Причина для ненависти

Удивительно, но жизнь начала плыть в более позитивном русле. Наши репетиции возобновились. Райан взял себя в руки и не то, чтобы делал вид, что ничего не произошло, но утешал себя тем, что Летти бы не понравилось, что он забил на всё и превращается в овощ. Говорил, что хочет, чтобы к её выздоровлению наша группа стала намного профессиональней, чем была до этого. В общем, Райан с головой ушёл в репетиции, и чуть ли не ночевал в гараже у Лисички. Возможно, это и очередная крайность, но хотя бы не бездействие. А движение, как говорят, - это жизнь. К Летиции по-прежнему не пускали. В ожоговом отделении крайне серьёзно относились к вопросам дезинфекции и стерильности и как могли, ограничивали контакты больных с внешним миром. Говорили, что Летти теперь иногда приходит в себя, но ещё не в состоянии как-либо реагировать на происходящее и вскоре снова проваливается в беспамятство. Однако врачи теперь говорят, что пока нет причин думать, что она не выкарабкается. Стопроцентно не обещают, правда, до сих пор, но всё же. Всё это я узнавал, разумеется, у Курта. Он перестал дежурить у больницы день и ночь, но как минимум несколько раз в день туда приезжал. Я же наоборот перестал туда ездить, пока это всё равно бесполезно. Сейчас самое главное - репетиции. И хотя наше выступление перенесли ещё на неделю, мы вкалывали как проклятые. Вплоть до того, что я стал сомневаться в том, что меня в этом году вообще не выпрут из универа. Или, по крайней мере, не лишат стипендии. Что ни говори, а в свете последних событий, учёба страдала больше всего. Всегда жалел, что я не робот и что приходится тратить кучу времени на сон и еду. Хотя еда ещё терпимо, но сон… И всё равно, от постоянного недосыпа мои мысли частенько метались в хаотичном порядке, и я нередко просто залипал на выполнении простейших действий. Все силы уходили на музыку и учёбу, а в остальное время я сам себе напоминал слабоумного зомбака, не способного даже сообразить по какой причине я почти каждый день езжу домой вместе с Куртом. После нашего разговора на плато, он не то, чтобы начал меня преследовать, скорее просто намного чаще попадался на глаза и медленно, но верно занимал место в окружающем меня пространстве. Я не возражал. В конце концов, это даже справедливо. Я дважды подвозил его до дома, и кроме того натерпелся из-за него проблем в университете, так почему должен отказываться от его попыток облегчить мне жизнь? Даже если причины этого остаются для меня загадкой. Нет, я, в самом деле, не знал. Курт об этом не говорил, а я и не спрашивал. Наверное, мне всё равно. К тому же меня не покидала уверенность в том, что ему просто нужен человек, с которым он может обсудить ситуацию с Летти. Такой, который не будет врать. В конце концов, от лизоблюдства тоже можно устать. Курт часто рассказывал о ней. О том, как они проводили время, о чём говорили… Потом переключался просто на трёп о какой-то незначительной чепухе. Иногда мне казалось, что он просто не знает, как поддержать беседу. Я тоже не знал. Да и не хотел, только слушал вполуха, и пытался хоть немного вздремнуть, во время наших поездок. Однажды он спросил: - Том, когда тебе хочется бежать от всего мира, что ты делаешь? Я ответил не задумываясь: - Беру в руки гитару. Пишу песни. - И часто? От этого вопроса почему-то стало жутко. Неужели вся моя жизнь – это лишь череда бесконечных проблем и ошибок? Все мои песни, так или иначе полны цинизма и грусти. Они – отражение меня. Я выплёскиваю в музыку всё то, что накапливается, а сам остаюсь… Кем? Какой я на самом деле? Не нашедшись с ответом, я вернул ему вопрос: - А ты? Он хмыкнул и, не задумываясь, ответил. - Напиваюсь, что ещё? Я не удержался: - А как же рисование? Он помрачнел. - Я завязал. - Зачем? У тебя неплохо получалось. Курт промолчал, но я решил продолжить тему: - Скажи, это действительно был мой портрет? Ну, набросок. К моему удивлению, отрицать он не стал. - Твой. - И зачем ты его рисовал? Курт рассмеялся. - Мне было скучно. Наверное, понравилась твоя сила духа. Я серьёзно. Раньше я часто рисовал людей, которые казались мне чем-то интересными. - Я не видел там других, кроме Летти. - Это просто новый альбом. Звучит вполне складно. По крайней мере, это лучше, чем подозревать его в маньяческих наклонностях. Можно вздохнуть