Мы ведь друзья?

Женя спустился в полуподвальное помещение и, моментально найдя подругу, направился к ней. - Одинцова, что это, блядь, за дыра? – Спросил парень у нее. - Приперся, - с улыбкой констатировала Настя, повернувшись к Жене лицом. - Ну как я мог не прийти? – Улыбнулся он в ответ и раскинул руки для объятий. Девушка поднялась со своего места и крепко обняла парня. - Я так скучала по тебе, Мильковский, - тихо произнесла Настя куда-то в джинсовую куртку парня. - Я тоже, Одинцова, - так же произнес Женя, чувствуя знакомый запах шампуня и лака для волос. - Ну че, как дела твои, рок-звезда? – Спросила Настя, когда они оба сели и заказали у бармена виски. Для девушки это был четвертый стакан. - Лучше, чем твои, надо полагать, - с усмешкой сказал парень. - Ой, давай, смейся надо мной! – Воскликнула Одинцова, взмахивая руками. – Настя снова облажалась! Давай над ней стебаться, - она скорчила недовольное лицо. - Да ладно тебе, ну с кем не бывает, - Женя ободряюще положил руку ей на плечо, - у всех случаются неудачные свидания. - Мильковский, - Настя скептически посмотрела на друга, - тебе напомнить, каким по счету является это свидание неудачным? – Женя тут же поднял руки, сдаваясь. - Зато у тебя милое платье, - постарался перевести тему парень, - тебе очень идет, - он улыбнулся, потому что платье действительно было классным. - Спасибо, - неуверенно выдохнула Настя и уставилась в стакан. - Одинцова, блядь, - обратил на себя внимание музыкант, - я пришел в эту сраную дыру, чтобы на твою рожу недовольную смотреть или че? - Ты че, слышь, - Настя на мгновение изумилась и ударила парня кулаком в плечо, - че за предъявы? Я тут совсем скоро стану бабкой-кошатницей, а ты на меня выебываешься, - девушка недовольно смотрела на парня несколько секунд, а потом заливисто рассмеялась, - прости. Ты прав, - она улыбнулась, вызывая у Жени ответную улыбку. - Ну если ты хочешь, я могу подарить тебе кота. В знак твоей независимости, ты понимаешь. - Мильковский! – Воскликнула Одинцова и отвесила парню подзатыльник. - Эй, это было больно! – Возмутился молодой человек, на что девушка лишь показала язык. - Ты подстригся, - утвердительно произнесла Настя. – Мне так нравится. Не то что тогда, когда ты патлатый был. Я уж думала, к Стрыкало пойдешь играть, - она сделала недовольное лицо, вспоминая свою последнюю встречу с Капланом. – Но щетина? Серьезно? – Она провела рукой по щеке и подбородку парня, на что тот только шумно выдохнул. – Раньше было лучше. - Тебе блондинкой тоже было лучше, но я же молчу, - Женя ничуть не обиделся на комментарии подруги по поводу изменений. Она никогда не была довольна. - Еще б ты мне что-то говорил, - усмехнулась Одинцова и заказала еще виски. - А тебе не хватит? – Спросил Женя, глядя на девушку. Собственно, на нее смотреть весь бар, потому что вела она себя шумно и была чуть ли не единственной привлекательной особой в этом заведении, что изрядно беспокоило парня. Он еле сдерживал себя, чтобы не надеть на нее свою джинсовку и утащить куда подальше. - А тебе? – Спросила Настя, посмотрев ему прямо в глаза. - В смысле? - Я тебя не видела почти год, - устало произнесла она. – Я жутко соскучилась по тебе, блондинка носатая. - Прекрати докапываться до моего носа, Одинцова, - строго произнес парень и уставился на свои грязные конверсы. – Прости, - буркнул он. - Вставай, - почти приказала девушка. Женя удивленно посмотрел на нее, но встал. – Раз уж ты здесь, пришел за мной в эту дыру, то теперь мы с тобой вдвоем отправимся навстречу приключениям! – Она схватила его за руку и стремительно направилась к выходу. - Куда ты меня тащишь? – Спросил Женя, как только они