And stuff

На самом деле, я не знаю, что тебе говорить, чувак. Я уже столько раз должен был отослать тебя домой или вернуть в нежные руки твоей девушки номер сорок два или же шестьдесят один (это не имеет значения). Но нет, вместо этого я вновь изображаю из себя самого лучшего друга, готового придти на помощь и спасти тебя без лишних слов и ожиданий благодарности после. Даже в таких мелочах, как пустить переночевать после долгих посиделок в баре. - Спасибо, Бен, - он тепло улыбается, закрывая глаза и натягивая плед, почти полностью скрываясь за ним. Мне ничего не остается, кроме как выйти из комнаты. Я не хочу совершать глупостей, тем более на трезвую голову. Стоит ли сейчас открыть случайную бутылку джина или же повременить до того момента, как Дэнни все-таки соизволит свалить из дому? Здравый смысл подсказывает, что нежелание совершать глупости и алкоголь в крови - вещи не сочетаемые, потому я и засыпаю в неудобном кресле, на кухне (и зачем я притащил его из зала?). Ничего не имеет смысла: ни глубокой ночью, когда дом погружен в тишину, ни в полдень следующего дня, когда Дэнни неловко извиняется и уходит, не дождавшись такси. Как будто он о чем-то знает или умеет читать мысли, или, не приведи Господь, сам чувствует что-то. Кто-то должен быть в порядке. Кто-то должен чувствовать ничего. Ни к кому. А кто-то должен быть мной. Веселым Бэнни, другом, который рядом.