Desert garden

      …Аспид был на седьмом небе от счастья и распиравшей его гордости. Ему было всего семнадцать, а его уже зачисляли в самую крутую банду во всех трех близлежащих городах. Он и представить не мог, что именно он удостоится этой чести, поэтому и зарисованные обшарпанные стены, и сам притон сейчас представлялись чем-то невероятным и волшебным. В тот момент его не волновало даже ярое неодобрение со стороны деда, человека, который его растил и воспитывал. Юношеский максимализм требовал приключений, требовал славы и роскоши, доступной только тем, кто обладал силой.       Все вокруг пили какую-то мутную жидкость, отдававшую кислятиной и спиртом, по кругу ходил косяк крепкого гашиша, доказательства влиятельности и всемогущества сидящих вразвалку здесь людей.       — Ну что, парень, стоишь как столб? Или ты уже ссышь входить в нашу компанию? — мощная волосатая, и грязная рука повисла на плече Аспида и угрожающе сжала плечо. Парень посмотрел на обладателя такой лапы, и с удивлением обнаружил, что все его лицо покрыто татуировками.       — Босс… Нет, что вы, я очень счастлив!       Аспид расплылся в лучезарной улыбке и взял протянутую бутылку.       — Пей и веселись, сегодня у всей банды праздник, значит, и у тебя тоже, — мужчина похлопал парня по плечу и пошел к единственному пустующему креслу.       Его заметил сам босс! Сам с ним заговорил в первый же день его зачисления в банду! Аспид весь светился от счастья. Приложившись к бутылке, он сделал большой глоток и закашлялся от непривычного пойла. Эйфория тут же подхватила пацана на свои крылья, и все слилось в сплошной калейдоскоп. Он жал чьи-то руки, пытался запомнить всех, кто к нему подходил и знакомился, пил на брудершафт, затягивался протянутой ему самокруткой… Грязь, постоянный мат, внезапные драки, тут же затихавшие под пристальным взглядом босса, спертый воздух быстро наполнялся затхлостью, вонючими запахами блевотины и потных тел, но, кажется, никто этого и не замечал. Здесь же, за стеной, справляли нужду прямо через незастекленный оконный проем, здесь же и совокуплялись, никого и ничего не стесняясь. Грязные и липкие тела мужчин, гнилостный запах изо рта, наполненного кариозными зубами и такие же облезлые, густо накрашенные и обрюзгшие женщины, даже не шлюхи, а те, кто пришел в этот притон в надежде хоть как-то заработать… Всем было на все наплевать, Содом и Гоморра, где не было ничего, кроме омерзения и отвращения.       Веселье было в самом разгаре, когда Аспид очнулся от окутывавшего его угара и обратил внимание на то, как все остальные члены банды о чем-то восторженно переговаривались.       — Дух. Дух! Бля… как тебя там… Аспид, сука ты гребаная! Вали сюда!       Парень не сразу сообразил, что зовут именно его — затуманенный мозг плохо соображал, — и он пошел к боссу лишь после того, как его грубо пихнули в спину чьи-то руки. Приблизившись к креслу, Аспид мутным взглядом уставился на татуировки, покрывавшие все лицо босса. Сейчас они казались ядовитыми гадюками, извивавшимися и норовившими ужалить любого, кто их потревожит. Парень помотал головой, но видение упорно продолжало маячить перед глазами.       — Перед тем, как окончательно вступишь в нашу банду, ты должен кое-что сделать. Это последний шаг к тому, чтобы стать одним из нас, Молотов. — Босс оскалился, будто что-то предвкушая. — И я решил сделать тебе подарок, ты будешь первым.       Кивнув головой одному из стоящих возле его кресла, тут же исчезнувшего где-то в глубине помещения, босс с интересом рассматривал озадаченного Аспида. Он не знал, что для вступления нужно что-то еще помимо того, что он уже сделал.       Неожиданно послышались восторженные возгласы, прокатившиеся по комнате как нарастающая волна. Пошатываясь на ватных ногах, Аспид повернулся в сторону шума и замер. Возвращавшийся обратно мужик крепко держал за плечо маленькую белокурую девочку лет десяти.       