Новый мир. 14 февраля.
- Не уверена я, что нам стоит высаживаться на этом острове, - почти беззвучно пробормотала Нами куда-то себе под нос, прикрывая глаза и внимательно изучая взглядом совсем небольшой остров, на котором прорастает лишь одно единственное дерево. - Он выглядит круто! – смеясь и совершенно не слушая своего навигатора, прокричал капитан столь громко, что даже мирно похрапывающий на другом конце корабля Ророноа недовольно заворчал во сне, прося назойливых членов команды заткнуться. Глухой стук костяшек пальцев чужого кулака о затылок, и веселье вперемешку с радостью заменяют негодование и еле различимая обида. - Ничего крутого в нем нет! – констатировал кок, опустив кулак и проследив за взглядом рыжеволосой девушки. – Да я даже не уверен, что мы там поместимся все. На кой черт нам вообще на него высаживаться? Кому вообще пришла в голову эта идиотская затея? Тихонько стоящая в стороне темноволосая женщина робко - на вид -, но внутренне уверенно подняла руку, после чего все ее оправдания за раздражающе громкими – опять же, для Зоро – выкриками, вроде «отличная идея, Робин-чан!» были уже не слышны. С громким характерным всплеском ударившиеся о морские волны лапы Сани дали особо нетерпеливым людям на борту понять, что они на месте. Но, как только Луффи собрался спрыгнуть на найденную ими землю, послышался женский возглас, а крепкая железная рука обхватила шею Мугивары, заставляя остановиться. - Идиот, - прорычала рыжеволосая, когда Фрэнки, наконец, опустил капитана на ноги. – Слепой ты кретин, вообще не соображаешь, что делаешь? Ты разве не видишь..? - Нами так и не закончила фразу, указывая пальцем в сторону махающего руками старика. Однако то был вовсе не приветственный жест. Пожилой мужчина с длиннющей, по самые хрупкие колени, бородой словно просил их остановиться. И, следуя хотя бы обыкновенным инстинктам, девушка, все же, решила что лучше сначала узнать, в чем дело, а потому и попросила плотника остановить вечно ищущего на свою пятую точку приключений парня. Для того чтобы дед с босыми ногами оказался на корабле много времени не потребовалось. И пока тот переводил дух и с громкими причмокиваниями хлебал предложенную воду, буквально всасывая потрескавшимися сухими губами край стакана, Фрэнки зачем-то безынтересно изучал остров, к которому они причалили: он действительно малютка. Большое и почти что засохшее дерево где-то в центре, метра четыре земли налево и где-то пять-шесть направо. Не было никакого намека на то, что крепко прикованное корнями дерево живое, но, тем не менее, оно стояло ровно и почти неподвижно, за исключением покачивающегося на волнах мини-островка. Ничего необычного и, с другой стороны, странное место для жизни пожилого человека. Когда Катти очнулся, то слегка опешил. Старик, что всего с минуту назад жадно глотал свежую воду, пал ниц, чуть ли не слезно моля о том, чтобы они просто проплыли мимо, оставив его остров в покое. - Не понимаю, что не так? – возмутился Луффи, которому, по сути, вообще должно было быть плевать. Все-таки, давайте смотреть правде в глаза, найти мяса он тут не сможет, а что еще привлекает нашего дорогого капитана на внезапно оказывающихся на пути островах, как не оно? - Прошу! Никто не может ступать на эту землю! - Да в чем дело? – не выдержал блондин, зажигая очередную отвратительную сигарету, купленную на том рыбацком островке, где они останавливались до этого. - Это священная земля, а я – ее страж! Однако, - старик поднял голову, а затем и присел на колени, сжимая пальцами подол болотно-зеленого халата, казавшегося слишком коротким. – В последние годы, как видите, я слегка растерял форму и растратил силы, поэтому не могу дать отпор пиратам, желающим осквернить мою святыню. - Священная земля? – тихо переспросила Робин, касаясь тонкими пальцами подбородка и сводя брови у переносицы. – Потому и босиком, - ответила она на немой вопрос стоящих рядом Усоппа и Чоппера, все рвущегося проверить старика на