Испытание любовью

- Нет, я … нет. Не хочу обидеть, я просто...нет... - Ну, ладно. Прости, что спросила. - Не нужно извиняться, просто... больше не спрашивай.

      После этого разговора прошло уже три недели. Зевран начинал злиться. Рианна не подходила к нему больше, но и в отряд с собой не брала. Стэн, Алистер, Морри, Лелиана, Винн, даже гном и Шейла, даже мабари — все уходили сражаться, возвращались и делились друг с другом впечатлениями, добычей, залечивали раны, шутили и смеялись, пели и рассказывали сказки и легенды, в общем жили полной жизнью. А он сидел в лагере и варил похлебку им на ужин. Его как-будто перестали замечать. А вот он заметил. Заметил, что Алистер снова стал за ней ухаживать, а Стэн опять по утрам начал собирать цветы и оставлять у входа в ее шатер. Заметил, что девчонки, искоса на него поглядывая, пересмеиваются, а Винн старается не глядеть в его сторону.        Что ж, если он стал не нужен, пусть скажет - он уйдет. Зевран собрался прямо спросить ее об этом и случай, наконец, представился: прибыл с долгожданными заказами Бодан, все побежали к его телеге, груженной доверху, а Рианна, как-то странно сжавшись и опустив плечи, пошла к своему шатру одна. Зевран пошел за ней, подождал несколько минут, собираясь с духом, и, откинув полог, вошел внутрь. Она стояла за занавеской, склонившись над умывальником. «Кто там?» - спросила она сдавленным голосом. «Зевран», - коротко ответил он. «Подожди, я сейчас приду».       Ветер, ворвавшись через откинутый полог, сдул с ее походного стола кучу бумажек, Зевран бросился их поднимать, машинально читая некоторые, написанные по-антивански. Стихи. Ее почерк... Как интересно, оказывается она знает антиванский? Он положил листки на стол, рядом с маленькой хрустальной вазочкой без воды, в которой стояла красная роза, подаренная ей Алистером три месяца назад. Роза была свежая, как только что сорванная.       Рианна вышла из-за занавески, зябко кутаясь в большую вязанную шаль, она была очень бледна, а под глазами залегли тени и все равно очень красива. Что-то дрогнуло в душе Зеврана, ее красота всегда поражала его своим совершенством. Решимость его испарилась, он вдруг подумал, что если уйдет, то никогда ее уже не увидит. Но именно это и пугало его. Он должен, наконец, выбрать: свобода или зависимость. Однажды он уже сделал такой выбор. В горле вдруг некстати запершило, он кашлянул и выдавил:       - Ты простудилась? Может, я не вовремя?        - Нет, похоже, отравилась чем-то. Не обращай внимания, все уже прошло.       Она села в раскладное кресло и жестом пригласила его сесть в соседнее. Посмотрела ему прямо в глаза и спокойно сказала: «Я тебя слушаю».       Зевран сжал спинку предложенного кресла, набрал воздуху в грудь и выпалил: «Ты не берешь меня в отряд. Я хочу знать почему?!» Она усмехнулась: «Считаешь, я должна объяснить?»        - Прошу. Мне нужно знать.       - Ну, хорошо. Хотя, мог бы и сам догадаться.        - Такой уж я недогадливый уродился. Просто скажи, в чем дело.       Она вдруг встала и быстро подошла к столику, открыла маленькую шкатулку, достала оттуда пилюлю и проглотила. Постояла, опершись руками на столик, и, не глядя на него, тихо сказала: "Когда ты бросил меня без объяснения причин, я, если помнишь, еще два раза брала тебя с собой, но ты так явно сторонился меня, просто шарахался, что все это заметили. Неудачи в личной жизни командира отряда, ставшие предметом обсуждения и сплетен, роняют его авторитет и плохо влияют на боевой дух воинов. Я не могла этого допустить. Пусть думают, что мы расстались по обоюдному согласию. Не возражаешь?"       Она повернулась к нему и посмотрела, как ему показалось, прямо в душу. Зевран растерялся. Надо было срочно принимать какое-то решение, но он не был готов. Согласиться, значит... Сердце его заныло. Но разве не за этим он сюда пришел? Вот она, свобода выбора... Он открыл было рот и сразу закрыл. Рианна вопросительно смотрела на него, в ее глазах было столько печали. Пауза затягивалась.       Вдруг лицо ее стало совершенно белым и она опрометью бросилась за занавеску к умывальнику. Он услышал, что ее вырвало, и еще, и еще. Создатель, да ее отравили! Вороны? Как же он допустил, ведь обещал ей... «Зев! - сдавленно попросила Рианна, - позови Винн, только так, чтобы Морри не узнала».        Он выскочил из шатра и сразу увидел Морриган, она с любопытством наблюдала за ним, устроившись прямо напротив входа.       - Подглядываем-подслушиваем-выпытываем-выспрашиваем? - с ненавистью прошипел он.       - Очень надо! Просто мимо шла, - фыркнула она.       - Прогуляться мимо Алистеровой палатки? Могу его позвать. Эй, Алистер! К тебе гость.       - С ума сошел! Придурок! - Морриган резко развернулась и ушла.       Из своей палатки, которая последнее время странным образом перемещалась все ближе к шатру Рианны, выглянул, озираясь Алистер. «Ты, что ль, гость-то?» - спросил он. «Алистер! - проникновенно сказал Зевран, - я пришел тебе сказать, что если ты сейчас согласишься со мной переспать, то я обязательно на тебе женюсь, По крайней мере, буду часто письма писать». «Ты чего, лириума накурился? Псих!» - он фыркнул точь-в-точь как Морриган и полез обратно в палатку.        Зевран бросился к Винн, которая, увидев его лицо, молча взяла свою сумку с травами и поспешила за ним. У входа он пропустил Винн вперед и вошел сам. То, что он увидел, повергло его в ужас: Рианна лежала на полу и, как ему показалось, не дышала. Зевран опустился рядом с ней на колени и, бережно взяв ее на руки, прижал к себе и поцеловал в то место, где кончался лоб и начинали расти волосы. Она, как всегда, изумительно пахла гиацинтом, а ведь ее только что рвало, но ни запаха рвоты, ни запаха яда он не почувствовал.       - Положи ее на кровать, и налей в серебряный кубок воды, только быстро, - скомандовала Винн.       - Ты знаешь, каким ядом ее отравили? Я не могу определить по запаху.       Винн внимательно посмотрела на него и покачала головой: «Таким же, как и тебя, - пробормотала она, взяла из его рук кубок и всыпала в него какой-то порошок. - Тщательно размешай». Она расстегнула на Рианне одежду, обнажив ее прекрасную грудь, достала из сумки обгорелый с одной стороны сучок, подула на него и нарисовала им в воздухе красную руну. Руна, как падающий лист, спикировала на место между грудей и мгновенно впиталась в нежную кожу, исчезнув без следа. Зевран, ожесточенно размешивающий порошок, почувствовал, что кубок быстро нагревается и уже жжет ему руку. «Похоже, готово», - сказал он и протянул кубок Винн. «Подержи ей голову», - Винн разжала зубы Рианны и влила почти кипящую жидкость ей в рот. Рианна судорожно глотнула, ресницы ее затрепетали, но глаза не открылись.       Винн озабоченно потерла лоб, потом хлопнула себя по лбу и опять порылась в своей сумке. На этот раз она достала что-то похожее на сушеную птичью лапку и скомандовала: «Раздень ее совсем». Зевран дрожащими руками стал расстегивать ее ремень, Винн, твердя: «Быстрей, быстрей», помогала ему одной рукой, а другой рисовала в воздухе синюю руну. Наконец, им удалось обнажить ей живот и руна буквально впилась в кожу над лобком, тоже впитавшись без остатка. Некоторое время ничего не происходило, Винн бормотала какие-то заклинания, а Зевран, глядя на распростертую обнаженную Рианну, вдруг отчетливо понял, что если она умрет, то и ему жить больше незачем. Он рухнул на колени и повернул к себе ее лицо. «Не уходи! - тихо попросил он, - останься со мной или возьми меня с собой». Он коснулся губами ее губ и, не удержавшись, поцеловал ее. Он стал целовать ее лицо, лоб, веки, а когда опять поцеловал ее в губы, то почувствовал, что она отвечает на его поцелуй. Он увидел, что она открыла глаза, и спросил: «Как ты?»       - Зев, почему ты плачешь? У тебя все лицо мокрое, ты и меня намочил.       - Это я от радости, что ты жива. Никогда не простил бы себе, что Воронам удалось тебя отравить.       Она удивилась: «Воронам?» и вопросительно посмотрела на Винн. Винн опять сокрушенно покачала головой и махнула рукой на Зеврана.       Рианна улыбнулась и устало закрыла глаза. «Давай ее накроем - сказала Винн, - ей надо поспать. Ты посиди с ней, через пару часов я приду тебя сменить»       - Как думаешь, все обойдется? - спросил Зевран.       - Да уже обошлось, завтра уже воевать пойдет. Не рассказывай никому, что здесь произошло.       - Винн, ты сама-то как? Вид у тебя тот еще.       - Умеешь ты, Зевран, польстить женщине. И это вместо «спасибо».       - Прости, я думал проявить заботу. Я теперь перед тобой в неоплатном долгу.       - Прощу тебе долг, если не будешь ее больше мучить.       - Чем же это я ее мучаю?       - ???       - Скажи, чтобы я больше этого не делал.       - Завтра скажу, я и правда неважно себя чувствую. А разговор у нас может получиться долгий.       - Тогда иди, отдыхай. Я останусь на всю ночь.       - Эй, смотри! Ей сейчас нельзя любовью заниматься.       - Я и не думал... Да и не надо мне сейчас, я тоже устал.       - Знаю я, о чем ты всегда думаешь. Устал он, как же. Я тебе не верю. Обещай, что и пальцем до завтра к ней не притронешься!       - Ладно, ладно! Что я, чудовище какое-то озабоченное?       - Чудовищем тебя, конечно, не назовешь, слишком красив. Но озабочен ты, по-моему, только этим самым. Учти, можешь ей здорово навредить, если не удержишься.       - Да понял я, понял! - вздохнул Зевран.       Заря еще только занималась, когда в шатер ворвалась Лелиана. Зевран, крепко спавший в кресле, ошалело вскочил и с удивлением увидел, что Рианна уже встала, более того, успела кофе сварить и приготовить на походной жаровне яичницу. На столике уже не было ни записок, ни розы, он был накрыт для завтрака на двоих.       - Позавтракаешь с нами? - спросила она Лелиану.       - Некогда, охотник пришел.       - Ну, зови. Зев, я там воды согрела, хочешь умыться?       - Конечно. Спасибо.       Немного отодвинув занавеску, Зевран увидел, что в шатер вошел долийский охотник и услышал, как Рианна нетерпеливо спросила: «Какие новости?».       - Он здесь. В четырех часах отсюда. Идет в сторону Эонара. Охотники следуют за ним, он их пока не заметил.       - Ну, это вряд ли. Так-так-так, если в сторону Эонара, значит мы можем его перехватить через пару часов в восточной части Брессилианского леса.       - Берите пса, ребята оставляют для него метки, он нас выведет на него.       - Отлично! Лелиана, седлай коней, мне Голубку, ему Зверя, себе кого хочешь.        Зевран вышел из-за занавески и увидел, что Рианна быстро надевает доспехи.       - Куда мы так спешим?       - Надо перехватить одного типа.       - Я на Звере не поеду, он кусается.       - Зверь не для тебя, Зев, - мягко сказала она.       - Не слышал, чтобы ты велела оседлать еще одну лошадь.       - Сегодня лагерь снимаем, перебазируемся в Пик Солдата. Позавтракаешь, иди, вещи собери и проследи тут, чтобы ничего не забыли.       - Я... Значит, я не еду? Я не останусь здесь! Я... Вещи Бодан соберет. Я пошел служить тебе воином, а не интендантом. Если я больше не нужен - так и скажи, уйду, навязываться не стану, будь спокойна.       - Но мы не сражаться едем, я же сказала, нам нужно перехватить одного человека, который иначе попадет в беду.       - Не буду я здесь больше сидеть! Мне живое дело нужно, адреналин, иначе я засохну, как ты не понимаешь?!        Рианна вздохнула: «Хорошо, будет тебе адреналин, одевайся, бери оружие и скажи Лелиане, кого тебе оседлать. Только быстро. Кофе-то выпей, а то действительно засохнешь».       Зевран просиял: «Кофе - это здорово».       После часа езды рысью по старому королевскому тракту они, наконец, добрались до восточной части Брессилианского леса. Мабари, до этого спокойно бежавший по обочине и старательно метивший каждый попадавшийся на ней камень, вдруг весь подобрался, прижал уши и остановился. Рианна подняла руку, все натянули поводья, прислушиваясь и вглядываясь в полумрак под деревьями. Пес повел носом и неуверенно полез напролом сквозь густой подлесок. Через минуту он радостно гавкнул и отряд подъехал к нему. Мабари обнюхивал непонятную конструкцию из прутиков и кусочка волчьего меха. «Это наш знак, - сказал охотник, - по ним мы найдем наших ребят и они скажут, куда он пошел». «Витус, вперед, ищи», - приказала Рианна. Мабари опустил морду к земле и побежал ровно, не рыская по сторонам, как-будто вел носом по красной линии на карте. Отряд двинулся за ним.       Лес становился все гуще и мрачнее, тропинок не было, они буквально продирались сквозь заросли папортников такого размера, что их вполне можно было назвать кустами. Попадались высокие цветущие кисти корня смерти, тут и там мелькали звездочки эльфийского корня, белые с красной сердцевиной цветы Андрасте, но Рианна ни разу не остановилась, чтобы все это собрать, хотя раньше всегда так делала. Она ехала чуть впереди, молчала, лицо ее было сурово, Зеврану даже показалась, что она сердится. На него? Ему очень хотелось узнать, кого они так упорно преследуют, он взглянул на Лелиану, ехавшую рядом с ним и тоже молчавшую всю дорогу, и негромко кашлянул. Она посмотрела на него и приложила палец к губам. Тишина леса нарушалась только трещавшим под копытами лошадей сушняком да всхрапываниями Зверя, которого тянул в поводу охотник. Но и Зверь, здоровенный черный коняга с бешеным норовом, как-то попритих, прекратил попытки укусить лошадь охотника и мотать головой, стараясь вырваться. Что ж, так или иначе он скоро все равно узнает, Рианна никогда ничего не делает, не продумав до мелочей, а, значит, они рано или поздно догонят этого «типа».       