Будем мириться?

- Яна, вставай. – Слышит девочка приглушенный голос матери, словно с берега реки, в который утопилась. Оттягивает каждую секунду с закрытыми глазами, словно это может придать больше энергии. Бесполезно. Ее уже разбудили. Коротко хмыкнув, Яна достала ладони из под подушки и протерла слипшиеся глаза. Солнце уже пробивалось сквозь занавеску ее широкого окна и теперь тихонько прикорнуло на ее кровати, пробуждая законную владелицу. Подняв голову, девочка увидела ходившую возле ее стола женщину, которая достала из шкафа школьную форму и теперь вешала ее на спинку высокого стула. - Сколько времени? – прохрипела Яна, хотя сама могла взглянуть на электронный будильник, светившийся ярко-красными цифрами на тумбочке. - Двадцать минут восьмого, так что поторапливайся. – Ответила мать , и не взглянув на девочку, взглядом приказал ей подниматься, после чего сама пошла на кухню. Жалостно взглянув на свою мягкую простыню, Яна рывком встала с кровати, зная, что если будет подниматься медленно, то непременно бухнется обратно и плюнет на занятия. Быстро прошмыгнув в свободную ванную, девочка ополоснула лицо и пошла на кухню, из который вкусно пахло кофе и тостами. За столом уже сидел отец, и сонно моргая, смотрел на свою руку, методично перемешивающую ложкой сахар в дымящейся кружке. Бросив мимолетную улыбку дочери, он взял бутерброд с ветчиной и сыром. Надежда Григорьевна – мама Яны – крутилась возле плиты, завязывая в пакетик обед мужу, который работает посуточно. Она уже была полностью одета – серый костюм одет, волосы расчесаны, глаза едва тронуты тушью, а губы – бальзамом. Собранная и ответственная, она всегда собиралась раньше всех, и будила всю семью, чтобы отправить их трудится. Яна села за стол, подтянув к себе кружку с чаем – кофе ей разрешали редко, говоря, что детям противопоказано много кофеина, а она никогда и не спорила. - Готова к новой неделе?- вяло спросил отец, подняв глаза. - Угу. – С набитым ртом буркнула Яна, покосившись на мать, которая уже поставила цветастый пакет к выходу, а сама прошла в комнату за своей сумкой. Сегодня будет первый день в школе после весенних каникул, и наверняка, самый оживленной за начало четверти, потому что все школьники начнут возбужденно делится впечатлениями после совместной поездки в горный лагерь, на который поехали все одноклассники. Все, кроме Яны. Она не была загнанным интровертом, который избегает общества и забивается в собственном мирке. Как раз наоборот – она активная, общительная и заводная, и очень обрадовалась, узнав про возможность провести время с друзьями в теплой компании, а не дома перед теликом. Но всю эйфорию от предстоящей поездки оборвала мама, которая, медленно покачав головой и поджав губы сообщила, что дочь никуда не поедет. Яну это удивило – она нив чем не провинилась, никого не обидела и ничего не натворила, так в чем же проблема? Оказалось, далеко не в моральных претензиях. «У нас пока туго с деньгами, а лагерь платный, и кроме того, пришлось бы дать тебе деньги с собой, да и одежды подходящей нет. Прости, Яна, но ты не сможешь поехать» - таков был ответ. Девочке уже не раз приходилось мириться с положением в семье, и ощущать на себе трудности финансов, и хотя она чувствовала себя просто отвратительно, когда после вопроса классной: «Кто не едет?» руку подняла только она, Яна не злилась на мать. Ей просто было чуточку обидно, что возвратившись к своим подругам – таковых было четыре – ей будет нечего рассказать, и придется просто примоститься рядом и слушать увлекательные рассказы о вечернем костре и ночами под открытым небом. - Не забудь, что сегодня после школы мы идем в магазин. – Похлопав моющую посуду девочку по плечу, произнесла Надежда Григорьевна, после чего пошла в прихожую. - Ага. – Не оборачиваясь, ответила Яна. Недавно, после «удачной» поездки на велосипеде на даче, девочка порвала джинсы, да так, что иголочкой с ниточкой не заштопаешь. На левой коленке до сих пор красуется пятно зеленки, а на руках – красные опухоли от крапивы. Грязная, исцарапанная, Яна тогда пешком телепалась до дома, шмыгая носом и проклиная высокую траву и все канавы мира. После того случая и велосипед, казалось, был разгромлен ко всем чертям, хотя Данил Николаевич потом сумел его починить. Без джинс обойтись было никак нельзя – они были единственные, а постоянно щеголять в серой школьной юбке не вариант , да и не безопасно – ее-то уж точно рвать не следует. Отец тоже уже