Имя

Он плохо знал эти места; бывал здесь лишь раз или два до этого – сейчас уже и не вспомнишь, но, несмотря на это, продолжал упорно бежать вглубь леса. Тугие струи дождя прибивали к земле. Влажный настил из опавших листьев непривычно скользил под ногами, заставляя оскальзываться, тормозил движение. Боль в плече отдавалась во всем теле – охрана у того торговца оказалась не столь уж бесполезна. Но он продолжал бежать, зажимая ладонью рану, чувствуя, как теплая кровь струится из-под пальцев и смешивается с дождем. Звуки погони не стихали; те ниндзя были не столь плохи, раз им удалось его ранить, пусть и по чистой случайности, раз они все еще продолжали его преследовать, пусть им за это и доплатят. Боковое зрение уловило движение, и Хоуо лишь благодаря инстинктам успел уклониться от летящих в него сюрикенов, а вот свое падение он предотвратить не успел. Падая, он сгруппировался как сумел, скатываясь по мокрому склону к корням какого-то большого дерева. Узкая расщелина между ними и вырытая то ли яма, то ли пещера под – не самое худшее убежище, возможно, он даже успеет слегка себя подлечить прежде, чем его найдут. Он быстро сползает туда, затаив дыхание и прислушиваясь. - Вы ранены, дяденька? – от этого шепота откуда-то сбоку он нервно дергается, старательно вглядывается в темноту и принюхивается – пахнет мокрой землей и грибами. Вслед за словами из глубины выползает мальчишка лет десяти. Сквозь щель между корнями, в которую пролез Хоуо, пробивается дневной свет, и мальчик подходит ближе к нему. Встрепанные рыжие волосы с запутавшимися в них потемневшей от времени листвой, грязь, размазанная по лицу и коленкам, и блестящие глаза непонятного цвета - все это на фоне сплетающихся под потолком их укрытия, свисающими оттуда корнями, которые облеплены зеленоватым мхом В этот момент Хоуо думает о таинственном лесном духе, что обитает где-то в глубине. А потом мальчик делает еще шаг к свету, и становится совершенно обычным. - Вы ниндзя, да? – его голос не звонок, как это обычно бывает у детей в его возрасте, он тих и едва ли не сливается с шумом дождя. И Хоуо кивает, цепляя взглядом зажатый в руке мальчишки кунай. - За честный ответ я не выдам Вас, - серьезно говорит он и оттягивает кончиком куная ткань на майке. И Хоуо прикрывает глаза, когда слышит звук рвущейся ткани. Он слишком измотан, слишком устал, чтобы пытаться защититься еще и от чертового ребенка. А ребенок и не думает нападать, он лишь достает откуда-то флягу с водой и промывает рану на плече у Хоуо, а после завязывает куском от собственной майки. И все это время он не перестает говорить, задает вопросы, на которые не ждет услышать ответа, потому Хоуо молчит. - Когда я вырасту, я тоже стану ниндзя. Первоклассным, - говорит он, и Манива удивленно приоткрывает один глаз, а после ухмыляется. - Как, говоришь, тебя зовут, мальчик? - Сода Эмондзаемон. Из Аиой, - почти с гордостью говорит он. Хоуо хмурится на мгновенье, поводит онемевшим плечом. - Ну и имечко, - выдает, наконец, он, и вновь расслабляется, откидывая голову на облепленную глиной стену, - плохо же ты перевязываешь раны, Эмондзаемон, - смеется он, и треплет вмиг покрасневшего ребенка по волосам. Те ниндзя их так и не нашли. * В следующий раз Хоуо и сам не знает, почему вновь оказывается в этом лесу, да еще и возле той расщелины между корнями. Внутри пусто. В самом деле, не дух же был этот ребенок - с чего бы ему снова здесь быть. Но звук летящего оружия Хоуо услышит и за милю, пусть оно летит и не в него. Мальчишка оказался на поляне за деревьями, где вел тренировку сам с собой. И, видя его движения, наблюдая за ним, Манива-ниндзя был поражен, потому как мальчик действительно неплохо справлялся, вот только… - Эта стойка неправильная, - он был сам удивлен своей фразе. Хоуо не собирался вмешиваться, он вообще не очень понимал, зачем пришел в это место снова – удостовериться лишний раз, что мальчик не плод его фантазии? Мальчишка фыркнул и тряхнул волосами, действительно, рыжими – редкость для Японии. - Так покажи, как надо, - проворчал он, заставляя Маниву вновь ухмыльнуться. Хоуо почему-то действительно захотел помочь ему. - Это Намагароши, верно? Выходит, ты не соврал насчет Аиой, - говорит он, медленно ступая по настилу и не издавая ни звука. Солнечные лучи, как иглы, пробивались сквозь кроны нависающих деревьев, и в их свете Хоуо все-таки разглядел цвет глаз мальчишки, - за твою честность, я покажу тебе пару приемов, как можно усовершенствовать эту технику. - Только если скажешь, как тебя зовут? - улыбнулся мальчик. Но Хоуо уже приготовился к атаке. Сода так и не узнал имени своего учителя. * В следующий раз они встретились, когда деревня Аиой была объята огнем. Вокруг пылали языки пламени, и было нестерпимо жарко, несмотря на то, что ночь стояла по-зимнему холодная. Хоуо до сих пор помнит спертый, удушливый запах обгоревших тел, от которого слезятся глаза. Он до сих пор помнит сопливого и окровавленного рыжего мальчишку с животным страхом и неподдельной ненавистью в этих его удивительных глазах. Помнит, как тот зажимал глубокую рану на животе, до боли закусывая губы и поскуливая, но не отводя взгляда своих глаз от лица Хоуо. Манива знал – мальчик запоминает, запоминает до мельчайших подробностей, чтобы отомстить. И, наверное, именно из-за этого взгляда, совершенно изменившегося с их последней встречи - взгляда человека, который в один миг потерял все - он и оставит его в живых. Просто чтобы потом, когда тот вырастет, смог бы отплатить Фениксу той же болью. И он опустил занесенную руку. - Заверши свою технику, будущий первоклассный ниндзя, и не забудь меня – Маниву Хоуо, - проговорил он, - я буду ждать. Теперь у мальчика было имя, которое бы он произносил перед сном. Имя его лучшего врага.