Когда закончится матч, все начнется с начала

***

Лежа на холодной земле после игры с Кайдзе, Хайзаки чувствовал, что все силы постепенно куда-то уходят. Как на смену холодной ярости приходит безразличие. Сколько он уже думал об этом. Шого казалось, что давно пора бросить баскетбол, но раньше ему не давал сделать это Куроко. Какие чувства он тогда испытывал? Он, кажется, говорил, что они не друзья и то, чтобы тот даже не думал о симпатии, что его уход будет только во вред команде, но сам-то он знал, что хуже будет только ему. Но сейчас где-то в глубине души у него горела жгучая ревность. Тецуя. Он помнит, как горела решимость в этих голубых глазах. Он был твердо намерен остановить тогда Хайзаки, его взгляд говорил сам за себя, как он бы не хотел, чтобы он, Хайзаки, бросал баскетбол. Говорил о каком-то таланте. История повторяется, но Куроко на этот раз не придет. Шого чувствует, как горечь разочарования полностью заполняет каждую клеточку его измученного тела. — Нельзя лежать на земле, Хайзаки-кун, ты можешь заболеть, — от этого голоса сердце сладко екнуло и, кажется, подпрыгнуло до самого горла. — Заткнись. Что ты вообще тут делаешь? — пытаясь унять быстро стучащееся сердце, проговорил Хайзаки. — Я смотрел матч. Ты отлично сыграл. — Ага, именно поэтому ты болел за Рету, да? — не унимался Шого, поднимаясь с земли. — Извини, просто я дал обещание. — Плевать. Все равно в этом баскетболе нет толку. — Кажется, ты говоришь это уже не в первый раз, — слегка улыбнулся Куроко. — И что? Все равно я был прав, — на что Тецуя только покачал головой. — Мне это уже все надоело, — стоя напротив бака, Шого был готов выбросить в него все свое прошлое, как тогда, в Тейко, только вот, тогда у него ничего не получилось. — И не надоело тебе каждый раз портить обувь? — Эй, в этот раз тебе точно не остановить меня, — горько усмехнулся Хайзаки. Он уже все решил. Но рука все также продолжала держать кроссовки в руке, будто держась за последнюю ниточку, что связывала его с прошлым. С Тецуей. — Ты такой глупый, Хайзаки-кун, — не успел Шого возмутиться, как почувствовал на своей талии руки. — Ну и что ты творишь? — усмехнулся парень. — Это ты что творишь? Ты не должен так все бросать, — кажется, Тецуя начинал уже злится. — Хорошо, я не брошу. Только при одном условии. — И каком же? — поднял бровь Сейриновец. Хайзаки тихонько улыбнулся, прикасаясь своими губами к губам сейриновца. — Ты будешь моим, — не спрашивая, а утверждая, сказал игрок Фукудо. — И больше никаких Кисе. — Ты ведешь себя, как ребенок, Хайзаки-кун, — но на скептически поднятую бровь тут же смутился. — Я согласен.