***
Четыре месяца я даже не жил. Острое чувство грусти и скуки съедало меня изнутри, летние полароиды меня добивали, немногочисленные школьные друзья наскучили еще в первые две недели школы, и единственное, что радовало и воодушевляло меня — обещание родителей снова отправить нас с Мэйбл в Грэвити Фоллс на Рождество. Дни проходили одинаково. Я приходил из школы, нехотя делал уроки, ложился на кровать и читал. Редкие диалоги с Норманом поднимали мне настроение. Что с этим человеком не так, раз он так редко заходит в фэйсбук? Что со мной не так, если у меня останавливается сердце, когда я вижу, что он онлайн? Я отсчитывал дни до 24 декабря, зачеркивая красным маркером числа на календаре. Я не мог заснуть, думая о том, как долго мне еще придется мучаться. Но дни пролетали, а вид из окна менялся. Вслед за теплым сентябрем пришел октябрь, принесший с собой подготовку к Хэллоуину, сухие листья и прохладный ветер, серое пасмурное небо и вечные тучи. Норман любит Хэллоуин. Он любит смотреть хоррор-фильмы, но просмотр на Хэллоуин был каким-то особенным и важным. С огромной пиалой попкорна, в темноте, устроив марафон фильмов про зомби, мы провели этот Летоуин. Любые воспоминания о нем заставляли меня грустить сильнее и сильнее. Ноябрь я пережил, кусая до крови губы, в больших свитерах и окруженный книгами. Я не выпускал из рук термос с кофе и любыми способами пытался справиться с недосыпанием. Школа медленно убивала меня, сводила с ума, взрывала мой мозг и выматывала меня. Я слишком устал. Дни то пролетали незаметно, то тянулись, словно пластилин в руках ребенка. У меня тряслись руки, когда я зачеркивал числа на календаре, и кресты получались смазанными. Второе декабря. Двенадцатое декабря. Шестнадцатое. Двадцатое. Двадцать второе. Мама попросила собираться в поездку, а я уже давно собран. Голова болела слишком сильно в последнее время, пальцы были покусаны, губы все в ранах. Мэйбл бегала по дому в поисках идеального свитера, запрятанных подарков и сладостей в дорогу. Норман написал: «Уже послезавтра, Дипп.» «Уже послезавтра» — думал я. Я слишком сильно нервничал. Двадцать второе декабря. Двадцать третье. Я стою с рюкзаком за плечами и прощаюсь с родителями. Топая по лестнице, спускается Мэйбл, обнимает маму и папу, берет меня за руку и выбегает из дома. Как всегда, полна рождественского настроения и радости. Я улыбаюсь. Автобус, подскакивая на неровной дороге, едет в сторону маленького городка в штате Орегон. Впервые за эти четыре месяца у меня действительно все хорошо.***
На станции нас уже ждут. Веселые Зус и Венди, дядя Стэн, делающий суровое лицо, мол, я ждал автобус на две секунды дольше, чем ожидал. Но мы с Мэйбл знаем, что на самом деле он рад нас видеть. И я рад видеть всех их, только… - Дипп, — счастливая улыбка, ежик черных волос, большие голубые глаза и его вечная красная толстовка, которую он, наверное, не снимает никогда. — Я скучал. Мы обнимаемся, как четыре месяца назад. Я тоже скучал. От него пахнет имбирным печеньем, домом и сладким черным чаем.***
Мэйбл бегает по дому и вешает что-то над дверными проемами. Мы с Норманом сидим на чердаке и рассказываем друг другу, что происходило с нами в последнее время. Сейчас мне хорошо. Только когда говорит Норман, размахивая руками во время рассказа, мне кажется, что в моем животе кто-то летает. Возможно, я просто съел слишком много печенья, которое испекла бабушка Зуса. Возможно, и сердце у меня защемило не от улыбки Нормана. Закатное солнце освещало комнату теплым светом, и я просто хотел всю жизнь слушать рассказы, сидя на кровати и поедая имбирное печенье. На подоконнике толстый слой пыли. Чердак опустел без нас. Венди зовет нас, отвлекая Нормана от его рассказа про очередного призрака. Мы выходим из дверного проема, но нас останавливает Мэйбл. Уже переоделась в свой старый любимый рождественский свитер. - Посмотрите наверх, — шепчет она и ухмыляется. Надо мной и Норманом висит веточка омелы. Зеленая веточка с яркими красными ягодами. Я удивленно смотрю на сестру. Норман стоит чуть позади меня, но, даже не смотря на него, я знаю, что он опустил глаза и спрятал руки в карманы, как он делает всегда в неловких ситуациях. И сейчас была, наверное, самая неловкая ситуация из тех, что он пережил. - Ох, хватит стесняться! — прикрикивает Мэйбл, разворачивает меня и сталкивает нас. Мы оказываемся слишком близко друг от друга, между нами меньше сантиметра. Сейчас Норман сделает шаг назад, все будет нормально, Мэйбл пару минут поноет и мы пойдем к столу. Но я не уверен, что действительно хочу этого. Норман вздыхает, закрывает глаза и расстояние между нашими губами сокращается, пока не исчезает совсем. Мое сердце уходит в пятки. Время останавливается и я не обращаю внимания на хихиканье Мэйбл и скрип старых половиц. Норман дотрагивается пальцами до моего лица, мы все еще целуемся. Он слишком теплый. Он слишком милый. Он мне слишком нравится.