спокойно и забыть. Но я почему-то спросил: - А ты дорисовал? Он покачал головой. - Нет. Мне надоело. Извини, но подарить на память не смогу. Ну что ж, дело хозяйское. Я и сам знал, каково это, когда задумка больше не хочет реализовываться. В моём багаже много недописанных песен. *** Подобные разговоры перестали казаться чем-то странным. К своему удивлению, я начал замечать, что знаю о Курте, о его вкусах, пристрастиях, образе мыслей довольно много. Или мне просто так казалось. Где-то здесь произошёл тот переломный момент, когда я перестал каждый раз напоминать себе о том, что он подонок. К своему удивлению, я стал думать о нём просто как о… Курте? Знаете, как дождь или ветер. Они просто есть и всё. Как-то раз, он подвёз меня до дома и спросил: - Можно войти? Интересно, как ты живёшь. Я пожал плечами. Почему бы и нет. Лисичка от меня уже съехала, так что не было причин отказывать. По какой-то причине, я никому из своих друзей не рассказывал, что с некоторых пор общаюсь с Куртом. Не думаю, что они бы поняли. Особенно Райан. Я и сам до конца не понимаю. После небольшой экскурсии по дому, мы дошли до моей комнаты на втором этаже. В ней, как обычно, царил небольшой беспорядок. Учебники, тетрадки и просто листочки с записями можно было найти в самых неожиданных местах. Но внимание Курта сразу же привлекла гитара. - Сыграешь? - А что ты хочешь услышать? Я взял гитару в руки и наиграл коротенький мотивчик. - Чёрт, кажется, расстроилась. Я присел на стул и взялся за настройку, предложив Курту тоже сесть куда-нибудь. В комнате был свободен ещё один стул и кровать. Он выбрал кровать и молча наблюдал за моими действиями. Годы практики делали настройку гитары совершенно лёгкой и не требующей особенного внимания деятельностью. Я машинально крутил колки и улавливал нужное положение, и даже нашёл время задать Курту вопрос: - Слушай, ты же можешь вести себя нормально. Ну, вот мы с тобой общаемся. И ты вроде как вполне адекватен. Ну, ёрничаешь порой много, но чёрт с этим, у всех свои недостатки. Просто. Неужели деньги так портят людей? Что это? Уверенность в собственной безнаказанности или стремление выпендриться? Откуда такая тяга к показушничеству и желание держать в страхе весь универ? Оно тебе надо? Он рассмеялся и откинулся на подушки. - Это же весело, Том. Просто весело. Если люди позволяют себя унижать только потому, что у них меньше денег, то они это заслужили. И не стоят того, чтобы относиться к ним серьёзно. Считай, что это своеобразный тест. С довольно печальными для большинства результатами. Я закончил с настройкой и на автомате тихо заиграл ненавязчивую мелодию. - Деньги не делают тебя богом. Ты никогда не был на месте большинства из тех, над кем издевался. Откуда тебе знать, почему они готовы унижаться? Курт поморщился. - Не начинай. Я такой, какой есть. Не тебе меня переделывать. Лучше сыграй что-нибудь из своего. Меня должно было всё это раздражать. Опять это самодовольство и уверенность в своей правоте. Но почему-то не раздражало. Честно говоря, мне уже стало плевать, насколько он плох или хорош. Наверное, я слишком сильно устаю в последние дни, и происходящее выглядит для меня как затерянное в тумане. Я закрыл глаза и заиграл. Без определённой цели. Просто не знал, что спеть, и вместо этого получилось что-то новое: "Ты, там на мосту, Где ты был? Как тебя зовут? И ты, там на стене, Куда ты пойдешь, после того, как упадешь? Ты, потерянный в море, Я нужен тебе, Хочешь укажу направление? Эй, опусти пистолет. О чем ты думаешь? Ты был чьим-то сыном. Вкус слез, Укол боли, Запах страха, Звук плача… Давно, давным-давно я упал сюда Из другого мира. И протискивался между чудовищами, И терпел их поведение на границах измерений. Сейчас, после всех этих лет, Я еле выдерживаю это И не думаю, что справлюсь. Заберите меня отсюда, Я хочу вернуться домой. Я так устал От вкуса слез, От уколов боли, От запаха страха, От звуков плача. Стоя на краю своей жизни, Что ты помнишь? Это все, чего ты хотел?" Когда я доиграл и открыл глаза, Курта в комнате уже не было. Я лишь услышал за окном шум от отъезжающей машины. _____________ От автора: Песня как обычно слегка изменённый перевод из репертуара группы Voltaire. Называется "Feathery Wings". Спасибо, что читаете и комментируете. Мы медленно, но верно движемся к развязке. :)