оказались на улице. Заметно похолодало. - Домой! Бухать! – С радостью в глазах и голосе ответила девушка. - Ты не замерзла? – Поинтересовался музыкант, когда она уже были на полпути к дому девушки. - Есть немного, - ответила Настя. – Но мы скоро уже придем, - но Женя все равно снял с себя джинсовку и накинул на голые плечи подруги. Летние ночи все равно оставались холодными. Она благодарно улыбнулась. - Я рад, что мы ушли оттуда, - начал Мильковский, - а то там все… - Пялились, да? – Закончила за него Настя и усмехнулась. - Ну, да, - серьезно согласился парень. - Ревновашки? – С улыбкой спросила девушка. - Выбесяшки, блядь, - грубо бросил он. - Милько-о-о-о-вский! – Пропела на всю улицу Одинцова, чем вызвала негодующие взгляда пары прохожих, и остановилась, резко потянув Женю на себя. – Твоя забота меня умиляет, - сказала она и сжала парня в объятиях. Женя лишь тяжело выдохнул. - Да-да, Одинцова, но пошли домой. Рассудив, что мысль здравая, Настя выпустила парня из своих объятий и, схватив его за руку, направилась домой. - В общем, времена нынче тяжелые. Поэтому в запасах у меня только коньяк и виски, - Настя выжидающе посмотрела на парня. - Коньяк, - обреченно произнес парень, поудобнее усаживаясь на диване. Настина съемная однушка была знакома ему вдоль и поперек. Женя с ностальгией вспоминал, как Настя переезжала сюда, как только ей исполнилось 18, подальше от родителей. Сколько же вписок здесь было! В голове парня всплывали сцены из бурного прошлого. Как какой-то парень и Настина подруга застряли зимой на балконе и, чтобы не замерзнуть, занимались сексом до тех пор, пока их не нашли. Потом они еще начали встречаться. Еще случай, как Тошик, будучи жутко пьяным, полез на шкаф, а потом боялся слезть и чуть не поймал белочку. Тут же Женя разбил одну из своих гитар. Об голову какой-то знакомой. Потому что она взяла Мильковского на слабо фразой: «Ну ты же рок-звезда. Давай, разбей об меня гитару». И еще много-много более нелепых и странных случаев. Он сидел на диване в единственной комнате этой до жути родной ему квартиры, где почти за год его отсутствия изменились только шторы и цвет волос хозяйки. Сама же хозяйка почему-то беспрерывно маячила перед парнем. То в поисках зарядки для телефона, то в поисках самого телефона. То искала подходящие стаканы. То бегала переодеваться, хотя раньше всегда делала это при друге. Женя наблюдал за хаотичными движениями подруги и улыбался. Как же давно они знакомы! С самого детства. Он всегда чувствовал к ней эту странную привязанность, какая бывает к членам семьи. Он скучал без нее. Всегда умилялся ее глупым поступкам и поведению. Искал и находил в ней поддержку. Она была рядом, когда он начинал играть. Всегда заставляла его брать себя в руки, когда наступало отчаяние. Находила его вдохновение, когда оно уходило. Заботилась о нем. И Мильковский осознавал и корил себя за то, что весь последний год почти гасился от нее. У него был минимум десяток возможностей заехать к ней хоть на пару часов. Заглянуть на работу. Позвонить лишний раз. Но он не делал этого, потому что боялся. С каждой новой встречей она становилась все прекраснее. С любым цветом волос она казалась Жене почти ангелом. Ангелом с мерзким характером и кучей вредных привычек. Но Мильковский знал, что он готов мириться со всем этим, потому что он ничуть не лучше и потому что все это делает ее той, кто она есть. Когда она, наконец, переоделась и вернулась к нему, он словил себя на мысли, что даже и не заметил, когда Настя из несуразной девочки из соседнего подъезда превратилась в настоящую красавицу. - Че, в качки заделалась? – С сарказмом спросил Женя, оценивая спортивные