***
Что является истиной, а что нет? То, что происходило раньше, действительно было правдой, или всё это — лишь плод больного измученного воображения? Для человека, которого уже несколько дней держали взаперти, один на один с демоном желания, вся жизнь могла показаться и истинной, и наоборот. Он уже не отличал хорошее от плохого, и наоборот. А он ли это вообще? А что, если он сам — выдумка самого себя? Вдруг, его тоже не существует? И все вещи, которых он когда-либо касался, людей, которых он любил — тоже воображение? Всё вокруг казалось таким недосягаемым, даже мысли казались отстраненными, и вовсе ему не принадлежат. Мужчина в буквальном смысле чувствовал, как чьи-то грязные пальцы копошились в его голове. На какое-то время становилось легче, но через очень это чувство возвращалось. Демон, что позволил себе копаться в голове измученного человека, вытаскивал самые сокровенные мысли и дорогие сердцу воспоминания наружу. То, о чём старался не думать этот человек, налетело на него, словно ураган. И спрятаться было некуда, и уйти он не мог. Он ничего не мог сделать. Вообще. А любые попытки пресечения столь грубого вмешательства причиняют лишнюю боль. Не существует тех испытаний, что мы не можем преодолеть. Кажется, так говорила преподобная мать, когда наставляла своих учеников при Церкви. В чём-то она была действительно права, коли наш герой всё ещё не поддался искушению. Наш мученик — из тех людей, кто слепо верит Кодексу, предписаниям, и всегда старается всё исполнять в лучшем виде. Он чувствовал некое превосходство над своими павшими товарищами, но в то же время завидовал им. Они вернулись к ногам Создателя, и их душа и разум не могут более быть затронуты оскверненным существом из Тени. Мужчина пытался молиться, пытался достучаться до Отца Небесного, но казалось, что даже Создатель закрыл глаза на это проклятое место. Неожиданно демон вновь принялся истязать свою жертву, выдернув наружу именно ту мечту, о которой мужчина пытался забыть, отсечь от себя. Ему виделась идеальная жизнь. То существование, которому не дано случиться. И даже не потому что он — храмовник, давший священный Обет Церкви, а потому что соучастница этого счастья — женщина-маг, что глубоко запала в душу мученику. Оглядевшись по сторонам, он увидел не полуразрушенный коридор, а пшеничное поле, и вдалеке стоял небольшой деревенский домик. Он слышал вдалеке детский смех, и до боли знакомый женский голос, по которому он так тосковал в холодные серые дни. Мужчина не удержался, и пошёл на звуки голосов. Чем ближе он приближался, тем тяжелее ему и становилось — демон ждал этой возможности. Но и храмовник не мог отказать себе в возможности вновь увидеть свою любимую женщину, хотя бы в иллюзии. Вот он пересек поле, и наткнулся на маленькую девочку, что была очень похожа на него: волосы были цвета спелой пшеницы, и глаза — большие, светло-карего оттенка. Маленькая девочка широко улыбнулась мужчине, и назвала его папой. Дух храмовника перехватило. Он так хотел этого, но понимал, что это только его воображение. Но всё же он взял свою «дочь» на руки, и с ней пошёл прямо, чтобы посмотреть на девушку, что играла с другим ребёнком. О, Создатель, в этом сне она была ещё прекраснее, чем когда-либо. Светлые, почти белые волосы обрамляли её бледное лицо, а большие ярко-голубые глаза с нетерпением смотрели на него. Ему хотелось улыбнуться ей, прижать к себе, но он знал, что демон только этого и ждёт. Храмовник поставил девочку на землю и закрыл глаза, проговаривая про себя молитву. И когда он вновь открыл глаза, он вновь оказался в башне Каленхада. За барьером, в котором он находился, было множество трупов, а с соседнего зала доносились звуки яростного боя. Емцу даже на секунду показалось, что он снова услышал голос той девушки, что так любил. Но опять же, это могло быть лишь его воображение.***
