Fresh Blood

В каждой женщине должна быть загадка.... Например, неизвестно откуда отрубленный мужской палец в Ее сумочке. Или же постоянная, очень резкая смена настроений и эмоций на лице. Отсюда и непонятные причины почти всех поступков, будь это выбор платья в элитном магазине, либо приказ об уничтожении известного политика. В каждой женщине должна быть изюминка... Из Этой Женщины можно было бы сделать целую сдобную булку. Только не всем она была бы по зубам, да и мало кто вообще Ее когда-либо видел. Съедобным такой шедевр кондитерского мастерства также нельзя было бы назвать, ибо это была горькая и желчная на слова, едкая на чувства кислота, щедро сдобренная временами катализатором, который диктовался Ее настроением. В каждой женщине должен быть шарм... Но ведь не обязательно же он должен отдавать флёром загадочности и нотками розы. Шарм может быть не только женственным и нежно-розовым. Он может быть черным, словно воронового крыло или как цвет Ее шелковистых и всегда забранных в строгий пучок волос. Он может быть черным с красными прожилками, в которых течет алая кровь, наполненная и бурлящая адреналином, прожигающим сознание полностью. Он может быть белым, который мог бы поспорить с чистотой Ее дома, в котором она соблюдала порядок с хирургическим фанатизмом. * * * Однажды осенью, когда я в очередной раз пытал клиента Мориарти, действуя по своей привычной схеме, расчленяя его постепенно и не нанося особо жестких увечий, чтобы он не умер раньше положенного срока, Джи подошла сзади и легко коснулась тонкими пальцами моего плеча, чуть сжимая, заставляя остановиться. Когда я молча отстранился от жертвы, она слегка присела, становясь на одном уровне с искореженным лицом мужчины. Требовательно протянув ладонь ко мне, не поворачивая даже головы, Джи тихо проговорила:"Нож.." Передав ей свой любимый кинжал, оставшийся еще с войны, который был приобретен в одной индийской деревушке, я внимательно пригляделся к ее лицу: капризный изгиб пухлых губ вытянулся в плотную белую полоску, что говорило о напряженности, черные бездонные глаза горели каким-то непонятными огоньками, которым позавидовал бы любой уважающий себя маньяк. Словно художник, прикасающийся впервые к чистому полотну, Она начала с тонких, пока еле заметных порезов клинком, прорывая тугую кожу достаточно сильно для появления карминных разводов, но недостаточно, чтобы светлое полотно было испорчено окончательно. Симметричные штрихи, словно мазки, сделанные живой кистью, чередовались с кокетливыми завитками и точками, словно взятых из народной росписи. Остановившись и отдав мне кинжал, Она прикрыла глаза на секунду, а затем сделала рукой выпад вперед, прямо в центр расписной картины, с силой сдавливая кожу пальцами и выжимая кровавую росу из собственноручно сделанных трещин. Не замечая вопля боли несчастного, схожим по звучанию с ультразвуком, Джи широко раскрыла глаза, глубоко вдыхая приторный запах и медленно убирая руку. Сложив ладони вместе, она не спеша начала тереть их друг о друга, словно натирая руки не кровью, а обычным ночным кремом. * * * У каждой женщины должны быть ухоженные руки... Ее руки до сих пор пахнут кровью. Она словно въелась в ее тонкую кожу, не оставляя цвета, но пропитываясь железным, горьким, приторно-сладким запахом свежей крови. Странно, но именно этот запах гармонирует лучше чем все известные мне духи и парфюмы, с Ее бледной кожей, настолько тонкой, что порой кажется, что можно увидеть, как бежит по голубым венам поток крови, наполненный адреналином.