Испытание любовью

       Йован открыл окно, сел на подоконник и достал портсигар, однако не закуривал, ждал, когда она запретит ему. Но она не смотрела на него. Тогда он достал сигарету и постучал о крышку портсигара. Она повернула голову на звук... и ничего не сказала. Занятая своими мыслями, Рианна как-будто смотрела внутрь себя. Он усмехнулся и спросил: «Можно я закурю?» Она машинально ответила: «Кури, конечно». Но вдруг спохватилась: «Ой, кури, но только не здесь, а то меня опять затошнит». Добившись своего, он довольно сказал: «Пойду тогда, коня навещу, с твоего разрешения». Но она неожиданно вскочила и обеспокоенно сказала; «Зачем так далеко, поднимись на этаж, там такой же номер, он твой, для тебя сделан. Там, кстати, кое-что из твоих вещей осталось». Йован внимательно посмотрел на нее. «Что-то опять затевает, неугомонная моя любовь, - подумал он, а вслух сказал: - Ты бы прилегла отдохнуть, полночи не спала. Это очень вредно для беременных. Спать надо вволю, дети растут, когда ты спишь.        Он встал и пошел к потайной двери. Обернулся, думая, что она пойдет за ним, но Рианна только странно, заторможено смотрела ему в след. Он вернулся, взял ее за руку, подвел к кровати, говоря: «Ложись, ложись, полежи. Если спать не хочешь, почитай чего-нибудь, не скучай. Я скоро вернусь».        Она легла, но вдруг схватила его за руку и сказала: «Поклянись мне, что ты дождешься, пока я проснусь, не уедешь, не оставишь меня!» Йован улыбнулся, поднял вверх правую руку и сказал: «Что б мне из Тени не выйти!» Она вздохнула и закрыла глаза, прошептав: «Я не долго, всего минутку. Ты иди, покури... потом разбудишь... меня...» Йован смотрел на нее, нахмурившись. «Совсем еще девочка, слабенькая, хрупкая, - думал он, - тяжелая беременность, война, Мор, а мы с Зевом рвем ей душу на части. Нам нужно поговорить с ним и принять какое-то решение самим. Нельзя всю ответственность взваливать на нее». Он подошел к письменному столу, взял листок бумаги из бювара и написал пару строк. Вышел в коридор, осторожно прикрыв дверь, спустился по лестнице вниз и разыскал Леви Драйдена. Оторвал написанное и свернул в маленькую трубочку: «Это нужно срочно отправить в Пик Солдата герцогу Арлатанайскому». - «Будет сделано, господин Йован», - Леви взял записку и бегом побежал на голубятню.       Йован вышел во двор, сел на скамейку в ближайшей беседке и закурил. «Я виноват, я спровоцировал ее, - корил он себя. - Зачем я предупредил ее, что уеду? Она всего лишь попыталась удержать меня. А я повелся. И опять спровоцировал ее. Не учел, что Зев сумел пробудить в ней чувственность. Она ведь раньше была холодна, как лед. А теперь реагирует на мои прикосновения, поцелуи. Пришло, значит, и ее время». Он вспомнил, как загорелся тогда, на пристани, когда она позволила ему по-настоящему поцеловать ее в первый раз. А она просто терпела, пока он ее целовал и после по-детски вытерла губы. В Круге она не разрешала ему нарушать «протокол», по которому он должен был невинно чмокнуть ее на ночь в глаза, в нос и в губки, но сегодня сама его поцеловала, далеко не невинно. Так сладко...       - Почему я не приехал три месяца назад, - горько размышлял он, - все могло быть по другому. Почти год я надеялся, что смогу ее забыть. Даже когда сошел на берег в Гварене, я старался не думать о ней. Обманывал себя, что приехал узнать, есть ли у меня ребенок. Я ведь так люблю детей. А она меня ждала. По крайней мере, так она сказала. Нет, ждала, конечно, заклятья-то наши детские накладывала не просто так. Боялась, что погибнет, не увидев меня. Бедная моя девочка, любимая моя девочка... Сердце защемило тоской, он попытался взять себя в руки, не психовать.       - Хватит быть детьми, - думал он, - ввязались во взрослые игры, пора становиться взрослыми. Мы с Зевом привыкли, что за нас всегда кто-то принимает решение.       Йован огляделся и найдя того, чего искал, сам сотворил себе вполне приличную пепельницу, даже с ножом для обрезки сигар. Улыбнулся, вспомнив как она среагировала на его шутку в лаборатории. «Вот уж кому принять решение даже о жизни и смерти не составит труда. Но сейчас, похоже, она колеблется. Ведь если мы с ней поженимся, то как быть с мальчиком? Это его сын. И ее. У нас тоже могут быть дети. Но этот ребенок их общий. Скрывать его существование от Зева - преступление. Но я же не могу ему сказать об этом, она права, он пока не должен знать, а то опять почувствует себя дичью. Ах, Зев, мой Зев... Что будет с ним, если мы с ней... Он уступит, но что с ним будет? И что будет с ней если, я... уступлю ее ему и уйду. Нет, не сейчас, сейчас я не могу ее оставить, я нужен ей. А, может, я себя обманываю, любой целитель сделает для нее тоже самое, что делаю я. Надо бы дождаться стодневной беременности, может новая жизнь даст ответ на наши вопросы?»       Мысли рвались и путались, перескакивали одна через другую, как-будто играли в чехарду.       - Что я могу ей дать? Они оба эльфы, у них общая цель, завещанная их родителями. Это серьезная, опасная, но интересная, увлекательная борьба, как раз по ней. Она любит решать трудные задачи. А Зев, сможет ли он без ее помощи осуществить задуманное? Со мной она заскучает. Ну, может, первые три-пять лет, пока дети маленькие, ей будет чем заняться. А потом? Слишком хорошо я ее знаю. Стихами и музыкой ее не удержишь.       - Бедный мой Зев... Нам в любом случае придется расстаться. Если она останется с ним, я не смогу это видеть. И дело тут не в ревности. Мы с ней оба будем мучиться и тянуться друг к другу после того, что было между нами сегодня, а вместе с нами будет мучиться и Зев. Я не могу его подвергнуть такой пытке...       Йован опять достал портсигар и открыв, выбрал черную сигарету с лириумом. Он пользовался ими только, когда был ранен, чтобы снять боль. Сейчас у него болело сердце. Он лихорадочно искал хоть какой-нибудь приемлемый выход из западни, в которой они оказались.       - Для меня есть только одна, крошечная надежда, приезд его бабки. Говорят, у нее крутой характер. Она уже один раз победила этот злой рок, предсказание не сбылось. Ее мать и его отец не поженились. А теперь сбудется? Будет ясно только недели через две. Если это девочка - волшебница, она должна начать говорить с Ринной. Ежели это близнецы-братья, мы можем поделить детей. Если только она меня любит так, как я ее, то мы можем быть счастливы вместе, хотя бы и пять лет. Это дорогого стоит.        