Демон на какое-то время ослабил свою хватку, и мужчина лёг на холодный каменный пол своей «темницы». Он пытался вспомнить самые достоверные факты о самом себе. Казалось, что демон забрал у него возможность мыслить, но всё же это было не так. Он вспомнил, что его зовут Каллен Стэнтон Резерфорд, и что у него есть две сестры и один брат. Он родился в Редклиффе, и в раннем возрасте отправился учиться на храмовника, по собственному хотению. В то время, пока он переосмысливал свою жизнь и ценности, в комнату, где он находился, ворвались несколько человек. Но Каллен и ухом не повел. И в этот момент, демон желания вновь начал копошиться в голове мужчины. Ну, или ему так показалось. Продолжая валяться на полу, он даже не смотрел в сторону, где на него смотрело четыре человека. — Это что, — голос принадлежал молодому мужчине, — магический барьер? — Никогда такого не видела, — ответила на вопрос женщина, и голос уже был знакомым, но мужчина не мог вспомнить, откуда он её знает, — возможно, тут замешана магия крови. — Магия крови? — этот голос заставил мученика «очнуться». Ему стоило удивиться появлению девушки, но он по-прежнему считал, что это — иллюзия демона. Мужчина поднялся на ноги, и посмотрел на людей, что стояли по ту сторону барьера. Он узнал в женщине Винн, старшую чародейку Круга, двух других мужчин он не знал, но девушка — была цветком среди этого огорода. Ему и хотелось верить, что всё это — правда, и ему не мерещится, но врожденная подозрительность не позволяла ему этого. — Снова иллюзия? — слегка хрипловатым голосом сказал Каллен. Его тон был сродни шёпоту, — демон, ты и так изрядно покопалась в моей голове, а теперь — изыди! Мужчина вскинул руку вперед, как бы, прогоняя бесов. Но даже после этого ничего не произошло. Он и удивился, но в то же время и нет. По крайней мере, всё это было реальным. И девушка, что стояла перед ним, была реальной. Резерфорд слегка улыбнулся, почти незаметно. — П-простите, — извинился храмовник, — я не поверил вам, потому что меня уже долгое время терзает демон, насылая иллюзии. Неужели вы смогли так далеко добраться? — Каллен! — вскрикнула эта дева, приблизившись настолько близко, насколько это было возможно, учитывая обстоятельства, — Слава Создателю, ты жив. Я боялась, что эта трагедия унесла и твою жизнь. — Да, Амелл, я жив, несмотря на обстоятельства. Каллену казалось, будто бы это говорит не он, словно он — лишь невольный слушатель. Его руки сами собой потянулись к девушке, но его кисти наткнулись на барьер. Со злости он ударил его левой рукой, и по его тел прошёл электрический заряд, который причинил немало боли, из-за которой мужчина чуть согнулся, прижимая к себе покалеченную конечность. — Я, — храмовник тяжело дышал; ему сложно было говорить, — мы можем поговорить? Наедине? Перепуганная Амелл попросила своих спутников подождать за дверью, и те, хоть и не с особой охотой, но вышли в тот зал, откуда пришли. Девушка подошла к барьеру настолько близко, насколько он позволял. Её рука поднялась, она хотела коснуться стенки барьера, но вспомнив печальный опыт Каллена, отказалась от этой мысли. — Каллен, что они с тобой сделали? — Маги крови вытеснили нас к Залу Истязаний, а потом кто-то из них воспользовался магией и заключил нас в эту тюрьму. Как зверей! Но им и этого было мало. Демон. Демон был с нами. Он искушал нас очень долго, и в живых остался, — мужчина замолчал, ему было сложно это говорить, — только я. Ещё бы немного, и я бы умер. — Создатель, — молила девушка, подняв свой взгляд на потолок, — я и