Ветки деревьев переплетались друг с другом и нависали так низко, что дальше верхом стало ехать невозможно. Отряд спешился и некоторое время вел лошадей в поводу. Вдруг с большого дуба, под которым они проходили, раздался тихий свист. «Это наши, - сказал долиец, - придержите собаку». Из-за деревьев материализовались трое охотников и подошли к нему. Зверь всхрапнул и попытался укусить ближайшего к нему эльфа за плечо, но парень ловко увернулся от его зубов. «Оставьте лошадей, - шепотом сказал он, - а то он услышит, он в тридцати метрах отсюда, на поляне, вон за теми кустами».        Рианна бросила повод Голубки Лелиане, коротко приказала: «Ждите здесь» и пошла вперед. Перед кустами она остановилась и, осторожно раздвинув ветки, поискала глазами на открывшейся поляне. Зевран увидел, что она вздрогнула, как будто ее слегка толкнули в грудь. Несколько минут она смотрела на человека, стоящего у края леса, потом нерешительно стала обходить кусты. В этот момент мабари угрожающе зарычал, а у долийцев разом вырвался испуганный стон: «Берескаары!»       С противоположной стороны полянки выскочили два здоровенных берескаара и бросились на разглядывавшего какой-то цветок человека. Рианна отчаянно закричала: «Йо-Йо! Сзади!!!» Человек удивленно обернулся, но не назад, а на ее голос. «Ринна?» - сказал он. Зевран потом часто вспоминал этот момент, буквально прокручивал все подробности. Он увидел, как Рианна выхватила свой нож и воткнула его себе в ладонь. Кровь брызнула фонтаном, Рианна сделала пасс в сторону берескааров и они оба взлетели от удара такой силы, что их в воздухе перевернуло и бросило на сосну, росшую, к несчастью для нее самой, рядом. Берескааров разорвало пополам, а сосна, сантиметров тридцати в диаметре, сломалась, как спичка, и упала. Зевран раньше никогда не видел, чтобы Рианна применяла магию крови, хотя она и не скрывала, что владеет этими приемами. Он знал, что она сильнее, чем показывает, но только сейчас до него дошло, как она сильна! И это его испугало! Чего он еще не знает о ней?!        Но сюрпризы для него только начинались. Человек, он был в мантии мага, громко закричал: «Ринна!» и бросился к ней. А она тихо сказала: «Йо-Йо...» и бросилась к нему! Он подхватил ее и закружил, и все повторял: «Ринна, Ринна! Ты! Как я рад! Поверить не могу, что наконец вижу тебя! Как ты здесь оказалась?» А она смеялась и говорила: «Неважно как, важно, что вовремя» и «Ты правда хотел меня видеть?» Не отпуская ее, он сел на поваленную сосну и, посадив ее на колени, прижал к себе. Потом, слегка отодвинув, пристально посмотрел ей в глаза. Зевран подумал, что сейчас он ее поцелует, но маг этого не сделал, а, восхищенно ее разглядывая, провел пальцем по ее бровям, носу, губам. Она, похоже, смутилась и опустила голову, но он поднял ее за подбородок и сказал: «Как ты повзрослела, какая ты стала красавица!» Она счастливо улыбнулась, обеими руками взъерошила ему волосы и лукаво спросила: «А раньше была некрасива?» Он засмеялся и сказал: «Узнаю мою девочку! Чур, на словах не подлавливать!»       - Кто это? - не выдержал Зевран.       - Йован, - ответила Лелиана.       - Кто такой, черт возьми, Йован и почему он так с ней фамильярно обращается?       - А как ему с ней обращаться? - с вызовом ответила Лелиана.       - А вот я ему сейчас покажу «как»!        Зевран бросил ей повод своего коня, но не успел сделать и шага. Лелиана мертвой хваткой вцепилась ему в руку. Он возмущенно посмотрел на ее побелевшие от усилия пальцы, потом ей в глаза: «Ну?!»       - Не мешай им, - взмолилась Лелиана, - они год не виделись.       - Ну и что?       - А до этого четырнадцать лет не расставались.       - Четырнадцать лет не... Да кто он такой?!       - Они учились вместе в Башне Круга, а потом ему пришлось бежать, а ей пришлось из-за этого пойти в Серые Стражи.       - Ничего не понимаю.       Но он, кажется, начал понимать. Йован? Урна праха... Страж спросил ее тогда, винит ли она себя за неудачу какого-то Йована. И потом дух подарил ей амулет и сказал, чтобы она простила себя, как Йован простил ее. Мага, который отравил эрла Эамона, тоже звали Йованом. Это, наверное, и есть тот маг, маг крови, которого она отпустила из темницы эрла и из-за которого, как подозревал Алистер, не пожалела сына эрлессы, посмевшей пытать ее друга. Алистер поссорился тогда с ней, весь лагерь слышал, как он упрекал ее. И потерял свой шанс. Даа, это у нее, пожалуй, серьезно.       - А почему ты думаешь, что в Серые Стражи ей пришлось пойти из-за его побега?       - Ой, да не знаю я подробностей, спроси у Винн. Она проговорилась как-то, что Ринна помогла ему бежать, но их поймали.       - Ринна?       - Ну, они так ее в Башне звали.       События на поляне между тем продолжали развиваться. Зевран увидел как Рианна вдруг спрыгнула с колен Йована, топнула ногой и закричала: «Нет, ты этого не сделаешь!" Йован встал, шагнул к ней, взял ее за плечи и встряхнул.       - Я должен, - сказал он.       - Ты не знаешь, что тебя там ждет. Там ловушка, храмовники обложили все вокруг капканами, настроенными на тебя. Они натренировали мабари на твой запах. Они обещали заключенным магам поблажки, если те им помогут тебя поймать. Тебя там ждут убийцы! - она заколотила кулачками по его груди. - Тебя схватят и казнят!        Зевран никогда раньше не видел, чтобы Рианна так волновалась. Йован обнял ее, силой прижал к себе и, успокаивая, гладил по голове. Потом опять, слегка отстранившись, посмотрел ей в глаза.       - Но я должен ей помочь, она попала туда из-за меня.       - Ты все еще любишь ее?        Он отпустил ее и отвернулся.       - Нет. Я думаю, что никогда и не любил. Она, наверное, это чувствовала, потому и не пошла со мной.       Лицо Рианны прояснилась, она подошла к нему, обвила руками его талию и прижалась щекой к его спине.       - Она знала, что делала, Йо-Йо.       Они помолчали, потом Рианна умоляющим голосом сказала: «Йо-Йо! Пойдем со мной, я тебя спрячу, здесь тебе опасно оставаться. Если уж ты так хочешь, чтобы она была свободна, я сама освобожу ее».       - Ты же сказала, что храмовники там все обложили ловушками?       - Да, но ловушки настроены на тебя, а меня они не ждут. И потом, я не одна, мне помогут.       - Тогда, может, мы вместе сделаем это?        Рианна развернула Йована к себе и взяла его лицо в ладони и заговорила, убеждая: «Не спорь со мной сейчас, просто доверься мне, поедем в наш лагерь, храмовники туда не сунутся, там все обдумаем, а?»       - Ринна! Прекрати сейчас же! Я, конечно, не такой могучий, как ты, но все же маг, - он отвел ее руки от своего лица.        Она оттолкнула его и опять топнула ногой: «Но это глупо, глупо, слышишь? Не подготовившись, даже не посмотрев донесения разведчиков!» Он удивился: «У тебя тут целая армия, что ли?»       - У меня их уже четыре: долийцы, гномы, рыцари и маги.       - А ты время зря не теряла, а? Значит, это твои охотники третий день идут за мной по пятам?        Глаза Рианны вдруг вспыхнули зеленым огнем. Йован было попятился, но она быстро отвернулась. Зевран увидел, что она расстегивает доспехи на груди и достает амулет, тот самый, который дал ей дух на Вершине горы. Рианна резко повернулась к Йовану и показала амулет ему.       - Но это же... - Йован расстегнул пуговицы на груди и достал точь-в-точь такой же амулет. - Отражение? Откуда у тебя это?       - Твой дух мне дал его, ты уже одной ногой «там». Если не пойдешь сейчас со мной, забирай, он все равно скоро исчезнет вместе с тобой, - в ее глазах блеснули слезы, лицо исказилось и она горько заплакала.       У Зеврана все в душе перевернулось, он шагнул было к ней, но Лелиана опять удержала его, прошипев: «Стой, где стоишь!»       Йован прижал Рианну к себе и поцеловал в пробор на голове: «Девочка моя, успокойся, не плачь, ну, конечно, я пойду с тобой, ты же знаешь, что я не выношу твоих слез. Да, что там, пойду хоть на край света, пешком, только чтобы ты больше никогда не плакала. Хочешь, прямо сейчас пойду?» Она улыбнулась сквозь слезы и капризно сказала: «Нет, на край потом, а сейчас хочу, чтобы со мной». Он тоже улыбнулся: «Нос-то мокрый, небось? А платок мы когда-нибудь научимся носить с собой?» Он протянул ей руку, а она из-за отворота его рукава достала носовой платок и дала ему. Он промокнул ее глаза, вытер ей нос и поцеловал ее в лоб.       - Ну, детка, показывай, в какую сторону идти. Я готов.       - Пешком только на край света ходят, а со мной ты поедешь верхом.       - А где же лошадь, на которой мы поедем?       - Да вон стоит, за тем большим кустом.       Йован взял ее за руку и повел в указанном направлении. Теперь Зевран мог хорошо рассмотреть его. Йован был высок даже для человека, плечист, строен, с правильными чертами лица, красивыми голубыми глазами и густыми темными слегка вьющимися волосами. Одежда мага скрывала подробности его фигуры, но и в этой хламиде он выглядел мужественно, чувствовалось, что он очень силен. «Даа, - подумал Зевран, - экземпляр для выставки». Они подошли и Рианна сказала: «Знакомьтесь, это мои друзья, члены моего отряда, Лелиана и Зевран, а это - мой Йован».       «Я, значит, друг и член отряда, а он - «мой Йован», - задумался Зевран. Йован тряхнул его руку, а руку Лелианы... поцеловал! «Ах, мы еще и с манерами!» - Зевран начал раздражаться, а тут еще Йован улыбнулся и зубы у него оказались ровные и белые, а улыбка очаровательной. Настроение у Зеврана испортилось окончательно. Он отвернулся, сделав вид, что хочет подтянуть подпругу у своей лошади и заметил, что у седла приторочена сумка. В ней Зевран обнаружил флягу, в которой был кофе с бренди и сверток с бутербродами с яичницей. Эти милые мелочи дорогого стоили, никто раньше не был к нему столь внимателен, как Рианна, никто не баловал его так, как умела это делать она. Но теперь у нее есть «мой Йован», а эта любезность - из прошлой жизни и она ему не нужна. Он вынул из сумки флягу и сверток и предложил Йовану: «Угощайтесь». Но Йован не взял снедь: «Нет, благодарю, не хочется». И, обращаясь к Рианне: «Да у тебя тут целая конюшня! А какая моя?» Она усмехнулась и кивнула на Зверя. Зевран затаил дыхание.        Йован с восхищением воскликнул: «Какой красавец!» и обошел Зверя, рассматривая его со всех сторон. Зверь косился на него с любопытством. Йован порылся у себя в кармане, достал сверточек и извлек из него краюшку черного хлеба. Потом пошарил в другом кармане и достал маленькую коробочку, в которой оказалась соль. Он посолил хлеб и протянул его Зверю на ладони. Зевран от души надеялся, что бешеный конь откусит Йовану руку по локоть, но паршивая скотина пустила слюни, аккуратно, одними губами, взяла угощение и стала с наслаждением жевать. Зевран остолбенел. На Звере никто не ездил, к нему близко подходить-то боялись. Когда Рианна торговала коня, ее предупредили, что с ним будут проблемы, но она все же его купила. В отряде недоумевали, кому она его приобрела. Теперь стало понятно кому. Зверь дожевал краюшку и потянулся к карману Йована. «Больше хлеба нет, - сказал ему Йован, - яблоко будешь?» Конь стал рыть копытом землю, показывая, что это предел его мечтаний. Йован достал из кармана зеленое яблоко, ловко разломил его на две части и обе протянул Зверю. Зверь опять пустил слюни, взял одну половинку и жевал, не спуская глаз со второй, потом сжевал вторую и положил голову Йовану на плечо. Йован потрепал его по шее и поцеловал в благодарную морду. «Ухо-то мог бы ему откусить», - разочарованно подумал Зевран.       Между тем, Рианна взяла у Лелианы повод своей Голубки и перекинула назад, собираясь садится верхом. Зеврана восхищала ее манера ездить верхом: в седло она буквально взлетала, ловко вдевала ножки в стремена, сидела на лошади, как пришитая. Но Йован и тут отличился, к вящему неудовольствию Зеврана. Он подошел к Голубке, проверил подпруги и… подсадил Рианну в седло. А потом подошел к Зверю, расстегнул боковые пуговицы на своей одежде и взлетел в седло также, как это делала Рианна. Разобрал поводья (их, как показалось Зеврану, было несколько) и сказал коню: «Ну, посмотрим, каков мой красавец в деле?» Зверь затанцевал под ним и радостно заржал. Потом как-то боком, попарно перебирая ногами, подскочил к Голубке и встал рядом. «Чудо, а не конь!» - сказал Рианне Йован, - высший класс».       