Born to die

Когда он впервые встречает его, то лишь саркастически усмехается. Этот мальчишка никак не клеился у Деймона с образом сурового босса мафии – он был слишком спокойным и, казалось, мягким, совсем простым. Примо Джотто. Он сказал, что многое слышал о мессере Спейде. Сказал, что его организации нужны такие люди. Деймон сидел в кресле с видом познавшего жизнь волка и слушал. Джотто умел говорить, возможно, даже убеждать, но он был совершенно уверен, что никакая организация ему не нужна. Они сидят в его венецианской квартире, жители которой отчалили неделю назад в Форли. Деймон без особого труда убеждает соседей в том, что квартира пустует. Завтра, через неделю или, может быть, месяц он сможет запрыгнуть на корабль и отправится подальше от красивой, утонченной, но пропитанной вонью и плесенью Венеции. Он будет свободен. Блестящий вор и блестящий иллюзионист. - И что же вы обо мне слышали, мессер Примо? Деймон нарочно делает ударение на слове «мессер». Между ними года три разницы, не больше, но Спейд чувствует его мальчишескую наивность, веру в людей, и собственное отвращение ко всему этому. В его «мафии», наверное, прощают раскаявшихся предателей и убивают только при большой надобности. Наверное, борются за справедливость, спасая бабушек от воров. Воистину отвратительно. - Вас называют Лисом. Говорят, что вы появляетесь и исчезаете, как призрак, что те, кто вас видел, сходили с ума… Спейд лишь хмыкает, перерывая его. Он с самого начала знал, что этот разговор ни к чему не приведёт. Примо Джотто далеко не первый, кто пытался завербовать его в подобную организацию. Но он молчит, смотрит, как медленно двигаются гондолы под мостом Риальто и понимает, что ему ужасно скучно. Деймон не умел скучать. Неожиданно для себя он выдает: - Я хочу увидеть тебя в деле На следующий день он сидит на собрании Вонголы и ловит на себе подозрительные взгляды. Особенно от этого парнишки, по правую руку от Джотто, наверное, главного заместителя. В Венеции невероятная жара, и кажется, ещё больше несёт плесенью. Он перебрал столько городов и стран, но всё равно находил в каждом из них изъяны и спешил их покинуть. Ему казалось, что призрачное «там», всегда лучше приевшегося «здесь». Деймон развлекался тем, что играл в преступлениях, словно в театре, создавая иллюзии, и перебирал между пальцами смерть. И, почему-то, никогда не пытался вспомнить, спокойную, размеренную жизни. Он слушал все эти бредни и чувствовал, что попал на сборище детишек, которые решили поучаствовать во взрослых играх. Они хотят спасти город от коррупции, грязи и порока. Ха! Никто не может заставить людей быть благочестивыми, все мы от природы подлы и порочны. Деймон осознавал всю абсурдность, но всё равно продолжал сидеть и, как заворожённый, слушать эту чепуху. От Примо исходила невероятная сила и, сидя во главе потрёпанного стола, он говорил твёрдо и убедительно. Он верил. И, конечно же, был полнейшим идиотом, но Спейду, к его собственному удивлению, начинала передаваться эта странная всепоглощающая вера. Он подумал о том, что пора уходить. Пора узнать как там с кораблями и поскорее убраться из этого чёртового города. Но тем же вечером он принял от босса Вонголы кольцо, и всё ещё чувствовал на себе подозрение со стороны других хранителей. Он тоже не был бы рад, если бы в его идеальной организации появился вор и циник. Но с боссом никто не спорит, поэтому в тот вечер он стал хранителем тумана. Сидел в чужой но, тем не менее, более роскошной , нежели штаб Вонголы, квартире и думал о том, что какой-то мальчишка вот так сходу заставил его отказаться от собственных принципов. Он думал о том, что кому - нибудь из них придется сломаться, иначе долго они вместе не протянут. Он думал, что слишком давно не был в «Дикой Розе». Хранители, которые уже были готовы простить внезапное появление Деймона, поговорив с ним, лишь только убедились в своих подозрениях. Однако Спейду было демонстративно плевать, что они думали. Он опаздывал на