Конец пути

      Пестрая повозка весело катилась по городку. Прохожие оборачивались ей вслед: бродячие музыканты и фокусники всегда привлекали внимание, чего уж там.       Это обещание праздника, которым тянуло от чуть облупленных и запылившихся, но все равно нарядных бортов, не спутаешь ни с чем. И пусть на первый взгляд пугающа не то улыбка, не то оскал правившего повозкой одноглазого старого воина — но на второй видно, что она полна предвкушения, так же, как и сияющие глаза двух свешивающихся с высокой крыши мальчишек.       Удивительно было одно: вместо того, чтобы свернуть на центральную площадь, повозка уверенно двигалась через город, на тихую пустынную дорогу, ведущую к стоявшему чуть на отшибе дому.       Неподалеку от ворот возница потянул за поводья, останавливая крепкую мохноногую лошадку, и из повозки выпрыгнул мужчина в пестрой мантии, сразу выдававшей в нем мага. Да-да, того самого, у которого хоть драконы из рукавов вылетят, хоть стаи голубей, хоть и что куда более волшебное и впечатляющее.       — Ты уверен, что хочешь вот так?.. — спросила высунувшаяся следом за ним симпатичная пухленькая женщина, придерживая порывавшегося вывалиться из повозки карапуза, еще не очень уверенно стоящего на ножках, но все равно стремящегося следом за отцом.       — Мне надо взглянуть, — виновато улыбнулся мужчина, чмокнул её в щеку.       — Да отстань ты от парня, Митья, — пробурчал слышавший все это воин. — Пусть идет.       Мужчина только улыбнулся ему, оббегая повозку. Кто-кто, а они друг друга понимали. И старик отлично знал: иногда возвращаться домой куда страшнее, чем уходить.       Никогда не знаешь, что тебя встретит.       Кусты изрядно разрослись. А может быть, это Дан вырос? Он не знал, только старался по возможности бесшумно пролезть между разлапистых веток, так и норовивших хлестнуть по лицу, к старому лазу в заборе.       Точно, он вырос. Дырка за отодвинутой доской была откровенно мала, пришлось аккуратно расшатывать и выдергивать соседнюю. Потом починит, ничего... Дан невольно задержал дыхание, выглядывая из-за росших у забора ягодных кустов.       На мгновение ему показалось, что он вернулся в детство.       Сладкий запах ударил в нос, заставил сглотнуть мигом набежавшую слюну. Старенькая потрепанная повязка красовалась на голове у Снэла, а это значило одно: он варит варенье.       Почему-то ягодное варенье у старшего ученика не выходило совершенно. Зато яблочное... В урожайные годы весь подпол потихоньку заполнялся горшочками с лакомством, с виду одинаковыми, но каждый раз преподносящими что-нибудь новенькое.       Вот и сейчас Дан невольно принюхался, гадая, что же добавлено в булькающую на огне смесь. Что-то незнакомое, чуть даже горьковатое, нет, кисловатое...       Потом дошло, что все-таки уже минуло много лет с тех пор. Как-то сразу бросились в глаза и разноцветные волосы, выглядывающие из-под повязки, и золотистая рубаха, и что рядом не толкутся другие ученики, ждущие последние томительные минуты, когда варенье доварится.       — Хосс, вы не устали пламя держать? — окликнул Снэл, обернувшись.       Там под деревом сидел его сын вместе с девчушкой, в которой Дан с изумлением и не сразу признал дочь отшельника, живущего в лесу за холмами. И как только угрюмый мужик её в город отпустил. Или сама сбежала? Так или иначе, по-мальчишески худенькая и угловатая девчонка помотала головой, то же сделал и лежащий на животе Хосс, что-то старательно чертящий прямо на земле. Похоже, они играли в какую-то игру и не хотели отвлекаться.       — Ну, тогда идите пробовать, — позвал Снэл, легко снимая котелок с магического огня и ставя его на треногу. Вот тут-то оба и подскочили, забыв про игру и бросившись к нему. С другой стороны с радостным писком летели еще трое детей, мал мала меньше: рыжая-рыжая малышка лет пяти, жутко похожий на маленького Роя мальчишка, с виду так чуть постарше, и совсем маленький карапуз, тоже рыжий, которого они тащили за обе руки.       Снэл отлил немного варенья в плошку, поставил на край стола, где уже ждали своего часа деревянные ложки.       Дети тоже ждали, пока золотистое варенье хоть чуть-чуть остынет, прежде чем тянуться попробовать. Дану отчаянно захотелось оказаться рядом и тоже узнать, что же на этот раз начудил Снэл, но он сдержался.       — Что-то странное, — задумчиво протянула подруга Хосса, пока мелкие просто вовсю облизывали ложки. Хосс тоже задумчиво хмурился, шевелил уже начавшими заостряться ушами, а потом внезапно просиял.       — Это что-то из зелий Алэйла! — выпалил он и радостно завопил, когда Снэл кивнул.       — Так нечестно! — обиделась девочка. — Мне-то откуда знать!       — Ничего, следующее и ты признаешь, — пообещал Снэл.       Оставив это варенье остывать, он подхватил пустой котелок и пошел за водой к дому, где в теньке сидели и резали яблоки женщины: Тамия и Лайла. Причем ножи одинаково споро мелькали в руках обеих, и вообще, что эльфийка, что людская женщина выглядели абсолютно довольными жизнью, краем глаза то и дело поглядывая на детей. Они о чем-то болтали, но до места, откуда смотрел Дан, доносились лишь обрывки фраз. Он улыбнулся, снова невольно вспомнив, как вот так же сам сидел и резал, резал, пока руки не начинали болеть, а желтизна с кожи не смывалась и через неделю. Варенье все искупало.       Женские голоса перекрыли мужские: это шли из-за дома с полными корзинами яблок Орас и Алэйл. Они говорили громче, четче, и Дан разобрал, что алхимик бурчит на друга, что, дескать, собирает яблоки магией, потому что ветки у здешних деревьев хлипкие. Архимаг же подначивал эльфа, что тому просто лень лезть наверх.       Что-то блеснуло на виске Алэйла, и, приглядевшись, Дан изумленно заморгал. Издали, конечно, четко не разберешь, но темная косица прекрасно выделялась на фоне кожи, а овал бусины на ней был подозрительно знаком. Ну ничего себе, выходит...       Похоже, за прошедшие семь лет Снэл окончательно обэльфился.       Дан сам не знал, как к такому отнестись, а потому предпочел подумать об этом потом и тихо полез назад. Все что ему было нужно, он увидел.       Жаль, учитель не дожил, на внука не глянул... Уж если его не было нигде — значит, все.       Дан поймал себя на этом самом «внуке» и тихо вздохнул, протискиваясь через дырку в заборе обратно.       — Ну как? — поприветствовала его Митья, усадившая сына на спину лошадке и бережно придерживавшая, пока тот весело размахивал руками и подпрыгивал, будто и впрямь скакал мало что не галопом.       — Дом, — просто улыбнулся Дан.       Подхватил на руки сына, поймал ладонь любимой, привычно поглаживая огрубевшие от струн пальцы. Остальные тактично решили обождать в повозке. Семья — она все-таки семья, а они и потом познакомиться успеют.       И Дан привычно налег плечом на створку ворот, шагая на родной двор.