Светлые грани тёмного желания

Fabrizio Paterlini – After The Rain There Will Always Be The Sun

      У них не было ничего... …лишнего. В мыслях. И в малых сумках с вещами, что были заброшены скорее для приличия, нежели из истинных побуждений воспользоваться ими хоть единожды. Да и не нужно было ничего там, где сердце, томимое истомой предвкушения, оттаивало, начинало биться иначе и по-своему сходить с ума, заставляя погружаться в уже изученную атмосферу, ещё не придуманного праздника, всецело... …отдаваясь веселью. Одновременно по-детски наивному и по-взрослому двоякому, граничащему с чертой, ходить по которой хотелось каждому, но переступать казалось немыслимо. Это была шаткая грань, которую жаждал нарушить любой, но боялся сделать это первым, а… …первыми всегда становились объятия. Возможно, чрезмерно сентиментальные и слащавые со стороны, но такие необходимые в реальности. Настоящие, служащие действенным источником передачи тепла, от сердца к сердцу, прорисовывая незримую связь тонкой… …дымкой тянется никотиновая лента, когда их пальцы случайно соприкасаются, в желании передать сигарету. Руи почти не смущается, сбивает тему на такое обманчивое молчание и спешно отворачивается, стараясь не замечать узких губ, обхватывающих фильтр. Он старается не… …замечать, как басист в очередной раз теряет былой настрой, спотыкаясь на не произнесённом слове, для Ю кажется даже по-своему забавным. Он прослеживает всю эту недосказанность слов и полноту кратких взглядов, и не может сдержать светлой улыбки, не несущей за собой ничего, кроме тепла и смущённого… …понимания всей ситуации достаточно, чтобы сойти с ума от собственного противоречивого поведения, недопустимого ранее в любых других условиях. Но здесь всё иначе. Здесь можно всё. И даже само время замирает, достигая полуночи, позволяя случайным касаниям стать чуть заметнее, а словам… …развязнее может быть только в фантазии, ещё сдерживаемой какими-то глупыми нормами, старательно возведёнными другими людьми, теми, кого здесь нет, и никогда не будет. Покров ночи старательно прячет за собой то, что всё ещё является гранью. Тонкой, с каждой минутой… …жарче, проливая воду на разгорячённые тела. Смеясь, ещё не касаясь, но уже сгорая от искорок в глазах. В них страсть и бесинка, за которой вызов, будто бы протест, но не друг другу – всей той реальности, что отрицает подобные отношения. Им плевать, что холодное завтра, пробудится первыми лучами света уже через пару часов, у них ещё есть… …было всего две ночи. Три дня. Квартира друзей. Пять бутылок вина. И абсолютная уверенность в том, что одно одеяло на двоих ничего не решает. Когда все те, кто поддерживали сумасшедший настрой, уже спали, позволяя им, двоим, слушать лёгкий шорох с которым опускалось вниз поднятое подобно пыли веселье. Позволяя слышать мысли, быстрыми ударами сердца по… …глазам бьют первые лучи света. Неожиданно легко, не раня, не слепя. Они гладят по лицу, ласкают, как делает это и чужой взгляд. Ю, проснувшийся чуть раньше, но совершенно нежелающий вставать с облюбованного места.       – Как ты? – он вновь оказывается первым, успевая в следующий миг поймать смущение в ещё сонном взгляде.       – Нормально, вроде бы, – тихое негодование напополам с неосмысленной ещё до конца радостью – грань. Её больше нет.       – Ничего. Отыграешься, ещё, – беззлобная улыбка. Пронзительно-искренняя в своей теплоте, и немом желании извиниться, за несдержанности… …первых движений оказывается недостаточно, чтобы разом утолить накрывающий вместе с темнотой голод. Обоюдное желание большего, чем просто согреется теплом тел, в обманчивой попытке уснуть. Сон отступал. Под тишиной комнаты, таял в раскаляющихся остатках воздуха, спешно исчезающих в каждом новом глубоком вдохе и… …выдыхая, не хочется уже ничего из ранее важного, жизненно необходимого и такого… …родного, до дрожи. Необходимы лишь объятия, злосчастное одеяло, одно на двоих, и эта ночь, бесконечно поглощающая собой всё без остатка, до последнего сдержанного стона, сдавленного выдоха и прерывистой череды всхлипов. Больше ничего не нужно, но ведь и…       …не было ничего. Кроме одного несбыточного желания. Эта ночь – вторая – не должна была закончиться никогда.