собрания и вставлял саркастические комментарии, мерно покачиваясь на стуле и всем своим видом выражая собственное презрение. Деймону не хотелось признаваться, что он приходит туда только для того, чтобы послушать Джотто. Ему всё ещё казалось, что они все безнадёжны, но он приходил. И это было чертовски странно. Их первое задание было простым – накрыть контору каких-то воров. В итоге оказалось, что Джи подслушал неправильно, и их оказалось в два раза больше, чем предполагалось. Деймон усмехался и бил в пол силы, только вырубая, потому что убивать всяких подонков совсем не в стиле Вонголы. Их нужно всего лишь проучить. Все сделали вид, что не услышали фразу Спейда о том, что они не исправятся, если их поколотить. Эти люди привыкли так жить. Они едва ли справлялись, потому что воров оказалось несчётное количество, и они на удивление сильно стояли друг за друга. Какой-то парень бросился на спину Асари, и Джотто попал в него пулей. Случайно. Прямиком в голову. Деймон рассмеялся, глядя, как тело сползает на пол, а кровавое пятно чужой крови растекается на плече у мальчишки, как Джи оттягивает его подальше, чтобы он не последовал за своей случайной жертвой. В глазах Джотто – чистый ужас, он только что осознал, что даже ради благих целей приходится продавать душу. И это забавно. Вернувшись в квартиру, Деймон совсем не удивляется, когда видит посреди гостиной босса. Он сидит в расстёгнутой рубашке и молча тянет джин из личной коллекции Марио Костелло. Смотрит затуманенным взглядом чуть испуганно и жалостливо, как подбитая собака. Спейд морщится. Ему совсем не хочется объяснять Примо, что его мечты о благородной организации – детский лепет, что ему нужно научиться отсеивать отбросы, чтобы хоть как-то исправить этот порочный мир. Но он опять делает противоположное своим мыслям. - Что же ты решил провести время со мной, а не со своей правой рукой? Шутка была пошлой и плоской, но Джотто все равно коротко смеется. - Джи бы не понял - А я, конечно же, всепонимающий и всепрощающий Босс коротко мотает головой и грустно усмехается. Деймон вздыхает. Насколько же все-таки у них разные восприятия мира. Он присаживается рядом в глубокое кресло и тоже наливает себе джина. Он знал только имя – Марио Костелло, мужчина, который жил здесь раньше. Кем бы он ни был, вкус у него неплохой - Просто…ты… убивал когда-нибудь, Деймон? - Бывало - И тебя не мучают кошмары? - Я думаю о том, сколько людей убили они и какими ублюдками были - Да ты циник - О, Вы так проницательны, босс Джотто сглатывает и, наконец, высказывает всё, что осадком лежало у него на душе: - Я не имел права его убивать. Мы клялись друг другу, что будем защищать людей, а не лишать их жизни. Кем бы он ни был, что бы ни делал, не я должен был решать, жить ему или нет. Спейд переводит взгляд на Джотто и с удивлением замечает, что тот просто сидит прямо и смотрит на противоположную стену. Он не помнит, чтобы когда-нибудь страдал из-за того, что сделал. Он считал это всего лишь развлечением. Ему хотелось вконец разбить все идеалы наивного мальчишки, но Деймон поддается какому-то внезапному порыву и притягивает Джотто к себе, обнимая. Тот прячет лицо на его плече, которое быстро промокает от влаги. Примо кажется мягким и очень тёплым, его волосы чуть щекочут шею и Спейд чувствует, как его сердце пропускает удар. - Если ты жалеешь, значит что – то чувствуешь, - вместо тонны цинизма глухо озвучивает он. Они просто сидят и говорят о всяких мелочах до середины ночи, а потом босс уходит, не забыв напомнить, что собрание у них ровно в восемь часов. Спейд засыпает под утро, и ему сниться, что он сидит в том самом кресле, а на его члене мерно двигается гибкий, жаркий и развратный Примо Джотто. Он пошло стонет, подставляя под поцелуи шею, а иллюзионист водит по его телу пистолетом и рассказывает, как долго и мучительно будет его убивать. На собрание, к всеобщему удовлетворению, Деймон не приходит. Несмотря на убеждения Спейда, дела Вонголы идут в гору. Джотто