Бессильно

- Украина! Через несколько секунд после громкого крика дверь в дом отварилась, а затем показалась голова хозяина. Олег немного удивлённо смотрел на Наталью, которая стояла перед ним. Ноги достаточно широко расставлены, в руках нож, благо, не окровавленный, брови сдвинуты к переносице, решительный холодный взгляд. Всё в ней было вроде как обычно, однако что-то его всё-таки насторожило. Несколько секунд молчания – а потом украинец отошёл, пропуская гостью в дом. Беларусь, не теряя времени, быстро проскользнула внутрь. Закрыв за ней дверь, парень неспешно развернулся и прошёл в гостиную, увидев, что она прошла туда. Девушка теперь стояла к нему спиной, не шевелясь, словно статуя из камня. С чего бы это она пришла к нему, да ещё и так поздно? Олег в нерешительности замер в метре от неё, почесав руку. Глаза его бегали из стороны в сторону. Ему была неловка это напряженная тишина. Ему вообще было неловко, часто, а, точнее, всегда. А это молчание ещё больше напрягало его. Наконец, спустя несколько минут, не выдержав этой атмосферы, Украина робко спросил: - Н-наташа, почему ты пришла? Нет, это не грубость, я не прогоняю тебя, но просто… это так внезапно. Я думал… ты у России. Разве вы не… - Заткнись. Он такого внезапного нападения Олег сбился и не смог продолжить. Глаза его уставились прямо на неё, и даже могло показаться, что в них блеснули слёзы. Хотя, наверное, это был всего лишь лунный серебряный свет, который бил в окно, освещая две хрупкие фигуры – одна хрупкая в душе, а вторая – на вид. И вновь тишина. Украина больше не решился подать голос, боясь вновь нарваться на неизвестно откуда взявшуюся грубость. Обычно они с Наташей были очень близки – не настолько, насколько она была близка с Россией, но всё же. А сейчас будто невидимая стена появилась меж ними. Олег был одним из немногих, а, может, единственный, кого Наталья оберегала и защищала, словно ребёнка. А теперь… теперь она подняла на него голос. С такой же холодной расчётливостью, как и на всех остальных. Он понимал, что причины для этого есть, но всё равно – ему было обидно. А время шло. Он больше не смел подавать голос или даже просто шевелится. Так они и стояли. Две статуи, освещенные лунным светом, с разных сторон просторной комнаты. Их разделяло окно. Отчаяние Украины уже дошло до максимума, он уже готов был сорваться, как вдруг голос подала та, услышать которую он уже не надеялся – слишком долго было молчание. Голос Наташи был необычно хрипл. Она даже не повернулась к нему, когда заговорила, а, точнее, приказала: - Я сегодня переночую у тебя. Олег мог бы и возразить – ведь он знал, что Беларусь живёт либо в доме у России, с которым они, вроде, в последнее время были близки, либо у себя. Впрочем, последний вариант случался очень редко, а потому дом её потихоньку дичал. Пыль, паутина в углах – украинец видел это своими глазами, и то, пару месяцев назад. Он боялся представить, что там теперь. - Да, конечно, Наташа, оставайся. Располагайся, где хочешь. И Беларусь, не медля больше, быстрым шагом направилась в одну из комнат, а, точнее, комнату хозяина дома. Олег не смел возражать ей, чувствуя её недоброжелательное состояние. Он лишь последовал за ней, словно тень. Ему хотелось узнать, что же случилось. Желательно, оставшись с целыми пальцами. Когда он вошёл в свою комнату, девушка уже лежала на кровати на боку, лицом к окну. Руки её сжимали нож. С входа этого было не видно, но Украина знал, что это так. Она редко расстаётся с ним. Единственный её друг и помощник. Кто говорит, что металл не может любить?... Парень неспешно подошёл к ней, пока не рискуя опуститься на кровать. Мало ли что взбредёт ей в голову? Кто знает, что с ней произошло, а потому ожидать можно было всего. Он это знал. - Он не любит меня. Украина только было хотел заговорить, задать вопрос, даже вопросы, а она уже ответила. Значит, он был прав. Всё из-за России. А она продолжала. Продолжала, и с тихого спокойного голоса, она поднималась всё выше и выше: - Я ему только как сестра. Как он не понимает этого? Как не осознаёт, что он для меня – всё?... Почему не хочет принять?! Почему Торис хочет, а он – нет?!! Почему он гоняется за какой-то девкой, которая даже вида его одного боится, а я, рядом, готовая помочь – остаюсь не удел?!!!... Голос её перешёл на крик, она сорвалась. Всё её ледяное спокойствие исчезло – теперь была лишь истерика, вызванная эгоизмом, отчаянием и обидой. Олег ещё никогда не видел её такой. Наташа не просто страдала вслух – она рыдала, билась в истерике и изрыгала проклятие в отношении всего мира. По телу её, одетое в обычное платье, проходили судороги. Глаза, прекрасные, но сейчас полные сумасшедшего гнева, сверкали и метались взглядом в разные стороны. Первое, что украинец сделал, когда слегка пришёл в себя – отнял у девушки нож. В таком состоянии она могла повредить не только ему, но и самой себе. Выхватив лезвие у неё из рук, Украина быстро отскочил в сторону, а затем отбросил оружие подальше. Наташа не только не сопротивлялась, но и, кажется, не заметила этого. Она