***
Рекс открыл глаза. В ушах стоял звон, перед глазами всё плыло. Стук сердца бил по мозгам, а дыхание было тяжёлым. Он не понимал, где находится и что происходит. Внезапно кто-то дёрнул его за рукав несколько раз, после чего медленно, как в кино, развернул к себе и начал что-то кричать. Рексу все эти голоса казались такими далёкими, глухими, неясными. Рекс упал. Или его бросили. Образы вдруг приобрели чёткие очертания, а звуки стали громкими и объёмными. Выстрелы, казалось, не прекращались, периодически поблизости взрывались гранаты, забрасывая бойцов грязью. Рекс уже лежал в окопе с головы до ног в крови, земле и блювотине. Из носа, разбитой губы и рассечённого лба текла кровь, смешиваясь с засохшей и свежей чужой. — Мать твою, Рекс, придурок ты недоделанный! Какого чёрта ты приказа ослушался, а? Жить надоело, кретин? Сказано же: " Не высовываться, вести огонь на подавление!" Но нет же, ты возомнил себя героем, решил убить парочку из АВТОМАТИЧЕСКОЙ ВИНТОВКИ!!! ТЕБЕ ЧТО, УЖЕ ВООБЩЕ НАХРЕН МОЗГИ РАСПЛАВИЛО?! — перешёл на крик Паркинсон, не переставая трясти Рекса. Вокруг шёл бой. Шла война. Геноцид в буквальном смысле. Рекс уже потерялся во времени и счёте погибших. Война шла у него в голове. Убивать трудно. Ещё тяжелее — не войти во вкус. Одна пуля — один труп. Один труп — один жетон. Один жетон — чуть больше ощущение силы и власти. Рекс сам видел, как люди сходили с ума, начинали убивать всех подряд, считали себя неуязвимыми. И Рексу стало бы страшно, если бы за всё это время страх покинул хоть на одно мгновение. — По нам работает снайпер! — Ковальски, за пулемёт! Мы должны поддержать нашего снайпера и найти нацистского! Рекс поднял с земли свой автомат, перепроверил наличие патрона в патроннике и заполненность магазина, после чего аккуратно приподнялся над окопом и пустил короткую очередь по приближающийся нацисту. Брызнула кровь, граната, поднятая над головой граната упала под ноги бойцу и взорвалась, раскидав куски тела в радиусе ста метров. Рекс опустился в окоп, как маленькие струйки земли взмыли в воздух под градом пуль. Над головами пролетело несколько истребителей — бой шёл и в воздухе. — Ковальски мёртв, сэр! — выкрикнул радист, увидев упавшего пулемётчика. — Паркинсон, ты за пулемёт! Огонь на подавление! А ты, Фладс, попроси поддержки в виде гранатомётных зарядов! Паркинсон сел за пулемёт. Грохот выстрелов возобновился. — Сэр! Позвольте доложить! — Быстро, Фладс! — Снайпер не отвечает, сэр! Он уже мёртв! Внезапно брызнула кровь. Паркинсон медленно осел на пулемёте с дыркой прямо между глаз. Рекс дрожащей рукой вытер забрызганное лицо. В глазах у парня потемнело, колени подкосились и он упал. В ушах снова стоял звон. Ему снова что-то кричали, куда-то тянули. Вскоре он снова придёт в себя, и снова продолжится бой.***
— Бадсон, Бонтар — за пулемёт! Риколетт, Бласко, Рейянс — за миномёт! Остальные — за мной! Шевелите задами, дамы, шевелите, шевелите, мать вашу! Если хоть кто-то из вас, больных ублюдков, погибнет раньше конца пулемётной ленты — лично достану из ада! На позиции! Встретим гостей как подобает! На минуту на позиции американцев воцарилась полная тишина. Лишь на минуту, ибо затем из-за угла улицы стал слышен шум гусениц танков. Бойцы выжидали момент. Три "Тигра" и две дюжины нацистских бойцов шло по улице, ожидая засады. Обломки здания были вполне хорошей защитой от пуль. От танкового выстрела их не спасёт. Они рассчитывали на элемент неожиданности. Неожиданности от такой дерзости. Рекс аккуратно отодвинул затвор, убедился в наличии патрона, после чего уверенно кивнул Бонтару. Бонтар усмехнулся, поправил каску и схватился за ручки пулемёта. Их командир стоял с тремя другими бойцами по бокам от улиц. У