зарабатывает деньги на куда более приличный штаб, а о спасительной организации с благоговением болтают меж узких улочек Венеции. Босс где-то находит Алауди, существо, еще менее приспособленное к работе в команде, чем сам Спейд, но, безусловно, не менее сильное. Хотя слабо понимает, что он вообще здесь делает. В другой раз уже Джотто застает иллюзиониста в своем кабинете, тот разваливает на диване среди опиумного дыма, а по обе его стороны сидят куртизанки из «Дикой Розы». Хихикают, гладят, касаются губами. Деймон обнимает их за талии и по очереди целует, передавая немного дыма, только потом замечает босса. Тот напряженно сглатывает, и лишь потом надевает маску беззаботности - Неплохо ты тут устроился. - Это месть. Шлюхи подмигивают ему, подзывая к себе. Джотто качает головой, кашляет от дыма и опирается на письменный стол. - Твой друг меня ненавидит, - невпопад заявляет Деймон. - Джи? Он просто слишком подозрительный… - Или ревнивый. - Не говори глупостей! На самом деле его много кто ненавидит, но с Джи все по-другому. Он словно цепной пес босса, серый кардинал, отгоняющий каждого, кто попытается подобраться ближе. Раньше Деймон даже не замечал этого – невесомые касания плеча или руки, как будто обозначая свою собственность. Он думал, они трахаются. А когда узнал, что нет, то чисто по-братски пожалел Джи, тот, наверное, и ввязался во всё это только ради Джотто. И всё ещё был идиотом. - Ладно, пошутили и хватит. Прекрати, пожалуйста, курить в моем кабинете и проводи … дам. В любом другом случае Деймон Спейд бы только засмеялся, и даже не подумал бросать свое занятие. Но это был босс Вонголы, и он, удивляясь самому себе, затушил трубку и отправил девочек домой под недовольное ворчание. Не хватало еще, чтобы какой - то мальчишка его приструнил. Они странно сближаются. У Джотто под глазами тёмные круги, потому что по ночам они играют в карты или в шахматы, или еще во что-нибудь и разговаривают. Спорят, словно бог и дьявол, пытаясь убедить друг друга в правоте собственного мнения, хотя и понимают что это безнадежно. Обсуждают дальнейшие планы на Вонголу. Пьют джин, в конце концов. Деймон ловит себя на том, что подмечает ранее незамеченные детали. Что у Джотто, например, глаза цвета карамели, что у него ярко выделяются ключицы и тонкие, изящные пальцы. И опять пьет джин. Он не думает, что из него может выйти убедительный романтик. Но Деймон начинает понимать, что как истинный романтик перестал замечать многие вещи, когда Джи приставляет его к стенке, где-то в тёмном переулке прямо возле штаба. Обычно спокойный сейчас у него горящий взгляд, и Спейд невольно вздрагивает, хотя и осознает, что особого вреда такие, как он, не смогут нанести. - Держался бы ты подальше от Джотто, Спейд, - шипит он, и иллюзионисту вдруг становиться смешно Он, наверное, думает, что они там ночи напролет придумывают новые позы. Что его драгоценный запретный плод, который ему самому не хватило смелости попробовать, разлаживают на всех поверхностях. И каждый раз, когда он видит невыспавшегося и рассеянного «друга» думает о том, какие там идеи для Вонголы они могли обсуждать. Деймон его даже немного понимает, хотя это всё равно слишком смешно - А что, после меня не дает? Удар оказался далеко несмешным. Иллюзионист оседает на землю, чувствуя острую боль в челюсти и, сплюнув кровь, ухмыляется, глядя на сжимающего кулаки Джи. - Видимо, не настолько уж крепкая у вас дружба, если он променял твою компанию на первого попавшегося циничного ублюдка Деймон Спейд стоял на коленях со сломанной челюстью, но, глядя на выражение лица Джи, всё равно чувствовал себя победителем. Он идёт к лекарю, а сразу после него к Джотто. Как всегда, через окно и когда ему захочется. Босс все спрашивает, что у Деймона с лицом, то тот лишь отмахивается – напоролся на какую-то пьяную банду. У него особое настроение и он предлагает сыграть в шахматы на желания. Разговор впервые не клеится, а тишина давит на нервы. Джотто проигрывает и