Не ловить

Слэш
G
Завершён
761
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено в любом виде
Награды от читателей:
761 Нравится 15 Отзывы 104 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Через большое окно в библиотеку проникал тёплый, выделенный пылью свет. В зале не было полной тишины: то кто-то перелистает страницы, то зашуршит одеждой, то чем-то стукнет по столу.       Синдзи бежал сюда, если больше бежать было некуда. Город он знал плохо, редко выходя из дома, но узнать его он и не стремился.       В школу не пойдёшь — сегодня выходной. Для кафе не было денег, и ещё по субботам там много людей. К друзьям тоже пойти не получится, потому что их нет.       Есть Каору, но Каору — другое. Синдзи вообще не знал, друзья они, или это называется как-то иначе. Они могли коротко поговорить, помолчать вместе, сидя за одним столом в кафе, или библиотеке, или школе, и этого было достаточно. Ничего больше не казалось нужным, а вечное подвешенное состояние Синдзи куда-то пропадало.       За спиной раздались мягкие шаги. В поле зрения Синдзи появилось светлое пятно, и он оторвался от книги. Каору, стоило о нём подумать, сам и появился: огибает старый стол, чтобы добраться до места напротив, скользит между пылинок и, встречаясь с ним взглядом, улыбается, и приветственно кивает. Садится. В свете янтарного солнца он не выглядит таким бледным, как обычно — как будто кто-то добавил тёплых оттенков краски. Совсем немного. А глаза всё те же — рубиново-красные, едва оторвёшься, если посмотрел. — Я догадывался, что найду тебя здесь, — тихо сказал он. Синдзи снова опустил глаза в книгу. — Мне больше некуда. Но очень хотелось уйти из дома. — Что случилось? — Каору всегда спрашивает самое важное и так, что думаешь: он и слышит, и слушает. Другие люди никогда не пытались слушать Синдзи внимательно, и даже если пробовали помогать, то всегда за этим что-то стояло: одноклассники хотят списать контрольную в следующий раз, психологи хотят денег, опекуны не хотят порицания.       А Каору просто помогал... Это — дружба? — Не здесь, — покачал головой Синдзи, имея в виду, что тут много лишних слушателей. Каору понял. Он всегда понимал, как будто они мыслили в одном направлении.       Он помолчал несколько секунд, задумчиво постукивая пальцами по столу. Когда он опустил голову, лучи солнца запутались в его волосах, подсвечивая в бежевый, а отдельные волоски показались нитками золота. Синдзи засмотрелся. Светлые волосы растрепались после улицы и сейчас окружили его голову подобием нимба. — Я знаю одно место, — наконец, сказал Каору. — Оно не близко, но устать не успеешь. Пойдём? — Он поднимался из-за стола, пока Синдзи убирал книгу обратно в портфель, молчаливо соглашаясь.       Они вышли из библиотеки, и, хоть солнце светило так же и всё ещё грело, со всех сторон холодно дышал тревожный ветер. Приближался конец дня, и людей вокруг становилось всё больше. Они проходили, пробегали, говорили в суете, постоянно куда-то торопясь. В библиотеке тоже были люди, но их было мало, и они практически не двигались, и Синдзи сначала даже пожалел, что ушёл оттуда. Как из тёплого защитного кокона.       К руке прикоснулись тёплые пальцы; Каору ободряюще и мягко улыбнулся, и беспокойство Синдзи стало куда-то деваться.       Каору повёл его за собой в одну из незнакомых сторон. Мимо проплывали менее людные улицы и переулки, очерченные оранжевым — солнце медленно клонилось к горизонту, и за некоторыми высотками его было уже совсем не видно. Дом за домом, заборы, дороги — всё слилось и позволило укутаться своими мыслями, а Каору чуть впереди позволял не следить за путём.       Улицы становились неопрятнее, всё тоще и тоще, как облезлые дворовые кошки. Всё тот же холодный ветер протяжно и глухо ныл в трубах домов, оплетающих тела тех змейками. С кем-нибудь другим Синдзи стало бы тревожно или страшно, но рядом был Каору, и какое-то странное, глубокое доверие не позволяло и мысли плохой о нём допустить. С ним было безопасно. — Пришли, — отвлёк его Каору. Синдзи остановился и поднял глаза, удивлённо оглядел это место.       