оделся, и чмокнув дочь в макушку, ушел на остановку, помахав ей с улицы в окно. Яна всегда уходила позже всех, и от этого брала тоска. У них в семье был такой обычай – если кто-то куда-то уходил, то оставшийся в доме всегда махал на прощанье из окна кухни, даже если просто бегал в магазин за хлебом. Когда она уходила по утрам в школу, то машинально поднимала взгляд на свой этаж, но махать было некому. Ну, кроме вторника и субботу – тогда у отца выходные. Встав перед овальным зеркалом в ванне, Яна на скорую руку заплела две русые косы, достающие ей до лопаток. Опустила взгляд на скромную косметичку матери, где лежал черный тюбик туши, крема для лица и рук и гигиенический бальзам, не испытав ни капельки желания. Яна никогда не задумывалась о привлекательности или уродстве своего лицо. Лицо, как лицо. Самое обычное – светло-русые волосы, голубые глаза, не слишком полные губы, острые линии челюсти. Да и зачем в двенадцать лет об этом задумываться? Взяв коричневый, уже с облезлыми лямками и оторванными заклепками рюкзак, Яна быстро обошла квартиру, смотря, не включен ли утюг или газ. Был один случай в детстве – убежала во двор играть с соседкой, забыв выключить плиту с кипящей кастрюлей супа, и даже глазом не повела. Хорошо, что Надежда Григорьевна заглянула на кухню воды попить , а когда дочь вернулась, сильно отругала ее за такое небрежное отношение к квартире, и посадила под домашний арест на неделю. Вот теперь и боится любой оплошности. Двухэтажное здание из серого кирпича, почти зримо дышащее на проходящих мимо своей усталостью и измученностью, именуемое школой номер два, стояла на месте. Да и куда она могла деться? Все эти школьные шутки про: «эх, еще стоит, не погорела» - полная ерунда, потому что никто из детей даже представить такого не может. Школа – это что-то постоянное, нерушимое, чьи двери всегда открыты, запуская в себя потоки любопытного, растущего молодняка, и выпуская обработанных, напичканных информацией подростков. Что можно было сказать о Яне, как об ученице? Среднестатистическая ударница, из которых в основном и состояла эта школа. Хорошо разбирается в математике, легко решает задачи, уравнения, быстро соображает в точных заданиях. С языком туговато, как и с устными предметами, но с этим ей всегда помогали подруги, с которыми они уже давно распределили обязанности по домашнему заданию. Зойка, полиглот иностранного языка за всех делает английский и русский, Катя составляла таблицы с историческими датами, Оля составляла географические карты, Настя хороша была только в физкультуре, но тут уж другому не поможешь. Это не была школьная банда известных среди всех параллелей девчонок – нет, это просто кучка обычных девочек, которые никого не трогают, если не трогать их. У каждой были и свои особенности, и достоинства, и недостатки, но их связало общее понятие морали, хорошее воспитание и нужда в положительных оценках. У Яны не было в классе врагов, хотя с мальчишками она дралась не редко. Что сказать – дети в этом возрасте такие импульсивные. Тяжело вздохнув, школьница поднялась по бетонным, разрисованным мелом ступенькам, и зайдя через тугие, стеклянные двери, направилась в раздевалку, где встретила Катю и Зойку. - Яна! Мы как раз о тебе вспоминали. – Воскликнула горластая Зойка, распахнув пухлые ручки подошедшей подруге. Приобняв обеих, девочка не удержалась от удивленной усмешки. «Надо же. А я думала, вы и не заметите меня, будете увлечены разговором». - Привет. Как у тебя дела? Как каникулы? – Cпросила Катя, подтянув левый хвостик. У нее очень короткие волосы – едва касаются плеч, и она всегда делает высокие, торчащие во все стороны хвостики, которые придают ее лицу более милый вид. Катя была самой высокой и долговязой, с сутулой спиной и немного кривыми ногами. Зойка настоящая пухленькая заводила – никогда не стесняющаяся, она постоянно побуждает девчонок на какие-то интересные поступки, и в случае разлада с кем-либо, первая лезет защищать остальных с кулаками. Яна пожала плечами. - Да ничего особенного – много времени на даче проводила, овощи сажала, по полям на велике гоняла. Идем в класс, а то народ набегает. И правда – перед первым уроком стоять в коридоре первого этажа просто опасно для жизни – поток учеников спешит повесить многослойные куртки, и начинается такая возня и гул, что даже услышать кого-либо невозможно. Кивнув, девочки направились к лестнице, и поднявшись на второй этаж, зашли в кабинет биологии – самый интересный из всех, напичканных тушами здешних животных и гербариями разных растений, которые так любят разглядывать ученики. В этот класс Яна с одноклассниками стали приходить только в этом году, и до сих не могут на него наглядеться. На парте учителя стояли миниатюрные песочные часы, бронзовая статуэтка совы и всегда живые тюльпаны. Молодая учительница говорит, что это ее любимые цветы, которые муж по дороге на работу дарит ей каждое утро. Над доской висят разные картинки рогатых и кошачьих, разные изображения цветов и насекомых. На одной стене так же имелись сведения про человека – состав крови, рисунки внутренних органов, в шкафу – настоящий скелет с подростка в высоту. И пахло здесь как-то по особенному. Теплотой лесной чащи, что ли. В классе уже сидели ученики. Мальчишки столпились у парты Славы Федорчука – он каждое утро делился с ребятами своими достижениями в популярной онлайн игре, и показывал какие-то видео на новеньком телефоне. Две девочки – Даша и Таня, уткнувшись в тетради, писали домашнее задание, заданное на каникулах по русскому. Яна сделала все в первый же день - не любит откладывать важные дела на потом. За третьей партой первого ряда сидела Оля, помахавшая девочкам рукой, едва те вошли. Подойдя, Зойка подтащила еще два стула с соседнего ряда, и все сели. - Привет, девчонки. – Кивнула Оля, смущенно улыбнувшись. Все сразу поняли – она показывает свою новую стрижку. Ровное каре, челка – лицо одноклассницы преобразилось, и Яна не могла промолчать об этом, видя, как подруга ожидает мнения. - Классно выглядишь, Оль. - Да-да, очень здорово. – Сказала Катя, пропустив между пальцами темную прядь подруги. Зойка, улыбаясь во все тридцать два подняла оба пальца вверх. - Ну что, как каникулы провели? - Яна уже сказала – на даче пахала. А у тебя? Оля развела руками. - Да ничего особенного. Помогала отцу на работе, готовилась к городской олимпиаде. Яна удивленно раскрыла рот. - А лагерь? Ты же собиралась ехать со всеми? Оля поморщилась. - Да нет, не получилось. В семье явно требовалась моя помощь, вот я и осталась. Не могла даже и подумать о том, чтобы оставить родителей, работающих день и ночь без отдыха. Родители Оли – архитекторы, которые уже полгода готовят сверх важный проект по пятнадцатому веку. Она говорит, что они иногда сутками не вылезают из своей организации, не успевают переписывать данные и отчеты, в чем она иногда их и выручала. Что ж, значит, Яна не одна несчастная. Она повернулась к Кате с Зойке. - Ну а вы? Так там в лагере-то? Зойка фыркнула, едва Яна закончила вопрос. - Лично для меня дурацкая вышла поездка. В первый же день умудрилась отравиться. И ладно бы там грибом каким, ягодой – нет же, в столовой! Пролежала два дня в медпункте, потом приехала перепугавшаяся бабушка, забравшая меня домой. Ни в какую не позволяла остаться! И ведь просила же я не звонить домой… Чтоб мне провалиться. - А сейчас ты как? – cпросила Яна, положив руку на плечо подруги. Зойка с улыбкой отмахнулась. - Да нормально все. Подумаешь – траванулась. Велика беда. Девочка сделала последнюю попытку послушать про интересную жизнь в горах. - Кать, ну хоть ты расскажи, что там было? Ты же ездила, отдыхала? Любительница истории вздохнула. - Ездила, отдыхала. Да это и отдыхом трудно назвать – за всю неделю было только два похода на пару километров. Территория самого лагеря небольшая, спортивной площадки, как и инвентаря, не было – все с собой приносили, и были вечные перепалки по поводу игр. Кормили тоже так себе, спать ложились слишком рано, а уснуть с такими кроватями, как там, просто за гранью возможного. Скрипят при любом движении. Вечером не прогуляться – сразу комары поедают, а по утрам к умывальникам не протолкнешься. Были, конечно, веселые моменты, но это заслуга старших отрядов, всячески развлекавших нас. Я несколько раз хотела вернутся домой, но жалко было потраченных денег. Яна даже удивленно раскрыла рот, слушая подругу. Так вот, значит, как все обернулось. Она грезила о незабываемом отдыхе на чистом воздухе с множеством удивительных приключений и последующих воспоминаний, а на деле все оказалось куда скуднее. А ведь она всерьез расстроилась, и тогда, услышав мамин отказ, развернулась и ушла в свою комнату, ничего не сказав. Боялась, что над ней будут смеяться, и хлопая по плечу, говорить: «Эхх, Сафронова, многое же ты пропустила». Но в течение всего дня она слышала только: «Как же тебе, Янка, повезло, что ты не поехала».