наличие каких-либо заболеваний. - Да. Эта история… - Дедуль, прости, но у нас нет на это времени, - прервала его Нами с выразительным жестом руки, слегка приподнимая брови и бесшумно выдыхая. Старик решил ничего не отвечать, посчитав нежелание послушать чужую историю, а тем более что интересную, хамством юной барышни. - Оссан, это дерево важно тебе? –наконец, подал голос и капитан, вызывая не двузначные реакции у остальных ребят. «Вот идиот». Старик замолчал, оценивая того взглядом, говорящим о многом, но, как понял плотник, что приобрел очередную бутылку колы, за ним скрывалось что-то, вроде «кто этот юноша, который не слушает меня?». - Вроде того, - он неуверенно кивнул и вновь перевел взгляд на полуобнаженную девушку, с которой, судя по всему, и разговаривал. – Взамен за то, что вы оставите меня и мою священную землю в покое, пираты, я тоже могу вам кое-что дать, - под удивленными взглядами дед понял, что ребята заинтересованы во внезапно поступившем предложении. Он совсем тихо и облегченно выдохнул, скользя сухой ладонью по седой бороде. – Я могу подарить вам один день мечты. - Один день мечты? – чуть ли не хором переспросили Кошка Воровка и Согекинг, переглядываясь после этого. Занятый до этого вновь проявившимся интересом к острову Флам, наконец, отвлекся и взглянул на их гостя, опуская холодную бутылку и приподнимая большим пальцем очки, что красовались все это время на железном носу. Последнее время Фрэнки то и дело грезил о тех вещах, о которых другими поведать, к сожалению, не мог, а потому подобные слова привлекли к себе все его внимание. - Это долгая история, - мужчина укоризненно покосился на перебившую его до этого девушку. – А длинные истории, как я понял, вы не любите. Поэтому, скажем так… я – волшебник. - Оооо! Волшебник?! – теперь уже точно в голос, с нездоровым блеском в глазах на него начали наступать тануки, длинноносый парень и, видимо, сам Мугивара. – Чумаа! – добавил капитан, оказавшись непозволительно близко, как показалось старику. - Да, - неуверенно пробормотал он, после чего вздохнул и присел на ступеньки, приветствуя усталым взглядом подошедшего мечника, привлекшего внимание блондина, крутящегося до этого возле второй женщины на борту. – На один день я могу отправить вас в любое место, куда только захотите. Будет оно настоящее или лишь сказкой из ваших снов – не важно. Но только на двадцать четыре часа, после чего вы пообещаете уплыть отсюда и никому не рассказывать о моем убежище. - Как интересно, - восхитился Соул Кинг, оглядываясь в поиске поддержки со стороны других членов команды. И, пока проснувшийся Ророноа расспрашивал Робин о том, кто этот старик, та же самая троица в лицах Луффи, Усоппа и Чоппера, возбудилась еще сильнее, уже заранее воображая себя великим воином моря, великим доктором, спасшим мир от всех болезней, и королем мяса. Дальше все было банально и просто: подозрения и недоверчивые взгляды, попытки заткнуть рвущегося в мясной мир капитана. Конечно, отказываться от своих слов Нами так и не собиралась: у них все еще не было времени. Но старик заверил их в том, что им не помешает расслабиться и отдохнуть от ежедневных плаваний и немного подумать о себе. Как ни странно, но первым вызвался испытать на себе эту волшебную магию Фрэнки, не выдавая остальным времени вставить свое слово. Уже некоторое время внутри этой, казалось бы, бесчеловечной холодной машины живет тоска. Она обосновалась там с неделю назад, и, как бы не славился Флам своим мастерством на все руки, он мог собрать и смастерить много чего, но не собственные чувства и эмоции, захватившие его с головой. Его тревожила тоска по дому. Не тому дому, в котором он родился, а по тому, в котором он оставил свое сердце. Ладно, будем откровенны: он скучал не по дому, а по человеку, которого оставил там. Сны, мечты, фантазии – все об одном. Понимая, что сходит с ума, Фрэнки почти был готов заварить себе чашечку чая, украсть у Санджи пару сигарет и сидеть думать