Maybe

Второй сезон – это ожидаемые съёмки других событий, создающих новый виток выдуманной истории, которая оживёт на экранах. Другое место с бескрайними солнечными полями и темнотой густых лесов, в которых совсем скоро появятся ненастоящие, но вселяющие ужас персонажам сериала существа. Сюда уже прибывают известные коллеги, которых приятно считать старыми друзьями, что делают съёмочный процесс лёгким и насыщенным одновременно. И здесь предстоят новые знакомства с теми, кому ещё предстоит вжиться в их новые роли, что и сыграло большую роль для него самого. Второй сезон – это она. Ещё незнакомая ему девушка, которую Эндрю приметил на прогулке по местности, обживаемой съёмочной группой. Это та фигура напротив яркого солнца, не отбрасывающая тени, а наоборот - ярко светящаяся. Её образ живо выделялся на фоне молчаливого леса и тихой равнины, мимо него сложно пройти и не замереть, заинтересованно вглядываясь и размышляя над тем, кто именно скрывается в повернувшемся к нему спиной человеке. Девушка выбрала для себя место на небольшой возвышенности на поляне подальше от съёмочных площадок, расположенных на этих фермерских угодьях. Она вырвалась из, хоть и приятной, но всё же суеты этого ещё не начавшегося съёмочного процесса, чтобы расслабиться и зарядиться энергией. Как и Эндрю, который остановился в нескольких метрах от неё, слившись с тенью высокого каштана и просто наблюдая за тем, что привлекло и привело его сюда. Её движения - это было что-то среднее между танцем и гимнастикой, может даже что-то из практики йоги. Наверное, что-то обыденное для неё, но постороннему взгляду это казалось чем-то более волшебным, скорее всего, из-за закатного солнца. Её движения были плавными, изящными, лёгкими – в ещё таких ярких лучах её фигура утопала, растворялась, казалась парящей над землёй. В подтверждение тех образов, которые приходили на ум Эндрю, незнакомка разводила руки в стороны, подставляя своё тело угасающему свету. Прохладный вечерний ветер мог позволить себе подхватить эту лёгкую, прозрачную в сиянии солнца, ткань её свободного топа, бессовестно обнажая талию девушки. Она сама, словно наслаждаясь силой стихии, потянулась навстречу солнцу, выгибая спину, расправляя плечи, закидывая голову назад… Позволяя лучам коснуться тонкой шеи, ветру – поиграть её золотистыми локонами, беспорядочно разбросанными по скульптурным плечам. Привстав на цыпочках, вытянула тонкие ноги, делая шаг вперёд, словно готовясь сорваться и унестись прочь, оторваться от земли и оставить Эндрю, который до сих пор не успел узнать её имени, что казалось слишком важным для него. Как по его заказу негромкая музыка в её плеере стихла, и Эндрю, разглядывающему её со спины, показалось, что она только что открыла глаза, возвращаясь из своих мечтаний обратно к приземлённым мыслям. Мужчина не успел представить, кем именно должна быть обернувшаяся к нему девушка, чьё лицо он, наконец, смог увидеть в лучах слепящего солнца. Подумать о том, каким ненормальным мог ей показаться после того, как он без стеснения осматривал её, сокрытую в ярких лучах, мужчина тоже не успел. Она уже спускалась к нему, всё ещё щурясь, приглаживая выбившиеся из пучка волос пряди, сжимая в другой руке вновь заигравший какую-то мелодию плеер. Спустив наушники к плечам, девушка, кажется, ещё не стряхнувшая со своих плеч последние лучи, мило улыбнулась, сжимая пальцами бутылочку с водой, играющей теми же бликами, которые окружили и его самого. Среди этого сияния Эндрю оставалось выделить её образ и запечатлеть в памяти. Легко и просто, но не так, как обычно. Другая, такая свежая, даже слишком юная, внешне милая и всё такая же – солнечная. С широкой улыбкой, немного робкой, приветствует его, краснея и откашливаясь. Не отводит взгляд ярко голубых на фоне потяжелевшего неба глаз, лишь изредка опуская ресницы, заставляя задержать внимание на каждой тени на её лице. Тонкая и хрупкая, изящно расправляющая узкие плечи, приковывающая взгляд к острым ключицам, тонким пальцам на груди и золотистым прядям, щекочущим сморщенный на мгновение носик. Знакомство началось с того, что ему и не пришлось представляться – девушка знала Эндрю. Видела его на экране, но это было абсолютно неправильным – запоминающейся была именно она, и Линкольну даже не пришлось всматриваться в черты её лица, чтобы оставить этот образ в своих мыслях. Хотя, безусловно, было трудно оторвать взгляд от представившейся ему Эмили Кинни, уже уходящей прочь при виде другого, появившегося на поляне мужчины. - За девочками подглядываешь? – вынырнул откуда-то из-за спины Норман, успевший поприветствовать уходящую Эмили. - Сцену ревности мне закатишь? – ухмыльнулся Энди, провожая девушку взглядом. – Что-то я её не помню – новенькая из съёмочной группы? - Таких берут только для того, чтобы показывать другим, а не прятать за камерами, - хмыкнул Ридус, удивляясь, непонятливости друга, - и Фрэнки говорит, что девочка талантливая и ещё покажет себя. Я, кстати, Чендлера подбил познакомиться с ней. - И он вежливо попросил тебя отвалить? - Да, а потом ещё пошарил по сети и сказал, что взрослая она слишком. И познакомился с ней только через меня. - Мы, значит, ему в друзьях не кажемся дряхлыми стариканами… В довесок к словам Линкольн почесал щетину, причинявшую ему, всегда гладко выбритому в повседневности, лёгкое неудобство. Но он с воодушевлением терпел – это обычное требование для актёра, приступающего к съёмкам второго сезона. - Нет, он сам говорит что мы «как маленькие», - ухмыльнулся Норман, - а вот девочки «далеко за двадцать» – для пацана это совсем другое, брат. - Не так уж и далеко, - безразлично пожал плечами Эндрю, направляясь с другом в сторону съёмочного павильона. – Хотя на двадцать она с натяжкой выглядит. - Ну да… - Норман задумчиво посмотрел в сторону Линкольна, углядевшего что-то за горизонтом. – Надо было тебя взять в оборот вместо Чендлера – ты вроде совсем не против знакомства с ней. Эндрю оставалось ответить смехом и отвлечься вместе с другом на маячившую неподалёку Лори Холден, которая наслаждалась прогулкой вместе с Джеффри и Мелиссой. Разговоры обо всем и о чём-то личном, радостные улыбки и дружеский смех – такими и бывают долгожданные встречи старых приятелей, которые, как и все, предвкушают новые съёмки. Так случилось, что съёмки второго сезона сулили Эндрю большее, чем то, на что он рассчитывал. Просто его взгляд иногда сам по себе притягивался к миниатюрной фигурке, появляющейся на съёмках довольно редко, что стало в какой-то момент весомым. И в сознание всё чаще врывался заразительный смех молодой девушки, легко воспринимающей каждую шутку своих новых коллег. А ещё её робкий взгляд из-за вдруг привлечённого к её персоне внимания давал повод лишний раз оглянуться на неё, до сих пор будто бы освещённую теми лучами закатного солнца. Потому и получается, что первый дубль их совместной сцены становится испорченным, когда, оборачиваясь на негромкое: «Мистер Граймс», Эндрю реагирует на Эмили неподобающей для Рика лучезарной улыбкой.