Аспид вздрогнул. Бледная, с белоснежной кожей, хоть и в грязной замызганной одежде, девочка совершенно не вписывалась в окружавшую ее обстановку. Она еле переставляла заплетающиеся ноги, худенькие плечи крупно подрагивали, а тоненькие пальчики судорожно комкали край оборванной рубахи. Наконец, они остановились. Аспид вопросительно посмотрел на босса. Он ни черта не понимал что сейчас происходит и зачем здесь ребенок.       — Вот твое последнее испытание и… мой подарок. Трахни ее. А мы все посмотрим, — от сладкой улыбки босса можно было блевануть.       — Ч-что? — Аспид вовсе перестал понимать происходящее. Эта шутка ему не нравилась.       — Что слышал, дух. Возьми ее, пользуй, трахни, да делай что хочешь! — буркнул рядом стоящий мужчина.       — Э-это н-невозможно! Вы же шутите, да? — Аспид нервно рассмеялся и посмотрел на девочку. Огромные голубые глаза на худеньком личике смотрели куда-то в пустоту, она будто бы и не слышала разговора, но подгибающиеся ноги говорили об обратном, она практически висела на держащей ее руке. Он вспомнил ее, эту малышку.       Угар сошел, как не бывало. В голове проносились цветные картинки воспоминаний… Звонкий детский голосок, очень красивый, он поет старые песни о любви. Сама же девочка сидит на ступеньках полуразрушенной хибары и плетет из собранных по нитке веревочек красивые браслеты.Тогда Аспид остановился, чтобы послушать, а девочка подняла голову, и он увидел эти потрясающие голубые глаза. Озорно полыхнув лучистыми искорками, они вновь опустились к своей работе.       Теперь эти глаза не выражали ничего, кроме ужаса.       — Долбоеб, ты что, не понял босса? — Аспида пихнули в плечо, заставив сделать его шаг назад. Внутри, что-то до этого нараставшее, вдруг лопнуло и сдулось.       — Я… я не буду этого делать!       Аспид смотрел на этого маленького ангела и волна паники накрывала его с головой. С ужасающей ясностью он понял, насколько ошибся в этих людях. Дед был прав, как всегда. А он…       — Так ты отказываешься от моего подарка? — вкрадчивый голос босса бил по нервам не хуже пресловутого молота. Ответа не последовало. Все мышцы сковало страхом, и не только за себя, но и за это невинное существо, не смевшее сейчас даже заплакать.       — Отвечай, мразь! Босс не любит задержек!       Удар пришелся поддых, и Аспид, не ожидавший его получить, согнулся пополам, закашлявшись. Следующий удар свалил его на пол.       — Отвечай! — удар ногой в живот со всей силы. Аспид зажмурился, судорожно хватая приоткрытым ртом раскаленный воздух.       — Не буду! Не буду я этого делать! Не буду! Насмешливый голос босса был последним колом в сердце.       — Что ж, ты меня разочаровал, малыш. Тебя следует наказать… как и ее. Сильные, как клещи, руки подхватили корчащееся тело, вынуждая пацана встать на ноги.       — Дяденьки… что вы… нет, пожалуйста! НЕЕЕТ! Тот же звонкий голосок, но полный ужаса, визгливые нотки разносились по всему притону, лишь подзадоривая подходящих к девочке мужчин.       — Нет! Что вы хотите сделать? Нет, отпустите ее! — Аспид рвался к малышке, уже ничего не соображая, не обращая внимания на боль от ударов, сыпавшихся на него со всех сторон, но был как загнанная в клетку птица. Он не мог смотреть на разворачивающуюся перед ним картину: девочка из последних сил попыталась вырваться из чужих рук, она кричала, звала на помощь, пыталась даже укусить, но тут же получила оплеуху такой силы, что беленькая растрепанная голова мотнулась вверх с глухим хрустом. Громкий вскрик боли и веселый гогот.       — Ах, как хороша!       — Эй, Раф, ты поосторожней, а то после траха с тобой у баб всегда чего-то не достает! Снова веселый смех. А Аспида начало жутко мутить.       — Не смейте! Не трогайте!       Плач и крики, больше он ничего не слышит. Распятое между двух громил маленькое тельце, рвущаяся ткань. Кожа такая светлая, даже на вид мягкая… Аспид зажмурился, чтобы не видеть, как грязные, с обломанными ногтями руки начали шарить по невинному извивающемуся телу. Он слышал извращенные похотливые реплики, слышал плач, тихие мольбы и крики. Невозможно, сердце рвалось на куски, и он ничего не мог сделать… Очередной удар заставляет громко охнуть, но не открыть глаза, чтобы не видеть этого ужаса.       — Что же ты, малыш, не смотришь на такую приятную картину? Тебе должно понравиться, если ты один из нас… Ну же, сученыш, открывай глазки!       Аспид почувствовал, как чьи-то пальцы впились ему в голову, короткие ногти проскребли по коже, сомкнулись на волосах и потянули вверх. Небрежное давление на глаза — и веки болезненно оттягивают, насильно открывая глаза.       Много, слишком много людей вокруг. Белоснежное тельце практически не видно из-за касающихся его рук. Девочка уже не трепыхалась, лишь вяло отмахивалась. Слезы текут из прекрасных голубых глаз. А бледные искусанные губки раз за разом зовут маму.       — Нет! Нет! Нет!       Аспид сделал еще одну попытку вырваться, но тщетно. Он и сам не заметил, как начал плакать. Вынести этот кошмар было невозможно. Спущенные штаны, и вот сальный мужик стоит у разведенных худеньких ножек.        — Нет! Мама! Мамаочкааа!       Это свершилось. Осквернение всего святого, и Аспид этому свидетель. Свидетель окончательного падения человека. Хотя….это уже не человек, но и не зверь. Чудовище.       — Черт! ДА! Как узко…       Аспид видел, как тоненькая струйка крови полилась по белоснежной коже. Первая капля сорвалась вниз и упала на пол, как точка, а за ней еще одна, и еще.       — Бля, она так хороша! Эй, давай уже, ты оборзел, сука! Дай другим!       — Нет…пожалуйста, нет…       Зачем заставлять на это смотреть? Невыносимо. Ужас рвет на куски, и Аспид уже кричит вместе с этой маленькой девочкой. Все ее тело содрогается в такт движениям склонившегося над ней очередного чудовища. Мотающаяся голова бессильно запрокинута, и Аспид ловит затухающий и молящий взгляд. Лицо обезображено огромным синяком. Она смотрит прямо на него, будто надеется на спасение. Внутри все рвется от безысходности. Она что-то шепчет себе под нос, и Аспид знает что. «Убейте меня, пожалуйста».       — Ну же, сучка, покричи!       Лицо девочки искажается от боли, и она кричит. Опять веселый гогот, Аспид ошалело сморит на очередное чудовище, облизывающее окровавленный нож.       — А она ничего!       — Бля, Сумрак, ты когда-нибудь перестанешь так делать? Они ж сдыхают так быстро!       — Пошел нахуй!       Нет, невозможно… И это люди? Нет…       — Остановитесь… прошу…       — Что, малыш? — чей-то голос у самого уха, обжигает так, что становится больно. — Тебе же должно нравиться, котик, ну же.       Аспид дергается, когда понимает, что под его штаны пролазит чья-то мерзкая ладонь и начинает тискать член. Его буквально скручивает от отвращения. Гадко, мерзко. Снова он видит устремленный на него взгляд, теперь уже совершенно пустой.       — Черт, Гиксель! Мы так долго провозимся! Я тоже хочу!       — Отвали, — пыхтящий надсадный голос. — Тут и одному места маловато, это ж не растраханная пизда, как те, что тут вьются.       — Бля, мне надоело ждать!       — А я знаю! Знаю, что надо!       В полумраке блеснуло лезвие ножа, и чудище склоняется над измученным телом. Одно единственное движение, и Аспид видит, как в нутро ребенка входит острое лезвие. Одним коротким движением делает отверстие шире. От дикого вопля, на грани ультразвука, закладывает уши.       — НЕЕЕТ! — пацан мечется как раненый зверь, он и не замечает, как пропала ладонь из его штанов. Снова тычки и удары, скорее унизительные, чем болезненные, но больше не было сил, чтобы реагировать. Просто животный ужас от происходящего накрывает с головой, запрещая думать о чем-либо вообще.       — О! Теперь-то как хорошо! Ты не против меня, а? Я хочу кончить! — он видит, как нож выходит вместе с потоком крови, и его заменяет чей-то толстый член.       — Бля, о да… да! Такой каайф…       Пыхтящие чудища, зажав между собой маленькое хрупкое тельце, неистово толкались внутрь, кровь лилась по бедрам и мерзко хлюпала… На секунду Аспид теряет сознание, но тут же приходит в себя от парочки увесистых оплеух. Но ему уже все равно. Голубые глаза больше никогда не увидят этот мир. Она была уже мертва.       — Сучка уже умерла! Как жаль… Эй, Салли, я еще не кончил! Иди-ка сюда!..       — А я еще, пожалуй, развлекусь, она еще теплая.       — Тьфу, Джек, да ты вообще пиздец извращенец! Тебе бы даже течная сучка подошла, лишь бы была щель, куда можно сунуть!       — Пошел нахуй!       Аспид с трудом соображает что происходит. Лишь одна мысль бьется в его голове: ОНА УМЕРЛА!       — Нет… нет, нет!..       — Нет… нет…       — Аспид! Эй, Аспииид!       Кто-то сильно тряс его за плечо, пока он не проснулся. Голова тут же отдалась глухой болью.       — Грей? А что…что-то случилось? — пустынник потер глаза и с тихим стоном присел.       — Да нет… просто я тут это, водички попить встал, а тут ты, — Грей почесал затылок. — Ну, в общем, что-то там бормотал себе под нос и дергался.       Аспид вздрогнул, вспомнив, что именно ему снилось. Этот кошмар преследовал его уже не один год.       — Это… это так, пустяки. Спасибо, что разбудил.       — Да без проблем, — наемник подтянул сползающие штаны.       Голова пустынника гудела от выпитого накануне, все тело саднило после драки. Он с легкой завистью смотрел на практически бодрого, еще не совсем проснувшегося Грея.       — А сколько сейчас времени? — Аспид пытался хоть что-то разглядеть за окном. Уже серело, а значит, дело двигалось к утру.       — Да уже пятый час.       — Грей, Грей… — в проеме комнаты появилась хрупкая, такая же взлохмаченная фигура Одри.       — М? Что, малыш?       — Ааа… доброе утро, Аспид, — мальчишка подошел к своему парню и спрятался у него в объятиях. — Ты ему еще не сказал?       — Что случилось, ребят? — Аспид пытался собрать мысли в кучу, но появление такого солнышка в виде Одри снова заставило пустынника вспомнить свой кошмар. Это было страшно… Слава Богам, с этим мальчиком такого не произойдет. Они не допустят.       — Аспид… в общем, мы думаем, что тебе лучше сейчас уйти, пока босс спит. Ведь сам понимаешь…       Пустынник хмыкнул. Видимо, у них с Раем какая-то патологическая обоюдная ненависть.       — Да, я понимаю.       — Отлично, только сильно не шуми, иначе Рай все кишки выдернет. Я пока тебе паек соберу, — Грей, поцеловав в макушку Адриана, бесшумно выскользнул из комнаты.       Аспид с трудом поднялся на деревянные ноги и начал собирать свои вещи.       — Ты это… не сильно злись на Рая, хорошо? Он ведь хороший, просто… его иногда клинит очень, но он действительно хороший… — Одри присел на спинку дивана, немного виновато потупив взгляд. Пустынник с усмешкой посмотрел на мальца — тот действительно был похож на плюшевого мишку.       — Ну что ты, я не злюсь. Просто… так получилось.       Через несколько минут Аспид, уже одетый, стоял у выхода и пожимал протянутую Греем руку.       — Да, теперь-то уже может и не встретимся.       Аспид хмыкнул. Он никогда не был уверен в таких вопросах. При нынешней жизни нельзя было загадывать далеко вперед.       — Ты скоро уезжаешь? — Одри искренне переживал за пустынника, которого он, фактически, спас.       — Думаю, да, — парень с нежностью потрепал светлую макушку. — Мотоцикл уже готов, как и снаряжение. Уеду уже сегодня.       Неожиданно Одри нерешительно двинулся вперед и осторожно обнял пустынника, стараясь не потревожить ушибы.       — Береги себя.       — Я постараюсь, — Аспид лишь приобнял мальчишку одной рукой за плечи и виновато посмотрел на Грея.       — Ну… удачи вам, ребят, — пустынник еще раз окинул взглядом этих двоих, удивительно гармонично смотревшихся вместе.       — Да вали уже! Босс тебе не обрадуется, если увидит еще раз твою заспанную рожу!       Щелкнула задвижка, и Аспид покинул эту квартиру, оставляя там же кучу вопросов. Кем для него стали эти люди? И значат ли они что-то для него? Определённо. Даже этот Рай… нет, с ним он не хотел видеться ни за какие коврижки и посулы.       Солнце уже взошло, когда из города как пуля вылетел мотоцикл. Громко ревущий мотор эхом отдавался в стенах домов, пока тот не превратился в черную точку. Знакомая фигура в плаще, с замотанной головой и огромным рюкзаком за спиной, к которому был прикреплен дробовик, уверенно вела машину в пустыню.