шизиком не связаны узами крови, чувак? Лили снова смеётся, швыряет грязный плащ в Носферату. Вильхему это кажется грубостью. В её имени действительно 6 букв и Вильхем скучает. Уже 9 веков как. Серена исчезла почти в одно время с Кристофом. Однажды её просто не досчитались в Петрин Хилл. Этому была бы разгадка, но Катерина не позволила ему отправиться на поиски. Обжёгшись один раз, она не могла допустить повторения печальной судьбы своего второго дитя. У Вильхема была надежда. Ровно до того часа, когда Джованни объявили свою кровавую охоту на каппадокийцев. Он скучает по её голосу, по её маленьким ручкам, которыми она заставляла мертвецов вставать из могил, по её белёсым глазам, которыми они безмолвно отдавала приказы своей отвратительной армии. В ней было что-то, чего нет в других сородичах. И чего, особенно, нет в Лили, которая бестолково щурится в лунном свете. Нью-Йорк празднует приход нового года. Абдула аль Хасим, более известный как панк по прозвищу Пинк, возвращается в своё временное логово в этом городе. С собой он забрал сердце главы местных Джованни, как доказательство своего труда перед госпожой. Она облачена в чёрный хиджаб, а лицо скрыто полупрозрачной вуалью. - Их остались считанные единицы, госпожа Серена. Ромуальда и его бестолковую котерию я и пальцем не тронул. Пинк изъясняется на арабском, его слушательница кивает, откидывая лёгкую ткань назад. Её лицо — туго обтянутый кожей череп, а вместо глаз пустые, бездонные провалы. - Как жаль, что у нас нет времени, чтобы отметить свой триумф, Абдула. Геенна всё ближе. Кровь за кровь, джихад не остановится даже когда мир будет в огне. Он подобострастно кивает. Нью-Йорк празднует приход последней своей эры.