обоих были противотанковые гранатомёты, добытые на уничтоженном нацистском складе. Рекс самодовольно усмехнулся — бойня была жуткая, а трофеи — невероятные. Впрочем, как и MG-42, стоящий справа от Рекса. Как и его MP-43. Рекс вновь проверил наличие патрона в патроннике. Его бил озноб, как и перед каждым боем. Только сейчас это был не страх — Рекс сам толком не знал, что это. Ожидание битвы? Надежда на скорое окончание всего этой? Желание жёстко и быстро остановить нацистскую машину? Но Рекс чётко понимал: через несколько секунд всё это пройдёт, как и все мысли, как и вся чертовщина, что крутилась у него в голове. Останется лишь две фразы: "Стреляй или умри" и "Выполняй приказ, солдат!". Возможно, это единственная причина, почему он всё ещё живой. Три. Два. Один. Миномёт выстрелил. Ребята сработали отлично: заряд попал прямо в основу башни. Последний тигр не успел заехать за поворот, как оказался заживо погребённым под тоннами кирпича. Следующим был пулемёт. Бесконечный рокот выстрелов как всегда оглушил Рекса. Но даже так были слышны выстрелы из Panzerfaust'ов. "Тигр", что ехал во главе, оказался объят огнём. С тем, какая дырень появилась в башне танка, там явно всё живое превратилось в сплошной кусок биомассы. Нацисты явно были не готовы к такому привету. Звон в ушах Рекса начал рассеиваться. Рекс мгновенно схватил новую ленту, передал Бонтару. За несколько секунд он ловко зарядил и вновь начал огонь. "Вот и закончилась первая. Время умирать уже пришло, не так ли?" Рекс на мгновение выглянул из-за укрытия. Несколько пуль пролетело мимо, оставляя полосы и дырки в кирпиче. Одна из них ударилась о кирпич, разбив его, и влетела Рексу в щеку, обжигая её. Свинцовая "лепёшка" уже не имела достаточной скорости, чтобы убить человека, но синяк оставить — раз плюнуть. Рекс выругался и сделал несколько выстрелов вслепую в сторону врага. Бойцы всё продолжали передвигаться, в основном скрываясь за последним "Тигром", который явно не спешил открывать огонь. Зато миномёт сейчас покажет главное правило на войне. На счёт три... два... один... Выстрел... Рекс дышал тяжело и быстро. В глазах продолжало двоиться, а в ушах всё также стоял жуткий звон. Голова кружилась, так что приподняться даже на локтях было очень сложно. По шее потекло что-то тёплое. Рекс пальцами аккуратно провёл вдоль этого кровавого ручейка аж до самого уха. Рекс постарался выругаться, но очень тяжёло связать несколько слов воедино, когда ты сам себя не слышишь. Кое-как упираясь на пулемётную стойку, Рекс с трудом приподнялся. Живот схватил спазматичный приступ, но парень постарался сдержать свой утренний сух паёк в себе. Когда зрение стало чуть более точным, он увидел, что на месте миномёта сейчас находится огромная воронка. Всюду кровь и обломки. Тел не видно. Надо найти хоть что-то от них и похоронить со всеми почестями. Всё же встав в полный рост, Рекс подождал пол минуты, пока не перестанет его укачивать, после чего направился в сторону воронки. Удар Пуля прошла по касательной, разрывая Рексу одежду и кожу. Парень свалился обратно на землю, и сразу же пришёл в себя. Он снова начал более-менее трезво оценивать ситуацию и понимать, что он на поле боя. Только, вот, от позиций американцев осталось почти что только одно кровавое месиво. Рекс дополз до пулемёта. Эта зараза всё ещё продолжала стоять. Чего не скажешь о Бонтаре, что лежал на земле с огромным металлическим осколком, торчащим из виска. "Н-да, это должно было быть очень больно и очень летально" — под нос проговорил Рекс, после чего взялся за пулемёт. Из-за его прицела значительно лучше была видна обстановка. Частично мост обвалился вместе с последним танком в речку. Но где-то с дюжину немецких солдат довольно