смешно поджимает губы, когда видит, как ему ставят мат. - Ну что ж, загадывай. - Поцелуй меня. Босс краснеет чуть заметно, но быстро справляется с собой. Это одна из причин, почему Спейд остался - еще пара лет, и этот парень будет идеальным дипломатом, раз уж его совсем не смутила ситуация, когда ему загадывают желание поцеловать своего друга - Только поцеловать? - Посмотрим. Деймон не знает, чего ждёт от всего этого. Просто он немного пьян, а у Джотто красивые губы. Тот поднимается и, кажется, преодолевает расстояние между ними бесконечно долго. Опирается коленом между его разведенных ног и коротко целует. Губы у него мягкие, совсем девчачьи, ресницы длинные, а глаза цвета карамели. Деймон смотрит как заворожённый, когда Примо отстраняется. А потом целует сам, глубоко, жадно, притягивая к себе ближе. Джотто упирается в его плечи и, кажется, пытается оттолкнуть, но быстро сдается и целует в ответ. Спейд перетаскивает его к себе на колени и проводит по спине, чувствует под одеждой весь исходящий от него жар и, кажется, сходит с ума. Когда обоим не хватает воздуха, Джотто отстраняется, и медленно выдыхает. У него закусанные, покрасневшие губы и ему сложно сфокусировать взгляд, Деймону кажется, что он в жизни не видел никого более сексуального. - Это было … круто, - усмехается босс Деймон думает, что никогда не трахал парней. Думает, что Джотто, наверное, тоже трахал только местных девушек. Они, наверное, были от него в восторге. Как сейчас Деймон. Он назло Джи оставляет на шее босса алые засосы и помогает ему двигаться на собственном члене. Примо, как во сне, гибкий тонкий и развратный, порывисто стонет при каждом толчке. Спейд даже подумать не мог, что кто – то может так сильно его возбуждать. Он зарывается носом в каштановые волосы и шепчет всякие пошлости, от которых, кажется, Джотто только больше сносит крышу. Внутри так тесно и жарко, что крышу сносит Спейду. У его босса невероятное, податливое, чувствительное тело, тёмные от торопливых ласк соски выделяются на загорелой коже. Бедра двигаются в такт всё быстрее с каждым толчком почти неосознанно. Они на пике. В комнате пахнет потом и сексом, а Джотто все сложнее держаться за плечи любовника, чтобы удержаться в узком кресле. Хватает пары движений руки по члену, чтобы он, протяжно застонав, кончил и сжался так, что сразу за ним излился и Спейд. После оргазма они валяются за полу и пытаются отдышаться. Деймон почему-то улыбается и не без ужаса думает, что мальчишке всё же удалось его приструнить. - И что это было? - Наверное, мне теперь придется на тебе жениться. Джотто коротко смеется. Как ни странно, циник, вор и распутник, Деймон Спейд всё же полюбил Вонголу. Она больше не напоминала кружок школьников с палками вместо ружья, а стала чем-то действительно серьезным. Джотто вёл переговоры с главами других кланов и теперь носил строгий черный костюм вместо привычных брюк и рубашек. Деймону жутко нравилось трахать его на столе в кабинете, среди бумаг, в одном галстуке и расстегнутом пиджаке. А еще он, кажется, всё-таки женился, потому что теперь они жили в одной тесной, душной квартирке, бегали на задания и не спали ночами. Джотто пытается заниматься делами, а Деймон его отвлекал. И ему кажется, что он все-таки позорно влюбился. Теперь Спейд сидит по левую руку от босса, а Джи – по правую. И они словно ангел и демон, потому что Джи всегда советует помиловать, а Деймон убить. *** - Идиот, как ты мог отпустить его?! Это не укладывалось у него в голове. Они ловили ублюдка, Николло Фавароло, грёбаные три месяца, а сегодня он узнает, что люди Вонголы его допросили и, узнав всю информацию, просто отпустили. Отпустили! Ну как можно быть настолько наивным? - Он рассказал нам всю информацию о его семье, Деймон. Теперь у нас полный альбом компромата. В конце концов, он клялся, что раскаивается. Он уже заслуживает шанс сбежать из Венеции и остаться в живых. Джотто говорил спокойно, параллельно рассматривая бумаги, и бегло бросая взгляды