Перед ним высилась станция, а вдаль по обе стороны убегали эстакады железных дорог. Уже у горизонта едва слышно шумел поезд, и это всё показалось таким знакомым, что в душе встрепенулось напоминающее ностальгию нечто.       Большое, посеревшее от времени, как под пылью, здание стеной вставало на пути ветра, и тепло солнечных лучей стало понемногу обволакивать. Каору пошёл вперёд, привычным жестом засунув руки в карманы, после вытаскивая оттуда мелочь с бумажками денег — купить билеты. — Мы поедем куда-то? — изумился Синдзи. Людей здесь совсем не было, и он решил, что Каору привёл его поговорить именно сюда. — Покатаемся, — он весело улыбнулся, — мне всегда нравилось в поездах.       Они прошли в пустой и полный тишины зал ожидания, снова садясь напротив друг друга. — Я сказал тебе, что есть одно место, — снова начал Каору, — но на самом деле это много мест. Что-то есть в этом особенное — разговаривать, проезжая мимо домов и людей. И твои слова нигде не останутся, ни к чему их не привяжешь. Они свободно пролетают вместе с тобой. — Он помолчал и добавил: — И под конец ты отпускаешь их, получая взамен что-то новое.       Синдзи вслушивался, а внутри появился росток понимания. Он представил себя в вагоне, окружённый закатным светом и мерным звуком колёс; рамы окон и спинки сидений отбрасывают густую тень, в которой даже можно спрятаться. Едешь и чего-то ждёшь. А ожидание хочется заполнить разговором, и хоть вокруг не тихо, всё равно тебя услышат и ответят на вопросы.       Раздался стучащий грохот — приехал поезд. Каору встал и подождал, пока следом встанет и Синдзи.       Вагон был пуст, а свет ламп почему-то не горел. Каору объяснил, что они поедут по старой и безлюдной ветке до конечной и обратно.       Когда за окном напротив Синдзи поплыл пейзаж, он подумал, что всё точно так, как он и представлял. Свет, тени и ожидание, будто скоро приедешь домой, где давно не был. И заполнять тишину хочется разговором.       Он повернулся к окну позади себя и положил руки на выступ, на них оперся подбородком. Солнце ярким огненным фонариком окрашивало небо и облака в алые цвета, вызывающие в памяти глаза Каору.       Тот сел рядом сбоку и повторил его жест, тоже следя за горизонтом. — Я себя странно чувствовал, — заговорил Синдзи. Каору чуть повернулся к нему, показывая, что слушает, и уложил голову на руки удобнее. — Дома хоть и уютно, но как будто в капкане. Я не мог сидеть там дольше, чувствую себя, как в ловушке. — Он замолк, вспоминая ощущения. — Почему?       Синдзи помолчал ещё немного и ответил: — Там было душно, мне просто хотелось уйти. Не так душно, как в жару, а по-другому. — Он невидяще смотрел сквозь стекло, ощущая движения поезда. Покачивание как-то умиротворяло, как если бы он был маленьким, а на руках его качала мать. — Капканы и ловушки всегда ставятся кем-то. Ты хотел уйти потому, что тебя кто-то держал.       Синдзи повернулся к нему. Тот спокойно смотрел на него, ожидая ответа. — От людей никуда не денешься. Все чего-то хотят, всем всегда что-то нужно. Почему? Зачем ловить человека и почему потом трудно отпускать его? — задал он наиболее волнующие его вопросы. — Они ждут меня сейчас, и это висит на мне, как камень. Их тревожит то, что я ушёл, и поэтому меня тоже теперь это тревожит... — Люди привязываются, чтобы не быть одинокими. А когда появляется возможность потерять того, к кому привязались, они начинают бояться. И не дают быть свободным. Так появляются капканы, — голос Каору почти сливался с шумом езды, но Синдзи слышал и понимал. У Каору всегда были ответы, какой бы вопрос Синдзи не задал. — Капканы слишком грубы для тебя, ты... — он взглянул на солнце, задумчиво прикасаясь к окну пальцами, потом перевёл взгляд на отражение Синдзи, там встречаясь с ним глазами, — хрупкий, как стекло.       На какое-то время воздух стал наполнен молчанием и стуком колёс. Синдзи не знал, сколько уже минут прошло с их посадки. Солнце ещё не упало за грань, пронзая жёлто-зелёные поля, оставляя внутри вагона длинные тени.       