Акценты

− Хаус… Чейз потирает заспанные глаза, упрямо отказываясь покидать диван в комнате отдыха. Грегори проводит набалдашником трости по позвоночнику Роберта, но не добивается от своего подчинённого ничего, кроме судорожного вздоха. Вздыхая следом, Хаус садится рядом, и Чейз с готовностью пускает его. − Я не хочу, − говорит Роберт, − чтобы ты брал в команду кого-то ещё. Он дуется, как обиженный ребёнок, чем очень забавляет Хауса. Неужели Роберт думает, будто имеет право на подобные заявления, будто способен что-то изменить своими просьбами? Грегори собирается осадить его, напомнить истинное положение, но вместо этого почему-то говорит совсем другое: − Прямое указание от Кадди. Я ничего не могу с этим поделать — придётся взять в отдел ещё двоих. Роберт угрюмо сопит, и Хаус, запустив пальцы в его светлые волосы, заставляет Чейза наклонить голову, несколько раз целует в ухо, висок, лоб, скулу. − Не беспокойся, − криво улыбается он. — Ты ведь мой самый первый утёнок. Первые игрушки навсегда остаются самыми любимыми игрушками. Он выделяет последнее слово, чтобы Чейз не вздумал понять его неправильно, чтобы не зазнавался, не воображал лишнего, не вносил в их отношения элемент, без которого им долгое время удавалось обходиться. Он выделяет последнее слово, чтобы самому не забыться ненароком, не потерять голову, не нарушить тщательно выстроенную вокруг себя скорлупу. Он выделяет последнее слово, но Чейзу куда важнее предпоследнее.