о нем, о гребанном Айсберге, выкопавшим себе путь к его сердцу, но он вовремя спохватился, а на их пути оказался этот донельзя полезный старик. Удача или снисхождение? Один черт, терять такую возможность плотник не собирался. Пока остальным дали время решить, куда бы они хотели отправиться в путешествие на день, плотнику с фехтовальщиком заняться было нечем: один точно знал, чего хочет, а второй решил остаться на всякий случай и охранять корабль. Они выбрали определенно-точное время отправки, чтобы завтра вернуться именно в этот час, именно в эту минуту, после чего настанет время продолжать их приключение уже в реальном мире, а не в мире грез и сновидений. Старик в очередной раз предупредил о времени, за которым им следует следить во избежание каких-либо непредвиденных конфузов, после чего за долю секунды, не успев даже моргнуть, не особо живописная картина маленького островка сменилась на длинные улицы Ватер Семь, от вида которых у киборга перехватило дыхание. Еще какое-то время он бесцельно шагал по краю твердой земли, разглядывая знакомые и не очень дома, встречая знакомые некогда лица, а также натыкаясь на удивленные и даже испуганные взгляды. За то время, что он отсутствовал, многое изменилось. Он изменился. Вряд ли теперь без особого усилия кто-либо вспомнил бы его имя. Ностальгировать по родному краю и бывалым потехам очень здорово и весело, но сейчас не до того. Еще минутка и он влился в общую городскую суету так, словно всегда так и было. Словно никакого корабля, никаких накама и странного старика и вовсе не было. Словно он всегда был здесь, словно он все еще часть этого водного царства, планирующего превратиться в огромный корабль. Некоторые знакомые ему места, вроде каких-либо забегаловок или любимых знакомых мастерских, которые грабил в прежнее время его клан Фрэнки, были ему чужими и незнакомыми. Видимо, город перестраивался снова вновь и вновь. Какие-то лавки прикрывались, какие-то запускались. Но, в целом, все так же, как было раньше.***
Работа, работа, работа. Не особо любящий это слово мэр города только и делал, что зависал в своем кабинете за рабочим столом, утопая в белом бумажном море, лишь изредка выныривая, стягивая с носа очки и с силой вдавливая глазные яблоки, пытаясь избавить их от усталости. Один черт, помогало это хреново. Темно-синие волосы, обычно идеально уложенные волосок к волоску, сейчас находились в состоянии непонятного беспорядка, каждые минут тридцать встречаясь с грубыми пальцами плотника и приобретая все новый и новый вид. В последнее время письменной работы прибавилось, а потому Айсбергу сейчас было точно не до детских шалостей. Поэтому, увидев высокую вазу, наполненную мечтой ботаника цветов радуги, он поднял взгляд на некое подобие курьера, что прятал лицо за козырьком кепки. - Что это? – устало поинтересовался он, откинувшись на спинку новенького кожаного кресла и положив очки возле настольной лампы. Однако молодой человек не спешил отвечать, молча стоя в дверях и вызывая лишь подозрение со стороны старшего. И не прошло и минуты, как, быстро развернувшись, тот покинул кабинет, прикрыв за собой дверь, оставляя после себя лишь мимолетное воспоминание и приятный аромат дорогого одеколона, тающего в воздухе. Решив, что одна минутка не повредит его настрою на работу, мужчина быстро поднялся на ноги и подошел к цветам, касаясь пальцами лепестков и удивляясь их неестественному холоду. Железные, понимает он и аккуратно раздвигает металлические прутья, являющиеся своеобразными стебельками. Бинго. Почти на дне он находит завалившуюся туда записку, на которой черным по белому знакомым, несколько кривоватым почерком написано: «Ты просто супер! <3». Удивленно распахнув глаза, Айсберг рефлекторно повернул голову, устремив взгляд на закрытую за курьером дверь. Сам не заметив того, как из рук выпал ровно вырезанный в форме сердца лист бумаги, мэр резко раскрыл ее и попросил остановиться, но его слова затерялись в тиши пустого