A loser's letters

Letter 31       Майкл,       Эштон словно посадил меня на " часы самоубийцы", когда, на самом-то деле, суицид не был моей целью. Он так и не понял, что я резался совсем не для того, чтобы умереть. Я резался, чтобы усмирить ту силу, которая зарождалась во мне. И тот факт, что я наконец-то могу себя контролировать, не значит, что я смогу делать это всегда.       Я нахожусь под его постоянным пристальным взглядом, становлюсь параноиком. Не из-за того, что он поймает меня, нет, у него не выйдет, а из-за того факта, что он пялится на мои запястья в классе, и я боюсь, что кто-нибудь другой ещё заметит.       Мои нервы на пределе, Майки. Ты можешь попросить Калума заставить его остановиться? Потому что, Господи, если я и попытаюсь поговорить с ним, то он только начнёт осуждать меня сильнее. Да, Эштон мой лучший друг, но это не оправдание, чтобы быть таким... приставучим. Я всегда ненавидел это слово, потому что оно такое обидчивое, но никакое другое здесь просто не подходит, серьёзно. Он выломал дверь в ванную комнату, когда думал, что я был в ванной слишком долго, и перевернул всю мою комнату в поисках лезвий.       Как долго ещё это будет продолжаться? Моё терпение на исходе.       Люки ХХ Letter 32       Люки,       Я поговорил с Калумом, и тот пообещал, что попытается переубедить Эштона. Мне безумно жаль, что это всё происходит, но я рад, что ты до сих пор не сдался. Сколько уже дней прошло? Это уже довольно длинный промежуток, и за это я тебе невероятно благодарен. Ты такой у меня сильный, принцесска.       Майки ХХ