Девочка без руки

Погожим осенним вечером, казалось, не было причин для разочарований или печали. Но Настя направлялась домой в слезах, впрочем, как обычно. Шаг её был быстрым и неуверенным, вслед девочке постоянно кидали либо обидную фразочку, либо мусор, что попадётся под руку. - Дура однорукая! - мятая банка из-под кока-колы летит прямо в голову Насти. Ускорив шаг, девочка забегает за угол и тут же заходит в свой подъезд. Первый этаж, второй, третий. До боли знакомая входная дверь, в которую въелись различные граффити в духе тех оскорблений, которые она слышала последние два года, с тех пор, как потеряла руку. Многочисленные попытки отмыть неприличные слова с деревянной поверхности были тщетны, а денег на новую дверь у семьи не было. Настя толкнула скрипучую дверь, которая никогда не была заперта, и прошла в тёмную прихожую. В нос ударил запах алкоголя и мочи, а с кухни донеслись непонятные дикие звуки. Отец снова был пьян. Кажется, последний раз она видела его трезвым месяцев семь назад... Крадучись, девочка прошла в свою комнату и прикрыла дверь, изрядно покосившуюся от частых попыток отца вломиться и изнасиловать свою дочь. С трудом натянув до дыр затёртые полосатые носки, Настя заглянула под диван, надеясь найти бинты, но обнаружила только пыль и обветшалый обрывок бумаги. Бинты были найдены за старым грязным креслом, возраст которого превышал уже десятки и десятки лет. Казалось, оно всегда тут стояло, и никто даже не пытался вычистить его или поменять подушки. Перевязка далась тяжело: то и дело бинты выпадали из руки и укатывались, но, в конце концов, девочка завязала узел на пожелтевших от времени бинтах и села на диван, из которого тут же вылетело облачко густой пыли. Настя посмотрела в окно. Последние лучи осеннего солнца озаряли небо и просыпающийся ночной город. Постепенно зажигались фонари и неоновые вывески магазинов, был слышен гул проезжающих вдалеке машин и трамваев. На ссохшейся от времени и частой перемены погоды оконной раме играли яркие солнечные блики. Идиллию нарушил громогласный голос отца. - Иди сюда, тварь! Мышцы рук в страхе напряглись. Настя встала и словно во сне прошла на цыпочках в прокуренное помещение, из которого раздавался голос - кухню. - Подойди поближе, мразь, - отец расплылся в кривой ухмылке. От него несло перегаром и копчёной рыбой. Секунды помедлив в нерешительности, Настя шагнула вперёд и почти вплотную встала к столу, за которым, развалившись, сидел мужчина. Жирными толстыми пальцами отец схватил обрубок руки девочки и положил перед собой на замызганную разделочную доску. "Папа, что ты собираешься делать?" - пронеслось мыслью в голове Насти, но она не решилась сказать это вслух - знала, за вопросом последовали бы хорошие побои. Дальше всё как в тумане. Откуда-то отец выхватил огромных размеров мясницкий нож... Хруст кости... Глухой стук по деревянной дощечке... Крики, обилие крови и пульсирующая боль в руке... Отползая в сторону, Настя прижимала кровоточащий обрубок, который теперь стал на пару сантиметров короче. Горячие бордовые струйки пропитывали рубашку и школьную юбку девочки, стекая по голым ногам. Пытаясь остановить кровь, Настя зажимала второй рукой обрубок и всё дальше отползала в комнату, ножками отталкиваясь от пола и оставляя за собой на линолеуме кровавые полосы. До этих пор девочка верила, что её отец всё тот же добрый и мягкий человек, каким он был два года назад, когда ещё не начал пить. Вера в то, что виноват алкоголь, вселяла в сердце Насти надежду на выздоровление отца от пьянства. До этих пор. Слёзы мешали ориентироваться в пространстве, но расплывчато Настя всё-таки видела, как отец встаёт и расстёгивает ширинку не с лучшими намерениями. Пока девочка пыталась скрыться в коридоре, её юбка достаточно сильно задралась, тем самым провоцируя отца на непристойные