бодро шли вперёд. Из-за колоны выбежал на мост Кортесс, что до этого стрелял из ракетницы. Мгновенно открыв огонь, Кортесс успел убить двоих нацистов и нескольких зацепить, но его грудь и голова довольно быстро превратились в одну сплошную кашу, когда остальные открыли прицельный огонь. Забавно дёрнувшись в последний раз, Кортесс завалился на спину и, что вполне естественно, уже не подавал никаких признаков жизни. Рекс скривился, очень вульгарно описал ситуацию, после чего открыл очередь из пулемёта. Они начали падать один за одним, с огромными дырками в туловищах. Рекс кричал от ярости. Это за Кортесса! За Бонтара! За капитана! За Риколетто, Бласко, Райанса, Питса, Коупера, Марно, Дюшесса, Тонта, отца, Ковальски, Паркинсона, Фладса... Хоть список и был почти бесконечным, патроны такими не были. Пулемёт гневно щёлкнул холостым и затих. От красного дула шёл пар. Последние два живых нациста укрылись за полуразрушенными колонами здания, где раньше прятались капитан и гранатомётчики. Рекс схватил автомат, сменил обойму и сменил позицию, перейдя за колоны по другую сторону улицы. Как только один из немцев высунулся из-за укрытие, Рекс не задумываясь зажал спусковой крючок. Предсмертный хрип был слышен даже парню. — Scheiße. Scheiße! Amerikanische verdammte Schwein! Stirbe langsam, verdammte Bastarde! — И тебя с Новым Годом, больной ублюдок! Рекс и нацистский солдат выпрыгнули из-за колон одновременно. Были друг у друга на прицеле. Но не решались выстрелить. Просто стояли, молчали. Понимали всё и без слов. Нацист медленно отвёл винтовку, наблюдая за тем, как опускает дуло автомата Рекс. Бросив оружие они взялись за ножи почти синхронно. Медленно, словно в вальсе, они начали приближаться. В голове у Рекса вновь начало звенеть, а изображение поплыло. Он почувствовал, как рука немеет, а нож начинает выскальзывать. Он не мог показать слабость. Не мог. Не имел права. Но нацист всё понял сам. На его лице расплылась гнусная ухмылка. Приготовился к выпаду. Перехватил нож для удара сверху. Рекс постарался тоже перехватить, но его оружие со звоном ударилось о брусчатку. Рекс судорожно вдохнул воздух. Ну, пулемётная лента уже закончилась, значит, уже можно. На счёт три... два... один... Выстрел отдался эхом по пустой улице. Нож выскользнул из рук нациста, а из того места, где до этого был его правый глаз, брызнул фонтанчик крови. Раскрыв перед смертью рот от удивления, немец так и завалился на спину, затапливая щели в брусчатке своей кровью. — Подарок от американской свободы, кусок... — капитан фразу так и не договорил. Его рука с пистолетом упала, а грудь перестала вздыматься. Вот тебе и последний боевой подарок. Рекс наклонился поднять свой нож, но сразу же завалился на землю. Перед тем, как полностью потерять сознание, парень услышал тяжёлое рычание танков. Американских танков.***
Через пол месяца Рекс физически оправился от полученных травм и снова мог стоять в строю. Психолог настаивал демобилизировать Рекса, ссылаясь на то, что парень до сих пор отошёл от ещё недавней смерти отца, а последние события ещё сильнее пошатнули психику ещё восемнадцатилетнего. К тому же, они просто не имеют права после войны оставить вдову с ребёнком-психопатом. Генерал лишь рассмеялся и перенаправил уже повышенного до сержанта Бадсона в спецотряд. То, что настолько целеустремлённые бойцы, что не боятся смерти и готовы убить всех нацистов до последнего, более чем просто нужны, психолог отрицать не смог. Так что, как только Рекс вновь доказал почти снайперскую точность в полевом тире, он получил своё первое задание в отряде специального назначения. Из которого вновь вернётся единственным живым. Или, точнее, ещё живым. Но выполнив приказы — все до единого.