коридора. Опустив взгляд, он наткнулся на редкую дорожку из лепестков, в этот раз самых настоящих, живых. Не то, чтобы он был сентиментален на такие романтические жесты, но губы сами растянулись в неподдельной улыбке. И вовсе не потому, что его туфли сейчас ступали по оборванным розам, а потому, что он поверить не мог, что почерк принадлежит именно ему. Он спустился вниз по лестнице, не обращая ни на кого внимания, помчался к дверям и, распахивая их, несколько опешил, увидев перед собой несколько обычных горожан, выстроившихся в ряд. Он смотрел на них несколько секунд, а когда хотел было спросить, что вообще происходит, они, один за другим, начали поднимать небольшие прямоугольные таблички, выстраивающиеся в четкую надпись «Посмотри туда ->». Качнув головой, он все же развернулся и застыл на месте, увидев небольшой перестроенный домик, что появился тут с недавних пор, украшенный со всех сторон разноцветными огнями и все теми же расчлененными цветами (как бы неромантично это не звучало). Прикусив нижнюю губу достаточно сильно, чтобы не выдать перед честным народом своего восхищения и удержать на лице маску серьезного взрослого мужчины, он медленно прошел к зданию и приоткрыл скрипучую дверь, сначала робко заглядывая вовнутрь, а затем уже более уверенно врываясь без разрешения вовнутрь. Дверь за спиной хлопнула сама и Айсберг слегка передернул плечами, после чего начал пытаться разглядеть что-то в кромешной тьме, продолжая грызть собственную губу то ли по привычке, то ли от волнения. Он сделал неуверенный шаг вперед и услышал знакомый шлепок босой ноги за спиной, после чего затылком ощутил горячее дыхание, срывающееся с весело улыбающихся губ. - Нравится? – тихо прошептали сзади и он понял, что не ошибся. Только этот голос будет пробирать его до дрожи до конца его дней. Только у одного человека он может быть настолько смешным и сексуальным одновременно. – Не был уверен, стоит принести пива или порадовать девочку, кроющуюся внутри сорокалетнего мужика. - Идиот, - как-то неудержимо весело произносит старший и разворачивается. Однако, когда он поднимает ладони, он натыкается на слишком твердый пресс, а скользя пальцами выше на непозволительно широкую грудь старого друга. Улыбка улетучилась в один момент, но он промолчал, пытаясь привыкшими к темноте глазами разглядеть черты знакомого лица. Тяжелая рука потянулась в сторону и в комнате загорелся тусклый синеватый свет, заставляя сощуриться лишь на долю секунды, больше от страха обжечь глаза, нежели от боли. Прошло много времени с того момента, как Фрэнки покинул остров. Много воды утекло, а на Ватер семь еще и в прямом смысле. Айсберг после того случая ни раз читал какие-либо новости о команде соломенной шляпы в газетах в надеждах найти там хоть какие-либо упоминания о Фламе. И после их торжественного возвращения он смог вздохнуть спокойно, так как не был уверен в том, что с теми все в порядке. Хотя, Мугивара набрал в свою команду действительно сильных, как телом, так и духом ребят. И теперь он видит это в полой мере. Буквально. Несмотря на то, что плотник предпочел ничего не говорить, все, видимо, было написано у него на лице: - Что-то не так? – взволнованно поинтересовался Катти, касаясь появившимися из огромных ладоней другими такими же, маленькими и желтыми, чужих плеч. Это не напугало, но заставило слегка напрячься. Айса-сан с трудом проглотил скопившуюся во рту слюну и поднял взгляд в темные очки, за которыми скрывались до боли знакомые ему глаза. - Что ты сделал со своим телом? – наконец, старший не сдержал рвущегося наружу вздоха, выдавая вопрос на одном дыхании и тут же поджимая яркие тонкие линии губ, сжимая пальцами края фрэнковой рубашки. - В смысле? - Без смысла, Фрэнки, что ты сделал с ним? – мужчина начал скользить взглядом по чужим плечам, по груди, рукам, бедрам, ногам. Да даже шея. Она выглядела просто здоровенной, как три айсберговские ноги. - Я сделал его супер крутым, разве нет? – в