После сказки

Мальчишка был некрасивый - какой-то весь неприметный, волосы рыжеватые, на носу легкие конопушки. Еще и горбатый вдобавок. Сидел у ручья на поляне и всхлипывал, время от времени утирая нос рукавом замызганной рубахи. Серый страдальчески прикрыл глаза. Нет, он не будет его успокаивать. Он не будет узнавать, что стряслось у этого непутевища. Не будет, он сказал! Только с Иваном развязался! - Чего ревешь-то?! - А я... А он... Молоко... Кипяток... А он.... А у меня.... И вода... женил... А мне.... - Так-так, помедленнее. И поразборчивее, - Серый сел рядом, приобнял мальчишку за плечи. - Кипятком тебя, что ли, ошпарило? - Ивана я женил... - более-менее внятно выговорил мальчишка. - Думал, сам окунусь, тоже буду красивый. А у меня не получи-и-и-илось... - Что, тоже Ивана? - удивился Серый. - Сочувствую, брат. Я от них еле отвязался… Это какой-то заговор - натравлять на всех подряд именно Иванов… Горбунок снова всхлипнул, шмыгнул и вывернулся у него из рук: - Пойду, поймаю Жар-птицу, перо выдерну. - Сдалась тебе эта курица недожаренная, - скривился Серый. - Клюется, зараза - до сих пор шрамы не сошли. А кого ты обольщать собирался? - Да никого, мне перышко понравилось. - А ревешь-то чего? - Серый напряг память, вспоминая, выбросил ли он мстительно ободранный у пакостной птахи хвост, или оставил? Выходило, что выбросил. - Просто обидно. Перо не выдрал, красивым не стал... - Горбунок поплелся прочь. - Пойду, коня куплю. - Да сдалось тебе это перо, - Серый тяжело вздохнул, догнал парнишку. - Ты сам сбежал, или выжили? - Ваньку женил да ушел, на кой я ему теперь? - Тогда ты неправильно сбежал, - авторитетно заявил Серый. - Надо, пока не нашли, хотя бы повеселиться. Пойдем эту Жар-курицу общипаем? Горбунок закивал: - Надо только все делать, как положено. Сначала надо коня найти... Потом надо его скормить Волку. А потом уже Волк должен отнести к Жар-птице. - Эээ? - озадачился Серый. - Ты откуда это взял? - Ну, царевич же именно так… коня сначала скормил, а потом птицу воровал. - Да жалко мне этого дурня стало… Он же чуть не в первый день коня потерял, куда его за птицей-то отпускать? Даже нормально инструкции выполнить не смог. - Т-ты В-волк? - Я Серый. А что в волка обычно превращаюсь, так по лесу зайцем не особо попрыгаешь. - Так ты еще и заяц? - глаза у Горбунка были уже размером с плошку. Серый тяжело вздохнул. - Почему никого не удивляет то, что я могу превратиться в Елену, чтоб ей икалось, прекрасную, а вот заяц или кот сразу вызывает такую реакцию? - Потому что заяц - он пушистый, а Елена... Она обычная, что в ней прекрасного такого? - Да кто ее разберет. И вообще, волк тоже пушистый, - Серый даже слегка обиделся. - Так мы пойдем Жар-птицу щипать? Мне эта скотина пернатая все руки исклевала. Горбунок радостно закивал, согласный уже и на Жар-птице жениться и Елене Прекрасной косу ощипывать. Серый радостно потер руки: - Замечательно! Кстати, а как тебя зовут-то? - Дормидонтом мама назвала. А тебя? - А я уже не помню, - вздохнул Серый. - Только прозвище вот и осталось… а так, зовут кому как нравится. Дормидонт посопел немножко, потом неуверенно предложил: - Давай, я тебя буду Василием звать? Красивое имя. - Если хочешь - зови. Имя как имя, не хуже других… красивое, - Серый улыбнулся. - Мне нравится. Горбунок закивал, перекинулся в конька, запрыгал вокруг, веселясь и взбрыкивая копытами. - Ой, конь, - удивился Василий. - Нет, конек… Стоп. Конек-Горбунок? - Ну так я это, - Дормидонт заливисто ржанул, тоненько и как-то невесело. - Говорю ж, некрасивый я. - Да ладно, ты такой забавный… И умильный. Как тот котенок - некрасивый, но погладить хочется. - Некрасивых котят