на хранителя. Как будто тот совсем не ворвался в ярости в его кабинет, почти что выбивая дверь. Как будто бы пару часов назад не совершил ужаснейшую ошибку в своей жизни. Это раздражало ещё больше. Он проводит по волосам, пытаясь хоть как то успокоиться, и опирается на стол руками, почти ласково убирает от лица Джотто бумаги - Ты хоть понимаешь, что он может рассказать своим дружкам о нашем местонахождении, и завтра к нам ворвется пара сотен людей Фавароло? - Он не расскажет. - Почему? - Я говорил с ним. Я ему верю. Деймон протяжно стонет. В голосе босса столько святой уверенности, что он чувствует, будто объясняет ребенку, что Санты не существует - Люди не настолько плохи как тебе кажется, Деймон - Да нет, мой милый, это просто ты не видел настоящей жизни и всё еще считаешь, что она такая радужная и сладкая. Оглянись вокруг. В этом городе чиновники присваивают себе налоги, священники совращают набожных мальчиков, а людей убивают из-за пары монет Деймон поворачивается спиной к боссу и ударяет рукой стену. Они стоят так, кажется, вечность и думают над словами, произнесёнными ранее. А потом Джотто тихо и всё еще спокойно говорит: - Ты сам знал, на что идешь. - Я считал тебя лидером, уверенным в своих идеалах, вдохновляющим. Я не хочу работать на наивную мямлю. Это была первая ночь за долгое время, которую они провели по отдельности. Деймон гулял по бедным районам Венеции и думал о том, что сегодня она воняет даже больше, чем обычно. А потом наступает затишье. Целый чёртов месяц. Они выходят на немалую организацию, которая одалживает людям деньги под огромные проценты, а тех, кто не может вернуть, продает в рабство. И она уже почти у них под носом, оставалось только сидеть и ждать когда поступит сигнал от шпиона, который влился в их организацию. Сигнал мог поступить в любую минуту, поэтому хранители изнывали от дикой скуки и томительного ожидания. Особенно изнывал Деймон. Он не умел, не хотел скучать. Он вспоминал собственных родителей, которых зарезали прямо у них дома. Маленькую сестричку. Родной город. Да, черт возьми, он любил свою жизнь за то, что в ней не было времени, чтобы сесть и задуматься. Венеция, казалось бы, с каждым днем прогнивала все больше. Сколько он здесь? Год? Два? Когда они с Джотто впервые встретились, была точно такая же жара. Он никогда не задерживался на одном месте так долго. Примо выглядел беззаботным и совсем не отягощённым ожиданием, и это раздражало. С каждым днём Деймон был всё грубее и у него с бедер не сходили синяки. Жаркими днями иллюзионист мотался по городу, каждый раз убеждаясь в собственных представлениях о мире и думая о том, что до сих пор здесь только из – за Джотто. Запускал огненные шарики в стену. Пропадал в борделях, чаще напивался, понемногу сходит с ума. Когда то он клялся себе, что никто не сможет привязать его к себе. Деймон ждёт. Он сидит на диване, покрытым выцветшим красным бархатом, и пускает опиумный дым в потолок. С видом философа он толкает речи об идеальной мафии. Чувствует приятно забытье, а между его ног, то поднимаясь, то опускаясь, двигается голова Елены. Она будто женское воплощение Джотто – такие же светло-каштановые волосы, такие же необычные глаза, только намного более покорная, и восхищенно ловит каждое слово. Она вся мягкая, с умелым ртом и ловкими пальцами, как самая обычная проститутка. Деймон не знает, где Джотто ее откопал, но он говорит, что она неплохо справляется со своей работой. Иллюзионист тоже так думает. Он не помнил, чтобы слышал ее голос и вообще сомневается в наличии в ней интеллекта, но таким девушкам это и не нужно. Чувствуя приближение разрядки он, не прерываясь, тянет её за волосы, заставляя взять глубже, и Елена жалобно стонет. Следующей ночью Джотто находит его на балконе. Спейд пьян и, держась за перила, наблюдает за ночной Венецией. Она кажется ему отвратительной, как плохой спектакль, увиденный в сотый раз. - Вы с Еленой подружились, - подмечает Примо и становиться рядом. Деймон