голосе, кажется, прозвучали обиженные нотки, на которые мэр не обратил совершенно никакого внимания, больше увлеченный собственным негодованием. Приподняв брови, Айсберг отступил на шаг назад и отпустил тонкую ткань, ослабив крепкую хватку сильных пальцев. Он еще раз оглянул друга с ног до головы и тяжело выдохнул. Честно говоря, что творилось в его голове в этот момент Фрэнки, как не старался, понять не мог. На беднягу, кажется, обрушился шквал эмоций, с которыми тому было слишком тяжело справиться, но он упорно подавлял их внутри. Тот выглядел каким-то растерянным , потерянным и словно расстроенным. Киборг быстро пробежался по себе взглядом на поиски каких-то грязных пятен на одежде или, может, прилипшего лепестка розы к бедру. Но ничего подобного он не нашел и вновь вопросительно заглянул в чужие глаза, поспешно стягивая солнцезащитные очки. - Что не так? – повторил свой вопрос младший, постепенно теряющий терпение. - Ты же понимаешь, что еще немного и вообще перестанешь смахивать на человека? – показалось или не показалось, но Флам отчетливо слышал в голосе друга неуместное презрение, на которое уж точно не рассчитывал, когда старался удивить былого любовника. – Посмотри на себя. Какие ноги. А с плечами-то что? Тебе твоих боевых Фрэнки мало было? Решил себя превратить в подобие одного из этих… этих… - В чем претензии? – наконец, осознавая, что вечер окончательно испорчен, плотник прижался спиной к стене, наблюдая за тем, как надрывался Айсберг, пытаясь доказать ему что-то, о чем речь вообще не должна была сегодня заходить. – Такое ощущение, словно мы виделись только вчера, - зачем-то добавил он и нахмурил брови. - Прости, Фрэнки, ты прав, мы так давно не виделись, но… Я пытаюсь понять, зачем тебе это? Я не упрекаю тебя, это твой выбор. Я просто хочу понять, что движет тобой? - Вот именно, что это мой выбор. Поэтому повторю вопрос: в чем претензии? - Ни в чем, - сдался мэр и погладил указательным пальцем выглянувшего из кармана на пиджаке мышонка. – Извини. Наконец, на лице киборга вновь заиграла улыбка. Отказываться от предложения выпить немного колы за встречу старший не стал, хоть больше и предпочитал что-нибудь погорячее, вроде чая или того же кофе. Все-таки ему было интересно, каким образом Флам попал на Ватер Семь, и где остальные Мугивары. Не мог же он приплыть сюда один, верно? А история, как оказалось, очень даже забавная и интересная. Фрэнки всегда умел рассказывать о чем угодно с таким выражением всех пережитых эмоций, что Айсберг откровенно упивался чужими историями, интересными приключениями и почти что переживал их сам, вспоминая о своих ежедневных приключениях в работе и почти завидуя другу. Но даже стальная сила Катти не помогла ему, когда вдруг накатила легкая усталость. Минут пятнадцать он потратил на то, чтобы описать все грандиозные истории, которые ему пришлось пережить. Точнее, все, которые пока что смог вспомнить. Он говорил и говорил без перерывов, что и заставило его слегка выдохнуться. Фрэнки позволил себе слегка передохнуть, а Айсберг молча и терпеливо ждал продолжения. Повисла натяжная пауза, и младший решил заполнить этот момент простим нехитрым способом. Но когда он потянулся к мэру, то наткнулся на препятствие в виде чужой ладони, что не позволила приблизиться еще хоть на сантиметр. - А теперь-то что? – он шумно выдохнул и послушно отстранился, поставив бутылку с колой на самодельный, но надежный побольше, чем любой другой, столик. - Ничего, все хорошо. Просто, - мужчина слегка замешкался, одарив голубоволосого очередным косым взглядом. – Меня весь перебор с железом немного напрягает, если честно. Поэтому давай без этого, ладно? Мечтая о долгожданной встрече с другом, Фрэнки не рассчитывал на крепкие теплые объятия и все те внутренние нежные айсберговские стороны, которые мог видеть только он, но ждал хотя бы элементарной благодарности, получить которую, видимо, ему так и не удастся. От осознания того, что, даже закрыв разговор, мужчина