не бывает. - Бывают-бывают. Особенно когда тощие и взъерошенные, - заверил его Серый. Горбунок ему явно не поверил, кивнул себе на спину: - Забирайся. - А я тебя того… не раздавлю? - усомнился Серый. - Может, давай лучше наоборот? - Да ты садись, - фыркнул Горбунок. - Я выносливый. - Ну, совестно мне как-то на ребенке кататься, - уперся Василий. Конек досадливо фыркнул, топнул копытцем, явно рассердившись на упрямца. Серый фыркнул превратился в волка. Зверь у него был крупный, почти в полтора раза больше обычных волков. Наклонил морду набок, как бы спрашивая - ну, теперь убедился? Конек тут же подпрыгнул, взлетев на верхушку ближайшей ели и повис там, держась за колючие лапы. - Эй, ты чего? - Серый перевоплотился обратно. - Решил, что ли, что я тебя съем? - Я вообще волков боюсь, - жалобно прохныкал Дормидонт. - Не, ну я могу и в коня превратиться… Слезай с елки. Или прыгай, поймаю. Горбунок заржал, оттолкнулся от верхушки елки и прыгнул, по широкой дуге проскакав вниз, легко касаясь копытцами воздуха. - Ух, ты. А я так не умею, - Серый все же перехватил Конька почти над травой, поставил на землю. - Эффектно. - Я же волшебный, - Дормидонт явно гордился. - Ага. Только верхом на тебе я все равно не поеду… Давай тогда наперегонки? - А давай, - Горбунок затанцевал. Серый тряхнул головой, превращаясь уже в коня - того самого, златогривого, которого должен был похищать Иван. Мог бы и в обычного, да только конь у него получался тоже серый, неприметный. А хотелось похвастаться. Горбунок подскочил, потерся боком, игриво боднул лбом. Василий коротко ржанул и пошел боком, высоко поднимая тонкие ноги. Горбунок заскакал, завился вокруг мелким бесом. Серый весело заржал, перескочил через мелкого конька, куснул за плечо. Горбунок боднул его в ответ и понесся вперед. Мелкий конек оказался на удивление шустрым, его даже хваленому златогривому коню догнать нелегко было. Постепенно азарт скачки захватил, состязающиеся пронеслись в клубах дорожной пыли мимо деревеньки, оставляя крестьян цокать языками. Василий, собиравшийся сначала немного поддаться Дормидонту - ну, не расстраивать же ребенка - теперь ни о какой снисходительности и не помышлял. Тут бы самому не отстать! И только вылетев на заливные луга, опомнился: - Стой! Мы ж жар-птицу обдирать собирались! Горбунок затормозил, кувыркнулся через голову по траве, пошел валяться. - Ну так нам к побережью надо. - А это в какую сторону? - Василий развалился на траве, с улыбкой наблюдая за перекатывающимся Дормидонтом. - На закат скакать надобно, - Горбунок месил ногами воздух. - Ну, так поскакали! - Конек был умильный, но отказываться от мести в виде выдранного хвоста противной птички Серый не собирался. Дормидонт подскочил, махнул хвостом: - Вперед! - Не спеши так! - Серый все же превратился в привычного мышастого конягу, потому что знаменитый златогривый конь не выдерживал темпа волшебного Горбунка. - И у меня будет перышко... Оно будет ночью светиться. - Ты что, темноты боишься? - удивленно покосился Серый. - Нет, просто хвост у птицы красивый очень. - Обдерем, - мстительно пообещал Василий. - Хоть весь хвост. - Да за что ты так не любишь эту птицу? Она тебя клюнула? - Она мне все руки разодрала! Вот, - Серый обиженно продемонстрировал шрамы на тыльной стороне ладони, ради чего даже остановился, снова превращаясь в человека. - И вообще, она орет противно. - Ну так надо полечить, - Дормидонт перекинулся. - Пока мы на лугах еще. Есть тут одна травка... Ты посиди, я сейчас найду. И умчался куда-то вбок, перерывать траву на лугу. - Да ладно, оно уже все… зажило… - Василий с удивлением посмотрел вслед мальчишке. Похоже, он такой же, как сам Серый - не может никого в беде бросить. А может, это у всех тварей волшебных в характере - иначе стали бы они людям помогать, как же. Но вот о них самих мало кто заботился. Дормидонт прискакал назад, принес какую-то невзрачную травку, тут же принялся ее выкручивать, мазать соком рубцы от когтей и клюва на руках Василия. Серый невольно расчихался от острого запаха. - Ай! Жжется! - А ты терпи. Где я тебе тут найду молоко и кипяток, чтобы заново всего обновить? Пекло руки и в самом деле немилосердно, но шрамы прямо на глазах стали разглаживаться. - Ух ты… А я думал, про молоко и кипяток - это все байки. Вроде как про то, что Ивана из-за уздечки поймали. - Нет, я просто заклинания накладываю... А дальше контрастный душ. Сперва в молоко, чтобы заклинание наложилось, потом в кипяток, чтобы смылось старое, потом в холодок, чтобы закрепить действие. Серый хохотнул: - Так вот почему все подражатели только задницы себе поошпарили, - он покрутил рукой, с которой уже окончательно сошли все шрамы. - Спасибо. Лекарь из тебя - замечательный. Дормидонт смущенно улыбался, явно к похвалам не привыкший. Серый положил ему руку на макушку, растрепал рыжеватые волосы: - Ну что, побежали птицу обдирать? А то совсем дружина разленилась, все на тварей волшебных надеются… - Побежали, поймаем одну... - Это которую же? - А которая не улетит, - легкомысленно отмахнулся Горбунок. - Тогда ту, которая в клетке. Золотой, - Серый мечтательно прищурился. - У нее как раз хвост должен отрасти… - В какой клетке? Мы ж на побережье поскачем... Они там вольные. - Вольные? - слегка огорчился Василий. - Ну, тогда весь хвост драть не будем, а то они так противно орут. - Я воровать не умею, - фыркнул Дормидонт. - Так мы же не воровать, мы только немного похулиганить… И вообще, ты думаешь, Иван умел? Ну, какой из царского сына вор? - А у кого тогда будем... хулиганить? - Как у кого? У Ивана же и будем. Он как жар-птицу отцу привез, так она там и живет. Когда она, по-твоему, мне руки так подрала-то? Дормидонт задумался. - Ну... Как-то нехорошо вроде, нет? Она же в клетке, беспомощная, а мы ей хвост выдергиваем. - А орать по утрам, будто ее режут, хорошо? - Серый насупился. - Но ладно, не хочешь - пошли вольных ловить. Горбунок всерьез задумался. - Но она опять же поклевала тебя... Василий переступил с ноги на ногу. - Слушай, а пойдем съедим что-нибудь? Как раз и решишь, кого ловить будем. - Давай, я траву пощиплю. Серый порадовался, что Дормидонт не испугался и не стал припоминать любовь волка к конине. Но от вопроса не удержался: - А ты что, только как конь питаешься? - Ну, я не знаю, где ближайшее жилье. Поэтому лучше уж конем.. - Потому и мелкий такой, - авторитетно заявил Серый. Повел носом по воздуху: - Ммм… верстах в двух есть харчевня. Похлебкой пахнет. И мясо там жарят. - Тогда побежали, - обрадовался Дормидонт. - Я б хлебнул горяченького. - Туда, - махнул рукой Серый. Горбунок топтался рядом явно с надеждой прокатиться. Василий хмыкнул, закатил глаза: - Ты на коне хочешь, или на коте? А то от волка опять шарахнешься. - На коте! Серый улыбнулся и медленно, показательно перетек в большущего темно-серого кота. Видел он такого у султана заморского, только желтого да пятнистого. Но у него все переворотки серыми получались, даже в человечьем облике волосы цвета пепла были. Дормидонт тут же принялся кота гладить и тискать. - Какой пушистый, какой большой. Шкура мягкая, ушки теплые. - Муррмяк? - ошарашено взмявкнул Серый. - Красивый кот, - Горбунок трепал мягкие уши. Василий снова мявкнул, лег, поджав лапы - садись, мол. Дормидонт уселся на кота, обнял того за шею. Серый поднял, пошел - сначала шагом, потом постепенно