И вдруг его осенило! Зеврану нужно сказать, что Ринна заболела и должна некоторое время побыть в тишине и покое. Ринна же хотела отложить помолвку до приезда герцогини Арлатанай. Да и на самом деле, она почти больна, ей нужен отдых... Так можно потянуть недельку-другую, а там что-то должно проясниться. Вот только лгать Зеву он не сможет.       «Ну, само собой, - думал он, - я не останусь здесь ночевать. Если она все же придет, удержаться я не смогу». Он вспомнил это ощущение наслаждения от соприкосновения их обнаженной кожи и у него опять пошла кругом голова. «И Зева оставлять здесь нельзя. Ринна может обозлиться, если я уйду, и сделать, чтобы досадить мне, какую-нибудь глупость, потом оба будем жалеть. Надо отправить ее в Пик, а самим остаться этой ночью здесь. Или всем вместе остаться, что ли. Что же придумать, какой предлог? Может эта старая карга Винн чем-нибудь поможет? За ней должок». Он встал, потянулся и пошел к Винн.       Когда он подошел к номеру, где лежала Винн, дверь, прежде открытая, была закрыта. Он толкнул ее - заперто. Йован надавил, замок сломался, дверь открылась. Гном испуганно вскочил, а Винн открыла глаза. Йован посмотрел на гнома, хлопающего глазами, и вежливо сказал: «Выйди, пожалуйста». Гном нерешительно потоптался и открыл рот. Йован сказал чуть погромче: «Брысь!» Гном выскочил из номера, а Йован, выглянув в коридор, заговорщицки сказал: «Ты часовой, прогуливайся взад вперед, сторожи, чтоб никто к двери близко не подходил. Если что, доложишь. Понял?» - «Так точно!» - заорал гном по-военному. Йован строго добавил: « Соблюдай конспирацию!» «Есть соблюдать конспирацию», - шепотом отрапортовал гном. Йован закрыл дверь и повернулся к Винн.       Старуха сверлила его глазами, пытаясь изобразить улыбку. Йован, собираясь с мыслями, молчал и Винн решила взять инициативу в свои руки.       - Вот и я понадобилась. Я знала, что ты придешь ко мне за помощью. Что же тебе нужно от старой Винн?       - Вот что, мне нужно отсрочить помолвку Ринны с Зевраном. Что ты можешь предложить?       - Надолго ты хочешь ее отсрочить?       - Хотя бы на неделю, а лучше на две.       - Понятно, хочешь убедиться, что она ждет волшебницу, - она засмеялась и закашлялась.       - Ну, так что ты можешь сделать для этого?       - А что мне за это будет? - старая интриганка хитро смотрела на него.       - Ничего, если сделаешь, а если нет, то подумай, что когда в отряде покойник, все праздники откладываются. Как раз на неделю.       - Ты не решишься меня убить, слишком добрый, на женщин руку не поднимал на моей памяти.       - У тебя склероз, да и убивать тебя не надо, ты уже мертва. А духа твоего я уберу на «раз», ты меня знаешь.        Старуха пожевала губами, с сомнением глядя на него, вздохнула и попросила: «Винца принеси, поговорим».       - Принесу, но сначала поговорим.       - Ладно, пару советов я тебе дам. Вызови сюда Зеврана, скажи, я прошу, он придет.       - Уже идет. А что за советы?       - Молодежь! Нетерпеливый какой, дай с мыслями-то собраться. Сам же сказал, склероз у меня... Значит так, в первую очередь скажи ему, что она еще не восстановилась после отравления.       - Какого такого отравления? - удивился Йован.       - Да не отравления, тошнота у нее от беременности, но он думает, что ее отравили Вороны. Знаешь, кто это?       - Слыхал. А почему он так думает?       - Дурак потому что. Думает, раз она Серый Страж, то детей иметь не может. Третьего-то дня ей плохо стало, рвало ее, сознание потеряла, я ничего сделать не смогла. Если бы не он, она бы выкинула. Любит он ее, второй раз на моей памяти с того света вытаскивает. Слушай, ну пошли за винцом-то, очень выпить хочется!       - Ладно, - Йован подошел к двери и позвал гнома, с важным видом разгуливающего по коридору: - А прикажи-ка, братец, бутылочку игристого сюда доставить, да побыстрее.       Гном набрал воздуху в грудь, собираясь заорать, но Йован приложил палец к губам и прошептал: «Конспиративно прикажи». «Слушаюсь!» - тоже шепотом сказал гном и на цыпочках, забавно семеня короткими ножками, побежал исполнять приказ.       - Мне бы лучше красненького, от игристого пучит, - сказала Винн.       - Красного тебе сейчас нельзя.       - Почему это?       - Заснешь. Вот поговорим и я тебе сам принесу, самого лучшего. «Аттиа Награно».       - Не обманешь?! - Винн пришла в восторг. Йован усмехнулся: «И давно это с тобой?»       - У тебя профессиональный интерес или праздное любопытство?- обиделась Винн, которая, как все алкоголики не любила, когда ей говорили об этом в глаза.       - Ладно, считай, что я не спрашивал, - махнул рукой Йован, - поехали дальше.       - Значит, скажи ему, что ей нужны лекарства, пошли его в аптеку, в Денерим, я список напишу, придется ему там поболтаться, пока все найдет. И ей не повредит, если он лекарства привезет. Время-то и пробежит.       - Нет, врать я ему не буду. Надо что-то другое.        Йован разочарованно вздохнул, его воротило от этих мелких хитростей. Винн наблюдала за ним, затаив дыхание. Он встал, подошел к окну. В дверь ввалился гном с подносом, на котором стояла бутылка вина и два бокала. «По вашему приказанию...», - заорал он было, но осекся потому, что Винн, сделав пасс руками лишила его на время голоса.       - Слушай, Йован, я могу ему сон послать.       - Какой сон, - с досадой сказал Йован, - кошмар, что ли? Этого еще не хватало...       - Не кошмар, вполне нормальный вещий сон, ну, или похожий на вещий.       - Нет, ничего не надо. Ладно, я пойду, - он направился к двери.       - Тогда скажи ему правду. Он очень умен, этот эльф. А ради нее пойдет на все. Скажи, что ей нужно подумать, и ее нельзя торопить, она заслужила бережное отношение к себе со стороны двух самых близких ей людей.       Йован повернулся и сказал гному: «Каждый день подавать больной по бутылке лучшего красного вина в целях поддержания здоровья и хорошего настроения». Гном попытался гаркнуть, но голоса не было, он отчаянно закивал головой и уронил с подноса бокал.       