Вдалеке замаячила первая остановка, неспешно, плавно приближаясь. Синдзи посмотрел на Каору — тот прикрыл глаза, оставаясь в прежней позе, и как будто задремал. Когда поезд стал замедляться, под конец останавливаясь у пустой платформы, Каору сказал, что осталось ещё две. — За помощь я чувствую обязанность отплатить, — заговорил Синдзи, стоило поезду скоро вновь покатиться вперёд. Говорить, пока он был неподвижен, не хотелось. — А ты... — он немного неуверенно посмотрел на Каору, и тот мотнул головой, понимая, что он хочет сказать. — Ты мне ничего не должен. И мне не кажется, что я тебе помогаю. Я просто с тобой говорю, потому что мне это нравится, — он улыбнулся, и чего в этой улыбке было больше — доброты или странной грусти — Синдзи не понял. — Я не хочу привязывать тебя к себе так. — Почему? — Это будет обременять тебя. Тебе нужна свобода... Всегда была нужна. — Ты всегда заботишься обо мне, но о себе не говоришь ничего. Чего бы ты хотел сам?       Каору улыбнулся на этот раз более умиротворённо: — Я ценю свободу воли. Люди разрушают себя и друг друга, когда ставят капканы, связывают слишком сильно. Я бы ни за что не хотел такого ни тебе, ни себе. Но у меня всё же есть одно эгоистичное желание. Ведь я остаюсь человеком. — Какое? — Синдзи направил всё внимание на него. Другим людям не хотелось никак фальшиво "платить" за их добро, но Каору... Он — другое, всегда был кем-то другим. Ему искренне хотелось помочь.       Тот помолчал, как будто подбирая слова или готовясь сказать что-то особое. Потом повернулся и ответил: — Ты мне очень дорог, и это что-то важнее, чем дружба. Важнее, чем любовь, крепче кровной связи, — он посмотрел прямо в глаза так честно и открыто, и отвести взгляд стало невозможно. Но того и не хотелось. — Я не стараюсь помогать тебе, просто я счастлив находиться рядом, и самое важное для меня — чтобы ты был счастлив тоже. Моя просьба, — он смотрел серьёзно, отчего стало понятно, что его слова сейчас — из самого сердца, — будешь счастливым ради меня?       Помимо солнца, стука по рельсам и теней, мир наполнился ощущением близости, открытости одной души. Синдзи понял, что здесь и сейчас Каору совершенно искренен, без страха и сомнений раскрывается ему и ждёт, не жалея о своих словах. Смотрит пронзительно и ясно, как это солнце за окном.       Ощущения скованности, которое всегда возникало, когда кто-то о чём-то просил, не было. Напротив, стало необычно легко и приятно, отчего он даже улыбнулся. Но стоило полностью осмыслить озвученную просьбу и снова поймать открытый взгляд, к щекам подступила краска.       Взгляд Каору уже сменился на завороженный, как если бы он был чем-то восхищён. — Тебе идёт улыбаться. — Он улыбнулся и сам. — Радость тебе к лицу.       Синдзи всё думал, как ответить на вопрос, и промолчал. Не было неудобно, и он не пытался найти способ уйти от разговора. Он просто силился понять: сможет ли выполнить обещание, если согласится? Легко ли быть счастливым в этом мире? И как этого счастья добиться?       Поезд качнулся, задребезжал и замедлился. Приблизилась новая остановка. Солнце догорало, а перед ним, с противоположной стороны, уже темнело небо, засверкали первые звёзды.       Снова никто не зашёл в вагоны, и они не медля поехали вновь. — Как стать счастливым? — спросил Синдзи наконец. — Если вокруг только ты умеешь не ловить, но всё равно помогать? Как быть счастливым, попадая в ловушки одну за другой?       Каору придвинулся поближе, когда слегка похолодало от надвигающейся ночи. Он смотрел на почти угасший свет и чертил на стекле узоры пальцами. — Я тоже попадаю в них, Синдзи, — не отрываясь от стекла, проговорил он. — Но это не делает меня несчастным. Ничего не делает меня несчастным, если ты рядом. Может, что-то такое есть и у тебя?       Синдзи следил за его пальцами, за его лицом. Подёрнутые дымкой задумчивости глаза, мягкие тени на коже, тонкие губы. Пришло в голову, что Каору очень красивый, но он оставил эту мысль, чтобы не отвлекаться. — Мне бывает плохо, но с тобой это пропадает. От одноклассников, от родителей, от прочих остаётся неправильное ощущение, как будто я должен, как будто меня держат. Но с тобой не так. Я не могу сказать, как с тобой, — он остановился, вспоминая ещё один вопрос, волновавший его сегодня. — Каору... кто мы друг другу?       