Рианна приказала: «По коням!», подняла руку и махнула в сторону поляны. Отряд было двинулся, но резкий свист остановил их. С противоположной стороны поляны выскочил еще один долийский охотник и крикнул: «Храмовники на подходе! Человек двадцать, с ними два мага и пять мабари. Уходим к тоннелю!» Рианна коротко приказала: «За ним» и они ломанулись в лес. Зевран увидел как Йован пригнул Рианну к гриве Голубки и отобрал у нее повод. Только сейчас Зевран заметил, что Рианна не надела шлем. Низко нависавшие ветки деревьев хлестали Йована по лицу и он тоже пригнулся к шее коня. Поначалу они ехали так близко, что стременами касались друг друга, но Йован слегка опередил Рианну, ведя в поводу Голубку, и Рианна уступила ему место командира без возражений.       Через четверть часа бешеной скачки лес поредел и местность стала повышаться. Исчезли болотца и папортники, почва стала каменистой. Появилась довольно широкая извилистая тропа, тут и там попадались огромные валуны. Около одного такого валуна рос маленький кустик шиповника, весь осыпанный крупными розовыми цветами. Йован, проезжая мимо, наклонился с седла и сорвал цветок. «Интересно, что он с ним будет делать? - подумал Зевран. - Коню своему скормит, что ли?»       Передний охотник поднял руку, показывая отряду остановится. Йован бросил поводья, на ходу ловко спрыгнул с седла и, подбежав к Голубке, снял с нее Рианну. Цветок он понюхал, улыбнулся и вдел ей в волосы. Лелиана завистливо вздохнула.       Отряд спешился, долийцы взяли поводья всех лошадей, кроме Зверя, который, как собачка, шел за Йованом и никому не давался. Йован повернулся к нему, снял с себя мантию мага, приторочил к седлу и ласково попросил: «Выручай парень, собаки пойдут за тобой». Конь опять положил голову ему на плечо, в глазах его стояли слезы. Йован потрепал его по шее и пообещал: «Мы скоро увидимся».        Охотники ушли вместе с лошадьми и мабари вверх по тропе. Зевран озирался по сторонам, не понимая, что дальше делать. Вдруг под ближайшим валуном открылся лаз и из него показался гном. «Сюда», - позвал он. Йован опять схватил Рианну за руку и потащил к лазу. «Что это за манера, - разозлился всерьез Зевран, - водить ее за ручку?! А ей, кажется, нравится...»       Ступеньки, ведущие вниз были очень крутыми и скользкими, а фонарик гнома, кряхтевшего впереди, тусклым. «Ноги мы здесь переломаем», - проворчал Зевран. Рианна щелкнула пальцами и в воздухе над Зевраном загорелся маленький желтый огонек. «Благодарю», - церемонно сказал Зевран. Они вступили в узкий туннель и через некоторое время вышли к подземной реке. «Дальше вброд», - сказал гном. Йован присел и Рианна, как кошка вскочила ему на спину, обняла руками за шею, а ногами обхватила талию. Это Зеврана доконало. «Ни слова друг другу не сказали, как само собой получается. Может, на занятиях у них в Круге такому учат?» - Лелиана, вы позволите? - Йован подошел к Лелиане и, взяв ее на руки, понес обеих девушек через реку.       «Силен! - подумал Зевран. - Ноги длинные, талия тонкая, бедра узкие. Вот наказанье!»        Зевран сам был красив, знал это и гордился собой, втихаря заботясь о своей внешности. Йован ни в чем ему не уступал по красоте, но был выше на голову и физически сильнее.       «Эти здоровенные человеческие мужики часто имеют маленький член, - размышлял Зевран, чувствуя, как холоднющая вода заливается в сапоги, - яркий пример - Алистер. Интересно, какой член у «её Йована». За шумом воды он не разбирал, что говорил Йован, но Лелиана заливисто смеялась, а Рианна, приподнявшись, как в стременах, положила ему подбородок на плечо и что-то сказала в ответ. Теперь засмеялся уже Йован. «Весело им», - Зевран вдруг почувствовал себя изгоем. Они перешли реку, Йован аккуратно поставил Лелиану на ноги, потом положил ладонь на руку Рианны и, повернув голову, что-то спросил. «Я бы поцеловал ее сейчас, - подумал Зевран, - а этот держится. Но ведь видно же, что он ее любит». Поцеловала Рианна Йована, в щеку. Потом спрыгнула с его спины, достала из рюкзака Лелианы две пары шерстяных носков и протянула ему. Он взял большие носки, а пару поменьше протянул Зеврану. «Нет, благодарю, не хочется», - передразнил его Зевран. Йован пожал плечами и отдал носки Рианне, сел на камень и стал разуваться. Рианна строго посмотрела на Зеврана, сунула носки ему в руки и сказала: « Не глупи, Зевран. Натрешь ноги - разжалую в интенданты». «Член отряда обязан исполнять приказы командира, правда?» - огрызнулся Зевран. «Разговорчики в строю прекратить!» - попыталась отшутится Рианна. Зевран вдруг почувствовал, что между ними разверзлась целая пропасть. Место близкого ей человека, пустовавшее три недели, теперь снова было занято. Но не им, Зевраном. Йованом. Он махнул рукой и сел переобуваться. «Сам виноват, - укорял он себя, - промолчал, когда она сказала, что я бросил ее без объяснения причин. Ну, ладно, вечером не успел сказать, но утром-то было время, а ты его проспал. Да и много ли времени нужно на то, чтобы сказать, что ты ее... что я тебя...» Даже про себя он не смог произнести этого слова. Нет, похоже он не готов... А она не поняла и не стала ждать. Значит, не судьба. И правильно, что он не поторопился. А она молодец, у нее всегда есть запасной вариант, даже на такой случай. Интересно, что скажет ей «ее Йован», когда узнает, что она больше не девственница? Впрочем, теперь это не его дело. Он просто «друг» и «член отряда". Хорошо бы у Йована оказался маленький член. Опять же, это дело не его, ему неинтересно, как там у них все сложится, когда дойдет дело до постели. Он же обычный друг, не больше. Так что, заглядывать к ним под одеяло он не будет. Зевран странным образом вдруг успокоился. Они бежали по туннелю, ноги его в сухих носках стали согреваться и он подумал: «Все, что Создатель ни делает, к лучшему».        За поворотом туннеля обнаружилась небольшая пещера, с середины начинались рельсы, на них стояла дрезина с двумя маленькими вагончиками. Гном критически осмотрел всю компанию, почесал бороду и сказал: «На людей здесь пока не рассчитано, но, думаю, мы поместимся. Большой человек сядет со мной, поможет дрезину качать. Дама, - он указал на Лелиану, - сядет в первый вагон. А эльфы поместятся в последнем, он, кстати, и пошире первого». Зевран подошел ко второму вагончику и заглянул внутрь. Ничего особенного, если не считать, что в доспехах их плечи не уместятся. Но он покорно полез внутрь, задумавшись о том, что Судьба, хитрая тварь, решила, наверное, его испытать. Йован подвел Рианну к вагончику и помог ей забраться внутрь, попросив Зеврана положить руку на спинку. Они поместились, касаясь бедрами друг друга, завитки волос Рианны щекотали Зеврану щеку. «Как вы там? - спросил Йован. «Все в порядке», - без энтузиазма ответила Рианна. Йован ушел к гному и дрезина тронулась так резко, что Рианну качнуло вперед. Зевран придержал ее за плечо, прижав к себе. Почувствовал запах ее волос.       Вспомнил, как однажды на отдыхе, он тогда еще только появился в отряде, подошел к ней, когда она что-то читала, лежа на животе на шкуре, расстеленной перед шатром. На ней была белая рубашка с широким отложным воротником, обшитым кружевом, и бриджи. Стройные ноги она согнула в коленях и скрестила, помахивая маленькими ступнями. Ему хотелось поболтать с ней и, чтобы начать разговор, он спросил: «Почему от всех волчьих шкур в лагере несет псиной, а от твоей нет?» Она засмеялась и сказала: «Может, потому что это медвежья?» Он сел на шкуру и почувствовал, что она пахнет не медведем, а ночными фиалками. Это было всего год назад.       Вагончик мотало, колеса грохотали по рельсам, в тоннеле было душно.       Рианна вдруг подняла голову и прошептала: «Зев». Он слегка наклонился, чтобы лучше услышать И их губы нечаянно встретились. Этот нечаянный поцелуй показался Зеврану таким сладким, что он не отрывал своих губ от ее, пока она не ответила. Тогда он поцеловал ее крепче и она опять ответила. Зеврана словно прожгло насквозь. Он сгреб ее обеими руками и прижал к себе так, что доспехи звякнули. Он буквально пил ее дыхание и она страстно отвечала ему, член его стал деревянным, в голове пронеслась: «Здесь не удобно, но если она сядет мне на член... Нет, нельзя, нас могут услышать». Сделав над собой усилие, он постарался взять себя в руки и слегка оттолкнул ее.       - Не надо! - вырвалось у него.       - Что «не надо», - удивилась она.       - Не делай так больше, - он разозлился, поняв, что несет чушь: ведь это он начал ее целовать. Но остановится уже не мог и добавил: - Никогда, слышишь?       - Слышу, - тихо прошептала она и попыталась, насколько могла, отодвинуться от него. Он развернулся, отпустив ее плечо, и чуть не вывалился на ходу из вагона. Было совсем темно и Зевран не видел ее лица. Он понимал, что ему надо извиниться за грубость, объяснить что он не хотел ее обидеть, сказать, что не бросал ее, сказать, наконец, что он ее...       Рианна щелкнула пальцами и в темноте зажегся синий огонек. Она завозилась слегка и под огоньком появился почти прозрачный листок. Зеврану нравились эти маленькие фокусы, он даже просил ее научить его писать в воздухе. Она написала какую-то фразу по-ферелденски и листок свернулся в трубочку. Зевран хотел напомнить ей, что не умеет читать на ферелденском, но не успел. Она опять щелкнула пальцами, в воздухе появилась огненная стрела, проделась в трубочку, Рианна дунула на нее и стрела понеслась вперед. Понятно, записка предназначалась не ему. Дрезина начала тормозить и остановилась. «О, мы позвали на помощь!» - подумал Зевран.       Подошел Йован, подал ей руку, помогая выбраться из вагона.       - Ты курить начала? - с осуждением спросил он.       - Да нет, вагон качается, меня замутило. У тебя есть с лириумом?       Йован достал красивый серебряный портсигар, открыл и сказал: «Вот эти, черные». Она взяла длинную черную сигарету и Йован, щелкнув зажигалкой, дал ей прикурить. В свете огонька Зевран увидел, что у нее дрожат руки. Увидел это и Йован. Она затянулась сигаретой и закашлялась.       - Вот что, - Йован отнял у нее сигарету и выбросил. - Пойдем-ка со мной, сядешь мне на колени, там тебя ветерком обдует, будешь вперед смотреть, все и пройдет. Это потому, что здесь темно.        Не дожидаясь ответа, он взял ее за руку и повел за собой. Дрезина медленно тронулась и он услышал, как Лелиана с выражением сказала: «Ну, и дурррак же ты, Зевран!»       «Три недели воздержания и я чуть не трахнул ее при всех - это зависимость? Нет, ведь три недели же... - думал Зевран, глядя на забытый синий огонек. - С другой стороны, за три недели я не подумал ни об одной женщине, кроме нее. Не представил себе ни одной эротической сцены, мне даже не приснилось ничего порочного. Так, что же получается? Я не хочу никого, кроме нее. А это - зависимость».        Огонек стал бледнеть. Вагон раскачивало, невеселые мысли Зеврана текли, как вода в медленной реке. «Если любовь это зависимость, то кому нужна такая любовь? Я молод, у меня еще все впереди, а я буду зависеть от одной женщины. Смотреть только на нее, спать только с ней. Она, конечно, красива. Таких, как она, я никогда не встречал, да и не встречу, наверное. Красота ее совершенна.»       Он вспомнил, как три месяца назад, ранним утром увидел, как она купается обнаженная. Он тогда нахально устроился на берегу и во все глаза разглядывал ее. Ни одного недостатка он не обнаружил! Она, выходя из воды, заметила его и прикрыв руками груди и лобок, с укором сказала: «Подглядывать некрасиво». «Подглядывают похотливые самцы, - ответил он, - я любуюсь тобой, как произведением искусства, стало быть не подглядываю, а созерцаю». Он взял простыню, лежащую на расстеленной на берегу шкуре, развернул, подошел к ней сзади и накрыл ее наготу, одновременно обнимая. «Тебе не холодно?» - он повернул ее к себе.       - Нет, только волосы надо отжать.       - Помочь?       - Если не трудно.        Она доверчиво смотрела на него, лицо ее было так близко! Он поразился оттенку ее зеленых глаз, нежности ее кожи, ее тонким, будто нарисованным бровям, длинным ресницам. «Какая ты красивая!» - выдохнул он. Она улыбнулась, открыв свои белоснежные ровные зубки и он, не выдержав искушения, нежно поцеловал ее. Она не отстранилась, но и не ответила тогда на его поцелуй. «Садись, - сказал он, - я, так и быть, причешу тебя». Она села на шкуру, а он, взяв гребень, встал на колени сзади и стал расчесывать ее великолепные золотые волосы, они были такие густые, мягкие и душистые, а на стройной шее, где они начинали расти, закручивались в завитки. Простыня немного сползла, обнажив ее точеные плечи. Он провел правой рукой по линии шеи и плеча, левой потянул, разворачивая ее боком к себе и укладывая на правую руку. Она повернулась и посмотрела на него. Он откинул ей со лба волосы, лаская, провел рукой по щеке, приподнял ее подбородок и опять поцеловал ее. И она ответила! Желание накатило на него волной, он стал страстно целовать ее, откинул простыню, обнажив ей грудь, и увидел, что соски ее затвердели. Он уложил ее на шкуру стащил с себя рубашку и опять стал целовать ее губы, подбородок, шею и грудь, ее великолепную грудь. Она застонала, он понял, что она отдается ему и рука его уже потянулась к ее лобку, проверить, готова ли она принять его, как вдруг она прошептала: «Зев, ничего, что я девственница?». Он замер.        