шорты подруги. - Конечно, - в том ему ответила девушка. – Жму лежа 100 кг каждый день, - она попыталась максимально напрячь руку, показывая бицепс, что вызвало у Жени лишь смех. - У меня круче, - он показал свои мышцы и надул губы, как истинная модель, заставляя Одинцову хохотать. - Короче, - девушка разлила коньяк по стаканам, - давай там типа за нашу встречу. И чтобы ты, пидрила носатая, больше никогда не гасился от меня. - Договорились, - они чокнулись. Настя сразу же осушила стакан. Быть трезвой этим вечером Одинцовой совсем не хотелось. Как и во все предыдущие. И вообще, для нее и всех ее друзей словосочетание «трезвая Одинцова» уже перестало существовать. Почти год. Почти целый год она не видела своего Мильковского. Она всегда называла его по фамилии, мысленно прибавляя местоимение «мой». Этот год был таким жутким без него. Настя была совсем без сил. Сотни свиданий со скучными парнями, которые и на одну десятую не были близки к «ее Мильковскому» по своим качествам, тысячи вечеринок и потом часов на работе – все это не отвлекало ее от мыслей о нем. Настя знала, что только с ним она может быть собой. Открытой, глупой и неадекватной. Не нужно притворяться пай-девочкой, читающей умные книжки и не ругающейся матом. При «своем Мильковском» она опускала такие крепкие выражения, что даже его друзья брали их на заметку. Он видел ее в любом состоянии: трезвой, пьяной, счастливой, грустной, в депрессии, в эйфории, под травой, грибами и спидами, влюбленной, разбитой. Он видел ее в старых спортивках, утром после пьянки, вечером перед свиданием. Абсолютно любой. И всегда оставался рядом. Всегда выслушивал и помогал не только советами, но и действиями. Отвлекал шутками. Бодрил прогулками. Будил звонками. С тех пор, как его музыкальная карьера пошла в гору, Настя видела его слишком редко. И поэтому жутко скучала. Одинцова могла обманывать кого угодно, но только не себя. Она всегда была честна с собой и всегда могла сказать, что любила его. Как друга или брата. Но последний год, наполненный дешевыми любовными драмами, заставил ее задуматься, какие на самом деле чувства она испытывала к нему. Поэтому весь год она пила как в последний раз. И поэтому Одинцова глушила коньяк сейчас, с нескрываемой нежностью глядя на своего Мильковского, который рассказывал очередную байку из тура. - Одинцова, ты меня вообще слушаешь? – Женя пощелкал пальцами перед ее лицом. - Нет, - ответила девушка и улыбнулась во все 32. – А че? - Коньяк, блядь, закончился, вот че, - грустно произнес парень. - Виски? – Поинтересовалась девушка и, увидев загоревшиеся глаза парня, встала и направилась на кухню за бутылкой. Настя поднялась на носочки, чтобы достать полную бутылку спиртного из бара. Сконцентрироваться было довольно проблематично. Схватив нужное и мысленно себя поздравив, девушка намеревалась идти обратно, как почувствовала руки на своей талии. Через секунду они обвили ее поперек, а к спине прижалась чья-то грудь. - Женя… - чуть слышно произнесла девушка, чувствуя, как необычно звучит его имя из ее уст и как ускоряется ее сердцебиение. - Настя… - вторил ей Мильковский, зарываясь носом в копну ее крашенных волос. - Что же ты делаешь? – Шепотом произнесла она, когда его руки стали поглаживать ее живот. - А ты? – Шепнул он ей на ухо. - Виски достаю, - будничным тоном произнесла она и повернулась к парню, оказываясь в паре сантиметров от его лица. - Здорово, - улыбнулся он и, взяв бутылку из ее руки, отставил ее в сторону. - Мильковский! – Строго произнесла она, сощурив глаза. - Одинцова, - выдохнул парень и направился обратно в комнату. «Что это, блядь, за хуйня?», - подумала Настя, пытаясь унять