не перестал думать об этом, больно укололо где-то в области груди. Все фантазии о хорошем, по возможности хотя бы дружеском вечере разбились яростной, почти рычащей волной о скалистый берег. Но что бесило еще сильнее, второй же находящийся здесь плотник не обратил на это совершенно никакого внимания, несмотря на то, что эмоций разочарования на лице, пусть даже наигранных, было более чем достаточно. - Все хорошо? – будто и не причем вовсе, поинтересовался старший, удивленно вскидывая брови. - Все просто замечательно, - совершенно спокойно ответил Флам. – Видимо, просто порадоваться нашей встрече ты не готов. - Фрэнки, успокойся. Я рад, встрече, но не этой груде металла, оснащающей твое тело. - Я рассчитывал на то, что ты будешь рад мне, а не моему телу, - раздраженно прорычал младший, заставляя Айсберга осечься. Он ни в коем случае не хотел обидеть друга. Да и, кидая обиды, Катти лишь в очередной раз выставил себя ребенком, воспитать которого в себе во взрослого мужчину так и не смог. Хотя, если так подумать, он сам не лучше. Повел себя, как последний осел. Жаль только, что понял это слишком поздно.***
Ночь оказалась не прекрасным временем суток для долгожданного отдыха, а сущим адом. Всю ночь он ворочался в постели и не мог забыть этого злого выражения на лице Фрэнки, злостно переворачивающего стол в порыве яростной агонии. Он не мог забыть его слова, не мог вспомнить, как вообще смог опуститься до такой жалкой сопливой критики в сторону близкого человека. Он посмотрел на часы раз, посмотрел два, три. Первый раз была половина второго, затем час и тридцать три минуты, а третий раз он наткнулся на больно давящее «два десять». Один раз даже пришлось встать, дабы выпить таблетку, которая совершенно не помогла унять головную боль. Прижимая края широкой подушки к ушам, мужчина пытался тем самым заглушить раздражающее тиканье настенных часов. Помогало, но ненадолго: руки уставали, и приходилось искать спасение в собственных шумных мыслях. Но там он натыкался на упреки и лишнее самобичевание, от которого прятаться было нужно в первую очередь. Не в его интересах было превращаться в размазню, в его интересах было сделать хоть что-то. Вот только что. Да и как вообще теперь найти человека, который не хотел бы, чтобы его нашли? Взрослому мужику, наверное, все же положено иногда нажираться, подобно свинье. Будь то обстоятельства, пристрастие или необходимость. Но Фрэнки не относился к этому числу, а потому всю ночь вместо отвратительного пойла он заливал в себя свою любимую газировку, что действовала на него получше любого алкогольного напитка. И здоровье не портишь, и здравомыслие не теряешь и даже немного успокаиваешься. Мда, не так он представлял себе эту встречу. Да и зря он в конце так вспылил. Повел себя, словно дитя недорослое. Но, с другой стороны, его тоже можно понять, кто же ожидал, что человек, ради которого он так старался, поведет себя, как… как нехороший парень? Надо было бы сходить и извиниться, но на часах показывало всего четыре утра, а получить по голове еще и за то, что разбудил ни свет, ни заря точно не хотелось. Оставалось только сидеть, потягивать с горла колу и мысленно материть себя за то, что вовремя не спросил у старика, как вернуться раньше, чем через двадцать четыре часа. Хотя… ведь на тот момент он не знал.***
Утро вечера мудренее, убеждал себя Айсберг, стоя перед зеркалом и привычными движениями руки приглаживая расчесанные парой минут назад волосы. Он встал рано. Он помнил вчерашнюю историю про загадочного старика на непонятном мини-острове и знал, что времени осталось не так уж и много. Захватив с собой лишь самое нужное, он отправился приветствовать горожан и желать им доброго утра, скрывая за этим, вроде бы, правдоподобным жестом свои истинные мотивы. На то, чтобы найти Фрэнки много ума не понадобилось: недалеко от его бывшей мастерской, некогда мастерской работников Тома, находится знакомая им обоим ничем не примечательная закусочная, в