Да, она умела его удивить! Не то, чтобы девственность была для него в новинку, он уж и счета сбился, сколько их сломал, но он это дело не любил. Девственницы ничего не умели, поэтому он предпочитал проституток. Вдобавок, они кричали не от удовольствия, а от боли, а это было неприятно. Но теперь остановило его не это. Он вдруг подумал, что Рианна достойна большего, что ее нужно подготовить, чтобы не было больно, нужна другая обстановка, спальня и постель, наконец, а не шкура и открытый берег реки, где любой может случайно увидеть, как он ее... Все шлюхи, которые его воспитывали, помнили, как потеряли свою девственность и все, как одна, говорили, что это очень важное событие в жизни женщины, что от этого зависит, будет ли женщина испытывать удовольствие от полового акта и что она будет в дальнейшем предпочитать в постели.       Он посмотрел ей в глаза и ласково сказал: «Тогда не здесь и не сейчас».        «Вот когда появилась эта мысль,- думал Зевран, - что она создана для меня. Я для себя ее готовил, а получит этот «тип». Впрочем, здесь еще непонятно, кто кого готовил для себя. Может, я, а может, и она» Ему вспомнилось обстановка ее спальни и будуара в Пике Солдата, куда она его привезла через пару дней после случая у реки. Там вовсю шло строительство, он даже и двор не узнал, так он изменился. Леви Драйден, выбежавший им навстречу, сообщил, что все готово и повел путем, которым они шли, когда отвоевывали Пик.        Зевран тогда с удивлением оглядывался и везде замечал перемены. Но главный сюрприз ждал его в башне. Здесь действительно было готово все. После перепланировки башня превратилась в роскошные апартаменты, в которых стены были обиты шелком, а потолки расписаны, на наборном паркете лежали тевинтерские ковры, лестницы и перила из красного дерева. Изящная мебель, антиванские зеркала, дорогие кунарийские вазы, красивые безделушки со всего света. За два дня такого не сделаешь, да и денег это стоит, даже и не денег, а деньжищ! Тогда ему вспомнилось, как Рианна однажды ответила Морриган, что тратит не общие деньги, а свои. Так она богата? Но задумываться об этом не стал, он думал о том, зачем они приехали сюда вдвоем.       Она спросила: «Хочешь принять горячую ванну? Мне показалось, что тебе было холодно». Холодно? Да он промерз до костей, в горах лежит снег, а он поехал в летних доспехах, даже фуфайку под них не одел. Она провела его в спальню с широкой кроватью, застеленной шелковым бельем с кружевами и открыла боковую дверь. За дверью была ванная комната с небольшим мраморным бассейном, наполненным водой, усыпанной лепестками роз. «Давай, согрейся, а потом поужинаем», - сказала она и достала из шкафа пушистые полотенца, шелковый халат и шлепанцы. Как он тогда расслабился, лежа в теплой воде и предвкушая удовольствие!       А потом был великолепный ужин и красавица Рианна напротив в кружевном пеньюаре; антиванское вино, устрицы, и Рианна у него на коленях, ее нежные поцелуи и его все более откровенные и страстные ласки. Он отнес ее в постель на руках, не желая выпускать не на минуту, снял с нее пеньюар и сбросил свой халат. Наконец-то они одни и теперь ему ничто не мешает овладеть этим сокровищем! Он ласкал ее, целовал ее всю, восхищаясь ее запахом, нежностью ее кожи, ее совершенными формами и она ласкала и целовала его. Глаза ее потемнели и затуманились, он положил ей руку на лобок и она сама раздвинула свои потрясающие, длинные стройные ножки. Как там все нежно, подумал он тогда, и все это для меня! Он сполз ниже и раздвинув губки ее лона, поцеловал в клитор. Вот она, ее девственная плева, он увидел ее и потрогал языком. Даже там она пахла так сладко! Она прерывисто задышала и он понял: пора! Он лег на нее, поднял ей ноги, примерился, чтобы было ровно и резко всадил в нее свой огромный твердый член. Почувствовал, как плева лопнула, и вошел в нее сразу наполовину. Она негромко вскрикнула и вцепилась ногтями ему в спину. Но вместо боли он испытал взрыв удовольствия и, уже не контролируя себя, вошел в нее почти до лобка и замер, боясь сразу кончить. Ее узкое и нежное влагалище девственницы запульсировало от непривычного проникновения. Он испытывал почти блаженство и ему хотелось длить этот момент еще и еще. Он нашел ее губы и поцеловал ее, введя язык ей в рот. Она страстно ответила ему и опустила руки на его ягодицы, прижав их к себе. Он почувствовал что стенки влагалища слегка разошлись и увлажнились, пропуская его член, с трудом оторвался от ее губ, подсунул руки ей под плечи и начал движение. Она запрокинула голову и выгнула тело, вся раскрывшись ему навстречу. Еще никогда никто так самозабвенно не отдавался ему. Он двигался в ней все быстрее, она стонала от страсти и вдруг вся напряглась, кончая, мышцы влагалища стали сокращаться, сжимая его член, наслаждение накатило на него волной и мощный оргазм исторг из него крик, почти рычание.       Действительность грубо напомнила о себе. Зевран застонал от боли и попытался опустить вниз член, который упрямо уперся в доспехи. «Нет, больше так продолжаться не может, - подумал Зевран, - надо нам с ней поговорить откровенно и выяснить, что у нас может быть дальше». Он вдруг догадался, что именно это она и хотела сделать, пока они были одни, а он... «Ну, и дурак же ты!» - выругал он себя словами Лелианы, - ты оскорбил ее, оттолкнул, да еще и обвинил в собственной несдержанности!» Он с ужасом вспомнил слово «никогда», вырвавшееся у него. Что она могла подумать?! Как у нее дрожали руки, когда она прикуривала! Мысли его заметались, он вспомнил, как горько она сказала, что он бросил ее без объяснения причин. А теперь еще и «никогда больше так не делай". Зевран за год, проведенный в отряде, хорошо узнал характер своего командира. Рианна была умна, смела и решительна, хитра и безжалостна, реакция у нее была почти мгновенной. Как в шахматах, в которые она никогда не проигрывала, она умела рассчитать любую ситуацию на много ходов вперед. Но, в то же время, она была доброй, нежной, заботливой, любила делать подарки и умела прощать. Только на это он и мог сейчас надеяться. «Если она просто разозлилась на меня, то еще не все потеряно, - уныло размышлял Зевран, - я могу все объяснить. Но если сложила «бросил» и «никогда», то уже приняла какое-то решение, тогда, скорей всего, она не станет со мной разговаривать, а просто отошлет в Орлей».       Зевран вспомнил, как после их первой ночи, за завтраком она рассказала ему, кто он такой. Она всегда умела удивить его, но в тот раз просто ошеломила!       - Твоя фамилия Аранай? - спросила она.       - Да, а что? - Зевран насторожился: уж не примеряет ли она ее на себя?       - Хитро придумали, удалили один слог и вот, уже никто не увидит связи.       - Кто придумал, какой связи? - с облегчением поинтересовался он.       - Дорогой, - она ласково погладила его по щеке, - ты только не волнуйся, но я должна тебе кое-что рассказать.       И она рассказала. Ее отец служил егерем у эрла Хайевера и как-то, обходя лес, нашел брошенную карету с гербами Орлея на дверях. Заглянув внутрь, он обнаружил двух убитых эльфов, мужчину и женщину. Он похоронил их, а карету обыскал и нашел тайник. В тайнике была герцогская печать, медальон и письмо. Из письма стало ясно, что похоронил он орлесианских герцога и герцогиню и что с ними был их трехлетний сын. Но трупа младенца он не нашел. Напрашивался вывод: или маленький труп растерзало зверье, или мальчика забрали убийцы. Отец Рианны провел розыск в окрестностях и выяснил, что ребенок остался жив, некоторое время он находился в церкви деревни, расположенной недалеко от Хайевера, но потом его увезли оттуда какие-то иностранцы.       - Так вот, убийцы были антиванскими Воронами, а ребенок... - она сделала паузу, - это ты.       Зевран остолбенел, даже жевать перестал: «Чтоо???»       Рианна встала, подошла в камину и открыла тайник. Из него она достала шкатулку, сняла с шеи золотую цепочку с маленьким золотым ключом и, поставив шкатулку на стол, вставила ключ в замочную скважину и повернула его. Он наблюдал за ее действиями, стараясь не дышать. Шкатулка зазвенела и крышка откинулась. Внутри лежал пожелтевший конверт, а на нем кольцо-печатка и большой старинный золотой медальон, украшенный бриллиантовой кометой. Она вынула медальон и протянула его Зеврану. Он судорожно проглотил то, что оставалось во рту, вытер салфеткой руки и осторожно, слово боясь, что медальон его укусит, открыл его. С портрета в медальоне на него смотрели красивая молодая эльфийка и … он сам! Он посмотрел на Рианну непонимающим взглядом.       - Это твои родители, Зев, милый. Твоя мать и твой отец. Ты очень на него похож.       Зевран со странным чувством разглядывал портрет: отец в черном бархатном камзоле с герцогской цепью на груди, мать, мама...       - Значит моя мать... - Твоя мать не была проституткой! Она была герцогиней Арлатанай!       - Арлатанай?       - Ты - единственный потомок древнейшего эльфийского рода Арлатана и номинально глава орлесианских эльфов-долийцев.       - Подожди-подожди, - взмолился Зевран. Его прошиб пот. - Может, это случайное сходство, бывает же такое... И при чем тут антиванские Вороны? - он стал задыхаться.       Рианна подошла и села ему на колени, обвила его шею руками, нежно поцеловала в губы и сказала: «Не волнуйся так, милый, давай, расскажу все по-порядку». Она положила ему руку на грудь, на то место, где бешено колотилось сердце и оно стало успокаиваться.       - Твой отец был послом Орлея в Антиве, в соответствии с директивой императрицы он поддержал очередного претендента на трон и конкуренты заказали его убийство. Вороны перекрыли ему все пути в Орлей, но он перехитрил их и бежал с семьей в Ферелден, где у него были друзья, у которых он хотел спрятать жену и сына. К несчастью, Вороны догнали вас.       - Но почему они меня не убили? - ему захотелось курить и он взглядом поискал сигаретницу.        Рианна встала с его колен, принесла сигаретницу и настольную зажигалку.       - Видишь ли, благосостояние гильдии Антивских Воронов держится на шантаже и вымогательстве, а не на убийствах. Убийства нужны им для авторитета, для запугивания, но чтобы содержать такую армию убийц, шпионов, осведомителей пришлось бы перебить половину Антивы, а ведь у них есть еще и школы и ясли и так далее. Поэтому они охотнее принимают заказы на убийство семей, детей оставляют в живых и потом шантажируют их родственников, вымогая у них деньги. Твоя семья для них была настоящей находкой. Получили они заказ только на твоего отца, но убили и твою мать, а тебя похитили.       - Но у кого же они тогда собирались вымогать деньги, если убили мою мать?       - Ну, во-первых, я же сказала, что ты - единственный наследник состояния Арлатанайских герцогов.       - А, во-вторых? - Зевран опять затаил дыхание, предчувствуя еще одну сногсшибательную новость.       Рианна опять подошла к оставшемуся открытым тайнику и достала оттуда большой свиток, весь облепленный сургучными печатями и конверт.       - А, во-вторых, - она села напротив и положила перед собой то, что достала.       - Ты как? - вдруг спросила она.       - Знаешь, хоть и рано еще, но я бы выпил чего-нибудь покрепче кофе.       - Сегодня тебе можно все! - она вскочила и достала из богато украшенного резьбой дубового поставца бутылку редкого антиванского бренди и хрустальную рюмку. «А ты?» - неуверенно спросил он, глядя как драгоценная жидкость наполняет рюмку до краев. «Я такое не пью, для меня он слишком крепкий, я уж лучше кофе», - и она достала еще одну рюмку и налила в нее кофе из кофейника. «А что, по цвету похоже», - она взяла рюмку с кофе, кивнула ему, чтобы взял свою и протянула руку, чтобы чокнуться с ним. Этот жест показался ему забавным, он улыбнулся, да и вкус любимого напитка приободрил его и обстановка немного разрядилась.       - Ну, готов? - она опять села напротив.       - Так, что там, во-вторых? - спросил он, пытаясь собраться внутренне.        Рианна внимательно на него посмотрела и медленно произнесла: «Твоя бабушка, мать твоего отца, вдовствующая герцогиня Арлатанайская, она... жива».       - Баб... - он поперхнулся, - жива?       - Это, - Рианна протянула ему конверт, - ее письмо тебе, а это, - она показала на свиток, - завещание твоего отца.       Зевран дрожащей рукой взял конверт и открыл. Там лежало письмо и еще какой то листок. Он достал письмо, но оно было написано на незнакомом языке. «По-орлесиански, наверное», - подумал он и достал листок. Это был перевод, написанный по-антивански. Тогда он еще не видел почерка Рианны и не сообразил, что перевод сделала она. В переводе говорилось о том, что если на левом бедре у него есть родимое пятно в форме кометы, то это точно он, Зевран Арлатанай, ее внук и тогда она безмерно счастлива, что дожила до этого дня. Зевран перевел взгляд на подлинник и увидел рисунок пятиконечной звездочки с длинным расширяющимся хвостиком. Вот он, его фирменный знак, а он-то всегда думал, что это у него татуировка такая. Зевран посмотрел на Рианну, она улыбнулась и потянулась за бутылкой, но он медленно покачал головой.       - Хочешь завещание посмотреть? - спросила она. Он опять покачал головой: «Если только в руках подержать. Мне надо учить орлесианский».       - Тогда вот что сделаем, - она решительно собрала все бумаги в шкатулку, вынула из нее кольцо, закрыла и поставила в тайник. Подошла к нему, взяла за руку: «Позвольте, милорд!» - и надела ему на палец кольцо (пришлось впору, как по нему сделано). Потом взяла со стола медальон, он машинально наклонил голову и она надела ему на шею цепочку. Он смотрел на нее, но не видел. Мысли его смешались, спутались в клубок, только одна била по мозгам, как кузнечный молот: Вороны убили его мать и отца, а он рос в борделе. «Кто заказал, кто отдал приказ, кто убил моих родителей?» Он не заметил, как задал этот вопрос вслух. Рианна взяла его лицо в ладони и сказала: «Мой отец выяснил, кто именно это сделал. Сейчас почти никого уже нет в живых. А о тех, кому ты сможешь отомстить, я расскажу чуть позже, ладно?»       - А заказчик? Жив?       - Их было несколько, в живых остался только один и у меня с ним тоже счеты.       - Логэйн?!       - Почему же ты думаешь, что у меня счеты только с ним? Но, да, Логэйн.        Зеврану стало душно в уютном будуаре, хотелось на воздух, хотелось побыть одному и все осмыслить. Он налил себе бренди и крутил рюмку пальцами, не поднимая ее со стола.       Рианна, внимательно за ним наблюдавшая, вдруг спросила: «Ты на лыжах когда-нибудь катался?». Зевран сфокусировал на ней взгляд: «А? На чем? Что такое лыжи?» Она встала: «Одевайся, пойдем, я тебе покажу». Он неохотно поднялся и пошел за ней в гардеробную, где ему был выдан странный костюм, состоящий из длинного хлопкового белья, шерстяных носков, вязаных рейтуз, толстого свитера и вязаной же шапочки. Но самыми странными были ботинки: невысокие, они впереди имели длинный выступ подошвы, ходить в них было неудобно. Он апатично нарядился во все, что ему дали и они спустились во двор. Племянник Леви Драйдена принес им какие-то плоские деревяшки, с механическим устройством посередине каждой, и палки, с петлями на одном конце и заостренные с другого, и воткнул их в снег. Рианна в рейтузах и обтягивающем ее грудь и бедра свитере смотрелась просто великолепно, но он не испытал обычного восхищения, заметил только, что поганец-племянник слишком пристально ее разглядывает. В другое время он мог бы и по морде схлопотать, но сейчас Зеврану было не до него, хотя про себя он и отметил, что потом надо будет его немного поучить.       - Ты их смазал? - спросила Рианна у племянника, который, осклабившись, закивал головой. Уу, масляная харя!       - Третьим номером?       - Да-да-да, - закудахтал тот. А где «миледи»? Нет, надо ему все же врезать сейчас. Апатия у Зеврана начала проходить, он вдохнул полной грудью свежий морозный воздух и пристально посмотрел на парня. Тот сразу опустил глаза, схватил пару плоских деревяшек и положил их на снег перед Рианной.       - Я сама справлюсь, - сказала она, - помоги милорду герцогу, - она кивнула головой в его сторону. Зевран оглянулся и никого за собой не увидел. Племянник Леви подлетел к нему с деревяшками, положил их на снег, схватил его за ногу и попросил: «Поставьте сюда, милорд». Зевран поставил ногу на деревяшку, парень зажал выступ подошвы механизмом (ах, вот для чего это!) и подвинул вторую деревяшку. Зевран сообразил, что если он перенесет вес на прикрепленную ногу, то, скорей всего, упадет, поискал глазами какую-нибудь опору и понял, для чего эти палки с заостренными концами. Рианна, которая уже надела лыжи, подъехала к нему и подала ему пару палок.       - Принеси милорду варежки, - приказала она. Сняв со своей шеи шарф, она надела его на Зеврана и завязала сзади, а края шапочки опустила, закрыв ему уши. Парень прибежал с варежками (это оказались перчатки с одним только пальцем!), и она надела их ему на руки, просунув каждую руку в петлю палки.       Зевран молча повиновался всем ее манипуляциям, думая о том, когда она узнала о нем. Наверное, давно. Как осторожно и ненавязчиво она расспрашивала его о том, что он помнит о своем детстве, о долийцах, об Антиве, о Воронах. Ему также припомнилось, что его поразило, с каким любопытством она разглядывала его, когда он, раненный и связанный после неудачной попытки убить ее, лежал перед ней. Как резко оборвала Алистера, который вздумал возражать против его приема в отряд. Конечно, она уже тогда знала, кто он, может быть даже узнала его в лицо, ведь он действительно очень похож на своего отца. И столько времени молчала! Почему? Что она задумала? Отомстить Логэйну? С этим она справится и без него. Она чего-то не договаривает.       Рианна стянула с руки перчатку, лизнула указательный палец и подняла руку вверх, пытаясь определить, с какой стороны дует ветер. «Очень хорошо! - пробормотала она, - очень, очень хорошо». И обращаясь к Зеврану: «Поехали?» Зевран неуверенно двинулся вперед, но оказалось, что это не так уж и сложно. Нужно просто двигать лыжи по очереди, не забывая переставлять палки. Рианна пошла впереди и повернула к боковым воротам. За воротами была огромная поляна-не поляна, просто ровное пространство, покрытое снегом. Рианна пошла по краю, обходя это пространство по периметру. Зевран шел за ней, стараясь попадать в ее следы. Это было не трудно и даже приятно, равномерное движение успокаивало, чистейший снег не задерживал взгляд, не рождал посторонних мыслей. В общем, это было то, что ему сейчас было нужно, то, чего он подсознательно хотел. Его мысли, сначала беспорядочные, недодуманные, стали обретать форму вопросов, на которые он искал ответы.       Эльф - орлесианский герцог? Этого не может быть. Но ведь он не знал своей родословной (надо будет спросить у Рианны, у нее наверняка есть). Его отец был послом Орлея в Антиве? Никогда не слышал, чтобы послом Орлея был эльф, но может быть от него это скрывали намеренно? Однако, должно же было где-нибудь сохраниться упоминание о таком редком назначении. На первом этаже башни он видел огромную библиотеку, Рианна везде собирала, покупала, выменивала книги, может она что-нибудь посоветует посмотреть? Как звали отца? Скорей всего, как и его. А маму? Он не знал имени своей матери, надо будет спросить у Рианны, она-то, конечно, знает. Почему Логэйн был заказчиком убийства его отца? Как они были связаны? Ну, уж это-то Рианна знает точно, а вот откуда она знает про Воронов, это страшно интересно. И почему, почему она так долго молчала, должна же быть какая-то причина. Он решил не откладывая, спросить об этом сейчас и обнаружил, что Рианны впереди нет. Он оглянулся и увидел, что она сошла с лыжни и, прикрыв глаза от яркого солнца рукой, наблюдает за чем-то в небе. Он тоже прикрыл глаза рукой и увидел в небе белую птицу, которая пикировала на башню.       Рианна крикнула ему: «Дорогой, покатайся здесь немного один, я сейчас вернусь», - лихо развернулась, подняв снег веером, и укатила в ворота. «Это почтовый голубь, - сообразил Зевран, - интересно, какие новости он принес». Он решительно повернул к воротам.       Пока он возился со своими лыжами и поднимался в башню, она уже сходила на голубятню, расшифровала и прочла донесение. Когда он вошел в ее кабинет, она задумавшись, сидела за большим письменным столом, перед ней лежали записка и шифровальная сетка. Она подняла на него взгляд и сказала: «Не получается у нас побыть вдвоем хотя бы три дня. Мне нужно ехать. Но ты оставайся, тебе надо отдохнуть». Она встала, убрала шифровку и сетку в сейф и направилась к двери, но он загородил ей дорогу: «Нет, я не отпущу тебя так. Сначала ответь мне на мои вопросы!»       - Отвечу, когда вернусь, а ты пока почитай. Я тут подобрала кое-что по истории твоей семьи, тебе будет интересно.       - А ты куда одна собралась?       - Не одна, меня внизу Стэн ждет и Лелиана.       - Ну, я хоть провожу тебя.       - Не надо, обед остынет. Ну, пусти же, меня ждут.       - Ты даже не поцелуешь меня на прощанье?       Она улыбнулась: «Нет, этот поцелуй может затянуться». Но все же положила ему руки на грудь и потянулась к его губам. Она поцеловала его, слегка коснувшись его губ, но он притянул ее к себе и посмотрел ей в глаза, приподняв ее подбородок. Тогда она обвила его шею и поцеловала его по-настоящему. Он сразу захотел ее, но она уперлась ему руками в грудь: «Прости, сейчас я не могу». Он отпустил ее и отошел от двери, пропуская, но когда она проходила мимо него, схватил ее за руку и, по какому-то наитию спросил: «Скажи, а ты знаешь, как звали мою мать?» Ее реакция его поразила! Она резко развернулась к нему: «Это Морриган тебе сказала?! Что еще она знает?».       - Нет, Морриган мне ничего не говорила.       - Тогда кто? Кто-то из отряда? Неужели Лелиана? А я ей верила!       - Да никто мне ничего не говорил!       - Правда?       - Я... это... я же до сегодняшнего дня и не подозревал ни о чем. Ничего не понимаю. Может мою мать звали Флемет? Или что-нибудь еще в этом роде?!       Рианна подошла обратно к столу и оперлась на него руками, сжатыми в кулаки: «А ты умен, Зевран Арлатанай. Зришь прямо в корень».       Она повернулась к нему и в упор глядя на него по слогам произнесла: « Твою мать звали Ри-ан-на. Меня назвали в ее честь. Но это уже другая история, не твоя, по крайней мере, пока, - в голосе ее появились металлические нотки, - а тебе нужно срочно ехать в Орлей, бабушка твоя стара, ей под восемьдесят, нельзя допустить, чтобы она умерла, так и не увидев, что ваш древний род не угас. Так что отдохни пару дней и уезжай».       Она решительно направилась к двери, но Зевран опять загородил ей дорогу, схватил ее за плечи и сказал: «Никуда я не поеду! Я буду в отряде до конца, каким бы он не был, я буду с тобой, и мы вместе отомстим Логэйну, слышишь?!» Она взмолилась: «Зев, это не твоя война, зачем тебе так рисковать, тебя здесь каждый день могут убить, а в Орлее ты будешь в безопасности».       - Нет, там-то как раз Вороны меня и будут ждать, если уже не ждут. В безопасности я только рядом с тобой. Я не буду спрашивать тебя ни о чем, а если ты меня больше не хочешь, то не подойду к тебе даже близко, но не гони меня сейчас. Дай мне хотя бы прийти в себя после того, что я сегодня узнал!»       - А ты? - ее взгляд стал зовущим, зрачки расширились. - Ты меня хочешь?       - Да, очень! - вырвалось у него.       - Тогда возьми меня, - прошептала она.       Зевран поднял ее, на руках отнес и положил на край стола, стянул с нее рейтузы, спустил свои, поднял ее ножки себе на плечи и с наслаждением вошел в нее. Задрал ее свитер, обнажив груди, положил на них руки и начал движение. Она была полностью готова к началу физически, но немного взвинчена. С каждым его движением она все больше возбуждалась, он почувствовал, что соски ее твердеют и сжал ее груди, она застонала. Он стащил свитер с нее и с себя и, взяв ее за плечи, стал все глубже входить в нее, размахиваясь, почти наполовину вынимая член и с силой втыкая его обратно. Она запрокинула голову и шептала: «Еще! Еще!». Это заводило его, он уменьшил амплитуду, но увеличил темп и все увеличивал, пока не почувствовал, что сейчас кончит, хотел остановится, но она не дала ему, влагалище ее как-будто взорвалось вокруг его члена и стало его ласкать, гладить волнами сокращавшихся мышц. Это было так восхитительно! Он никогда раньше не испытывал такого удовольствия, застонав, он кончил в нее и долго целовал ее глаза и рот, не теряя эрекции и не желая из нее выходить.       Наконец, он пришел в себя, вынул член, поцеловал ее ножки и взял ее на руки. Она обняла его за шею и прижалась лбом к его щеке. Он чувствовал к ней такую нежность, а внутри его души как-будто что-то расцвело, что-то очень чистое и светлое. Он понес ее в ванну осторожно, как хрупкую драгоценность и шептал ей по дороге, как ему хорошо с ней.       - И ты хотела прогнать меня? Милая моя, красавица моя, сокровище мое, ты моя теперь, вся моя. Никуда ты теперь от меня не денешься.       - А ты?       - А я твой! Весь, без остатка, я тоже от тебя никуда не денусь, я буду с тобой всегда, когда ты захочешь.       Но он не выполнил свое обещание. Кем же он выглядит в ее глазах, пустозвоном? «Ты бросил меня без объяснения причин». Зевран опять вспомнил, как печально она смотрела на него, ожидая его приговора. «Она не заслужила такого отношения», - думал Зевран, вспоминая эти два счастливейших месяца в своей жизни. «Все, что теперь у меня есть, дала мне она. Мне было так хорошо с ней, она полностью изменила мою жизнь, зачеркнув страшное прошлое, перевернула, очистила мою душу и дала мне возможность смело смотреть в будущее. Она всегда предоставляла мне возможность выбора, так чего ж я испугался?»       