Выйдя в коридор, Йован поколебался, но все же пошел в номер Рианны. Осторожно приоткрыл дверь и заглянул. Она лежала в обычной своей, хорошо знакомой ему позе, на боку, обняв подушку, и ему показалось, что она спит. В незакрытое окно сквозняком врывался ветер, шевелил завитки ее волос, рассыпавшихся за спиной. Йован решил закрыть окно, опасаясь, что ее продует, но когда он, крадучись, вошел в комнату, она повернулась и посмотрела на него. Он закрыл окно и сел рядом с ней на кровать.       - Ты не спишь?       - Как видишь... Йо-Йо, я хочу, чтобы Зев пришел сюда.       - Уже вызвал, если ничего его не задержит, он будет здесь через час.       - Какой же ты... замечательный, - она погладила его руку и улыбнулась. - Я хочу тебя еще кое о чем попросить, можно?       - Чтобы я оставил вас наедине? - он грустно усмехнулся. Рианна села и обняла его.       - Нет, наоборот, побудь с ним, только не говори ему пока о моей беременности. Он не догадывается. Никто не знает, кроме тебя и Винн.       Рианна откинулась на подушку и заложила руку за голову. Посмотрела на него ласково.       - Я хочу попросить тебя, чтобы ты сопровождал его, я собираюсь отправить его навстречу герцогине Арлатанайской.       - Хочешь побыть одна? - он подумал, что Ринна умнее их с Зевом вместе взятых.       - Тебя не обманешь! - она засмеялась и притянула его к себе, улыбаясь, посмотрела в его голубые глаза и сказала торжественно: - ОНА хочет побыть со мной наедине. ОНА заговорила со мной!       Йован изумленно и недоверчиво спросил: «Какой же у тебя срок? Ста дней еще нет?»       - Нет! А она говорит со мной! - Рианна, смеясь, стала целовать его широко раскрытые от удивления глаза. Он недовольно отстранился: «Да подожди же, Ринна! Как так может быть? Она должна только на сто первый...»       - Никому она ничего не должна! - Рианна звонко чмокнула его в нос, - она чародейка, колдунья, волшебница! Она делает то, что хочет, а не то, что должна! И никто ей не указ! Даже ты со своими скучными правилами «должна-не должна», «пей молоко!». Она не любит молоко, понятно?! - она оттолкнула его, вскочила с кровати и убежала за перегородку в умывальню. Крикнула оттуда: «Закажи ужин к приходу Зева, а сейчас пусть чаю принесут, мы c ней хотим чаю». Ошеломленный Йован промолчал и она выглянула из-за перегородки, подошла к нему и положила ему руки на плечи, вглядываясь в его лицо: «Йо-Йо, ты что не рад?» Он нервно улыбнулся: «Я еще не разобрался, рад я или не рад. Я не успеваю за тобой, Ринна».       - Так всегда было, но ты не переживал по этому поводу. Почему сейчас такой расстроенный вид?       - Расстроенный? Да я просто убит наповал... - он встал и дернул за сонетку.       - Вот только не надо портить мне настроение. На тебя не угодишь, вечно ты мной недоволен. Всю жизнь только и слышу : «Ринна, не ковыряй в носу! Ринна, не грызи палец! Ринна, не ходи по лужам!» Ну, давай, скажи свое обычное: «Ринна, не рожай волшебниц!»       Вошел слуга-эльф: «Что угодно, миледи?» Рианна с досадой махнула рукой и ушла за перегородку. Йован потряс головой, отгоняя вихрь мыслей, заказал ужин, велел принести чаю и подошел к перегородке, спросил: «Можно войти?» - «Нет, я голая» - сердито ответила она. Он вошел. Она, одетая, стояла перед зеркалом, расчесывая волосы. Он подошел, взял у нее из рук гребень и молча стал ее причесывать.       - Йо-Йо, - не выдержала она, - ты едва ли не самый умный и чуткий из людей, которых я знаю. И ты любишь меня. Ну, почему ты так поступаешь со мной?       - Может, потому, что из людей, которых ты знаешь, самая умная ты? - усмехнулся он.       - Не смешно! Я- эльф, а не человек.       - Аа, значит, эльфы по определению умнее людей, это ты хочешь сказать?       - Нет. Я хочу сказать, что из людей, которых я знаю, ты лучше всех... умеешь зубы заговаривать!       - С этим я полностью согласен. Я же целитель. Стараюсь, как могу, - он засмеялся и нечаянно дернул гребнем волосы.       - Целитель! Ты хочешь меня лысой сделать? - она повернулась, обхватила его шею руками, потянулась к его лицу и вкрадчиво прошептала: - Йо-Йо, а ты любил бы меня, если бы я была дурнушкой?        Йован сделал серьезное лицо и задумчиво сказал: «Не знаю, о чем ты. Внешне ты вообще-то ничего, но я ведь вижу тебя изнутри тоже, а там такое!» - «Ах, так! Вот тебе!» - она сделала вид, что ухватит его за нос, он, уворачиваясь, опустил подбородок и угодил в ее ловушку, ей удалось дотянуться до его рта. Он знал, что угодит, это была их детская игра, только сейчас она не чмокнула его в губы по-детски, а поцеловала по-взрослому, он ждал этого и ответил ей, обещая себе, что это в последний раз.       Когда принесли чай, пирожные и фрукты, Рианна, прислушиваясь к себе, поводила над блюдом рукой, взяла маленькое безе и кисточку винограда. Йован хотел положить ей в чай дольку лимона, но она удержала его, с сомнением посмотрела на молочник и, к его великому удивлению, сказала: «Ладно, давай попробуем налить в чай. Только чуть-чуть, совсем капельку». Он налил ей в чай молока и с интересом наблюдал как она сначала понюхала чай, потом сделала крошечный глоток, покатала напиток во рту и проглотила. Сказала озадаченно: «Надо же, не смертельно!» Он грустно улыбнулся, подумав, что у той, кого еще и нет, лучше получается, чем у него.       После чая она выставила его, сказав что ей, как она выразилась, нужно почистить перышки. Он поднялся на третий этаж и вошел в такой же номер, как у Рианны. Огляделся, хотел было открыть шкаф, но передумал, бросился ничком на кровать и зарылся лицом в подушку. «Не хочу ни о чем думать, - ему было горько от сознания, что между ними все кончено. - Теперь решаем не мы, а ее дочь. Кого она выберет, тот и будет мужем Ринны. А она, конечно, выберет своего отца».        Он неспокойно перевернулся на спину, сел, достал портсигар. «Ну, когда же он придет?! - думал он, - с ним мне будет легче». Ему показалось, что в номере душно, жарко и пахнет воском с ладаном.. Со времен связи с Лили он не любил этот запах. Резко встал и, открыв окно, сел на подоконник. Достал черную сигарету и закурил. С третьего этажа хорошо была видна дорога, ведущая на королевский тракт. Сколько ее было видно в обе стороны, она была пуста.       - Какое здесь захолустье, - думал он, - если бы не золотой дождь Рианны, Драйден очень скоро разорился бы. Я теперь богатый человек. Уехать в такое вот захолустье, построить постоялый двор и ждать проезжающих путешественников. Нет, лучше больницу, чтобы не сойти с ума от безделья. Лечить приятно... Да, но где взять лириум? Я ведь не в Круге, значит, только контрабандный. А это опять неприятности с законом. Надоело все. Хочу покоя, а мне он только снится.       Окно под ним распахнулось, он услышал, что Рианна что-то напевает, донесся слабый запах ее духов. В груди все заныло, он поспешно затянулся лириумным дымом.       - Нет, - решил он, - поеду в Андрефелс, в Вейсхаупт. Попрошусь в Серые Стражи, они всех принимают, а магам крови даже рады. Буду воевать и лечить, лечить и воевать, некогда будет вспоминать ее и его.       Лириумно-табачная смесь начала действовать, боль в груди успокоилась, появилась даже некоторая эйфория. Он запустил руку в карман и произнес короткое мысленное заклинание. Коробочка, которая была ему нужна, притянулась к пальцам. Он вынул ее и открыл. Внутри было кольцо-амулет, приобретенный им в Минратосе. Оно понравилось ему простотой и благородством гладкой оправы из золота, в которую был впаян редкого оттенка рубин карат в двенадцать-пятнадцать, ограненный багетом. Камень светился изнутри, мерцал, как раскаленный уголь. Продавец не знал ему цены, считал что это застывшая кровь сражающегося дракона и спешил от него избавиться. Рубин был заколдован, его свойства давали энергетическую подпитку здоровью владельца. А если прочесть заклинание и позвать того, кто подарил это кольцо, то на полированной поверхности рубина можно было увидеть лицо дарителя.        Йован подошел к письменному столу, взял из бювара листок бумаги, поставил открытый футляр с кольцом рядом и, поглядывая на него, единым духом, без помарок, написал стихотворение. Перечел, сложил листок и затолкал в коробочку с кольцом.       - Это тебе, Ринна, - подумал он, - вспоминай обо мне легко, без сожаления. А если соскучишься, то позови. Я приду.       Он положил футляр в карман, подошел к окну и опять сел на подоконник. День клонился к закату, застрекотали цикады, в воздухе разливался аромат ночных цветов. Йовану вдруг страстно захотелось уехать немедленно, сию же минуту. Он подумал, что до сих пор не навестил своего коня, встал и пошел на хозяйственный двор.       Придя в конюшню, он удивился, что Зверь не встретил его тихим ржанием, как обычно, он стоял в деннике, почти прижавшись к стене, противоположной вешалке. «Заболел? - мелькнула мысль, - как некстати!» - Кто здесь был? - спросил он эльфа-конюха. Тот хитро посмотрел на него и фальшиво улыбнувшись, пожал плечами: «Никого не было».       «Так, ясно», - Йован вспомнил, что Рианна не хотела, чтобы он ходил в конюшню. Он вошел в денник, с подозрением оглядел все вокруг, посмотрел на коня и подошел к вешалке. Ничего особенного не увидев, ладонью провел по развешанным уздечкам, попонам, седлу... «Вот здесь что-то есть, какая-то магия». Он еще раз провел по седлу рукой и почувствовал небольшой сгусток. Попытался приподнять седло и увидел, что оно привязано золотым волосом к вещевому мешку. Волос натянулся, он потрогал его, улыбаясь, и волос зазвенел, как струна. «Ах, Ринна, Ринна, как хорошо ты меня знаешь, златоволосый мой эльф. Но когда ты только успела? Могу ехать хоть сейчас, в дорогу меня уже собрали». Он минуту поколебался, но все же не стал седлать коня. Ему очень хотелось еще раз увидеть Зева и... отдать кольцо Ринне. Глубоко вздохнул, решив остаться, и почувствовал запах лириума. Наклонился к мешку, запах стал сильнее. «Бьюсь с кем угодно об заклад, что там еще и денег прорва, и оберегов, наверное, наложила девочка моя заботливая», - подумал он с нежностью. Высунулся из денника и свистнул конюху.       - Переведи коня в другой денник, сам сюда не заходи и никого не пускай, - Йован надел на Зверя уздечку и протянул повод эльфу. «Надо возвращаться быстрей, она, наверное, слышала струну и думает, что я собираюсь уехать». Он быстрым шагом пошел в дом через кухню, бегом через две ступеньки поднялся на второй этаж и увидел... Зеврана, идущего по коридору. В этот момент распахнулась дверь люкса, на пороге стояла Рианна. Все трое замерли, глядя друг на друга.       Первым среагировал Зевран, усмехнувшись, он спросил: «Мне отступить в сторону или раскрыть вам объятья?»       - Наконец-то, Зев! - обрадовался Йован.       - Зев! - взвизгнула Рианна и понеслась ему навстречу.        Зевран засмеялся и развел руки в стороны. Первой добежала Рианна, он стоял к ней ближе, чем к Йовану. Зевран подхватил ее одной рукой за талию и закружил, целуя в щеку. Подошедшего Йована он обнял и обоих подтолкнул к дверям люкса.       - Соскучились? - довольно спросил он.       - Очень! - в один голос ответили они.       - Ну, пошли, я доспехи сниму, умоюсь и мы начнем целоваться по-настоящему. Звездочка моя, ты сейчас испачкаешь свою красивую новую блузку. Ты только посмотри, какой я грязный. Твои гномы в тоннеле пуд пыли в воздухе подвесили.       - Ничего, блузка выстирается, - она обняла его за талию и прижалась к нему. - У меня другая есть.       Они вошли, Йован подошел к сонетке и дернул ее. Обернувшись увидел, что Рианна помогает Зеврану расстегивать доспехи. Вошедшему слуге сказал: «Горячей воды милорду герцогу, быстро», а Зеврану: «Я сейчас приду» и вышел за потайную дверь. Постоял, прислонившись к стене, и пошел наверх к себе.       - Что с ним? - встревоженно спросил Зевран, - у него такое лицо!       - Зев, я... мы с ним... в общем, он думал, что я... Я с ним целовалась! И еще спросила его... об одной вещи... - Рианна замотала головой. - Я запуталась, мы все запутались...       - "Нам надо просто поговорить откровенно,- Зевран вздохнул, он ожидал чего-то такого. - Но решать все же придется тебе. Выбирай. Слушай свое сердце и выбирай". Он бросил снятые доспехи на пол и пошел в умывальню.        Рианна подошла к перегородке и встала, прислонившись спиной к стене. Прислушалась, за перегородкой плескалась вода. Она позвала: «Зев!»       - Да, любовь моя?       - Ты прочел письмо моей матери?       - Да.       - И что ты думаешь?       - Думаю, что она больше любила твоего отца, чем моего.       - Почему?       - Один очень умный человек сказал мне недавно: «Когда вы выбираете между двумя любимыми, то выбирайте второго, потому что, если б вы любили первого, то второй бы не появился».*       - А ты не проводишь, случайно, параллель между нашими родителями и нами?       - Провожу, конечно. Слушай, а где тут чистые рубашки?       - В шкафу. Они там разного размера, найди свой.       Послышался звук открываемой дверцы шкафа, Зевран чертыхнулся, что-то уронив, и попросил: «Ты не поможешь мне?» Рианна заглянула в проем, не заходя внутрь. Зевран, обнаженный до пояса, стоял, держа в одной руке большую, на Стэна, рубашку, а во второй - маленькую женскую. Под ногами у него валялась еще одна. Она подошла к нему и погладила его кожу на груди: «Вот здесь, на этом самом месте, несколько часов назад я целовалась с Йо-Йо. Тебя это не смущает?»       - Нет. Меня это огорчает, но я знаю, что ты его любишь, я сам его люблю. Понимаю, что перед ним очень трудно устоять, он такой... необыкновенный. И любит тебя, горит желанием, это притягивает, возбуждает. Красивый к тому же, нежный, обаятельный... - он пристроил плечики, которые держал, в шкаф. - Дай же мне рубашку.       Рианна безошибочно вынула подходящую ему по размеру рубашку и посмотрела на него: «Значит, тебе все равно?»       - Нет, я же сказал, что меня это огорчает, - он шагнул к ней и обнял за талию. - Но я знаю, что нужно дать тебе возможность разобраться в самой себе. Ты же дала мне такую возможность. Я только надеюсь, что меня ты любишь больше, чем его. Ведь мне ты отдала то, в чем отказала ему. Я подожду, любовь моя, я подожду столько, сколько будет нужно. - Он поцеловал ее в лоб и взял у нее рубашку. Надел, подошел к зеркалу и стал причесываться.        Рианна посмотрела на его отражение: «А параллель? Что если я вас обоих сделаю несчастными? Если так и буду метаться между вами?»       - Это уже наше с ним дело, - Зевран усмехнулся, - один из нас должен уйти.       - Но вы же так любите друг друга, тебе будет недоставать его, ты будешь страдать. И он...       - Тот из нас, кому придется уйти, конечно, будет страдать. Такова жизнь. Но ему нечего будет стыдиться, все честно, ты выбрала, третий лишний. А тот, кто останется... Разве можно страдать рядом с тобой? Думаю, что счастье с тобой изрядно перевесит горечь разлуки с другом. - Он повернулся и улыбнулся ей.       - Зев, а если я не смогу выбрать?       - Тогда ты, скорее всего, останешься одна. А мы с ним уйдем, - Зевран обнял ее за плечо и повел в комнату, усадил в кресло и сел напротив. - Ревность - страшное, безобразное чувство. Вряд ли ты сможешь ее терпеть.       - Но он хочет уйти, а я хочу, чтобы он остался. Его я тоже люблю.       - Ты говоришь так, как-будто уже выбрала меня. Подожди, не торопись. Давай вместе разберемся, сокровище мое. У любви, как и у жизни, нет гарантированных правил. Подумай, как ты его любишь? Если любишь по-настоящему, то не захочешь его мучить. Он нужен тебе, я знаю. Ваши правила поведения, привычки вырабатывались годами. Вы понимаете друг друга без слов. Он может угадать любое твое желание, умеет вести себя с тобой в самых непредвиденных ситуациях, знает тебя вдоль и поперек. Его внимательность и предупредительность по отношению к тебе поразительны, неоценимы. Я не скоро и не во всем смогу его заменить тебе. Мы с тобой еще и не жили толком вместе. И, если честно, я сделал только первую попытку узнать тебя.       Зевран встал, походил по комнате, остановился перед ней и взволнованно заговорил:" Йо-Йо - личность колоссальная, выдающаяся, яркая индивидуальность, потерять его - несчастье для тебя, трагедия. А он так сильно любит тебя, что не уйдет, если ты не сможешь его отпустить. Но что с ним будет, если ты выберешь меня и не позволишь ему уйти? Он навеки останется узником неразделенной, безответной любви? Это убьет его душу. Разве этого ты хочешь? Ты хочешь сделать его усмиренным?"       - Нет! Нет, но я боюсь за него...       - Не надо за него бояться, он - мужчина, сильный духом и телом. Дай ему возможность найти себя, найти свою дорогу. Он так стремится к этому. В его последней песне я уловил горячее желание изменить свою жизнь, пока он способен на это, - он сел и с сочувствием посмотрел на Рианну. - И не терзайся так, он вернется, когда обретет себя. Ты - часть его души, как слово - часть песни. А наш Йо-Йо никогда не выкинет из песни слово. Может быть, пройдут годы, пока тело его перестанет желать близости с тобой, но как только это произойдет, он вернется к нам.       - Он подарил мне кольцо, которое исполняет одно желание. Как думаешь, стоит его избавить от этого сейчас?       Зевран встал и подошел к открытому окну. На дворе уже было темно, далеко на западе вспыхивали зарницы, небо затянуло тучами.       - Трудно сказать. Он сам должен это решить. Верни ему его, если хочешь. Или предложи вернуть.        В дверь постучали, вошел слуга-эльф и спросил подавать ли ужин. Рианна вопросительно взглянула на Зеврана, но он даже не повернулся. Она кивнула слуге и подошла к окну. Потянула носом и сказала: «Позови его, он над тобой сидит, на подоконнике, курит. Фу, опять эту гадость с лириумом». Зевран выглянул в окно и посмотрел вверх: «Эй, Йо-Йо, мы соскучились, иди к нам, мы тебя ужином покормим». - «Ужином? С вином? Без вина не пойду», - раздалось сверху. Рианна тоже высунулась в окно и сказала: «Иди уже, пьяница! И когда только успел пристраститься? Иди, я для тебя стих сочинила».       Слуги накрыли на стол, в потайную дверь постучали и вошел Йован. Он был бледен, но весело улыбался. Они уселись за стол и Зевран стал разливать вино по бокалам. Йован посмотрел на бокал Рианны и спросил: «Ты сегодня сколько уже выпила? Один или два? Я что-то забыл».       - Один, потом еще порошок запивала, а что?       - Больше двух в день не пей, вот что.       - Почему? - спросил Зевран.       - Ей вредно, надо ограничивать спиртное, - Йован взял свой бокал, отпил половину и поменял его на полный бокал Рианны. - Ну, читай стишок, делай глоток.        Рианна внимательно посмотрела на него, подумала: «Лириума накурился. Этого еще не хватало!» а вслух сказала: «Вообще-то он не очень удачный. Экспромт. Может, не надо?»       - Обманывать нехорошо, детка. Обещала? Читай, - Йован откинулся в кресле и приготовился слушать.       - Ладно. - Рианна тоже откинулась назад и, глядя ему в глаза, прочла:

Мой день беспутен и нелеп: У нищего прошу на хлеб, Богатому даю на бедность, В иголку продеваю - луч, Грабителю вручаю - ключ, Белилами румяню бледность.

