Я останусь с тобой

      Дин пребывал в странном состоянии все эти дни. Он будто выпал из реальности, не обращая внимания на пробегающую мимо жизнь. Весь день парень маялся бездельем, а вечером мчался к Кастиэлю, намереваясь зацеловать его до смерти. Они отправлялись куда-нибудь ужинать либо вместе готовили что-то сами, дурачась и без конца целуясь.       Дин не чувствовал себя так уже… Да, никогда он себя так не чувствовал! Его синеглазый ангел словно поделился с ним своими крыльями, заставляя летать, захлёбываясь от восторга, раскрашивая мир в совсем другие цвета. Он уже не понимал, почему его прежний образ жизни казался ему единственно верным. Бесконечная череда каких-то баров, клубов, вечеринок, толпы нетрезвых людей вокруг, знакомства на одну ночь, глупо хихикающие девицы. Интересно, сейчас он клюнул бы на хлопанье ресничек какой-нибудь из красавиц?       Кас каким-то непостижимым образом одну за другой срывал с него маски; учил самодовольного, пошловатого, упивающегося детскими обидами эгоиста быть мягче, терпеливее; помогал справиться со страхом вновь привязаться к кому-то и быть в итоге этим кем-то преданным. Дин по-прежнему считал, что слёзы и разговоры о чувствах не подходят для мужчин, но уже не пытался строить из себя сурового брутала.       Джон не мог нарадоваться, глядя на старшего сына. Кажется, за прошедшие со дня смерти матери пятнадцать лет Дин впервые по-настоящему радовался жизни. Правда, виделись они теперь только мельком: утром и вечером — до и после работы и школы. Но это мелочи по сравнению с блаженной улыбкой на красивом лице молодого человека. В пятницу стали известны результаты пробного тестирования Сэма: парень сдал его почти на отлично, и на радостях было решено устроить маленький семейный праздник.       — Пригласим и Каса! — с самодовольным видом объявил Сэм.       — А разве торжество не будет только семейным? — напрягся Дин.       — Опять ты за своё, Дин? Семейное — не семейное… Кас мне больше всех помогал! Без него я бы не справился, — возразил Сэм.       — Сэмми прав, сынок, — сказал Джон.       — Джессика тоже будет, — добавил Сэм.       — Джесс — твоя девушка! — упёрся Дин. — А кто такой Кас?       — Мой друг, — веско произнёс Сэм, для пущего авторитета позволяя себе нависнуть над братом с высоты своего роста.       — Дин, ты можешь пригласить и свою девушку, — улыбнулся отец. — Мы с удовольствие познакомимся с той Голубой феей, что сделала тебя настоящим мальчиком.       Дин даже крякнул от двусмысленности слов отца, но Джон, разумеется, ни о чём не догадывался.       — Эм… Лучше не стоит, — пробурчал парень, испытывая острое желание сбежать.       Хорошо Сэму! Он может запросто привести в дом Джессику — ведь она девушка. А что делать Дину? Сказать, что он не может пригласить свою пару туда, куда эта самая пара уже приглашена? Сказать, что это вовсе и не девушка, а парень из соседнего дома? Нет, он ещё не готов! Он ещё не созрел для того, чтобы заявить миру о своих новых сексуальных предпочтениях.       Видеть Каса весь вечер и не иметь возможности прикоснуться будет невыносимо трудно!       Но Кас решил сам отказаться от приглашения Винчестеров, сославшись на то, что у него встреча с давним другом, который приехал совсем не надолго, и отменить никак нельзя.       В итоге Дин просидел весь вечер мрачный и надутый, как индюк, не в силах отогнать от себя дурные мысли о Касе в компании Бальтазара. Он всего за неделю умудрился настолько привыкнуть проводить вечера в объятиях своего парня, что чувствовал себя холодно и неуютно в кругу самых близких людей. И это пугало.       — Жаль, что Кастиэля нет, — сказала вдруг Джессика, глядя почему-то прямо на Дина. — В успехе Сэма во многом и его заслуга.       — Жизнь мальчика не может вращаться только вокруг Винчестеров, — заметила Сара. — С его-то глазками он должен со свиданий не вылезать!       — Примерно как Дин? — спросил Адам, чем крайне смутил старшего брата. — Когда он учился в школе, все девчонки о нём мечтали!       — Мелкий, а тебе-то что о девчонках известно? Не дорос ещё! — хмыкнул Дин, недоумевая с самого себя.       Какого лешего он вообще смутился? Раньше разговоры о его репутации Казановы вызывали у него только приступы самодовольства. А теперь вот неловко как-то. Теперь, когда в его жизни появилось нечто по-настоящему значимое, нечто стоящее, принадлежащее ему одному, Дин вдруг чётко осознал, что раньше-то у него ничего и не было. Чем же он тогда так гордился? И как стыдно сейчас, что гордился он полной ерундой!       Разве этому учила его когда-то мама? Тратить жизнь на пустяки?       — Я знаю достаточно, — хихикнув, объявил Адам.       — Ну, так держать! Задай всем перца! — похвалил его Дин. — А мне надо пойти позвонить кое-куда.       Он шёл, стараясь не срываться на бег, и слышал за спиной голосок младшего братишки:       — Он побежал своей подружке звонить! Дин у нас влюбился!       Дин набрал номер Кастиэля. Кажется, целый час прошёл, прежде чем ему ответили, хотя на самом деле трубку взяли после третьего гудка.       — Хочу, чтобы ты был со мной! — выдохнул Винчестер, не дожидаясь слова «Алло».       — Что? — чуть растерялся Кас, и от звука его бархатистого глубокого голоса внутри у Дина всё заплясало.       — Ты не рядом. Мне это не нравится!       — О! Ладно. Мне тоже. Как семейное торжество?       — Как все семейные торжества, — вздохнул Дин. — А ты чем занят? — он подавил в себе желание поинтересоваться, не распускает ли там руки Бальтазар.       — Ничем особенным. Бальт рассказывает мне о специфике французской кухни.       — Очень весело! — хмыкнул Дин.       — Он мой друг, — просто ответил Кастиэль.       — Друг, который мечтает забраться к тебе в штаны!       — Дин!       — Прости. Я соскучился просто.       — Мы утром виделись, — в голосе Каса слышалась улыбка.       — Это безумно давно! — вздохнул Дин.       — А что ты скажешь, если я уеду на весь уик-энд?       — Куда это?       — Ребята вознамерились пойти в отрыв в Вегасе. Прощальная вечеринка для Бальтазара, — объяснил Кас.       — А вдруг он тебя напоит и потащит к алтарю? — гневно воскликнул Винчестер.       — Дин, ну что за бред?! — в тон ему ответил Кас.       — Бля, Кас… Ты поедешь?       — Я не знаю. Ещё не решил. Они мои друзья, можно сказать — моя единственная семья, — с грустью проговорил парень. — Но у меня теперь есть ты, Дин.       — Я не в праве привязывать тебя к себе, — сказал Дин с плохо скрываемой горечью. — У тебя всё ещё есть своя жизнь.       — То есть… ты не будешь возражать, если я поеду?       — Я буду очень возражать, Кас! Но запретить я тебе не могу.       Стоило брату вернуться, как Адам тут же встрепенулся:       — Что она сказала?       — Кто — она?       — Твоя невеста!       — Эй, у меня нет невесты! — возразил Дин и горделиво ухмыльнулся. — Я свободен, как птица в полёте.       — То-то ты весь вечер в облаках витаешь, — не удержалась от сарказма Джессика.       — Сэмми, твоя женщина непочтительна! — угрюмо бросил Дин.       — Дин, прекрати! — рявкнул отец. — Имей уважение. Не хочешь ни о чём рассказывать, мы тебя не заставляем. Живи, как вздумается!       — Я так и живу! — возмутился Дин, но увидел разочарованное лицо любимого брата, и обуздал свой гнев. — Джесс, извини. Я неудачно пошутил. Забыли?       Джессика прильнула к плечу своего парня и кивнула, но в серых глазах осталось что-то неприязненное. Кажется, она всерьёз опасалась, что старший брат может плохо влиять на её умненького, благовоспитанного Сэма.       — Ладно, Дин, кто бы она ни была, — сказал Сэм, — я надеюсь, эта девушка в курсе, что ты скоро уезжаешь домой.       Слова брата оказались для Дина пресловутым «ведром холодной воды». Стало трудно дышать, к горлу подкатила забытая уже тошнота. Сэм ведь прав. На сто процентов, мать его, прав! Ещё одна неделя — только одна неделя — и Дин попрощается с Лоуренсом, штат Канзас на много-много лет. Если не навсегда. Он давно живёт в Су-Фоллз и менять это не собирается. Вырвавшись из своего личного кошмара, обратно уже не стремятся.       С ужасом осознав, что на глаза наворачиваются слёзы, парень сморгнул. В разболевшейся вдруг голове лихорадочно билась лишь одна мысль: «Не надо было сюда приезжать! Не надо было!..» Жизнь в очередной раз напомнила о своих реалиях, причём очень болезненно. О чём он только думал, когда бегал к Кастиэлю?! Как его угораздило так быстро втянуться в это?! Почему ни один из них до сих пор не задумался о том, что будет дальше?       От всех этих вопросов без ответа головная боль только усиливалась. Сославшись на усталость, Дин ушёл к себе, заперся и повалился на кровать не раздеваясь. Он не знает, что ему делать. Он не знает, кто для него Кас. Друг? С другом не спят в одной постели и не целуются. Бойфренд? Да, они ведь даже не трахались по-настоящему.       Пиликнул телефон, извещая об СМС от Кастиэля.       «Я уже дома. Придёшь?»       Дин замер, мучительно раздумывая над следующим своим шагом. Видит Бог, желание помчаться со всех ног в соседний дом просто безумное. Но что потом? Опять всё будет по-прежнему? А итог-то один: Дину придётся уехать.       «Я что-то устал. Голова болит (какая тупая бабская отговорка!). Наверное, я лучше останусь дома и высплюсь.» — набрал ответ Винчестер. Отправил, а потом всё же проявил малодушие и позвонил.       — Дин, конечно отдыхай. Нет проблем, — мягко сказал ему Кас.       — Я позвонил сказать спокойной ночи.       — Ладно. До встречи завтра?       «Конечно! Обязательно!» — вот, что хотелось кричать в ответ. Но Дин дал себе мысленного пинка за эту слабость и как можно небрежнее поинтересовался:       — А что мы будем делать?       — В каком смысле? — растерянно спросил Кастиэль.       Болели даже глаза, и Дин зажмурился. Но решение уже принято.       — Мы всё время занимаемся одним и тем же, Кас! Надоело! Мне охренеть, как скучно! С тобой жизнь как у пенсионера. Я не привык к такому, понимаешь?       — Да, — ответил Кас, и словно острый осколок льда вонзился Дину прямо в грудь, распространяя болезненный холод по всему его телу. — Я понял тебя, Дин.       — Ну, вот и славно. Давай, придумай нам какое-нибудь развлечение, а потом позвони, — ненавидя себя и весь мир, Дин отыграл выбранную роль до конца.       — Хорошо, — бархатистые нотки исчезли из голоса Кастиэля, он стал каким-то механическим. Мёртвым.       — Приятных снов, — попрощался Дин, отключил телефон и изо всех сил швырнул его в стену, глотая слёзы бессилия и ярости.       Дерьмо! Ну, почему вся его жизнь — одно сплошное дерьмо?!