Стыдно вспомнить

— Ты жлю…ты зжлюничаешь… — заплетающимся языком проговорила Гермиона Грейнджер, которая в данный момент пыталась попасть ногой в туфлю, свалившуюся несколько минут назад, когда они спотыкаясь вывалились из Большого Зала, где всё ещё продолжались танцы по случаю прощания с Хогвартсом. — С чего такие мсыли… тьфу ты… мысли, — глядя заплывшими пьяной пеленой глазами на гриффиндорку, сказал Драко Малфой. Он пребывал в форме, далёкой от самочувствия нормального человека и не очень далёкой от состояния девушки, что висла на нём словно мешок. — Малфой, ты жулик! — воскликнула Гермиона, отчаянно пиная туфлю, что не пожелала оказаться на её ножке. — Ты мне налинываешь… наливаешь б-б-больше. А себ-бе мнеше… меньше.       Подтверждая свои слова, она указала на два бокала, что каким-то чудом ещё не были опрокинуты. В одном из них была лишь пара глотков янтарной жидкости, в то время как в другой её было под самые края. Молодой человек облокотился на стену одной рукой, пытаясь сфокусировать взгляд на том, что показывала Грейнджер. — Не важно, — наконец выдал он, залпом осушая больший из кубков. — Я тебя побежил! — Да не побежил, — расхохоталась Гермиона, чувствуя, что уже почти не может владеть своим телом, заваливаясь на слизеринца. — А победил… — Вот именно, — хмыкнул тот, удерживая свободной рукой, из которой чудесным образом испарился пустой бокал, девушку, сказал Малфой. — И ты не победил, — топнула ножкой, которая ещё оставалась в туфельке, та. — Я ещё выфью… выпью. Вот! — И Грейнджер допила содержимое второго бокала, затем отшвырнув его в сторону. — Уй… — Тут же согнулась она, принявшись массировать ушибленную ногу.       Драко смотрел на девушку нетрезвым взглядом, пытаясь сфокусироваться на чём-то другом, кроме её высоко вздымающейся груди. Не то чтобы его привлекала именно эта грудь — ведь она была, мягко говоря, не очень-то и привлекательна. Ну, хотя бы, исходя из его запросов: за неё должно быть приятно подержаться, ощутить тяжесть в руках. Тут же были лишь два небольших бугорочка, которые, тем не менее, так притягательно поднимались и опускались при каждом вдохе гриффиндорки. Отвернувшись и мысленно послав себе проклятье, молодой человек решил продолжить незатейливый разговор, дабы избавиться от наваждения. — Слушай, — Малфой с трудом отлепил от себя почти бездыханное тело Грейнджер, — ты же проиргала… тьфу ты… проиграла. — А вот и нет! — вскипела негодованием гриффиндорка, чувствуя, тем не менее, как пол и стены замка пустились в неумолимый вальс. — Надо овсежистя… освежисся… овсвежиться… не важно! На улицу! И там я точна теб-бя сделаю…       И на нетвёрдых ногах девушка неуверенно поплелась к выходу из замка через главные двери. Каждый шаг давался ей с большим трудом, но не будь она гриффиндоркой, если сдастся на полпути. Честно говоря, в голове так шумело, что трудно было понять, что это были за звуки, окружающие её. Единственным желанием в данный момент было выйти на улицу и распластаться на мягкой зелёной траве. Затем закрыть глаза и спать, спать, спать. Но она не могла уступить Малфою, тем более, что видела, пусть и с трудом, что тому пара капель — и он без чувств свалится ей под ноги. Вот тогда будет веселуха — ведь она выиграет признание в любви из его уст. Зачем ей это было надо? Да фиг его знает, просто было нужно не упасть в грязь лицом перед народом.        Нетрезвая парочка кое-как выгребла на свежий воздух, который встретил их приятной прохладой и остудил пылающие щёки. Стало легче дышать и мысли тоже стали более размеренными и сформированными. На мгновение они оба замерли, прикрыв глаза и пытаясь осознать то, что в данный момент происходило. — Вот теперь ты проиграл, — усмехнулась Гермиона, весело засмеявшись от ощущения облегчения, так как пьяный дурман покинул её почти на половину. — Не зазнавайся, — фыркнул тот и протянул ей серебряную фляжку, которая, как уже давно поняла гриффиндорка, магией пополнялась алкоголем независимо от того, сколько из неё уже было испито. — За Хогвартс! — отсалютовала Грейнджер и сделала аж два больших глотка, смачно утерев затем влажные губы. — За Хогвартс, — не так весело, но поддержал её Драко, сделав глотков в два, а то и три раза больше, чем девушка. Ему вдруг, почему-то нестерпимо захотелось напиться до бессознательного состояния, чтобы забыться. Не хотелось думать совершенно ни о чём. — Идём, — позвала Гермиона, ухватившись за парня. — Если мы тут останемся, то нас поймают.       