Неделя

Понедельник. Эридан всех ненавидит. Его лицо выражает крайнюю степень бешенства и едва ли не становится серым, когда какая-то особа проскакивает к турникету впереди него, отталкивая парня сумкой. Он скрипит зубами, чертыхается про себя, но молчит. Пока что. Была бы его воля, он вообще бы истребил к чертовой матери половину земного шара и особенно ту половину, которая ходит с тележками, будто бы нарочно подставляя их под ноги несчастным, или ту, которая нагло наступает на ноги в его модных и новых лакированных ботинках, или ту, которая ездит с пластиковым стаканом в руке, наполненным кофе, и словно нарочно выплескивает горячую жидкость на ультра-крутой полосатый шарф. Наконец, Ампора становится на эскалатор, брезгливо кладет руку на поручень, заметно скривив рот, и ждет. Он поправляет сумку на плече, затем фиолетовую прядь волос, не забыв при этом надменно глянуть на засмотревшуюся школьницу. Кто-то с громким топотом пробегает мимо, лихо перескакивая через ступеньки, задевает его плечом. Раздражает. И этот кто-то бежит дальше, звонко смеясь. Эридан успевает только рассмотреть копну непослушных черных волос, забавную шапочку с кошачьими ушками и болотно-зеленое нечто, напоминающее гремучую смесь парки с плащом. Отвратительный стиль одежды. Вторник. Эридан всех ненавидит. Сегодня утром он споткнулся о сидящего около дверей пьяницу, и тот с грозным ревом посмел схватить его за штанину, из-за чего Эридан взвился с испуганным воплем и поспешил с гулко колотящимся сердцем скрыться куда подальше, тогда как какие-то мимо проходящие стали громко смеяться над этим недоразумением. Посмотрел бы он, как они бы отреагировали на такой возмутительный и неподобающий поступок! Толпа внизу лестницы напоминала какое-то живое существо, норовившее проглотить каждого приближающегося к ней, бестолково двигалась то в одну сторону, то в другую, и дыханье ее было душное, с примесью солоноватого пота и дешевой туалетной воды. Мерзость. Когда парень, яростно орудуя локтями, пробивался к краю платформы, вдруг зазвучала музыка, взявшаяся, казалось бы, из нутра той самой живой толпы. Эридан фыркнул и одной рукой лихорадочно стал искать телефон в кармане - лишь бы найти в своем плейлисте что погромче и включить на полную. Какие-то этническо-восточные мотивы все равно настойчиво лезли в уши, забивались в голову и раздражали, раздражали, раздражали! Ампора втиснулся в вагон и уже облегченно вздохнул, а зеленое кудрявое недоразумение в кошачьей шапке скользило среди хаотичных людей и собирало деньги. Отвратительная музычка. Среда Эридан всех ненавидит. Вчера он не очень удачно ответил преподавателю и сегодня вынужден после всех пар остаться на отработку долгов. Точнее, он надеялся просто сунуть деньги в конверте профессору, а после смотаться по своим делам. Какая разница, чего он там не знает в экономике и ВВП Кондураса, если объектив его камеры вдруг стал размывать изображения, а отец так и не вернул любимый Роллс-Ройс? Ампора чуть спустил модные черные очки, чтобы произвести еще больший эффект на щебечущую кучку красавиц у колонны, и снизошел до кривой улыбки в их сторону. Пожалуй, можно еще так немного постоять, сложив руки крест-накрест, и позволить им полюбоваться точеным профилем Аполлона Бельведерского. Дурацкая музыка неприятно впитывалась в воспаленное будничными проблемами сознание студента, а запах палочек кориандра витал поверх голов, превращая станцию метро в какую-то площадку для хиппи. Барабаны, низкая длинная труба, флейта, гитара и высокий ужасный голос парня-солиста с длинными масляными волосами - обитель этих детей радуги или как их там. - Привет, - и Эридан оборачивается, глядит сверху вниз на девчонку в шапке. А она, наивно моргая, в свою очередь протягивает ему шапку с мелочью внутри. - Мы собираем деньги на приют для бездомных. Ампора молча кривится и отходит от нее в сторону большими, демонстративно презрительными шагами. Еще как перебегут от нее всякие вши да блохи, мало ли. А девчонка почему-то смеется, вновь заливисто и жутко громко, и парень так и не понимает, чему она радуется. А потом, уже в институте, он понимает, что конверта для лектора нет. Отвратительная неделя. Четверг Эридан ненавидит всех, но девчонку особенно. Из-за нее он остался на дополнительный, ничего не понимал и опозорился еще больше. Из-за нее метро раздражает настолько, что он испытывает аж физический дискомфорт туда заходить. Из-за нее дурацкий мотив вертелся в голове целый вечер. Из-за нее отец сказал, что пока сын не возьмется за ум, не даст ему даже доллара на расходы. Из-за нее его модные ботинки из лаковых превратились в запылено-затоптанные. Из-за нее его все бесит. Из-за нее, все из-за нее! И поэтому когда парень вновь видит синюю шапку с ушками и протянутые для денег руки, он набирает в легкие побольше воздуха, чтобы высказать ей все, что он о ней думает, но тут противный старый дедок резко наступает своей тростью на