дрожь в руках. Из головы никак не выходили его руки на ее талии и животе, дыхание на щеках. Его голос прямо в уши. Внутри девушки все сжалось. Одинцова тряхнула головой, пытаясь прогнать недавние воспоминания, взяла бутылку и направилась к Жене. «Долбоеб!», - оскорбил себя музыкант, зайдя в комнату. Мильковский чувствовал, что с каждой секундой рядом с ней сходит от нее с ума все больше и больше. А тут еще и алкоголь. Он знал: если он останется, то не выдержит. Одинцова приоткрыла дверь в комнату. Освещаемое слабой лампой от светильника помещение казалось немного мрачноватым. - Мильковский, - бодро произнесла Настя, чем привлекла внимание парня, и уселась рядом с ним, - вот скажи мне, бестолковый ты черт, мы же друзья? – Она улыбнулась. - Конечно, друзья, - удивленно ответил парень. – Что за идиотские вопросы, Одинцова? - Ты, гондон носатый, ко мне год не приезжал! – Продолжала упрекать парня девушка. Этим она занималась весь вечер. - Да сколько можно?! – Сказал Женя и закатил глаза. – Я уже тысячу тысяч блядских раз извинился. Что мне еще сделать? На колени встать? – Умоляюще глянул на нее молодой человек, надеясь, что его взгляд заставит девушку прекратить. - Ой, нет-нет-нет! Ты обещал, что не будешь применять ко мне свои щенячьи глаза! – Одинцова даже подскочила с места. - Да ну? – Женя встал вслед за ней. – Это когда же такое было? – Он перехватил ее руки, которыми она хотела закрыть глаза. - В мой восемнадцатый день рожденья, - тихо промолвила девушка, вспоминая, что именно в этот день вся их компания напилась и решила сыграть в бутылочку. – Ты тогда еще этими самыми глазами всех убедил, что потом обязательно меня поцелуешь, когда бутылка указала на меня. - Точно, - шепотом произнес парень, потупив взгляд и опустив руки, но не выпустив запястий подруги. – Я ведь, получается, все еще тебе должен? – Он вопросительно посмотрел на подругу. - Но мы же… друзья? – Смутившись спросила Одинцова, глядя ему в глаза. - Конечно, - спокойно сказал женя. Уголок его губ дрогнул. Он приблизился к девушке настолько, насколько это было возможно. Выпустив ее руку из своей, он осторожно коснулся своими пальцами, а затем и ладонью, ее щеки. Настя прикрыла глаза. Тогда Женя наклонился и коснулся губами ее губ. Всего на несколько секунд. - Мильковский… - выдохнула Одинцова, когда он оторвался от нее. - Да? – Шепотом спросил Женя. - Пизда, Мильковский, - она коротко посмотрела ему в глаза и сразу же поцеловала. Женя, не теряя ни секунды, прижал девушку к себе, углубляя поцелуй. Настя схватилась руками за его плечи. Одну руку Мильковский запустил в волосы девушки, не давая ей и шанса разорвать поцелуй. Другой же рукой он сжал ее ягодицу, отчего девушка шумно выдохнула. - Диван, - коротко скомандовала Настя, когда парень дай ей возможность сделать вдох. Женя опустился на мягкую поверхность, завороженно глядя, как его подруга, возвышаясь над ним, стягивает с себя майку. Настя опустилась на парня сверху. Женины руки тут же сжали ее бедра, а губы впились в шею. Одинцова издала приглушенный стон. Она зарылась рукой в волосы парня и вовлекла его в очередной поцелуй. Девичья рука уже проникла под майку парня. Мильковский одной рукой ласкал грудь девушки, а другой нежно поглаживал бедро, подбираясь все ближе к краю шорт. Настя беспрерывно ерзала на парне, то и дело задевая своим пахом промежность молодого человека, отчего тот заводился еще больше. - Господи, Одинцова, - прошептал Женя, когда девушка села точно на его член поверх джинсов. – Если я тебя сейчас не трахну… - закончить ему не дал глубокий поцелуй и рука девушки, быстро преодолевшая преграду из джинсов и белья. В тот же самый