представить не могла, что малефикары на это способны. Каллен, — Амелл уверенно посмотрела на мужчину; даже её голос стал жестче, — я вытащу тебя отсюда, я клянусь! — Милая, я продержался так долго только потому что… Он не смог закончить фразу логичным образом, словно стыдился это. Ведь она была его грехом, его наваждением. Храмовникам не позволено любить так, как это делал Каллен. Спасением, а возможно и погибелью для него было то, что он знал, что его чувства не односторонние. Она любила его так же, как и он её. — Я знаю, Каллен, я знаю. Они какое-то время молчали, смотрели друг на друга. На душе было довольно легко — демон, казалось, прекратил свои попытки склонить мужчину к греху. Осознав это, храмовник с облегчением выдохнул. — Амелл, ты должна кое-что сделать. — Всё что угодно, — ответила Амелл, с любопытством посматривая на Каллена. — Ты должна уничтожить всех магов Круга. Девушка отскочила от барьера, словно резиновый мяч. Она казалась испуганной девочкой, что увидела приведение. Возможно, ей думалось, что неправильно поняла слова Каллена. Однако тот не шутил. — Нет, я этого не сделаю, даже если рискну оставить мага крови в живых. Не проси меня об этом! — А где гарантия, что они все не одержимые?! Маги — опасные, особенно сейчас. Круга уже нет, необходимо уничтожить его остатки ради безопасности! Мужчина чуть ли не кричал на бедную девочку. Она растерялась, и какое-то время молчала. Но потом она взяла себя в руки, и тихо спросила: — Я тоже опасна? Может, ты и меня хочешь уничтожить? — Н-нет, — запнулся Каллен; он не мог привести достойных аргументов, — ты…другая. Тебя не было здесь, когда это началось. Я знаю, что ты — не такая, как они. — Нет, Каллен, — оборвала его Амелл, — я этого не сделаю. Во всяком случае, — девушка поднялась на ноги, и направилась к выходу, к своим спутникам, — я должна посоветоваться. Она вышла. Храмовнику не оставалось ничего другого, кроме как сидеть и ждать, и через какое-то время они вернулись все вместе. Амелл так холодно посмотрела на измученного мужчину, что даже по спине пробежал холодок. — Мы поднимемся в Зал Истязаний, и будем действовать по обстоятельствам. Я не буду тебе ничего обещать. — Я надеюсь, ты сделаешь разумный выбор, Амелл. Ты всегда была умной. Девушка ничего на это не сказала. Кивнув своим товарищам, они двинулись к залу.***
Всё закончилось довольно быстро. Уже через час барьер исчез, и Каллен мог уйти, но всё-таки остался. Он смиренно ждал результатов этой бойни. Исчезновение барьера говорило о том, что маги крови были убиты. Но ужасные звуки битвы доносились из зала. Втайне мужчина понадеялся, что Амелл решила поступить так, как он просил её. Он понимал, что этот Круг – её семья, и что это будет очень тяжело; но от этой семьи остались лишь болезненные воспоминания. И вот звуки стихли. Каллен подошёл к двери, но не стал её открывать. Через какое-то время она сама отворилась, и оттуда вышла Амелл. Изнуренная, и очень подавленная. Она посмотрела на мужчину, и упала от бессилия. Храмовник подхватил её и посадил на пол, прислонив её к стене. У неё не было сил даже передвигаться. Позже из помещения вышли остальные её спутники. - Что там произошло? - Вы были правы - Круг не спасти, - ответил коротко стриженый мужчина в тяжелых доспехах. В нем чувствовалась сила и дисциплина, - я ведь когда-то тоже был храмовником, так что я думаю что это самое верное решение. - И Амелл тебя послушала? Почему? - Спроси что полегче. Я не знаю. Неужели этот мужчина что-то значит для неё? Мысли Каллена завертелись в клубок. Стоило ли на это злиться? Может, и нет, но он всё равно злился. Он мельком глянул на девушку, но она была без сознания. Похоже, потратила очень много сил в бою. - Думаю, нам нужно выбираться отсюда. Меня, кстати, зовут Алистер, - мужчина подошёл к Амелл, и взял её на руки; Каллен постарался сдержаться в эмоциях, но и у него не было сил, чтобы нести девушку, - пойдем отсюда. Вся компания поспешила спуститься на первый этаж, где уж точно было безопасно. Всю дорогу Каллен молчал, он шёл позади Алистера, наблюдая за спящим и умиротворённым лицом Амелл, на такое безмятежное и неизменное.***