Малфой рассмеялся, пытаясь прогнать прочь, дурацкие мысли по поводу того, как сексуально выглядит ненавистная гриффиндорка с выбившимися из причёски волосами и румянцем на щеках, залитая лунным светом. И всё же он поддался крепким пальчикам девчонки, последовав за ней в сторону теплиц. — Грендже… Грейнже… тьфу ты… — попытался позвать её он. — Что за дурацкая фамилия! — Не нравится, так не зови, — сухо заявила девушка, так резко остановившаяся, что парень налетел на неё, при этом тесно прижавшись к горячему телу.       От столкновения Гермиона не смогла удержаться на ногах, и они кубарем скатились под куст гортензии, что цвела неподалёку от теплицы номер три. Оказавшись прижатой крепким телом молодого человека, Грейнджер растерялась, выпучив на того глаза. Малфой так же взирал на неё своими удивлёнными серыми глазами, которые стремительно темнели, наливаясь чем-то непонятным для девушки.       Парень в этот момент ощущал рвущее его на части вожделение, которое почти невозможно было скрыть. Нужно было срочно что-то с этим делать, иначе он накинется на неё прямо здесь и сейчас. Но сказать было легче, чем сделать, и Малфой с остервенением накинулся на приоткрытые влажные губы Гермионы, от которых всё ещё пахло пряным запахом огневиски.        Поддаваясь непонятному влечению, Грейнджер неистово ответила на этот грубый поцелуй, запуская проворный язычок в пылающий огнём рот слизеринца. Внизу живота сладостно защекотало, скручивая тугой узел желания, и она не смогла скрыть стона, что ворвался в глубины рта Малфоя. Тот схватил её, сжимая в крепких объятиях, «впечатываясь» всем своим разгорячённым телом. Хотелось сорвать с неё одежду и овладеть прямо тут, на влажной от росы траве, укрытой сенью листвы и ярких цветов.       Повинуясь страсти, молодой человек принялся покрывать тонкую шею девушки горячими поцелуями, одновременно спуская с плеч шёлковые бретели платья. Та не сопротивлялась вовсе, стремительно пустившись изучать маленькими пальчиками грудь слизеринца, оголяемую ею же.       Застонав от наслаждения, от того, что губы Драко коснулись розовых бусинок сосков, Гермиона бедрами потянулась к нему, побуждая того ворваться внутрь её тела. Малфой от накрывшего его вожделения сильно куснул девушку за шею, стискивая обнаженную грудь в левой руке, а правую запуская под складки платья. — Скажи, — выдохнул он в самое ухо гриффиндорки, — это первый твой раз? — Нет, — почти простонала та, млея от ласк умелых пальцев молодого человека, что уже начал ласкать её самое сокровенное местечко. — Отлично, — горячо прошептал тот, — больше не могу сдерживаться…       Один рывок и его разгорячённая плоть уже входила в пламенеющее лоно девушки. Но та не была против, ощущая, как всё внутри затряслось и задрожало от наслаждения. Да, она хотела этого именно сейчас, именно так и именно с ним. Гермиона обхватила его бедра своими ногами, руками вцепившись в плечи, что ещё прятались под тонкой тканью рубашки, и прижалась губами к его губам.       Драко двигался неистово, терзая тело любовницы и кусая её губы в кровь. Их тела так крепко вжимались друг в друга, плавя кожу, что, казалось, ещё мгновение и они смогут раствориться друг в друге, став единым целым.       Толчок, ещё толчок, и пульсирующий член Малфоя излил своё семя внутрь девичьего тела, вызвав повторяющиеся судороги последней. Он склонился к девушке, прижавшись лбом к её плечу и судорожно дыша. Всё происходящее казалось нереальным, словно было лишь сном. Он прикрыл глаза, слыша стук сердца Гермионы и её порывистое дыхание. И всё же это был не сон.