была словно одержимая, она словно боролась сама с собой, со своей второй стороной – и непонятно было, кто победит. Её трясло, скрючивало и рвало изнутри душевной болью. Олег больше не пытался подойти к ней. Да и не мог – его сковал страх. Парень стоял посередине комнаты, недалеко от окна, и неотрывно глядел на бьющуюся, рыдающую девушку. Он понимал, что надо что-то делать, надо как-то помочь, успокоить её, но Фобос крепко держал его в своих ледяных объятиях внезапного безумия Беларуси – он не мог и двинуться с места, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринять. …Он так и стоял. Она так и рыдала. Это продолжалось уже около получаса. Луна светила всё ярче и ярче в окно, освещая фигуру страдающей и покрытое страхом лицо Олега. Они оба не могли справиться с собой – и это не могло довести до хорошего. Человек, не умеющий сдерживать себя, свои эмоции, или же наоборот – переступать через них, слаб. Они оба были сильны, но сейчас они были слабейшими и ранимыми существами этого мира. Так могло продолжаться. А могло и завершиться так же внезапно, как и началось. Непонятно было – то ли это безумие и горе Наташи отразилось на её разуме, то ли в лунном свете лицо Олега, и так похожего на Россию, стало буквально единым с ним, но в какой-то момент девушка перестала рыдать. И перевела взгляд на парня, который, увидев это, с надеждой сделал шажок вперёд. Зря. Беларусь медленно поднялась с кровати. Плач её и стенания резко оборвались. Лишь глаза остались прежними – сумасшедшее отчаяние. Она двинулась к Олегу, слегка ссутулившись. Тот внезапно для себя радостно улыбнулся – хоть и страшная, это была прежняя Наталья – такая, какую он знал. И, по легкости своей, он тоже сделал ей шаг на встречу. Но только он открыл рот, дабы произнести что-то ободряющее или предложить помощь, как девушка мгновенно оказалась рядом с его шей и, сверкнув глазами, шипяще произнесла: - Ты будешь моим, Россия… в любом случае… В следующий миг она, как вампир, впилась своими искусанными до крови губами в его рот. Олег пошатнулся и от внезапной атаки инстинктивно отпихнул девушку от себя. Та дернулась, отскочила, но затем вновь бросилась на него, стараясь покрыть поцелуями как можно больше раз. Украина не мог понять, что же произошло. Но когда смысл всё-таки дошёл до него, он ужаснулся… - Наташа, стой, я не Ваня!! Но было поздно. Разве она сейчас могла услышать кого-то, когда прямо перед ней, в нескольких сантиметрах, стоял тот, кого она любила больше всего. Даже если это был не он. Она уже не разбирала. Отчаяние сделало своё дело – она уже стягивала с него одежду, как вдруг Олег собрал свою волю в кулак и резко оттолкнул её, неожиданно грозно даже для себя крикнув: - Отойди от меня, я – не тот, кого ты так страстно желаешь!! Несколько мгновений напряжённой тишины. А потом Беларусь упала на колени. Глаза её остекленели, и теперь недвижимо смотрели куда-то в пространство. Олег, отдышавшись, приподнялся, вытянулся и подошёл к ней. Она не шевелилась. Он опустился напротив неё на корточки, смотря прямо в невидящие глаза. Мысли его, как и её, были спутаны и туманны. Но вдруг, не поворачивая головы, Наталья заметила своего единственного друга. И тут ей в голову пришла мысль, которая много лет назад пришла в голову Каину. И безумие разожгло это мысль, придав ей форму и силу. Почувствовав внезапную уверенность во всём теле, Арловская одним пальцем подтянула к себе нож на окончание лезвия. Олег в это время уже улыбался, и что-то ласково говорил ей, но она не слышала его. В голове у неё сейчас было только одно. Украина уже подал ей руки, чтобы помочь подняться, как вдруг на несколько секунд её взгляд перестал быть отрешённым. Глаза её сузились, зрачки стали словно змеиными. А затем с губ её слетели слова, полные холодной ненависти: - Раз ты не достанешься мне, Ваня, то не достанешься никому!!... Вначале парень не почувствовал ничего. Лишь видел, как рука девушки из темноты молниеносно скользнула к нему. А в следующий миг его будто ударили по голове. По телу его прошла дрожь, он тихо выдохнул. А затем, отчего-то потеряв силы, покосился и медленно упал назад, но не пол – он упёрся спиной в стену. Глаза его стали подобными Наташиным, сама которая в этот момент вновь потерялась в своём безумии и, отбросив теперь окровавленный кинжал в сторону, подползла к Олегу и легла на него сверху, обнимая двумя руками. Было больно. Это всё, что запомнил украинец перед тем, что произошло. И физически, и душевно. Обида захлестнула его, перебив боль в правом боку. Впрочем, это продлилось недолго. Всё отступило так же быстро, как и пришло. Моргнув последний раз, парень попытался что-то сказать, но ни одно слово не слетело с его обессилившего языка. А затем всё исчезло. И наступила темнота. … Наталья беспокойно спала на покрытой чёрными в темноте пятнами крови груди парня, ещё не понимая, да и не зная о том, что произошло этой ночью. В какое чудовище она превратилась из-за своей любви. Луна всё так же спокойно освещала две фигурки, различавшиеся теперь разве что температурой.