те самые испоганенные ботинки, а мелкий пятилетний бесячий ребенок проскальзывает мимо, задевая согнувшегося от боли Эридана прямо по до невозможности красивому и прекрасному лицу, сшибая очки. Он, близоруко щурясь, пытается их найти и до жути боится услышать хруст оправ и линз под чьей-нибудь ногой сорокового размера. Девчонка в зеленой куртке, вроде бы мило улыбаясь, протягивает ему его очки, но ее глаза хитро сверкают зеленым, поэтому Эридан, едва ли не рыча, вырывает свою вещь из ее маленькой руки и запрыгивает в закрывающиеся двери. По приезде до нужного места он замечает, что его телефона нет. Отвратительная девочка. Пятница Эридан ненавидит девчонку больше, чем всех людей вместе взятых. Вчера на его IPad пришло сообщение, где было всего лишь вот это - ">:333". Конечно же это была та, в кошачьей шапке! У нее его телефон, его деньги и вообще пора бы с ней расквитаться. Эридан решительно, как всегда одевшись с шиком и блеском, поспешил к неприветливо раскинувшейся арке Метрополитена, чуть прихрамывая на пострадавшую ногу. Царапина от слетевших очков, которые еще и умудрились его поранить острой оправой с поблескивающими драгоценными камнями, была тщательно замазана тональным кремом и замаскирована пудрой. Вообще Ампора был сегодня неотразим. Впрочем, как и всегда. - Привет, - Эридан скрипит зубами, сжимая кулаки. Девчонка улыбается, обнажая мелкие белые зубки, и сейчас похожа на котенка, собравшегося перед прыжком. - Мы собираем деньги на приют для бездомных. Парень, возмущенно вздохнув, увидел свой дорогущий телефон с яблоком на крышке на самом дне черной бесформенной шапке, заваленный мелочью и поцарапанный до безобразия. Он выхватывает его слишком грубо, вырвав шапку из ее рук, что-то там шипит и, разворачиваясь на каблуках, зло уходит, пряча надутое и обиженное лицо в полосатом шарфе. Переливчатый веселый смех, звон монет градом, стук колес вагона, этническая музыка, заполнявшая все его существо - они слились где-то позади в одну массу и последовали за ним неотрывно, хвостом. В институт, обратно в метро, домой, и все за ним. Дома Ампора нашел в кармане записку: " *охотница долго наблюдала за ним и помяула, что он совсем мышголовой котенок! но сегодня он догадался не класть в один и тот же каррман вещи, которрые так легко укрррасть! :333*" Отвратительный стиль письма. Суббота Эридан ненавидит всех, но он так и не понял, сильнее ли ненавидит девчонку или все же просто людей? Сегодня ему никуда не надо и он хотел поехать к отцу просить денег, а если не выйдет, то отправиться на крышу небоскреба их компании и фотографировать город. Он так и собирался поступить, но что-то вечно ему мешало, и дурацкий мотив песенки постоянно вырывался наружу в виде машинального свиста, и как-то время было то сначала много, то мало, то утро, а тут уже вечер. Ампора сомневался, что же ему все-таки хочется, поэтому просто вышел на улицу. Мысль все же встать с кровати казалось дельной. Он сам не заметил, как ноги в старых кроссовках принесли его к вестибюлю, как он прошел через турникет и встал на ступеньку эскалатора. Внизу, на платформе, уже почти не было народа, а хиппи клали музыкальные инструменты в чехлы. Девчонка все еще бегала с шапкой, клянча у прохожих центы, и ее темные волосы смешно колыхались из стороны в сторону, а непомерно большой плащ постоянно переползал и мешался, но она все равно с игривой кошачьей улыбкой стремительно носилась от человека к человеку. Эридан, ударив ее по плечу, кинул в шапку пару достойных купюр и, несколько истерично завопив "На кроликов, собачек или чего вы еще там собираете!", удалился, гордо подняв голову, расправив плечи и поправляя капюшон на старой потрепанной толстовке. Не такой уж и отвратительный день. Воскресенье Эридан не понял, ненавидит ли сегодня он всех. По воскресеньям Апора не встает, отлеживается после трудных дней, но сегодня (только сегодня и никогда больше, ни в один воскресный день ни в прошлом, ни в обозримом будущем, прошу заметить!) он пришел на платформу метро. Буквально на пять минуток пришел, просто кинуть еще купюр и почувствовать себя настоящим героем, рыцарем современности, отдающим последние копейки на благотворительность. Совсем на немного пришел, ради исключения, и уже стоит посреди толпы, прислонившись к колоне, с час. Ему просто настолько отвратительна музыка, что он не может заставить себя уйти; настолько мерзки эти люди, что он не хочет уходить от их общества; настолько ужасна атмосфера и запах кориандра, что он не желает оторваться от всего этого. И уж настолько его раздражает эта девчонка в шапке с кошачьими ушками, что он не выдерживает и улыбается ей в ответ. Но потом вдруг вспоминает, что он - блистательный сын влиятельного предпринимателя Эридан Ампора - стоит здесь, в грязном метро, в старых и совершенно немодных вещах, и уходит, петляя между колонн, чтобы еще хоть на секунды задержаться. Не такая уж и отвратительная неделя, однако.