Дрезина стала замедлять ход, в тонелле забрезжил свет. Зевран выглянул из вагончика. Впереди, в свете горящих факелов, показалась платформа. Приехали? Раздался скрежет тормозов, дрезина остановилась. Зевран замешкался, выбираясь на платформу, которая оказалась несколько выше, чем нужно, и быстро пошел вперед, но вынужден был помочь Лелиане, застрявшей в дверях следующего вагона. Когда он подошел к Леви Драйдену, встречавшему их на платформе, Йован уже вынес Рианну из дрезины и поставил на ноги. Он положил ей руку на плечо, а она ему на талию и прижалась к нему. Зеврана опять покоробил этот жест, но он твердо решил не обращать ни на что внимания и просить у нее прощения, объясниться с ней как можно скорее. Он подошел к ним и, отстранив Леви, сказал: «Рианна, прости меня, я как ребенок себя повел...» Однако, она, перебив его, ответила, весело улыбаясь: «Ерунда, не бери в голову». «Ты не поняла, я просто...» Но она опять перебила его, уже серьезно посмотрев на него, сказала, как отрезала: «Да все я поняла!» И добавила по-антивански: «Сердцу не прикажешь, так, кажется, у вас в Антиве говорят?» Зевран опешил. Она говорит по-антивански, чисто, без акцента, знает антиванские пословицы, пишет стихи на антиванском. До него вдруг дошел смысл сказанного. Чье сердце она имела в виду? Его? Или, может, свое? Почему по-антивански? Она раньше никогда с ним не говорила на антиванском, почему, если могла? Опять одни вопросы без ответов! Опять он о ней чего-то не знает!       Да, с ней не соскучишься, загадок хватит на всю оставшуюся жизнь... «Что ж, - упрямо подумал Зевран, - будет, чем заняться долгими зимними вечерами». Он вспомнил, как зимой в Орзаммаре она каждый вечер после ужина рассказывала им сказки, она знала их много и рассказывала так интересно, что все с нетерпением ждали вечера и слушали, открыв рты. Это ведь благодаря ей весь отряд хорошо знает эльфийский, тевинтерский, авварский и даже кунарийский эпосы. Почему бы ей не знать заодно и антиванских поговорок? Да, но она знает их на антиванском. И стихи на антиванском, которые он видел вчера. Как это там: «...и все записки, и все цветы, которых хранить невмочь, последняя рифма моя и ты, последняя моя ночь».* Последняя ночь? О чем это она?       Зевран поискал ее глазами, вот она, разговаривает с гномом, развернув в руках какой-то план, Йован, конечно, торчит рядом. Он нерешительно подошел поближе.       - Тоннель расширяем на метр, думаю этого хватит, - говорила она, - а вверх... меньше, чем на два, думаю, все равно душно будет, может на три?       Гном извлек из-за уха графитовую палочку-карандаш и пометил в плане. Йован сказал: «Может лучше вентиляцию сделать? Представляешь, сколько породы нужно вывезти? И куда ее девать?»        Гном почесал карандашом в бороде, подумал и сказал: «Куда породу девать — придумаем, не проблема. Насыпь сделаем у реки, чтоб не разливалась, и мост, к примеру. Но парень прав, лучше все же отдушины пробить.» Она спросила его: «А грохот от колес сквозь отдушины не будет слышно?» Гном с Йованом переглянулись. Гном сказал: «Да, залегание небольшое, могут звуки просачиваться. Значит, лучше расширяться». «Значит, решено» - резюмировала она и, взяв у гнома карандаш, пометила на плане, потом свернула его и вместе с карандашом вручила гному: - Удачи!» Покосилась на Зеврана, он было открыл рот, но она отвернулась к Драйдену и спросила: «Вещи из Круга доставили?»       - Вчера. Но мы еще не разбирали.       - И не надо, сами разберем.       - Из Круга? - удивленно спросил Йован.       - Да, все твои, мои и Винн.       - Винн?       - Да, она здесь, воюет с нами. Ты ведь еще ничего об этом не знаешь? Пойдем, расскажу.       - А мой тромбон взяла? - Все, до последней нитки! - она засмеялась и потянула его за руку к выходу. Зевран с обидой смотрел им вслед. Кто-то тронул его за плечо, он обернулся. Лелиана. Она смотрела на него с состраданием и это его позабавило. Ишь, нашла себе любимого дурачка! Зевран знал не понаслышке, что Лелиана - наперсница и главная шпионка Рианны, предана ей до мозга костей и знает много ее тайн. Не все, конечно, Рианна никому не открывалась до конца. Но кое-что она могла бы прояснить, надо только уметь вытянуть из нее информацию. Он вкрадчиво спросил: «Как считаешь, смогу я уже в Орлее понимать, что мне бабуля говорит?»       - Тебя уже отослали? - с ужасом спросила Лелиана.       - Нет, но к этому идет. Так как ты думаешь, хорошо я уже научился?       - Тебе читать на орлесианском нужно побольше. Когда способностей к языкам нет, нужно много читать.       Зевран взял ее под локоток и галантно повел к выходу.       - А мне казалось, что у меня есть способности. Выучил же я ферелденский.       - А читать на нем не умеешь!       - А у кого из наших есть способности?       - У Рианны, конечно. У Стэна. А вот Алистер просто полный дуб, хуже даже Огрена.       - Слушай, а Рианна много языков знает? - как бы между прочим поинтересовался он.       Они начали подниматься по узким ступенькам и он пропустил Лелиану вперед.       - Кроме родного, насколько я знаю, два, если ферелденского не считать, он тоже почти родной, она его с пяти лет учила. Итого четыре получается, - болтала Лелиана, не видя его изменившегося лица. - На этих свободно говорит, читает, пишет. А просто понимает — не знаю, еще два-три, мне кажется, кунарийский-то уж точно. Из мертвых долийский и авварский.       - А родной - антиванский?       - Ну, да, родительский считается родным. Родители-то у нее из Антивы, ты же знаешь. Или не знаешь? - она насторожилась.       Но было поздно. Они вышли на лестничную площадку и Зевран прижал ее к стене, одной рукой уперевшись в стену, а другой взяв ее за подбородок.       - Кто были ее родители? - сверля ее глазами, строго спросил он.       - Слушай, Зевран, она меня убьет, если узнает, что я проговорилась.       - Она не узнает, она не разговаривает со мной, ты же сама видела. Так, кем они были в Антиве?       - Ну, зачем тебе сейчас знать? Если она захочет, чтобы ты все узнал, сама скажет.       - Что узнал? - он почувствовал, что ухватил за хвост главную тайну Рианны. - Прошу тебя, скажи мне!       - Не могу, нельзя мне. Хоть убей, не могу.       Зевран оттолкнулся от стены и забегал по площадке, схватив себя за волосы.       - Ну, а мне-то что делать?!! Я не знаю о ней почти ничего, как я могу...       Он повернулся к Лелиане и сказал ей то, что никак не мог сказать самому себе.       - Я люблю ее, Лелиана, я жить без нее не могу, а она...       - Я знаю, - просто сказала Лелиана. - Но у нее есть причина, чтобы не говорить тебе, а теперь даже две.       Зевран отвернулся к стене и уперся лбом в согнутый локоть.       - Какие, ты, конечно, не скажешь, - глухо заговорил он, - она сегодня отошлет меня в Орлей и все будет кончено.       Лелиана подошла к нему и погладила его по спине.       - Зевран, не отчаивайся. Послушай, поговори с Винн, она про это знает больше меня и она Рианну не боится. Если сочтет нужным, то все тебе расскажет. Кстати, она тебя утром искала и была против того, чтобы ты ехал с нами, поэтому я ее к тебе не пустила. Может, надо было пустить? Пойдем, ну, пойдем же, - она потянула его за рукав вверх.        К немалому удивлению Зеврана, они оказались вовсе не в Пике Солдата. Пройдя через два тамбура с металлическими дверями и поднявшись по еще одной лестнице они оказались в какой-то кладовке с провизией, через которую вышли в большую кухню, где сновало множество поваров и поварят. Из кухни вело несколько дверей, Лелиана уверенно подошла к маленькой неприметной двери и открыла ее. За дверью оказался поварской лифт, такой большой, что можно было поместить в нем целый стол на двоих, но сесть за него уже было нельзя, потолок был низкий. Она было полезла в этот лифт, но из двери рядом показался Леви и сказал, сделав приглашающий жест: «Сюда, сюда. У нас сегодня нет никого посторонних, только ваши». Зевран направился за ним, потеряв к Лелиане всякий интерес. У него появился шанс — Винн. Надо скорей ее найти.       Они вошли в приличных размеров обеденный зал, в котором стояло десятка два столов, накрытых однотонными скатертями разного цвета, у каждого стояло по паре стульев в такого же цвета чехлах. На окнах висели разноцветные занавески, на подоконниках красовались цветы в горшках. На столах тоже были цветы, но в вазочках. В углу был подиум для музыкантов, стояли и лежали музыкальные инструменты, но самих музыкантов не было. Все было новенькое, с иголочки. Было очень чисто, уютно и тепло. Зевран по привычке первым делом подошел к окну, пальцем слегка приоткрыл занавеску и оглядел открывшийся пейзаж. Если бы они были в Пике Солдата, то он увидел бы снег, но вокруг был лес, зеленый лес, который, правда, был явно прорежен и хорошо просматривался.       - Где это мы? - спросил он.       - На постоялом дворе Драйденов — гордостью ответил Леви. - Вам нравиться, милорд?       - Очччень, - Зевран исподтишка огляделся, не слышит ли кто, но рядом была только Лелиана, а она знала, кто он. - Куда дальше, Леви?       Драйден засуетился: «Прошу сюда, милорд!" Он повел их к другой двери, за которой была лестница на второй этаж, и дальше, по длинному коридору с одинаковыми дверями. Одну из них он толкнул и жестом пригласил Лелиану. Зевран мельком увидел обычную гостиничную комнату: шкаф, стол, стул, узкая кровать, на дощатом крашенном полу маленький коврик. Вещи Лелианы аккуратно разложены, ее лютня висит на стене. «Бодан постарался», - сообразил Зевран. Леви повернулся к нему: «Прошу, милорд» и пошел впереди. Коридор заканчивался двустворчатыми резными дверями. «Люкс для Рианны», - догадался Зевран. Драйден явно вел его туда. Зевран заколебался, это был еще один шанс поговорить с ней, но перспектива застать ее с Йованом врасплох его не прельщала. Наступив на свою гордость, он спросил Леви, где его вещи.       - Командир велела отнести их сюда.       - Когда велела?!       - Не знаю, мне Бодан передал, когда привез.       «Ах, я идиот! - чуть не застонал Зевран, - все испортил, маньяк сексуальный...»       - Вот что, Леви, командир успела передумать. У тебя есть другой свободный номер?       - Командир сказала, что если вы не захотите остаться в этом номере, то я могу вас поселить этажом выше, в таком же.       - Когда?       - Поселить? Прямо сейчас.       - Нет, когда она это сказала?       - Да вот только что. А что? Что-то не так?       - Она там?       - Кто?       Тьфу ты, блин, бестолковый какой!       - Да командир же! - заорал Зевран.       - Они с господином Йованом пошли вещи из Круга разбирать, милорд.       - Прекрати называть меня «милорд»!       - Но командир сказала, что к вам нужно обращаться «милорд герцог».       Зевран чуть не послал ни в чем неповинного Леви на все четыре стороны, но вспомнил, как Рианна учила его гасить вспышки гнева, набрал воздуху в грудь, задержал дыхание и стал считать про себя, сверля Драйдена взглядом. Досчитав до десяти, он медленно выпустил воздух и спросил:       - Леви, ты знаешь, кто я?       - Конечно, милорд герцог Арлатанайский!       - Мой титул внушает тебе уважение ко мне?       - Конечно, милорд, да и вы сами внушаете... это самое.       - Тогда, - заорал опять Зевран, - не называй меня «милорд!». И добавил спокойнее: «По крайней мере, при посторонних».       - У нас сегодня нет посторонних, только ваши.       Зевран тяжело задышал и стиснул руки так, что пальцы хрустнули. Ему очень хотелось дать Драйдену по башке, но Рианна говорила, что он должен бросить свои замашки бретера, и научится разговаривать вежливо, особенно с прислугой. Он взял себя в руки и сказал: "Послушай, Леви, я не хочу выделяться. Ты же не называешь Алистера «ваше высочество»? Зови меня просто «Зевран» и обращайся ко мне на «ты». Мне это будет приятно"       - Алистер не настоящий принц, он бастард, а вы... Но я вас понимаю и если вам будет приятно, то конечно... Мне тоже приятно такое ваше... твое ко мне отношение. Это честь для меня.       - Ну, вот и славно. - Зевран хлопнул Драйдена по плечу и толкнул двери. - Спасибо, Леви.       - А что делать с вещами, мил... Зевран?       Зевран засмеялся и махнул рукой: «Разберемся».       Он вошел в номер и увидел, что ее вещи разложены и расставлены, а его аккуратно сложены на довольно широкой кровати. Вещевой мешок, наполовину уже пустой, стоял на ковре рядом с ней. Это его задело, но он жестко сказал сам себе: «Не распускайся, милорд, не заморачивайся на мелочах. И так уже ошибок наделал, не разгребешь». Он подошел к письменному столику и открыл лежащий на нем арон. В нем был только один листок бумаги. Зевран достал его и развернул. Его как-будто в грудь толкнули. Это был его портрет. Некоторое время он смотрел на свое улыбающееся лицо на портрете и вспоминал, как месяц назад она рисовала его «для бабушки», как она сказала. Он не сидел спокойно, корчил ей рожицы, а она притворно сердилась, грозилась наложить на него руну паралича, превратить его в камень. Он предложил ей в таком случае отсечь все лишнее и послать бабушке его бюст, только чтобы обязательно в лавровом венке. Она подошла к нему и серьезно сказала, что для нее нижняя часть тоже очень важна, она не может ей пожертвовать, даже для бабушки А он схватил ее за талию и посадил верхом к себе на колени, а потом они стали целоваться и он сказал, что одна каменная деталь у него уже готова. Она наивно поинтересовалась, какая и кончилось все тем, что он посадил ее на эту «каменную деталь» и...       «Нет, - сказал он сам себе, - нельзя об этом сейчас думать». Он сложил портрет и убрал обратно в арон. Огляделся, снял доспехи, умылся и причесался; подумав, достал самую лучшую рубашку и колет, который она ему подарила. Разворачивая колет, он чуть не выронил маленькую коробочку с кольцом-печаткой, открыл ее, достал кольцо, надел его на палец и долго смотрел на свою руку. За последние три месяца он много думал о свалившемся на него титуле. Рианна внушала ему, что титулу надо соответствовать, знала ли она... Он вздохнул, снял кольцо и убрав его в футляр, засунул на самое дно мешка. Титул титулом, а жизнь у него одна. И Рианна тоже одна, другой такой у него не будет и плевать ему на титул, если он будет стоять между ними.       Зевран прибрал все за собой, сложил доспехи в вещевой мешок, но вынутые вещи решил оставить на кровати. Пусть сама решает, где он будет ночевать. Вышел из номера и пошел искать Винн.        Он шел по коридору и толкал все двери подряд. За четвертой или пятой он обнаружил Стэна, лежащего поверх покрывала на кровати и читающего книгу. Ноги Стэна лежали на приставленном стуле.       - Извини, я Винн ищу, не знаешь где она?       - Ааа, вы уже прибыли? А мне никто и не сказал!       - Да зачем мы все тебе сдались? - попытался пошутить Зевран. Но Стэн взял с ночного столика закладку, положил в книгу и пристроил ее под подушку. Потом сел, не спеша натянул сапоги, встал, подошел к Зеврану и сказал, глядя на него сверху вниз: «Ты мне нужен».       - Зачем?       - Помнишь наш разговор?       Зевран помнил, все неприятности начались с этого разговора.       - Ну?       - Не понукай, не запряг еще.       - Стэн, у меня времени сейчас нет, мне надо срочно Винн найти.       - Винн подождет, - Стэн за руку втащил его в комнату и закрыл дверь.       Стэна многие в отряде побаивались. Великан-кунари был очень силен, дрался самозабвенно, как будто жил сражением, а, кроме того, входил в штаб армий. Рианна как то сказала, что он - непревзойденный картограф. Именно Стэн учил ее тактике и стратегии, именно с ним она каждое утро отрабатывала приемы фехтования и рукопашного боя, а по вечерам просиживала допоздна за картами и планами намечавшейся битвы. Только Стэн мог ей сделать замечание и она всегда прислушивалась к его мнению. Зевран знал, что Стэн безнадежно влюблен в Рианну и хотя сам Стэна не боялся, никогда не отпускал шуточки по этому поводу.       - Хорошо, я тебя слушаю.       - Слушаешь? Нет, ты меня не слушаешь. Ладно, я спрошу, а ты ответишь. Но сначала... - Стэн открыл ящик стола, достал ювелирный футляр и протянул его Зеврану. Зевран знал, что там может быть, но все же открыл его. Да, там было кольцо с изумрудом в красивой оправе. А оттенок у камня был такой же, как у глаз Рианны.       - А теперь я спрошу, - Стэн сел на кровать и его глаза оказались на одном уровне с глазами Зеврана, который остался стоять. - Ты его берешь?       - Сколько я тебе должен?       - Значит, берешь. Для чего ты его берешь?       - Подожди, Стэн, пока не ясно станет...       - Или ты его берешь, или нет. Если берешь, то ты решил.       - Я-то решил, а вот она...       - Не виляй, Зев. Сделай это, если решил.       - Ладно.       - Сегодня сделай.       - Почему обязательно сегодня?       - Завтра поздно будет.       Зевран закрыл футляр и засунул его в карман.       - Все?       - Все.       Зевран повернулся к двери.       - Винн у входа сидит, под навесом, - Стэн тяжело вздохнул, встал и полез в шкаф. - Только старая зануда тебе вряд ли скажет что-нибудь стоящее без выпивки.       Он достал большую, оплетенную бутыль кунарийского вина и протянул Зеврану.       - Сам не пей.       - Почему?       - Много вопросов задаешь. Ты должен быть трезвым, как это говорится по-ферелденски? Как стеклышко. Что бы у нее никаких сомнений не возникло.       - Спасибо, Стэн.        Зевран оглядел огромный двор с двумя рядами беседок перед входом, но никого не увидел. Был еще один двор с конюшнями, псарней и разными службами, но Винн вряд ли стала бы там сидеть, она терпеть не могла запахи животных. Все беседки были пустыми. Где же она? Он внимательно рассматривал каждый угол и за высокими кустами жимолости, наконец, увидел крышу навеса. Почти бегом он направился туда. Винн дремала в кресле-качалке, лениво отмахиваясь веткой от ос, которые летали над тарелкой с пирожными, стоящей на садовом столике. Рядом с тарелкой стояла чашка с недопитым чаем, в которой плавала утонувшая оса. Зевран подошел, со стуком поставил бутылку на стол. На звук Винн открыла один глаз, но увидев Зеврана, открыла второй и попыталась выпрямиться в кресле.       - Винн, говорят, ты искала меня утром.       - И тебе здравствуй, - ответила Винн.       - О чем ты хотела поговорить? - сразу взял быка за рода Зевран.       - Это ты хотел со мной поговорить.       - Послушай, Винн, - начал было Зевран, но вдруг вспомнил, как Лелиана сказала: «Если сочтет нужным» и замолчал, боясь потерять свой последний шанс узнать... Что узнать? Поможет ли ему это знание? Он сел на садовую скамейку, достал кинжал и вынул пробку из бутылки.       - Принести тебе стакан?, - спросил он.       - Не надо, - Винн проворно приподнялась в кресле, выплеснула из чашки остатки чая вместе с осой и протянула ее Зеврану. Зевран налил в чашку вина до краев. Винн поднесла ее к носу, понюхала.       - Ммм! Кунарийское! Стэн расщедрился? Как это ты его уговорил со мной поделиться?       - Я ему не сказал, что это для тебя, - соврал Зевран, не моргнув глазом.       - Вот это правильно, - одобрила Винн, - он меня, похоже, алкоголичкой считает.       - Нет, конечно, просто боится, вот и злобствует, - схитрил Зевран и опять попал в точку.       - Это хорошо, - засмеялась Винн, отхлебнув сразу полчашки, - пусть боится, так ему и надо.       - Давай долью, - Зеврану не терпелось.       - Давай, долей, - согласилась Винн. Он опять налил до краев. И она опять отпила сразу полчашки. Блаженно откинулась в кресле и закрыла глаза. «Вот еще не хватало, чтобы она заснула! - испугался Зевран, - вдруг она уже выпила чего-нибудь покрепче?» Он поискал глазами, но никаких бутылок не обнаружил.       - Старая я стала, слабая, - Винн вздохнула и открыв глаза, посмотрела на Зеврана.- Ладно, давай спрашивай, чего хотел узнать.       Зевран помолчал, собираясь с мыслями. С чего же начать? Винн с улыбкой смотрела на него.       - Расскажи мне о Рианне, - попросил Зевран.       - Что же тебе о ней рассказать?       - Все! Что знаешь.       - Я о ней много чего знаю. Это будет долгий рассказ.       - Ничего. У меня время есть. Я как раз наоборот, почти ничего не знаю.       - Ну, ладно. С чего начинать?       - С самого начала. Кто были ее родители?       - Ого! Молодец, это и есть самое главное. Ну, держись-не-падай! Хорошо сидишь-то?        У Зеврана пересохло во рту.       - Родители Рианны были магами. Но не простыми магами. Ее отец был Главным чародеем Круга магов. И где бы ты думал?       Зевран ахнул.       - В Антиве, в твоей родной Антиве. Даа... Так вот, он был не просто магом, а самым могучим магом во всем Тедасе в то время, двадцать с лишним лет назад о нем легенды рассказывали. Мы в Ферелдене по его учебникам учились.       - А мать?       - И она была магом, и неплохим магом. Но главным ее достоинством и главным несчастьем была, говорят, ее красота. Красота для женщины может быть большим несчастьем, знаешь ли.       - А почему же они оказались в Ферелдене. Мне Рианна говорила, что ее отец..       - А вот это самый коронный вопрос, - перебила его Винн и протянула ему пустую чашку.       Зевран плеснул ей вина.       - Ладно, расскажу тебе. Она, конечно, будет недовольна.       - Я не выдам тебя, что я язык за зубами держать не умею, что ли.       - Она и без слов поймет, не забывай, кто она. Но мне все равно. Девчонка заигралась, она и себе жизнь испортит, и тебе. Ты же ведь любишь ее, правда?       - Больше жизни.       - Да уж, слышала я вчера, как ты с ней на тот свет просился. Ну, она того стоит, таких, как она, больше-то и нет, такие, как она, раз в сто лет бывают . Если только... - Винн вдруг замолчала.       - Если только что?       - Это тебе пусть она сама скажет.       - Ну, хорошо. А дальше?       - А дальше было вот что. Родители ее полюбили, как ты понимаешь, друг друга. Но у вас же в Антиве, как и у нас, этот дурацкий закон действует! Маги могут жениться, а детей иметь им нельзя. А, может, не такой уж и дурацкий. Вон она какая, Рианна-то получилась. Боятся нас, магов. В общем, забеременела ее мать. И они решили бежать, чтобы, значит, ребенка сохранить. Ну и убежали в Ферелден. Тут, чтобы их не нашли, отец ее скрыл, кто он и нанялся лесником в Хайевер. Родился у них мальчик.       - Мальчик?       - Да, у Рианны был брат. Из-за него все и случилось.       - Что случилось?       - Не торопи меня, - Винн опять протянула ему пустую чашку.       - Хорошо, не буду, - Зевран плеснул ей еще вина.       - На чем я остановилась?       - На брате.       «А тебе уже хватит» - подумал Зевран.       - А через несколько лет родилась девочка, Рианна. Жили они тихо в лесу, с мирянами почти не общались. Но мальчик стал ходить в школу, завел друзей, дети иногда приходили играть к нему в лес, в лесу же интересно. Рианне, бедняжке, когда это случилось, пять лет всего было. Но волшебницей она была уже тогда. Отец и мать видимо многому успели ее научить, да и природные способности у нее были выдающиеся. Однажды дети играли в лесу и Рианна с ними. Вдруг из леса выскочил медведь и прямиком помчался на ее брата. Не знаю уж как она это сделала, но мне Грегор рассказывал со слов детей, что она этого медведя так о дерево шваркнула, что его пополам разорвало, а дерево сломалось. Дети в ужасе убежали и родителям своим рассказали. А братец ее своим родителям ничего не сказал и ей не велел. Если б рассказал, ее отец спрятал бы Рианну или хоть подготовился, ведь храмовники приехали за ней только через три дня. Но их застали врасплох. Отца дома не было, мать ее не отдавала свою доченьку, брат тоже пытался защитить сестру. Храмовники убили мать вместе с братом. Потом, устроили засаду и убили ее отца. Она все видела. Бедная девочка.       Винн протянула чашку Зеврану и некоторое время молчала. Потом сказала: «Храмовников она ненавидит, а злейший враг ее - Грегор». «Но это мне ничем не поможет», - подумал Зевран. Он вздохнул, но потом сообразил, что еще кое о чем интересном Винн может ему рассказать.       - Винн, а кто такой Йован?       - А ты хорошо подготовился. Это тоже коронный вопрос. Йован. О нем можно рассказывать часами. Самый красивый ученик Круга, поэт, музыкант, очень талантливый. Лихой наездник, совершенно безбашенный смельчак. Но главное: он был опекуном Рианны и этим все сказано. Все события, пока они были в Круге, вертелись так или иначе вокруг них. Когда их не стало, в башне запахло склепом.       - Что значит «он был опекуном»?       - То и значит, что опекал ее с первого дня или, вернее, с первой ночи. Ты же был в Круге, видел там на первом этаже две спальни, для мальчиков и для девочек. Йован попал к нам года за два до Рианны, его, шестилетнего, родители просто оставили в церкви. Звезд с неба не хватал, учился через пень-колоду. Интересовали его только лошади и музыка. С детства писал стихи. В ту первую ночь, когда привезли Рианну, ему не спалось и он услышал, как в спальне девочек кто-то тоненько плачет. Парень он добрый, пошел посмотреть, что случилось и увидел ее, кроху, всю в слезах. Он ее стал успокаивать, лег с ней вместе, согрел ее, сам согрелся и они уснули.       Утром его отругали, но вечером он опять услышал, как она плачет и опять пришел к ней. Его наказывали, но он опять и опять приходил к ней, а утром мы находили их, спящих вместе. Видишь ли, ей кошмары снились, убитые родители и брат. Она боялась засыпать, кричала во сне, но если Йо-Йо, так она его звала, спал рядом с ней, она спала спокойно. Мы посоветовались с Ирвингом и решили: пусть спят вместе, они же еще маленькие совсем.        Девочка и днем не отходила от него не на шаг. Она не понимала по-ферелденски, он учил ее языку. Она вместе с ним ходила на занятия и вскоре выяснилось, что она вполне может заниматься в его классе. Он везде водил ее за руку, а если малышка уставала - носил на спине. Они вместе учили уроки, вместе играли, вместе ели и вместе спали. Он научился плести косички и причесывал ее каждое утро. Помню, как ее впервые выпустили на «полигон», это у нас так называется место, где ученики гуляют и тренируются. Она увидела там высоченную рябину и показала ему, что хочет этих красных ягод. Он сразу полез на дерево, чуть не свалился, но кисть рябины ей достал.        Она была очень красивым ребенком, а дети - завистливые маленькие зверята, они пытались обидеть ее, но очень скоро все поняли, что ее лучше не задевать, расправа Йована была мгновенной и жестокой. Через три года мы все же перевели его обратно в спальню мальчиков, но по утрам он все так же плел ей косички, а вечером все также укладывал спать и читал ей сказки. Расставались они, только пожелав друг другу спокойной ночи.       