которую они ходили всего как-то раз, но этот поход запомнили раз и навсегда. Именно оттуда начался их путь. Катти же, даже не поворачиваясь к двери, мог узнать стук мэровских каблуков за своей спиной. Светать только-только начало, а бабуля впустила Флама еще задолго до открытия. Она одна из немногих, кто узнала его довольно быстро, а когда услышала, что ему некуда податься, приютила и угостила сытным завтраком. Мужчина, да что там, оба они были по гроб обязаны этой старой женщине, однажды по чистой случайности, скрытой во мраке развеянных воспоминаний, раскрывшей им сердца. В помещении было пусто и темно, Фрэнки занял шаткий столик поближе к выходу, дабы стараться не мешать всем своим «огромным существом» несчастной женщине, которой он и без того доставил столько проблем. Айсберг тихо прикрыл за собой дверь и улыбнулся выглянувшей из-за угла владелице не особо популярного заведения. Много усилий для того, чтобы остаться с Катти наедине прилагать было не нужно: старушка и сама прекрасно все понимала, а потому, весело махнув рукой в сторону мэра, быстро скрылась в своей комнате. Время было раннее, а синеволосому не хотелось бы, чтобы из-за них у нее были проблемы, пусть лучше отдохнет. Они разберутся и сами. Послышался стук: киборг, наигранно-громко вздыхая, опустил бутылку на стол и наклонил голову, тем самым словно демонстрируя свою ненамеренность вести беседы с подоспевшим плотником. Но Айсберг не смог бы назвать себя другом, если бы не знал, что ни капли серьезности в этом нет. Тот очень медленно, тщательно предусматривая каждый свой шаг, чтобы ни одна половица случайно не скрипнула, подошел к нему и выпрямил спину, пытаясь выровняться, оказаться с Фрэнки того же роста хотя бы пока тот сидит. Неуверенно поднимая руки, он опустил ладони на чужую шею, прикрывая глаза и мысленно подмечая, что это вовсе не так отвратительно, на что намекнул младшему вчерашний Айс. - Отдыхаешь? – непринужденно спросил он, глядя в чужой затылок и изучая каждый короткий волосок на почти выбритой макушке. - Жду, когда заберут обратно, - кинул в ответ киборг и слегка дернул плечом. Но синеволосый намеков не понимал. И тот прекрасно это знал. - Даже не посмотришь на меня перед этим? - Не хочу травмировать твою психику своим излишним железом, прости. - Не веди себя, как ребенок, - мужчина шагнул немного в сторону, оказываясь стоящим совсем рядом и теперь заглядывая в чужое лицо. – Видишь. Я смотрю на тебя, и ничего не происходит, - он говорил совершенно спокойно, без лишнего напора. Взглянув на него краем глаза, Флам тихо хмыкнул себе под нос и снова отвернулся. – Ты мужик или где, Фрэнки? - А мужику не положено чувствовать обиду, когда на него смотрят, как на ненужный кусок грязи? – наконец, немного повернувшись и чуть не сбив плечом стоящего рядом Айсберга, он совсем слабо сжал мощными пальцами чужие бедра, пытаясь ненароком не причинить боль. - Мм, - улыбчиво протянул старший, вновь прижимая холодные ладони к широкой шее. – Мужчину не должно волновать, когда другие не лестно отзываются о нем. - Другие, - прыснул киборг, сам невольно улыбаясь под приятными и давно забытыми прикосновениями. – Ты же не другие. - Я знаю, извини, - согласно кивнув, мэр бесшумно выдохнул и коснулся пальцами необычного тройного подбородка друга, приподнимая его голову и наклоняя свою немного вперед. – Ты был прав. Я повел себя глупо. - Признаешь свою ошибку? Супер, - Фрэнки почти что получил по округлой головешке, однако старший лишь засмеялся в ответ и прижал ладонь к слегка колючему затылку. Быстро наклоняясь еще немного, он коснулся сухими губами чужих, показавшихся такими теплыми и родными, что перед глазами вмиг все потемнело. Благо, чужие руки пусть и живые лишь по своему, удерживали его, а мягкие, что не характерно для «роботов», как показалось Айсбергу, губы целовали, словно в первый и последний раз, заполняя пустоту внутри и разгоняя общую тоску по углам. - Я рад тебе. И твоему телу тоже.