момент ладонь Мильковского проникнула под шорты девушки. - Если бы… я раньше… знала, - прерывисто начала Одинцова, - что у тебя… такие волшебные пальцы… я бы… - договорить она не смогла из-за стона, вырвавшегося из ее груди. Женя с упоением гладил свободной рукой спину девушки, заставляя ее прогибаться. Он с истинным наслаждением смотрел, как Настя откидывает голову назад, закатывает глаза и открывает рот, выпуская стон, от удовольствия. Как она была прекрасна! - Притормози, - еле смогла выдавить из себя девушка, когда почувствовала, что дрожь в бедрах становится слишком сильной. Женя тут же остановился. Настя встала, выключила свет, погрузив тем самым комнату в абсолютную темноту, и вернулась к парню. Она опустилась перед ним на колени. – Надеюсь, ты не против, - она расстегнула ширинку и пуговицу на его джинсах. - Ты читаешь мои мысли, - выдохнул парень, когда ее губы сомкнулись на его члене. Настя медленно облизнула головку и, прижав губы к зубам, принялась ритмично заглатывать твердую плоть, помогая себе рукой. Женина рука опустилась на ее голову, помогая задать верный ритм. Парень чувствовал себя на лучшем аттракционе в своей жизни – настолько кружилась его голова, а внутри все наполнялось восторгом. Девушка неожиданно прервалась, чем вызвала недовольным стон у парня. Она встала, насколько стянула с себя шорты и белье и вновь оказалась над парнем. - Защита? – Вопросительно глянул на нее Женя. - Таблетки, - произнесла девушка и усмехнулась. Она уперлась коленями по обе стороны от него и медленно опустилась сверху на эрегированный член. Женя протяжно застонал. Это было так приятно – чувствовать ее. Как плотные стенки обхватывают плоть во всех сторон и крепко прижимаются. Мильковский с силой сжал руками ее бедра. Настя начала двигаться. Руки парня ласкали все ее тело. Одинцова готова была поклясться, что потеряет сознание от таких невероятных ощущений. Еще ни с одним парнем ей не было так хорошо. Его сильные руки с длинными пальцами касались ее тела абсолютно везде. Девушка на мгновение остановилась. Она потянулась в жениной майке. Оставив парня без нее, она снова начала двигаться, набирая темп. Теперь у ее рук было большее поле деятельности. Женя целовал и кусал ее в шею, грудь, ласкал руками живот и спину. Настя почувствовала, как сильно Женя сжал ее ягодицы, а затем как он замер, глубоко вдохнув. Девушка глубоко поцеловала парня, прижимаясь своим влажным телом к его, покрытому испариной. Утром Настя стояла на кухне, пила чай и пялилась в окно, но совершенно не замечая, что происходит на улице. Женина старая рубашка, в которой девушка обычно ходила по дому, почему-то не грела. Настя прокручивала в голове вчерашний вечер и ночь. Брови хмурились, лоб морщился, а внизу живота приятно тянуло. - Доброе утро, - по-будничному произнес Женя, появляясь на кухне. - Ага, - уныло ответила девушка, продолжая глазеть в окно. - Голова болит? – Участливо поинтересовался парень. - Ага, - все так же уныло отвечала девушка, не сразу поняв, о чем спросил парень. Опомнившись, она произнесла, - там в кофе-машине кофе. Я подумала, что ты захочешь. - Ты всегда знаешь, что я хочу, - с улыбкой произнес парень, только потом осознав, как двусмысленно звучит эта фраза особенно после прошлой ночи. Пока Женя расправлялся с кофе, заправляя его молоком и сахаром, Настя повернулась и наблюдала за всем действом. А ложка, размешивающая всю эту субстанцию, и вовсе загипнотизировала девушку. - Мильковский, - позвала она. Парень обернулся, - мы же друзья? – Спросила она, глядя прямо на него. Женя улыбнулся и подошел к девушке. - Конечно, Одинцова. Кто же мы еще? – Он вновь улыбнулся и поцеловал ее.