pass the salt

Эштон знал семью Люка уже достаточно долгое время, его приняли как "парня" Люка несколько месяцев назад; он пережил времена любопытных глаз мамы Люка, осторожных разговоров с братьями и допросов отца Люка и, наконец, начал чувствовать себя гораздо менее неловко, находясь рядом с ними. Сейчас они шутят и улыбаются вместе с ним, поэтому, когда Эштон с Люком приезжают отдохнуть домой после тура, и Сью настаивает на том, чтобы Эштон пришел на ужин, чтобы увидеться со всеми, он уже не чувствует большую нервозность. Это, определенно, прогресс. Он все еще слегка нервничает, когда оказывается на пороге дома Люка, ощущая себя вновь четырнадцатилетним мальчиком, который собирается пойти на первое свидание. Люк же только посмеивается над нервами Эштона и быстро целует его губы, стоя снаружи входной двери. - Не волнуйся, - говорит Люк, закатывая глаза и нежно улыбаясь, - ты же знаешь, что мои родители любят тебя. - Да? - спрашивает Эштон с надеждой. Люк кивает, прикрывая глаза. - Ты, кстати, очень сексуально выглядишь. Эштон просто целует его снова, и Люк закатывает глаза, когда понимает, что они целуются на пороге, пока солнце садится, и что это очень "в духе Тейлор Свифт". Эштон игнорирует бормотания Люка, так как в душе он все-таки романтик, по крайней мере, когда он хочет им быть. Ужин начинается хорошо. Папа Люка задает вопросы о туре, о том, в каких местах они были, о фанатах, а Сью спрашивает про самочувствие Калума и Майкла, об их гигиене и о том, действительно ли все волосы Майкла выпали, на что Люк отвечает: "почти", и Сью хмурится. Эштон думает, что все идет как нельзя лучше, что он сможет продержаться до конца. Это же просто родители Люка, и они придерживаются их обычного плана. Что ж, а вот и момент, когда все пошло ко дну. Мысль о том, что он будет с Люком навечно, заставляет Эштона улыбнуться самому себе, накладывая еду на тарелку, и он лишь краем уха слушает, как Люк и его отец говорят о новой работе брата Люка. Люк тоже не выглядит особо заинтересованным, его рука находит руку Эштона под столом, как будто спрашивая, нормально ли все. Эштон сжимает его ладонь, давая понять, что с ним все хорошо. Но по иронии судьбы, все идет наперекосяк. Эштон надеется, что Мистер и Миссис Хеммингс являются поклонниками иронии, хотя это и не исправит ситуацию. Потому что Люк, только наполовину сконцентрированный (больше он сосредоточен на Эштоне, который заставляет его улыбаться при любых обстоятельствах), отвлеченно спрашивает: - Эй, папочка, можешь передать соль? Папа Люка удивляется от того, как его назвали, но, тем не менее, достает рукой до середины стола, чтобы передать ее Люку. К сожалению, тоже самое делает и Эштон. Когда их руки сталкиваются вместе над солонкой, Эштон понимает, что только что произошло, замечая, как Люк смотрит на него с широко-широко открытыми голубыми глазами, а Сью сидит с приоткрытым ртом. Папа Люка откашливается, а Эштон отскакивает назад так, как будто его обожгло. - Ой, - говорит он высоким и неестественным голосом, - ошибочка вышла. Он бросает быстрый взгляд на Люка, как бы говоря: да, чувак, было бы неплохо, если б ты меня прикрыл. Но Люк Хеммингс никогда не был догадливым, он просто застыл и его лицо стало очень-очень красным. Эштон хочет умереть. То есть он, на самом деле, хочет провалиться под землю и ждать смерти, потому что он никогда не сможет забыть это, и спасибо его надежному парню, который даже не пытается разыграть это как ошибку. Две пары глаз смотрят от Эштона к Люку и от Люка к Эштону, и все здесь абсолютно точно понимают, что только что произошло. Гены застенчивости Люка, по-видимому, перешли от обеих сторон его семьи. Его отец выглядит так, как будто его кожа горит. Щеки его мамы стали пунцовыми. Эштон все еще не в себе, и никто не передал Люку соль. Люк безмолвно достает до солонки сам, посыпая ею вокруг тарелки и закусывая губу, пытаясь избежать зрительный контакт. Сью откашливается. - Мы будем говорить об этом? - Нет, - говорит Люк. - Нет. Нет. Абсолютно нет. Не надо. Вообще. Эштон не решается поднять взгляд. Боже, как он теперь будет смотреть Джеку в глаза? Иисус, мать его, Христос, это катастрофа. Ему хочется смеяться и плакать одновременно. - Я думаю, что, эм, мы можем обсудить это немного... - Нет, нет, я думаю, Люк прав, - отец Люка звучит вяло, - я не думаю, что нам нужно говорить об этом. - Я действительно думаю... - Это реально классный рецепт, Миссис Хеммингс, что конкретно вы использовали? - пищит Эштон, все еще не решаясь посмотреть кому-нибудь в глаза. - Все нормально, Эштон, - говорит Сью, - нам не нужно снова начинать быть формальными только потому, что Люк называет тебя... - Я сейчас в обморок упаду, - задыхается Люк. - Мам, пожалуйста, хватит. - Я думаю нам всем станет лучше, если мы просто сядем и рассмотрим этот вопрос. Я не хочу знать причину, по которой Люк называет тебя - смотря на всхлипы Люка, она торопливо избегает слова, - так. Но это, очевидно, что-то, связанное с сексом. Так что, эм, возможно мы должны обсудить тему безопасного секса и... - Ойпосмотритенавремя, - неожиданно говорит Люк, вставая и хватая Эштона за руку. Его лицо все еще ярко-красное. Это даже немного удивительно. - Эштон, твоя же мама вроде хотела, чтобы ты был дома к восьми, чтобы нянчиться с детьми, да? Да, точно, давай я провожу тебя. Голос Люка звучал выше обычного. Если бы Эштон не был так расстроен, он бы сейчас, наверное, смеялся. - Точно, - говорит Эштон слегка озадаченно, - нянчиться, точно. Извиняюсь за грубость и за это слово. Эм. Я люблю вашего сына? Нет, это не помогает. Я лучше уйду. Спасибо за ужин и все остальное. Если честно... Люк выталкивает его из комнаты прежде, чем они продолжат унижать себя и дальше, и Эштон делает заметку в своих мыслях, чтобы не забыть поблагодарить его после того, как хотя бы половина клеток его мозга восстановятся. Что ж, кажется они вернулись на круги своя в глазах родителей. Хотя нет, если подумать, то их отношения сейчас где-то на -700. И каждый раз, когда Эштон вспоминает выражение лица отца Люка, число уменьшается все больше и больше. Это явно не самый прекрасный момент из жизни Эштона Ирвина. :: Люк пишет ему спустя двадцать минут после того, как он вернулся домой. От: Люк мама сказала, чтоб ты был завтра утром у нас для "не сексуального разговора". мне очень-очень жаль. Эштон тратит десять минут, стуча головой о стену.