Проблемы у них начались, когда Рианна из девочки начала превращаться в девушку. Йован-то уже с одиннадцати лет испытывал назойливое внимание нашего девичника, но ему всегда была нужна только одна его Ринна. За это ученицы дружно ненавидели ее. Каких только сплетен они не распускали, чего только не придумывали, чтобы ей досадить! Мы с Ирвингом замучились эти глупости пресекать. Но это, как здесь говорят, были только цветочки. Рианна выросла, в тринадцать лет она была как полураспустившийся розовый бутон, на нее стали обращать внимание не только ученики, но и маги, и преподаватели, и, что меня пугало, храмовники. Да, она была красива и обещала стать еще красивее. И это сулило ей одни неприятности. Но еще она была лучшей ученицей Круга, ее побаивались, а мы с Ирвингом подозревали, что она скрывает истинную силу своего волшебства. Грегор, сволочь хитрая, не спускал с нее глаз. Церкви не нужны сильные чародеи, ей нужны слабовольные тупые маги-рабы, слепо исполняющие приказы храмовников, а сильный маг это всегда незаурядная личность. К тому же Грегор подозревал, что Рианна помнит, что именно он командовал храмовниками, убившими ее родителей и ненавидит его.       К этому времени мы с Ирвингом уже знали, что главная в их тандеме - она. Она была заводилой и вдохновителем, а он исполнителем ее воли. Я уже говорила, что Йован не проявлял выдающихся способностей в магии, но она буквально за уши тянула его с уровня на уровень, постоянно занималась с ним, он даже усовершенствовал сообразно своим увлечениям некоторые тренировки по заклинаниям. Помню, он никак не мог сдать зачет по фантомам-двойникам. Лошади-фантомы у него прекрасно получались, Ринна - тоже более или менее, а он сам нет. Так она придумала целое выступление, они вдвоем пели песню, которую написал Йован, танцевали, а фантомы Йована играли на музыкальных инструментах. Они так развлекли комиссию, что зачет ему поставили, хотя его фантомов делала, конечно, она.       Когда Рианне исполнилось шестнадцать лет, их отношения вдруг изменились. Ему было восемнадцать, пора было становится мужчиной, но в Круге не поощрялись романы между магами, преподавательницы иногда вступали в связи с учениками, это не порицалось, все всё понимали, но и не приветствовалось.       С ученицами дело обстояло хуже. На них могли претендовать только храмовники. Йован вниманием женщин был перекормлен, если можно так выразиться, но видел только одну Ринну. Ринна тоже не была обделена мужским вниманием, но она быстро научилась ставить на место непрошеных поклонников, да и Йован, а он физически был очень силен и дрался отважно, как лев, не оставлял безнаказанным не одного похотливого взгляда, брошенного на Ринну. У Ирвинга постоянно были неприятности с Грегором, так как Йован колотил без разбора всех: и учеников, и магов, и храмовников. Когда Грегор сажал его в карцер за очередной расквашенный храмовничий нос, Ринна устраивалась под дверью и читала ему. Это была замечательная пара и я думала, что они в конце концов поженятся и все успокоятся. Ринна уже тогда была готова к Истязанию, это главный экзамен на звание мага, но после него ее перевели бы на другой этаж и она, не желая расставаться с Йованом, хитрила, проваливала элементарные для нее экзамены, ждала, когда он тоже будет готов.       Думаю, она боялась, что он может не пройти Истязание и его убьют храмовники. Поэтому она и начала учить его магии крови. Знаешь, что это такое? - Да, видел, - торопливо ответил Зевран, - а что такое Истязание? И почему его могли убить?       Винн посмотрела на свою пустую чашку, но когда Зевран потянулся ей налить, перевернула ее вверх дном и решительно сказала: «Мне хватит». Она встала с качалки, потянулась, подошла к кусту жимолости, сорвала желтую ягоду и, растерев ее в пальцах, задумчиво понюхала. Зевран напряженно ждал.       - Сказала «А», надо говорить «Б», иначе ты ничего не поймешь. Помнишь Тень, куда мы попали, когда Рианна штурмовала башню? Туда отправляют учеников, это и есть Истязание. Если истязуемый не сможет одолеть демонов, которых там встретит, он становится одержимым и его убивают. Нужно проявить не только знание заклинаний и умение сражаться, но и ум, и хитрость, и внимательность и еще много качеств, а главное, отвагу и силу воли, чтобы не поддаться на их уловки, отразить все атаки. Но Рианна боялась не потому, что у Йован мог в чем-то сплоховать, она боялась, что храмовники убьют его, даже если он это Истязание пройдет.       - Почему?       - Почему боялась?       - Нет, почему они его убили бы в любом случае.       - Ну, вот мы и подошли к тому, зачем ты пришел.        Винн села, перевернула чашку и попросила: «Налей еще полчашечки». Зевран налил. Винн взяла чашку в руки и стала болтать напиток по кругу. Потом залпом выпила, откинулась в кресле и со злорадством сказала: «Грегор, этот ворюга и убийца, прокололся!»       - Дело было так. Я говорила тебе, что Грегор всегда пытался наладить с Рианной контакт? Не то, чтобы он ее боялся, скорее опасался того, что из нее может вырасти. Он даже угощал ее конфетами! Она их, конечно, у него не брала и смотрела на него волком. Ей было лет десять, когда он, пытаясь в очередной раз ее задобрить, отдал ей медальон с портретом ее родителей., который, как он сказал, снял с шеи ее мертвой матери. Девочка медальон взяла и ушла, не поблагодарив. Это было началом его конца. Я не могу тебе сказать, когда они с Йованом догадались, что руна, выгравированная на обратной стороне медальона, волшебная, но, думаю, что сразу. Иначе все могло бы быть по другому.       Понимаешь, это руна-письмо. Если знать заклинание, которым она зашифрована, то приложив ее к бумаге и произнеся заклинание, можно письмо прочесть. Думаю, отец ей показывал этот медальон и учил заклинанию. Скорее всего, дети прочли письмо, но никому об этом не сказали. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, это совершеннолетие мага, она получила право навестить могилу своих родителей, но почему-то отказалась от него, как Йован за два года до этого отказался от своего.       А потом случилось вот что, - она встала и заходила под навесом, а Зевран, улучив момент, когда она повернулась к нему спиной, украдкой налил ей вина.       - Мы с Ирвингом всегда старались, чтобы наши ученики развивались нормально. У нас был «Полигон», место, где детишки каждый день не менее двух часов гуляли, дыша свежим воздухом, а старшие столько же учились боевым навыкам и верховой езде. Мы возили их на экскурсии, чтобы они представляли себе, что такое деревня, город, лес, горы, море...       Винн села и потянулась к чашке. Обнаружив в ней вино, она удивленно посмотрела на Зеврана, но он пожал плечами и опустил глаза. Когда он их поднял, чашка стояла на столе уже пустая.       - Так вот, - Винн удовлетворенно откинулась в кресле. - Однажды мы повезли учеников к морю, а там их покатали на яхте. Но Рианна с Йованом на яхту не попали, их послали в лавку что-то купить и забыли, когда они вернулись, яхта уже отвалила от пристани. На полдороге храмовники хватились их, а когда возвратились, они спокойно сидели на лавке на пристани и безмятежно целовались. Корзина с покупками стояла рядом с ними. Среди храмовников тогда был Каллен, помнишь этого мерзавца?       - Конечно. Налить?       - Заметь, не я это предложила! - она протянула ему чашку. - Так с Калленом чуть падучая не случилась, когда он это увидел, он же был в нее влюблен. Когда мы прибыли обратно, он все рассказал Грегору, а тот стал требовать жестокого наказания для Рианны, мол она нарушила целибат, и ее необходимо отправить в Эонар. Но, во-первых, Рианна не подписывала целибат, во-вторых, она еще не вышла замуж за Йована. Были еще и, в-третьих, и, в-четвертых... Ирвинг без труда отбился от храмовников, но понял, что началась война за счастье его учеников. Он вызвал к себе Рианну и Йована и строго стал им выговаривать, что б вели себя осторожнее. И тогда Рианна нанесла свой первый удар. Она сняла с шеи медальон и, произнеся заклинание, приложила его к бумаге, а появившееся письмо показала Ирвингу. В письме-завещании, адресованном брату Рианны, говорилось, что если он читает эти строки, значит нашел медальон, спрятанный под ста тысячами золотых, и должен поделиться деньгами с сестрой. Ирвинг пошел к Грегору и спросил, где деньги Рианны. Грегор дерзко ответил, что они пожертвованы церкви. Тогда Ирвинг сказал, что немедленно напишет Верховной Жрице, чтобы церковь вернула деньги, украденные у сироты.       - Да, - Винн пожевала губами, - Грегору пришлось деньги отдать. Но ты, наверное, ждешь, чтобы я рассказала не о том, откуда у нее деньги. Ладно. Раз пошла такая пьянка — режь последний огурец.        Зевран усмехнулся и налил в чашку вина. - Да, - Винн отпила из чашки и вдруг запоздало спохватилась, - а ты чего не пьешь?       - Мне нельзя, я сегодня буду ей предложение делать, - он достал из кармана футляр и показал Винн кольцо.       Винн на кольцо взглянула лишь мельком, посмотрела ему в глаза и сказала: «Значит, решился». Вышло у нее как-то печально.       - А что тебе не нравится? - Ты мне не нравишься!       - Вот те раз! - удивился Зевран. - Чем это я тебе не нравлюсь?       - Разве ты можешь оценить то, что тебе попало в руки? Ее ум, ее душу! Вы, мужики, самцы проклятые, только об одном думаете, о теле. Я в молодости тоже была красива, а сейчас? Но я еще живу! Одна... А ты схватил перо жар-птицы и за его блеском самой-то птицы, этого чуда природы, не видишь. У тебя хватило ума понять, что признательность за хороший секс и любовь это разные чувства. И ты передумал заявлять на нее свои права. Но без секса с ней почувствовал, что тебе чего-то не хватает в жизни, а? И решил жениться, чтобы пользоваться ее телом, пока тебе хочется, а дальше что будет, когда тебе не захочется?! Думаешь, что она этого не чувствует, не понимает? Это же убивает ее! Нет, ты не сможешь сделать ее счастливой... Йован - вот кто ей нужен. Эх, Йован, Йован, где тебя черти носят?!       - Значит, ты считаешь, что ей нужен Йован, а не я?       - Да, я так считаю. И ей так сказала. Он ее любит изнутри и будет любить всю жизнь до самой смерти, а ты только снаружи и временно. Оставь ты ее, прекрати ее мучить.       - Значит, она за меня не пойдет, да?       - Пойде-е-ет. Побежит! Тем более, что... - она осеклась и притворно закашлялась. Он с подозрением посмотрел на нее.       - Что «тем более»?       - Ничего!       - На что ты намекаешь?       - На то, что если бы не воля ее родителей, тебя бы здесь вообще не было!       - Воля ее родителей? Они же умерли давно?       - Да, а жизнь ей испортить успели...       - Каким образом?       - Ах, Зевран, Зевран! Ну, как же ты собрался жениться, если ничего не только о ней, о себе-то не знаешь!       - О себе я все знаю, а ней ты мне сейчас расскажешь. Сама же сказала: «Раз пошла такая пьянка».       - Хм, я это сказала? Ну, наливай тогда.       Винн раскраснелась, глаза стали мутными. Она была уже пьяна.       - Нет, - твердо сказал Зевран. - Сначала ты расскажешь, а уж потом налью.        Винн покосилась на двухлитровую бутылку, в которой оставалось еще на треть вина.       - Ну, смотри, ты сам захотел. Значит, говоришь, решил. Сегодня предложение сделаешь? Тогда можно и сказать, запрет снят. - она потерла лоб рукой, потом с силой хлопнула себя по лбу.       - Да. Медальон. Старинный такой. Ирвинг имел с такими дело. Там бывает скрытый механизм, нужно знать, где нажать, задняя стенка тоже открывается. Он ей, Рианне-то и открыл. А там еще одна руна-письмо. Но она сказала, что не знает заклинания. Ну, мы с Ирвингом немного поколдовали и раз... письмо то и открылось. Это ей было письмо, длинное, интере-есное. - Она визгливо захохотала. - Там и про тебя было. - Про меня?! - поразился Зевран. - Родители ваши дружили, твой-то отец к ее отцу вас вез, спрятать, значит. А ее мать-то как-раз была беременна Рианной. И знала, что девочкой, у нее в роду, у матери-то, магия через девочек передавалась. А когда маг магом беременна — всегда чувствует, разговаривает плод-то с матерью, значит.       Вот оно!!! - Зевран чуть не задохнулся от радости. «Дальше говори, дальше!», - взмолился он.       - А чего дальше? Дальше все, дальше он велел ей в письме-то найти тебя и замуж на тебя выйти.        Зевран встал и опять обессилено сел. «Где ты, любовь моя, где ты? Почему же ты ни слова мне не сказала?».       Разрозненные, оборванные концы стали связываться в целое. «Твою мать звали Ри-ан-на. Меня назвали в ее честь». Ее отец искал их, а нашел трупы. Потом искал меня. Теперь понятно, почему. «Надо срочно найти Рианну. Теперь у нас есть тема для разговора». Он решительно встал и посмотрел на пьяную старуху. Подвинул к ней бутылку с оставшимся вином. Она схватила ее и стала наливать вино в чашку. Уходя, он обернулся и бросил: «Йован здесь, вещи из Круга разбирает». Винн уронила бутылку на чашку и, похоже, сразу протрезвела: «Йован... здесь?!» Но Зевран уже ушел. __________________________________ *Строфа из стихотворения М.И.Цветаевой