пожимает плечами - Она не спорит - Да… И сосет неплохо. Иллюзионист бросает на него удивленный взгляд, но не видит ни злости, ни ревности. В голосе Джотто тоска и грусть, как будто бы что – то важное ускользает от него сквозь пальцы. - Ты сам знал, на что идёшь Это жестоко, на самом деле. Просто Деймон разочарован. Он считал, что нашёл того, за кем хотел бы пойти, кто сможет заразить его своей верой, что Вонгола станет делом его жизни. А Примо Джотто оказался слишком глупым и мягким, умеющим только красиво говорить, живя со своим цветочным восприятием мира. Деймон думал о том, что такие умирают от рук тех, кого они великодушно пожалели. А еще, что если кто – то посмеет хотя бы тронуть Джотто, то он лично разыщет ублюдка и будет очень долго и мучительно убивать. - Мы же были одной командой, - Деймон чувствует, как сложно королю мафии держать маску спокойного лидера, и как в его речь просачиваются просящие нотки. - Ты же любил Вонголу, половина идей принадлежат тебе. Просто подожди еще немного, Дей. Поступит сигнал, мы включимся в работу, и всё будет хорошо, как раньше. Ты и я. Поверь. Деймон мотает головой. - Не могу. Я задыхаюсь здесь с тобой, Джотто. Это не моя жизнь, мне пора. Примо сглатывает, а потом Спейд чувствует на своем плече его руку. Рука сжимается крепче, а Джотто прижимается к нему сзади, пряча голову в изгибе шеи. - Я не хочу… не смогу без тебя. Деймон чувствует, как сложно эти слова даются Примо, что ему тоже совсем не нравиться выглядеть жалким. Он думает, что не сможет рядом, что если останется, всё будет только хуже. Что им давно пора разойтись по своим лагерям. Он думает, что он тоже любит. Что, наверное, тоже просил бы его остаться, если бы они поменялись ролями. Но говорит: - Когда мы в следующий раз встретимся, постарайся меня убить А потом Деймон прижимает Джотто к стене в их спальне и они жадно целуются. Босс всё пытается перенять инициативу, прижимается ближе, тянет за волосы. Каждый из них хочет в последний раз запомнить все изгибы чужого тела, каждое движение, и Деймон опять груб, хотя ему и хочется быть нежным. Он целует всё, до чего может дотянуться, оставляет алые отметины, стягивает пиджак, вырывая несколько пуговиц, кусает за ухом, в который раз наслаждаясь реакцией Джотто. Да, чёрт возьми, он будет скучать. Им стоило бы провести последнюю ночь в постели неторопливо и незабываемо, но Деймон сомневается, что сможет уйти после этого. Поэтому он торопливо облизывает пальцы и по одному медленно растягивает босса, одной рукой придерживая его за бедра. Джотто неудобно, да и слюна явно не лучшая смазка, но сейчас нет никакой разницы. Он невнятно просит, чтобы Спейд прекратил его мучить и, наконец, трахнул, потому что чувствует, что тот сам уже на пределе. Иллюзионист стягивает до конца мешающие брюки и плавно до конца входит в горячую тесноту, хрипло выдыхает. Джотто скрещивает ноги у него на талии и, отчаянно цепляясь за плечи, тихо стонет от каждого толчка. Деймон прижимается лбом к его лбу и заглядывает в глаза, улавливая каждое изменение, и ритмично двигается в податливом теле. Им обоим отчаянно не хочется, чтобы это заканчивалось, потому что потом ничто не будет так, как раньше. Но Деймон чувствует, что уже на пике и поэтому начинает двигать по члену Джотто в такт своим движениям, и вскоре сотрясается в оргазме. - Я не жалею, - тихо шепчет Спейд, утром, стоя под окном их квартиры. Из вещей у него только деньги, которые он успел заработать в Вонголе, и Елена, которая не захотела оставаться без мессера Спейда. Она мило улыбается и хлопает длинными ресницами, точно кукла. Пригодится. Будет напоминать, почему Деймон однажды остался в Венеции так надолго. Когда они соберут действительно стоящую, могущественную Вонголу, он будет покупать ей платья и брюлики, а может, даже женится. Она будет отличным предметом декора. Но не скоро. Сейчас они уедут в Тоскану, а там куда–нибудь ещё. Деймон Спейд опять свободен, но, почему-то, это не сделало его счастливым.