перешел на мягкий бег. Свалиться с его широкой спины надо было еще постараться. Дормидонт, щуплый недокормыш, на нем возлежал как на передвижном диване. Нет, ну вот как на таком можно ездить? Ну и что, что волшебный, все равно на нем не ездить, его кормить надо. И катать. Деревня показалась вскорости, большая, со множеством дворов. Серый благоразумно остановился за околицей, превратился обратно. - Все, дальше ножками. А то меня в харчевню не пустят. - Потопали, - согласился Дормидонт. Внимание они к себе все же привлекли, да и было от чего. Неприметные по отдельности, вместе они выглядели слишком колоритно. Дормидонт на фоне Серого казался почти рыжим, а Василий выглядел еще более высоким и широкоплечим, прямо богатырь, а не перевертыш. Другое дело, что рядом с Дормидонтом даже хлипкий Еремей выглядел бы почти внушительно. - А нас точно покормят? - пискнул Дормидонт. - Покормят-покормят. За деньгу даже Соловья-разбойника покормят, если он буянить не будет. - А у меня нету денег, - огорчился Горбунок. - У меня есть, - успокоил его Серый. - Как-никак царевичу служу, не все ж мне коней жрать. - Вы из дружины поди? - уважительно глянул на них толстый трактирщик. - Я с конюшни, - Дормидонт почесал нос. - Любимый конь царевича, ага, - хохотнул Серый. - Хозяин, нам бы поесть чего-нибудь вкусного и побольше. Трактирщик попался добродушный, сам наставил на стол самое вкусное, наваристое и нажористое, поглядев на тощего горбунка. Серый облизнулся, довольно потер руки: - Ну, Дормидонт, налетай. Пока половину не съешь, из-за стола не выпущу. Горбунок и не возражал, тянул кусочки, казавшиеся самыми вкусными. А трактирщик еще и вина принес, зеленого, вкусного, молодого. Серый только улыбался, подпихивая к Дормидонту тарелки, да и сам успевал жевать. Парнишка от еды и вина разрумянился, глазки заблестели. Вроде даже как спина чуть выпрямилсь. Оно и понятно - дело ли одну траву жрать? Кто угодно ноги протянет. - Вам комнатку дать или на сеновале поспите? - Дормидонт? - повернулся Серый. Сам он помещения не любил, предпочитая, если позволяла погода, вообще ночевать под открытым небом. Но, может, у Конька другие привычки? - На сеновале пахнет хорошо. Серый хмыкнул, расплатился с хозяином. Довольно потянулся - по телу разливалась блаженная сытость, и предложение о ночлеге оказалось как нельзя более кстати. Дормидонт выбрался из-за стола, тут же плюхнулся в руки Василию. - Ой... - О, да тебя ноги не держат, - рассмеялся тоже не совсем трезвый перевертыш. - Не бойся, молодое вино в голову быстро ударяет, но и держится хмель не долго. Вроде бы. - Ну и неси теперь. - Да ты нетяжелый, было б кого нести, - Серый легко поднял Дормидонта, понес на сеновал. Горбунок утнулся ему в шею носом и счастливо посапывал, задремав. Серый дотащил его до сеновала, полного шуршащего душистого сена, свежего, только недавно скошенного, устроил на одеяле, выданном трактирщиком. Сам растянулся рядом. - Хорошо так, - Дормидонт подкатился под бок поближе. - Ага, - лениво поддакнул Серый. Голова от вина слегка кружилась, отчего было неимоверно интересно смотреть на облака. - А потом мы Елене хвост ощиплем... И Ваньку на Жар-птице женим... ик... - У Леены коса… - Обрежем! Будет светиться… Василий пригреб боевитого горбунка поближе, понимая, что это все хмель в нем говорит. Видать, напился чуть ли не впервые... Сам весь как Жар-птица после пшена с вином. Теплый, горячий даже, и так и льнет. Вернее, даже не льнет, а норовит сверху забраться и в глаза заглянуть. Да так и трется, соскальзывает. Волнует кровь. - Ты что творишь, конек волшебный? Дормидонт не ответил, только глаза лихорадочно поблескивали в полумраке. Словно