      Зевран сказал: «Ничего себе экспромт, мне бы так научиться. Здорово!» Но Йован погрозил ей пальцем и сказал: «Не хитри, до конца читай. Это ведь не все, верно?» - Напрашиваешься? Ну, получай...

Мне нищий хлеба не дает, Богатый денег не берет, Луч не вдевается в иголку, Грабитель входит без ключа, А дура плачет в три ручья Над днем без славы и без толку.**

      Йован встал и сказал: «Бурные аплодисменты, не переходящие в овации. Точно, изящно, остроумно. Главное, вовремя. Что ж, ты ответила на мой невысказанный вопрос. Спасибо». Он подошел к окну и сел на подоконник.       - Ты будешь есть? - спросила Рианна с досадой.       - А? Есть? Нет, не хочется. Я вот тоже тебе стих сочинил. Не желаешь послушать?       - Ну-ну, давай, высеки меня, я же провинилась.        Зевран укоризненно на нее посмотрел и сокрушенно покачал головой. А Йован посмотрел на нее мечтательно, как будто не видел ее сердито сдвинутых бровей и прикушенной нижней губы. Зевран мягко сказал: «Прочти Йо-Йо, мне интересно» И Йован прочел:

"Наш день прошел и, голову склоня, Я у судьбы прошу совсем чуть-чуть: Чтоб разум сердцу никогда не изменял, И чтоб с началом следующего дня Я мог бы свой продолжить путь. В края, где умолкают все ветра, Где время льет забвения дожди, Где ни сейчас, ни завтра, ни вчера. И никого, ни позади, ни впереди. Все ж чист и легок был глоток воды Из родника, что высох навсегда Все ж на дорогах светятся следы, Хоть знаем мы теперь, моя звезда: Дороги эти нас уводят в никуда".***

      Не дожидаясь отзывов своих слушателей, Йован вздохнул и пошел к двери на лестницу, бросив: «Прошу меня извинить, я устал, мне надо прилечь». Когда дверь за ним закрылась, Зевран посмотрел на Рианну внимательно и спросил: «У вас что-то было? После поцелуев...»       - Нет. Но я сказала ему, что приду к нему ночью, если он не прогонит меня. И он мне поверил. Что я наделала! - она закрыла лицо руками.       - Пока ничего непоправимого. У тебя все еще есть выбор. А мы с ним все еще друзья. Боюсь только, что времени у тебя осталось совсем мало. Утром он уедет, если ты к нему сегодня ночью не придешь, - Зевран встал, подошел к окну, высунулся и посмотрел вверх: «Йо-Йо, ты не спишь? Можно к тебе?». Йован взглянул вниз и обрадованно сказал: «Поднимайся».       Зевран ушел, не сказав больше ни слова. Рианна встала и дернула за сонетку. Вытерла слезы, вошедшему эльфу приказала убрать нетронутый ужин. Легла на кровать и положила руку на низ живота. «Выбор? - горько подумала она, - когда он у меня был, этот выбор». Почувствовала слабую волну магии, слегка коснувшуюся ее ладони и улыбнулась. «Я не одна теперь, у меня есть они, мои дети...» Она мечтательно улыбнулась и стала высчитывать день, когда она увидит их своими глазами. «Как еще долго, - размышляла она, - и как много еще надо успеть за такой короткий срок». Слуги убрали со стола, накрыли чай и исчезли. Рианна закрыла глаза и попыталась представить себе лица тех, кто пока их еще не имел. «Он, конечно, будет похож на Зева, - она улыбнулась, - все Арлатанаи мужского пола похожи, как две капли воды. А она, ОНА, какая она будет?» Рианна послала ей маленький сгусточек маны и получила в ответ такой же. «Доченька моя...» - прошептала Рианна и уснула. Магические огоньки, развешанные по углам, замигали и погасли, лишившись поддержки своего творца.        Зевран и Йован в это время сидели на столом, на котором стояла початая бутылка редкого антиванского бренди, пузатые хрустальные рюмки и блюдо с вяленым копченым мясом. Оба были уже слегка пьяны и, любовно глядя друг на друга, говорили обо всем на свете, искренне выкладывая друг другу все, что было на душе самого сокровенного. Не касались они только одной темы. Той, на которую говорить ни Зевран, ни Йован не решались.       - Представь себе, - горячо говорил Йован, - что Тени нет, и демонов тоже нет, нет никаких порождений тьмы. Не так уж это и сложно представить. Всё что осталось - это лишь небо над нашими головами и земля у нас под ногами. Представь себе что все люди, эльфы, гномы, кунари живут свободно, нет больше стран, тюрем, сословий, не за что умирать и убивать. И религии тоже больше нет, нет храмовников и церкви, которая их плодит. Представь себе, что все живые существа живут в мире со всеми. Представь себе, что всё - общее, не нужно грабить или голодать, все живущие - братья.       - Какие красивые мечты! - восхищенного засмеялся Зевран.       - Да, возможно я и мечтатель, но я такой не один. Я встречал тех, кто думает так же, как я. Надеюсь, когда-нибудь и ты станешь одним из нас.**** И когда весь мир объединится... останется только одна проблема.       - Какая же? - спросил Зевран и прикусил себе язык.       - Любовь без взаимности, - Йован встал, потянулся и подошел к окну. Где-то далеко шел дождь, в воздухе пахло мокрой пылью и ночной свежестью. - Знаешь, Зев, когда я приехал в Гварен, в очередной раз пытаясь справиться с собой, я ушел ночевать в лес Лежал, смотрел на звезды. И мне пришла в голову мысль, что каждая звезда - это такой же мир, как наш, там все такое же, те же деревья, горы, моря, те же люди и эльфы, и все остальное. Только все лучше, чище, там нет предательства, алчности, интриг, зависти. Кто знает, может быть где-нибудь там, на далекой звезде, приключение, которое у нас называется Жизнь, повторяется – под тем же небом, но с другой судьбой? Может быть, всё, что здесь тяжело, там - легко... всё что здесь - мрачно, там - светло? Всё, что мы пытаемся сделать, и всё, что мы не сделали... наши утраченные иллюзии... наши несостоявшиеся мечты и всё, что мы любили и не смогли долюбить... словом, всё-всё... там легко и радостно... И мы с Ринной там вместе и счастливы...       