Госпожа Индис

Тогда я мало, что могла сказать. Когда госпожа Мириэль умерла, скорбели все, я тоже. Я не знала её, не видела, мне просто было её жаль. Послушно опустив голову, я шагала впереди бесчисленных толп ваниар, которые шли к королю Финвэ, дабы высказать свою скорбь. Я не была уверена, что именно это ему надо было, но вместе с братом склонила голову. За нами следил полностью опустошенный взгляд короля. Он сидел на своем троне, словно изваяние из камня. Он был той скульптурой, что никогда не получаются. Они кажутся пустыми и ненастоящими. Финвэ тоже казался ненастоящим. Мой брат что-то прошептал, прижав руку к сердцу, эльф лишь качнул головой и неопределенно взглянул на меня. Он немного поморщился, скользнув взглядом по моим светлым волосам. Будто свет ему был боле не мил, будто он всю жизнь провел во мгле. — Индис, верно? — тихим и хриплым голосом спросил король, немного поддавшись вперед. — Верно, мой король, — мне стоило бы что-то сказать о его жене, высказать, как мне жаль. Но я не могла. Я не умела говорить красивые речи, не умела петь или танцевать. По мне, так я ничего не умела, но брат утверждает, что я прекрасно шью. Наверное, не так красиво, как госпожа Мириэль. — Индис, — тихо прошептал король и вновь откинулся на спинку своего трона. — Индис, — половину его лица скрыла тень от полога над его троном. — Я ведь говорил твоей сестре, Ингвэ, что у неё красивое имя? Мой брат покачал головой, печально улыбаясь. *** Если честно, быть королевой страшно. Все ждут от тебя мудрых решений, а ты только и можешь, что открывать рот, как рыба и молчать. Финвэ, в такие моменты, брал мою руку в свою — теплую и широкую — и спокойно отдавал приказы и распоряжения, зная, что мне все еще тяжело свыкнуться с ролью королевы. И матери. Феанаро — он тяжелый ребенок, но любить его можно. Вот только он любить меня не стал, считая, что я замена его матери. Какая глупость, я не смогла заменить Мириэль даже Финвэ, я даже шить перестала, разглядывая её чудеснейшие гобелены. Едва ли простушка Индис с соломенными волосами могла сравниться с королевой, чьи волосы напоминали снег. — Индис, — тихо и с придыханием позвал Финвэ, стоя в дверях. — Привет, — робко улыбнулась я, поправляя шелковое платье. Оно не сильно мне шло, но было удобным и не мешалось в ногах. Король заулыбался и медленно подошел ко мне, наклоняясь. — Ты так прекрасна, — его губы аккуратно коснулись шеи, а мне стало слишком тепло и приятно, чтобы хоть о чем-то волноваться. *** — Финголфин, — я нежно коснулась плеча сына, который вздрогнул, но не повернулся ко мне. — Финголфин, посмотри на меня! Я понимала его боль, понимала это ощущение предательства и страха больше не встретиться с отцом. Финвэ ушел со старшим сыном в изгнание, забыв о том обещании всегда быть рядом. Больше я не Индис, вечно стоящая за спиной короля. Не Индис, которая боялась принимать решения. Больше я не тень Мириэль. Это пугает, но и в то же время кажется омерзительно унизительным. Смотреть в глаза подданных и видеть не ненависть, а жалость. Смотреть в глаза детям, которые осознали, что все это время они были вторыми. Это тяжело, в такие моменты мне хочется разрыдаться. Упасть на колени, как маленькая девочка, громко рыдать от того, что взрослые не оценили тебя по достоинству, но я не могла. Я лишь вздрагивала и натягивала на свое лицо улыбку, впрочем, через мгновение она становилась настоящей, когда Финдис аккуратно брала меня за руку и судорожно сжимала. Помнится, так же я сжимала руку Финвэ. Но что я могу сейчас? — Финголфин, — тихо шепнула я, аккуратно целуя сына в спину. Его черные волосы защекотали мою кожу — Ты не одинок, — лишь слова, но через минуту я уже гладила старшего по голове, чувствуя, как на мое плечо упало несколько слезинок. *** Вы знаете, что такое поймать момент падения хрустальной вазы, но ничего не сделать, чтобы её спасти? Вы уже видите, как осколки разлетаются в стороны, слышите характерный звон и зажмуриваете глаза, но ничего не происходит. Лишь через минуту к вам возвращается слух, зрение и чувства, и первое, что вы ощущаете — боль. Конечно, ведь эти осколки впились именно в вас, вошли так глубоко, что вытащить их кажется просто безумием, вы не вынесите такой боли. Финвэ был именно этой вазой, которая разлетелась на части. Вот только боль от осознания произошедшего впилась именно в меня. И вытащить её, вместе с воспоминаниями — невозможно. — Госпожа Индис, — тихий и дрожащий голос окликнул меня. Я отвернулась от моря, мой старший сын больше не вернется. — Нерданэль, — я мягко улыбнулась, протягивая руки, и рыжеволосая нолдо тут же ринулась в объятия, рыдая и вздрагивая. Неожиданно для меня исчезла простушка Индис, умеющая искренне любить, на её место пришла Госпожа Индис. Вечно ждущая. Вечно одинокая.