Сьюзен никогда не была сильной

Сьюзен никогда не была сильной. Нет, вовсе нет. Она никогда не была сильной, как Питер – могучей, мужественной, непоколебимой и мудрой. Иногда Питер казался ей скалой – надёжной опорой, твердым камнем, который выстоит любую стихию. Она никогда не была сильной, как Эдмунд – готовой признать свои ошибки, готовой ради Нарнии пожертвовать чем угодно, никогда не была такой храброй, умной, проницательной. Она никогда не была такой сильной, как Люси – верящей, любящей, настойчивой. Из всех четверых Люси верила в Нарнию больше всего, и эта вера освещала ей всю жизнь. Сьюзен стояла посреди кладбища, обхватив себя руками и покачиваясь на месте в такт своим мыслям. Сейчас её оставили одну, родственники и друзья разошлись, и только ветер вдали нарушал смиренную тишину вокруг. Похороны были недолгими, скорбными. Люди были в отчаянии, многие горевали, плач эхом разносился по кладбищу. Одна Сьюзен не проявляла никаких эмоций, чем удивляла, даже пугала остальных. Да, она произнесла горькую, красивую, хотя и немного банальную речь, спрятала свои длинные волосы под бесформенную черную шляпку и носила мешковатое траурное платье, даже утешала плачущих дам пустым голосом, произнося причитающиеся месту фразы. Окружающие удивлялись тому, что она не пролила ни слезинки. Сьюзен словно натянула на себя маску: тонко сжатые губы, мертвенно-бледная кожа, глаза без всяких эмоций. Временами девушка вела себя так, словно не произошло ничего из ряда вон выходящего, и только в глазах её была темная пустота. Сьюзен не горевала о потерянной семье. Она знала, что сейчас они в лучшем мире, что сейчас они счастливы. Они сделали свой выбор. А Сьюзен сделала свой. Она резко развернулась и пошла по тропинке наверх, к выходу. Стояла поздняя осень. Листья, сухие, безжизненные, слетали с деревьев на темную сухую землю. Небо было хмурым, серым, а мир вокруг составлял однообразную картину в темных тонах. Сьюзен шагала в тишине, и лишь порывы ветра да шелест листьев под ногами нарушали её. На секунду ей показалось, что вдалеке, среди падающих сухих листьев и полумертвых деревьев, она увидела льва. Его золотисто-рыжая грива сверкнула, словно луч солнца посреди беспросветного мрака, а мудрые глаза глядели ей вдаль, словно призрак прошлого, того, что она давно утратила. Не оглянувшись, Сьюзен пошла вперед, слушая стук собственного сердца и вой ветра вдали.