Она очнулась. Оглядевшись по сторонам, она поняла, что находится в спальне Круга. Посмотрев налево, она увидела Каллена, который стоял у окна в довольно расслабленной позе. Он, видимо, ждал, пока девушка проснётся. Амелл повернулась лицом к нему, и посмотрела. Она не хотела отрывать его, и разговаривать о том, что произошло, тоже не хотелось. Но через какое-то время уже сам Каллен заметил, что Амелл проснулась. Он медленно подошёл к кровати, и сел на самый край. Они оба молчали, но всё же храмовник прервал молчание. - Ты поступила правильно. - Нет, это неправильно. Можешь спорить сколько угодно, но это неправильно… - Право Уничтожения пришло из Денерима, - перебил её Каллен, - даже если бы ты не стала их убивать, это потом сделали бы мы. - Вот как, - ответила Амелл после минутного молчания, - я прошла через Тень, уничтожила демона праздности, чтобы всех спасти, и получается зря. - Мне очень жаль… - Нет, - оборвала его девушка, - тебе не жаль! Ты говоришь об этом так спокойно, словно так это и должно быть! Круг был моей семьей! - Я лишь рад, что ты больше не маг Круга. Возможно, мне и не жаль. Я не маг, и я не смогу тебя понять. Но я точно знаю, что не смог бы убить тебя. - Не ты, так кто-нибудь другой, - выпалила Амелл, - ты бы не пошёл против приказа. Каллен не смог ответить на это. Он долго смотрел на смущенное лицо девушки. Его рука невольно потянулась к щеке девушки. Когда её бархатистая кожа соприкоснулась с его рукой, Каллена передернуло. Он так долго не касался её, что забыл, каково это. Амелл еле заметно улыбнулась и посмотрела на храмовника, а тот не удержался и придвинулся к девушке почти вплотную. Их лица были невыносимо близко, и девушка поцеловала храмовника, а он просто не мог не ответить. Его руки плавно перешли на талию девушки, в то время, руки Амелл обвились вокруг шеи Каллена. Как хотелось бы, чтобы этот момент длился вечно… - Амелл, - в комнату заскочил Алистер, и пара отскочила друг от друга; эта привычка выработалась у них просто идеально, - ты отдохнула? У нас есть ещё дела. - Да, Алистер. Подождите меня на выходе. Тейрин вышел на дверь, пожимая плечами. Каллен отстранился от девушки, и встал, тяжело дыша. Амелл так же поднялась, и отряхнула свою мантию. - Каллен, знай: я всегда буду тебя любить, где бы я не находилась, - девушка сняла с шеи кулон, которой ей дали на Посвящении, - мне дали это, когда меня посвятили в Серые Стражи. Я хочу, чтобы он был у тебя. Ты же его сохранишь? Каллен удивленно посмотрел сначала на подвеску, а потом на девушку. У него просто не было слов, чтобы выразить свои эмоции. Он лишь аккуратно взял вещицу, и повесил на свою шею, не забыв спрятать её под одеждами. - Он всегда будет со мной. И знаешь, - Каллен наклонился к уху девушки, и шёпотом произнёс, - я люблю тебя. Амелл положила руку на плечо храмовника, и улыбнулась ему. Сказав ему напоследок «прощай», а поспешила удалиться из зала, чтобы не было соблазна вернуться. И вот он остался наедине со своими мыслями. В своём воображении он представлял деревенский домик, где у них своё домашнее хозяйство, двое прекрасных детей, а его соблазнительница, его грех, его жена, играет с сынишкой, которая улыбается ему счастливой улыбкой. Как жаль, что это всего лишь мечта.