и отвратительные мысли. Улыбаясь, громоздкая фигура подходила всё ближе и ближе. Настя проскользнула под его ногами и оказалась около табуретки. Провести отца оказалось проще простого, разум того был затуманен очередной бутылкой. - Папа, пожалуйста, не надо, - всхлипывая, взмолилась девочка и ещё ближе прижалась к ножке табуретки. - Ты, дрянь, иди сюда! - прохрипел мужчина и схватил Настю за затылок. Взгляд девочки упал на мясницкий нож, который был измазан её собственной кровью. Нет времени думать, либо сейчас, либо никогда. Девочка рванула руку вперёд и схватила его. Со всей ненавистью и отвращением к своему отцу, она вонзила острый нож в бедро мужчины так глубоко, как только позволяли её силы. Отец завопил от боли, тем самым только ещё больше напоминая животное, и упал на колени, зажимая кровоточащую рану руками. - Сука! Я до тебя доберусь! Ты у меня отхватишь! Научишься уважать своего отца! Мразь малолетняя! - каждое следующее его слово звучало всё громче и страшнее предыдущего. Совершенно не отдавая себе отчёт о действиях, Настя кинулась на отца с ножом, вонзая его с каждым разом всё сильнее и сильнее, выливая всю обиду и ненависть, которая накопилась за эти годы. Через несколько минут тело было сплошь покрыто глубокими ножевыми ранениями. Обессилев, Настя уронила окровавленный нож на пол и упала. Полёт агрессивных мыслей было не остановить, в голове девочка уже перебирала всех, кого хотела бы убить. Первым на очереди был одноклассник, который давал ей разные обидные прозвища. Да и жил он ближе всех. Настя надела чёрные пыльные туфельки и вышла из подъезда во двор. Была уже ночь, дышалось легко и свежо, прохладный воздух наполнял лёгкие. Непринуждённо насвистывая мелодию какой-то джазовой песни, девочка подошла к дому своего одноклассника. - Пришла и твоя очередь, дорогой, - улыбнулась Настя и вошла в подъезд. В это время все жители дома уже спали, только на втором этаже в окне горел привлекательный для ночных мотыльков жёлтый свет. В этой-то квартире и раздался ночной звонок в дверь. Раздражённый тем, что его отвлекли от компьютерной игры, Лёша, одетый в пижаму с забавными утятами, подошёл к входной двери и распахнул её. Длинные растрёпанные волосы, съехавшая на бок чёрная юбка, рваная в некоторых местах от борьбы рубашка и окровавленный нож в руке, причем сама девочка тоже вся была в крови, - такая картина открывалась молодому человеку. - Настя?? Ты чего это... - Я убила своего отца, - с расстановкой произнесла она и стеклянными глазами посмотрела сквозь Лёшу, - а теперь убью тебя, - улыбнулась и подняла руку с ножом. - Ты что, свихнулась?? - негодование переросло в страх и мальчик попятился назад. - За те долгие два года оскорблений, - Настя шагнула вперёд, - издевательств, - занесла руку за голову, - и подстроенных шуток надо мной, - подняла брови и широко распахнула глаза, словно в изумлении, - получай, - резко сдвинула брови и кинулась вперёд, выставляя нож прямо перед собой. Раненый прямо в живот, молодой человек согнулся и раскрыл рот, из которого показалась кровь. - Вы больше никогда не будете смеяться надо мной, - девушка толкнула Лёшу ногой и тот упал, скорчившись от боли. Бордовая лужа растекалась всё шире и шире на полу, струйки бежали по резным бороздкам ламината. Утята на пижаме пропитались кровью и казались теперь больше устрашающими, нежели забавными. - Никогда, - Настя в последний раз пнула тело носком туфли. Удостоверившись в том, что одноклассник мёртв, она подошла к окну. Мягкий сумрак окутывал город, только благодаря фонарям и полной луне было возможно что-либо разглядеть. Девушка подняла глаза на тёмное ночное небо и, закрыв глаза, улыбнулась. Развернувшись, она переступила через тело и вышла из квартиры, закрыв за собой входную дверь и всё так же непринуждённо насвистывая мелодию джазовой песни.