задумал что-то, от чего и самому страшно, но хочется. Такие бывают у детей, что пугают друг друга страшными историями, визжат, прячутся под одеяло, но внимательно слушают и еще просят. Василий обхватил его за пояс, придерживая, чтоб не ерзал. - Дормидонт, это вино в голове шумит… Не глупи. - И ничего не вино... - А что тогда? - Серый сам перетянул парнишку повыше, чтобы видеть выражение лица. Дормидонт смотрел чуточку раскосо, все-таки зря он пил сегодня. - Спи, глупый мальчишка, - вздохнул Серый, накидывая сверху одеяло. - А то сбежишь утром, с кем я буду хвосты жар-птицам крутить? - Ну вот, я так и знал, что я никому и никогда не понравлюсь, - Дормидонт зашмыгал носом. - Я ж не девка, - слегка растерялся перевертыш. - Да я вообще никому-у не нра-авлюсь. - Ну не реви, - окончательно растерялся Серый. - Не реви, кому говорю! Ну хочешь, завтра пойдем тебе невесту добывать? - Да кому-у-у я нуже-е-е-ен… - Ну, перестань! Хочешь, поцелую? Только когда над сеновалом повисла тишина, Серый сообразил, что именно он ляпнул. - Хочу, - Дормидонт повернулся. Василий на секунду прикрыл глаза. Можно было б и в девку превратиться, да только лучше не дразнить Дормидонта. Не девка Серый, ни разу не девка. А горбунок смотрел так жалобно и с надеждой... Серый вздохнул, и поцеловал парнишку - нежно, осторожно, и ни разу не страстно. - А мне понравилось, - решил Дормидонт. - Глупый. Тебе бы с девками миловаться, а не с перевертышем, - предпринял еще одну попытку Серый. - А они на меня и не смотрят, - Дормидонт прильнул, обнял, заулыбался, счастливый. - А ты и не царевна, чтоб на тебя смотрели. Это девки красивыми должны быть. А парни - либо смелыми, либо сладкоязыкими. А ты хороший, - Василий погладил Горбунка по голове. - Правда? - Правда. Спи, утром поговорим. - А птицу поймаешь? - Обязательно. Я ведь в ястреба превратиться могу, и в Финиста. - А разве Финист - это не другой принц? - Но летает же, - резонно возразил Серый. - Не ерзай. - Жарко, - пожаловался Дормидонт. - Хочешь воздухом подышать? - неохотно пошевелился Серый. Лежать было удобно, да и устроившийся сверху Горбунок почти ничего не весил. - Да его тут полно. Дормидонт опять поелозил по Василию, пытаясь устроиться поудобнее. И причина его неловкого ерзания стала понятна. Серый неловко замер, не зная, что делать. Ведь Дормидонт наверняка не понимает, что с ним сейчас. Ерзает вот, сопит, глазами поблескивает. - Ну что ты так уставился? - Дормидонт весь заалел, отвернулся, стало ясно, что все он прекрасно понимает. Серый глубоко вздохнул. Парнишка пах удивительно приятно - молоком и луговыми травами, и губы у него были мягкие. А вино горячило кровь не одному Дормидонту. Василий снова вздохнул. - Да вот думаю - оно тебе надо? - Надо. - Глупый ребенок. Сам не знаешь, чего просишь. - Я не ребенок. Василию надоело переубеждать. Он притянул Дормидонта к себе и поцеловал совсем по другому - жадно, жарко, жестко, не сдерживая себя, прикусывая мягкие розовые губы. Может, хоть это вразумит мальчишку? Куда там, ответил. Да так ответил, что вино детским лепетом показалось - так голову от поцелуя повело, кровь зашумела, жар по телу пошел. - Что ж ты делаешь-то, - коротко выдохнул Серый, скользнув руками под просторную рубаху. Горбунок только ужом из рубахи той вывернулся. Вроде и не красив был парнишка, обычен совершенно - а вот в темноте другое заметно стало. Как кожа под руками скользит. Какие губы у него горячие. И даже горб незаметный, надо-то было перевернуть да в сено вжать. А животик у Дормидонта нежный и мягкий, так и просит его погладить да поцеловать, пока руки с завязками порток сражаются. Так и пропал Василий, вроде все