Ночь окрасила уже половину небосклона в тёмно-синий, солнце почти исчезло. Укрывающие бархатной темнотой сумерки добавили чего-то между ними, делая ближе. Синдзи склонил голову к Каору, чтобы видеть его чётче. — Я приведу пример? Представь: когда ты помещаешь воздух в куб, он принимает его форму. Его свобода становится ограничена, и бывший когда-то вольным ветром, он вынужден стать неподвижным кубом. Когда ты помещаешь чувства в слова, ты ограничиваешь их рамками значения.       Синдзи кивнул, понимая. — Поэтому стоит ли облачать в слова то, что есть между нами? Мы просто есть. Что-то между тобой и мной тоже есть. И я этому очень рад. — На его лице проявилась мягкая улыбка. Синдзи тоже захотелось улыбаться. Слушать Каору было приятно: когда он говорил, что счастлив рядом с ним; когда всё расставлял по местам, делая простым; когда находил ответы на сложные вопросы. И Синдзи вспомнил, как тот сказал, что ему самому разговаривать приятно.       Может — друзья, а может — не друзья, а что-то другое. С лёгкой руки Каору это перестало иметь значение. — Делает ли наше общение тебя счастливым? — на долю секунды в его глазах промелькнула надежда, но он тут же её скрыл, снова смотря за небом. — Делает, — честно ответил Синдзи. Каору недавно доверчиво раскрылся, и ему захотелось раскрыться тоже. Он безотчётно придвинул руку к прохладному стеклу и руке Каору, так же принимаясь что-то рисовать. — С тобой всё легче. Я обычно чувствую себя ненадёжно, и другие люди тоже кажутся ненадёжными... А с тобой не так. От тебя не хочется сбегать, как от них. Как раз... наоборот. Я рад тебя видеть. И слышать.       Тёплые пальцы случайно коснулись его, стоило их узорам пересечься. Каору руку не убрал, принимаясь греть его немного замёрзшую ладонь и почти незаметно поглаживать. — Я рад, — произнёс он, впервые улыбаясь как-то по-другому. Он смотрел на соединённые руки, но видел как будто что-то другое.       Второй раз Синдзи подумалось, что он красивый. Сейчас, когда лучи солнца уже пропали, оставляя только неярко желтеющую кромку неба за собой, Каору вернулась его бледность, почти призрачная. Это, наверное, шло ему больше — пока что бледный свет луны из другого окна очертил его серебряным, и он стал похож на холодного принца. Лунного принца. Но рука его была очень тёплой. — Мне невероятно везёт, — вдруг признался он, прикрывая глаза. — Я счастлив находиться рядом с тобой, а моё присутствие делает счастливым тебя. Разве нужно что-то ещё? — Синдзи понял, что он не ждёт ответа, а просто делится чувствами. И поэтому лишь сжал его ладонь в ответ, понимая, что те же слова может сказать и о себе.       Поезд медленно и осторожно остановился на конечной. Расцепив руки, они вышли из вагона и направились к противоположному пути, чтобы отправиться обратно.       На небе уже налилась светом полная луна, вокруг неё засияли звёзды. В пригороде ничего не мешало их увидеть в полной красе, и они ждали поезда, рассматривая небо и думая о своём.       Каору говорил, что под конец поездки отпускаешь слова, получая что-то новое. От прежних невесёлых мыслей и неприятного состояния у Синдзи не осталось и следа, а их место заняли другие, куда более приятные и успокаивающие. Такие же, как касание руки Каору, ощущение его тепла, его взгляда, от которого не хочется прятаться.       Грохот приезжающего поезда не мешал образовавшемуся уютному молчанию. Когда двери открылись, Каору потянул его за вновь взятую руку и обернулся с улыбкой, светившейся даже во взгляде. Как Луна от Солнца, Синдзи отразил этот свет, возвращая то же чувство, которому они решили не давать названия.       Обратный путь провели в тишине. Синдзи улёгся на длинном сидении, чувствуя мерное покачивание и мягкие касания пальцев Каору к своим волосам. И ничего больше не хотелось.       За окном плотным одеялом, серебрящимся от лучей луны, опустилась ночь.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.