Зевран тоже встал и подошел к окну.       - Да, бывают ночи, когда все небо полно таинственных знамений, звезды словно живые существа, которые смотрят друг на друга, подают знаки, ищут друг друга… Знаешь, когда я ночью ехал в Денерим, я смотрел на небо и нашел в созвездии Большого Ковша двойную звезду. Большую и рядом с ней маленькую. Я тогда подумал, что хорошо бы нам с Рианной стать этими двумя звездами, чтобы никогда не расставаться.       Они грустно улыбнулись друг другу и обнялись. Потом Йован сказал: «Поздно уже, надо спать ложиться, нам рано вставать. Давай, что ли вместе ляжем, кровать широкая, можно второе одеяло взять».       - Нет Йо-Йо, я найду себе место, здесь полно свободных номеров. Я знаю, что она обещала тебе. Я... не буду вам мешать, - Зевран очень старался говорить доброжелательно и спокойно.       - Она не придет, - Йован улыбнулся, - она уже спит давно. Свет у нее уж больше часа, как погас.       Зевран взволнованно выглянул в окно и увидел два их темных силуэта в единственном светлом прямоугольнике на земле. Не веря своим глазам, готовый внутренне к новому испытанию, он двинулся к двери на потайную лестницу, бросив Йовану: «Пойдем, проверим».        Они спустились на два пролета и осторожно открыли дверь в номер Рианны. Там было тихо и совсем темно. Йован сотворил маленький голубой огонек и они увидели ее, спящую в одежде поверх покрывала. Зевран шепотом сказал: «Надо ее раздеть и положить под одеяло. В одежде, да еще в поясе этом тугом, она не выспится». Йован кивнул головой и они, стараясь не шуметь, подошли к ней. Йован аккуратно приподнял ее, а Зевран вытащил из-под нее и откинул покрывало и одеяло. Йован положил ее обратно и стал расстегивать на ней пояс, а Зевран попробовал снять с нее туфли. Рианна вдруг открыла глаза и оттолкнула Йована руками, одновременно ударив Зеврана ногой в грудь. Села и гневно посмотрела на Йована.       - Что ты делаешь? - она увидела Зеврана и задохнулась от возмущения, - И ты здесь?! Вы что это задумали?! Убирайтесь немедленно! Оба!!! - Глаза ее полыхнули зеленым огнем.       Йован попятился и сказал опасливо: «Не надо, Ринна! Это не то, что ты вообразила. Мы просто хотели тебя раздеть и...»       - Что?!! Вы, что, рассудка лишились?       - Ты же в одежде спала, вот мы и хотели... - начал Зевран.       - Чего вы хотели? Ну, говори, пока я не подумала, что вы - пара пьяных извращенцев и не превратила вас в тараканов.       - А она может в тараканов? - Зевран посмотрел на Йована.       - Насчет тараканов не знаю, но в червяка может, я сам видел.       - А обратно... может?       - Не видел. Того червяка она раздавила.       - Значит мы с риском для жизни старались обеспечить ей нормальный сон, а она, не разобравшись, хочет сделать из нас угощение своим голубям? - возмутился Зевран.       Рианна уже поняла, что на самом деле в их действиях не было ничего сексуального, но все еще сердито сказала: «Вы напугали меня до полусмерти! Йо-Йо, ну, Зев не знает еще, чем это чревато, но ты-то? А еще говорил, что мне нельзя волноваться!» Она спустила ножки с кровати и щелкнула пальцами, зажигая свет. Йован сел рядом с ней и смущенно сказал: «Мы надеялись, что не разбудим тебя, прости нас. Мы больше не будем». С другой стороны сел Зевран и тоже сказал виновато : «Мы тебя не хотели будить, правда. Хотели только под одеяло положить и пояс с туфлями снять, чтобы спать было удобнее. Ты нас простишь?»        Рианна встала и подошла к столу, на котором был накрыт давно остывший чай. Взяла молочник, поболтала молоко, размешивая отстоявшиеся сливки, налила в чашку и выпила, стараясь не дышать при этом. Ее слегка передернуло, но она налила еще полчашки и храбро проглотила залпом. Коротко выдохнула и повернулась к ним.       - Вот что, заботливые мои, идите-ка спать. Йо-Йо, посвяти, пожалуйста, Зева в мои планы, я не успела. Ну, чего сидите, идите. Я вас чуть свет подниму.       Зевран с Йованом переглянулись, подмигнули друг другу, встали и пошли к двери. Перед выходом повернулись и очень серьезно отвесили ей общий поклон; толкаясь, вместе пролезли в дверь и смеясь, побежали наверх. Рианна улыбнулась, подумала: «Мальчишки, хорошо им вдвоем». Посмотрела на черную жемчужину на своей руке, вздохнула. Закрыла дверь, наложила на нее сильное заклятье и стала раздеваться.       Йован в своем номере достал из шкафа еще одно одеяло, пока Зевран раскрывал постель и раздевался. Они улеглись оба на спину и заложили руки за голову. Йован погасил светлячков, в комнате стало темно, за окном зашумел докатившийся до них дождь.       - О каких планах она говорила? - спросил Зевран, чтобы начать разговор. Он чувствовал, что творится сейчас в душе Йо-Йо, понимал, что им все равно придется объясниться. В темноте было легче говорить о наболевшем.       - Она отсылает нас встречать твою родственницу. Караван в двух днях пути отсюда. Тебе нельзя сидеть здесь и ждать, пока она сама к тебе приедет, это невежливо. По крайней мере, так считает Ринна. Если выехать ни свет, ни заря, то к вечеру мы с ними состыкуемся. Дорога для всадников хорошая, они сократили путь через Сулкеров перевал и теперь едут по старому королевскому тракту.       - И она сделала нам подарок? Отпускает вместе. Даже не верится.       - Она хочет побыть одна, подумать... Зев, мне нужно кое в чем тебе признаться. Я виноват перед тобой. Я... не смог удержаться и... я целовал ее... не по-дружески.       - Не говори так, Йо-Йо. Ни в чем ты передо мной не виноват. Она не моя собственность. У меня нет на нее никаких прав. Она любит, кого захочет.       - Она согласилась стать твоей женой...       - Это ничего не меняет. Она ведь не вещь, которая теперь принадлежит мне. В конце концов, она может передумать, она тебя очень любит и не хочет потерять, - Зевран помолчал.       - Я понимаю тебя, я и сам считал, что виноват перед тобой, когда надевал ей кольцо. Разве можно, находясь рядом с ней, удержаться и целовать ее по-дружески. Кто-кто, а я-то хорошо это знаю.       Они замолчали. Зевран думал о том, что сейчас делает Рианна. Как она раздевается и ложится, обнимает подушку. Он любил в этот момент обнять ее сзади, прижаться к ее обнаженной спине, положить ей руку на грудь, а между ног пристроить свой член так, чтобы он касался промежности и ягодиц. Ах, обвиться бы сейчас вокруг ее тела, уткнуться ей в волосы, вдохнуть их запах... Он ощутил голодную тоску по ней и чуть не застонал.       - Представь только, она прямо под нами, - Йован повернулся к нему и приподнялся опираясь на локоть. В комнате было темно, Зевран видел лишь его силуэт. - Зев, ты о чем сейчас думал?       - О том же самом, что и ты, - Зевран улыбнулся. - Слушай, давай спать, нам нельзя об этом думать, а то приснится что-нибудь порочное.       - Не могу. И спать не могу, и не думать не могу. Я с ума по ней схожу. Что мне делать? Я и уехать не могу, я ей сейчас нужен как целитель.       - Она что, заболела? - Зевран тоже приподнялся на локте и обеспокоенно вглядывался в лицо Йована.       - Нет, но до битвы с архидемоном необходимо следить за ее здоровьем. Скверна в организме, не шутка, знаешь ли, - Йован опять лег на спину, проклиная себя за болтливость. Он чуть-чуть не проговорился.       - Не хочу я, чтобы она с ним билась, - Зевран тоже улегся на подушку, - есть же Риордан с Алистером, они тоже Серые Стражи, вот пусть и воюют, - помолчав, он сказал: — Ты подарил ей кольцо, которое исполняет желание. Оно может убить архидемона?       - Нет, это Слеза Морской Ведьмы, оно исполняет только любовные желания. Ты ведь знаешь эту историю о Русалочке, которая влюбилась в принца и попросила Морскую Ведьму сделать ее человеком?       - Да, Рианна нам в Орзаммаре рассказывала. Я думал, что это сказка. Очень мне понравилась.       - Может, и сказка. Но кольцо настоящее и Морская Ведьма тоже.       - А где ты его взял?       - В Тевинтере. Выменял на свой нож у одного старого мага. Хотел забыть Ринну.       - Почему же передумал?       - Она - лучшее, что у меня есть в жизни, единственное оправдание моему бесцельному существованию. Ну, и как ты знаешь, надежда умирает последней. Я ведь даже сейчас надеюсь, дурак, ходячее подтверждение того, что дураки бывают не только круглые, но и длинные.       - Она спрашивала у меня совета, хотела сама избавить тебя от... желания обладать ею.       Йован дернулся, приподнялся на локте и попытался разглядеть лицо Зеврана.       - Что же ты... посоветовал? - голос его дрогнул.       Зевран приподнялся и надавив на его плечо, уложил его обратно: «Успокойся, я предложил ей вернуть тебе кольцо. У нас у всех должен быть выбор, - он откинулся на подушку, - вот только нам с тобой выбирать особо не из чего».       - Зев, а если твоя бабушка запретит тебе на ней жениться? Ведь ты потеряешь титул и какое-то важное место в клане, которое нужно для осуществления планов ваших родителей.       - Никто не может мне запретить на ней жениться, только она сама. Плевать мне на титул и на важные места. Планы отца и без титула можно осуществлять. У меня одна жизнь и до встречи с ней у меня не было ни титулов, ни планов. Да и моя жизнь мне не принадлежала. Если бабуля попробует давить на меня, я напомню ей о ее сыне, моем отце, и матери Рианны.       Зевран вдруг сел и страстно заговорил: «Она для меня все, понимаешь? Через нее я прикоснулся к небесам, к звездам, ощутил себя частью Вселенной. Мир вокруг засиял всеми красками. Я жить захотел и возблагодарил Создателя за то, что живу. Я не сразу понял как сильно я ее люблю, но теперь, когда я это понял, никому, слышишь, никому не позволю распоряжаться моей любовью и моей жизнью...» Йован тоже сел, обнял его и сказал: «Теперь ты понимаешь, почему я передумал? Я чувствую то же самое. Даже ей не могу позволить распорядится моей любовью к ней. Пусть вернет кольцо». Зевран погладил его руки и сказал: «Я передам ей утром, хочешь?» Йован подумал и сказал: «Я лучше сам скажу. Нам с ней все равно придется объясниться. Не обидишься, если наедине?» - «Не говори глупостей. Конечно, наедине». Они посидели молча, думая каждый о своем. Потом, не сговариваясь, легли, устроились, обнявшись, и прижались к друг другу лбами.       - Нам придется расстаться, - сказал Зевран.       - Жизнь состоит из расставаний и встреч, — улыбнулся Йован.       - Мне будет тяжело, - Зевран глубоко вздохнул.       - Мне тоже. Но мы - мужчины, должны стойко переносить превратности судьбы.       - Научи меня разбирать сигналы кольца связи, а? Мы ведь не потеряем друг друга?       - Завтра научу. Если и осталось у меня в жизни что-то хорошее, то это ты. И я не хочу потерять тебя. Когда утром Рианна пришла проверить уехал ли Йован, она застала их крепко спящими в этой позе. Замерев в дверях, она смотрела и не верила своим глазам. Взгляд скользил по обнаженным торсам, сильным мускулистым рукам и мощным шеям, по красивым лицам, таким разным и таким похожим. Они с умиротворенным видом безмятежно спали в объятиях друг друга. Рианна оглядела комнату, увидела полупустую бутылку бренди на столе, разбросанную одежду, заметила, что в пепельнице есть окурки черных сигарет. Еще раз внимательно осмотрела сладкую парочку и, уходя, хлопнула дверью. _______________________ * Langsuir. Цитата из переписки с автором. ** М.И. Цветаева. Стихотворения *** Константин Никольский. Отрывки из текста песни «Не уходи, мой друг...» ****Джон Леннон. Перевод отрывка из «Imagine» (Представь Себе)