Алгоритмы существования без тебя.

На плите стоит чайник,  изгиб его  носика напоминает мне о твоей грациозной осанке, оставшейся на кончиках пальцев, при очередном мимолетном прикосновении. Я  помню,  как твой взгляд скользит по моим штанинам и упирается в ботинки, а твои щеки покрываются легким румянцем. Тогда ты была неотразима. Ты всегда была неотразима: мой дом оживал при виде тебя и прекращал дыхание,  когда ты перешагивала через потертый порог. Я не делал ремонт со смерти Юги,  тебе это не нравилось, скажу больше,  ты ненавидела человека, которого больше нет, а мне просто хотелось навсегда оставить частичку ее тепла со мной. Прикосновения к этому гадкому порогу, отпечатки пальцев на стенах и дверных ручках. Ее бархатные губы на моей щеке. Она была больше, чем сестра для меня,  она была моей поддержкой, моим светом, моим успокоением в этом томном мире.  И я всегда чувствовал вину за то, что я не мог отпустить Югу. За то,  что в этом доме нас всегда было трое. Прости. Раньше я часами выводил "прости" в кожаном блокноте,  подаренном тобой.  На каждой пустой страничке, около каждой даты, сострадавшей мне в твоем уходе. Мы сливались воедино: числа, дни, я.  Мы тосковали. Мы теряли разум. После тебя осталась дымка,  из-за которой я не могу продолжить жизнь дальше. Она проникает в мои легкие и перекрывает доступ кислороду,  в памяти всплывает твой образ.  Лили, моя милая Лили, ты так невесома, твой смех обжигает уши,  твоя улыбка ослепляет яркостью и искренностью,  я тянусь к тебе, как корабль к маяку,  чтобы не разбиться о скалы. Но я разбиваюсь, моя рука проходит сквозь тебя.  От тебя остался только образ. Проекция моего подсознания. От тебя остался кожаный блокнот и пару открыток с современной архитектурой, которые ты мне присылала, находившись в Мельбурне. Альбом фотографий и  кружка,  так полюбившиеся тебе при первом же посещении моего дома. Если бы я тогда знал, что ты в последний раз дотрагиваешься губами до ее обводка, что  ты в последний раз допиваешь кофе,  то я ее никогда не мыл.  Я бы спрятал ее в самый укромный уголок своей квартиры. Твои тонкие руки скользили в воображаемом танце,  полностью чарующим меня своей незамысловатой легкостью  и отточенностью движений, кажется,  если пройдет еще мгновение, то кисти превратятся в напуганных птиц, скрывающихся в чужом горизонте. Я представляю, как ты навсегда собираешь  вещи,  попутно загребая листья салата в рот. Неаккуратно сложенные платья валяются в сумке, показывая,  что тебе нужно спешить.  А ты ставишь чайник и набиваешь легкую мелодию по столу. В ней столько эмоций и чувств гораздо больше,  чем в игре всех духовых оркестров вместе взятых, чем в последнем крике убитой девушки.  Потому что мы  слышим ни страх, ни боль, ни пронзающие звуки, а обреченность. Лили хотела стать свободной и независимой, тем самым обрекая себя на вечные муки в поисках той самой свободы и той самой независимости, которую ей навязали люди.  Но  их виденье, абсолютно не совпадало с видением Лилит. Определено каждый сейчас задумался о том, что героиня, вероятно, умственно отсталая девушка, без полного представление о понятиях жизни, но она просто не знала.  Ей было сложно найти собственное понятие и определение среди миллионов совсем чуждых ей слов и мыслей. Она сбежала в надежде найти себя и свою сущность.  В конечном счете почему она должна жить там, где на самом деле ее нет? -Не улетай.Прошу, - Я готов шептать это вечно. Лишь бы напуганные птицы вернулись из чужого горизонта и превратились в твои кисти с незамысловатой легкостью и отточенностью движений в воображаемом танце моего подсознания. Но этого не происходит.  Каждый раз я сам вынужден перематывать пленку из конца в начало.  Из начала в конец.  Я погряз к замкнутом круге вспоминай о ушедшем счастье. Я стал прозрачен.  Непознаваем. Невидимым для множества глаз.  Можешь представить, что меня никогда и не было.  Сотканный из тысячи осколков промежутка твоей жизни, я навеки останусь разбитым. Я бросил работу, закинул горнолыжный спорт. Я остался один на один в своей квартире,  я остался один на один со своим тошным существованием. Потеряв все,  я все равно остался при тебе. Со временем понимаешь, что со всем можно смириться, пытаясь оставить все прожитое позади, и окунуться в новую страницу своей жизни, но стоит запомнить то, что на этой странице навсегда останутся следы и отпечатки с прошлой. В каком-то месте они будут неизбежно выделяться четкостью рельефа и ты, прочитав его, непостижимо вернешься назад, просматривая короткометражку своей жизни. А в каких-то частях будут лишь оставшиеся силуэты прожитых дней, они не вызывают у тебя уже никакой боли или сожаления. Я могу вас уведомить одной радостной вещью: с каждой страницей когда-то остро нанесенные буквы будут иметь менее весомую важность. Но стоит обвести их чернилами - все повторится. Каждый раз я обвожу заново, в какой-то мере это превратилось в изощренно- сладостную пытку разума и сердца, прожирающего во мне новые дыры отчаяния.