осторожничал, думал, как бы парня не изобидеть... А потом то ли сено задурило запахом, то ли мальчишка подластился, все на свете забыл Серый Волк. Жарко было и сладко любиться с коньком волшебным среди пахучего сена, до того жарко, что кровь в ушах целым табуном грохотала, и мысли ни одной в голове не осталось. А к утру Серый не сам проснулся - вопли разбудили, орет птица, негодует. - Суп сварю, - привычно пробурчал он, поворачиваясь на другой бок. А потом подскочил, как на пружине - он же не во дворце, откуда тут птице-зажарке, как он ее называл, взяться? Дормидонт сидит, улыбается, рот до ушей, а рядом в клетке птица вопит. - Ты где эту нечисть пернатую взял?! И зачем? - Украл, для тебя. Серый страдальчески поморщился: - Это же вроде ты перо хотел? - А ты хотел хвост, - растерялся Дормидонт. Серый протянул руку, мстительно выдрал у птицы несколько роскошных хвостовых перьев. Протянул Дормидонту: - Держи. А без хвоста ей явно лучше. Птица оценила масштаб потери и потрясенно заткнулась. - Какая благодать для моих ушей, - блаженно протянул Серый. - Стоп. А как ты ее достал-то? - Ну, пришел, клетку взял и ускакал. - И даже догнать не пытались? - перевертыш встревожено выглянул на улицу. - Сумасшедший. А если бы кто-нибудь выстрелить додумался? - А никто не заметил. Птица только при виде тебя орет. - Э? - озадачился Серый. - И за что ж она меня так не любит? - Не знаю, может, наоборот, любит? - Упаси небеса! - отшатнулся Серый. - Лучше б она меня тогда терпеть не могла! Дормидонт только засмеялся: - Пойду, верну. - Пф, да выпусти ты ее. Все равно обратно в сад вернется - привыкла к дармовой кормежке, - отмахнулся Серый. - Будешь еще ноги бить. Дормидонт открыл клетку. Птица возмущенно каркнула, выбралась наружу. Метко клюнула Серого, из-за чего чуть не лишилась остатков хвоста. - И за что она так пылко.. все-таки не любит тебя? - Не знаю, - пожал плечами Серый. - Но она первая начала, это я тебе точно говорю. Горбунок только засмеялся, играя перышком. Василий вздохнул, вытер кровь с руки. Запихнул еще одно перо за ухо Дормидонту. - Опять поклевала, зажарка недожаренная. - Сейчас вылечу, - Горбунок тут же потянулся к руке. - Спасибо, - Василий чуть улыбнулся. - И за птицу тоже. Мне еще не делали таких необычных подарков… да вообще подарков не делали. Дормидонт застенчиво улыбнулся. Улыбка ему шла, делая веснушчатое лицо открытым и даже почти красивым. - Вот подожди, откормлю я тебя до нормального коня. Горбунок засмеялся, заливисто: - А получится? - Ну, попробовать мне никто не мешает, - улыбнулся в ответ Серый. Смеялся Дормидонт на редкость заразительно. И вообще, выглядел так... Что хотелось ощипать на всякий случай всех птиц в округе. Ему же почему-то нравятся перья… - А хочешь, косу Елене отстрижем? - неожиданно предложил Серый. - Да ты что? Опозорим царицу на все соседние страны... Вот ленточка у нее в косе красивая, скатным жемчугом расшитая... - Так ты из-за ленточки вчера ее отстричь предлагал? - рассмеялся Серый. - А я-то думал… - А на кой мне коса? - удивился Дормидонт. - Ну, не знаю. Перо же зачем-то нужно? - Чтобы ночью светилось, не могу в темноте спать. - А ленточка? - В гриву вплету. - Хорошо, будет тебе ленточка, - Серый откинулся назад, растягиваясь на сене. - Только чуть попозже. - Обещаешь? - Ага, - Серый зевнул. - А перо тебе идет. И конопушки тоже. Дормидонт подгребся к нему под бок. - Скажи, а я тебе хоть немного нравлюсь? - Нравишься да и не немного, - в сонной одури брякнул Василий. - Ты.. не врешь? - Дормидонт широко распахнул глаза. - Не имею такой привычки. - Я такой счастливый, - тихонько прошептал Горбунок. - Это самое главное, - Василий пригреб его поближе.