Your blood on the glass

Tokio Hotel - Love Who Loves You Back

Холодный пол покрывает шелковая ткань черного цвета, которая блестит от бледных лучей полной луны, будто-то она специально направляет свет и касается им лишь в заветных местах. Сырой запах от мокрых стен витает в воздухе, создавая мою любимую атмосферу. Вокруг тихо, но лишь томительная мелодия заполняла некоторую часть заброшенного пространства и тихие всхлипы наполненные страданиями и преданностью смешались воедино. Четкий ритм песни в такт звучал с падающими на пол каплями дождя, которые текли с продырявленной крыши вниз, звучно соприкасаясь с молочной кожей идеального создания. Мой взгляд яростно впивался в невинное тело, которое было спрятано в мягкую, но холодную для тела ткань и мне казалось, что эти тряпки были лишними. Они закрывают все тонкие мелочи в этом прекрасном теле. Мои руки крепко вцепились в края черного пиджака из плотной ткани и костяшки на пальцах побелели, когда волна удовольствия и страха одновременно прошлась по всем конечностям. Кровь припала к вискам и венки вздулись на лбу и я не мог сдержать стона, который вырвался из груди не томно, а слишком хрипло. Ее движения были плавными, точными и не разу не повторившимися, словно точно отработаны, и если она сделает неверный взмах руки, то из черной тени вытянется рука с раскаленной указкой и легко, но очень больно оставит след на мраморно-молочной коже. И тогда горькие слезы потекут по ее щекам и капли принесут ей боль, как-будто соленая жидкость разъест эти румяные щеки. Но мне не хотелось видеть, как страдает ее выразительное лицо. Это было больно видеть. Она делает движения так хорошо, что у меня перехватывает дыхание и под ее ногами расстилается специальная поверхность, которая состоит из осколков побитого прозрачного стекла. Мое прекрасное создание скулит от боли и грудь дрожит от нервов, но она продолжает делать изящные движения, которые очаровывают с первого раза. Я ощущаю привкус удовольствия на языке и мне хочется еще больше это чувствовать, лишь бы она продолжала танцевать для меня и не для кого больше. И она продолжает это делать. — Майкл... — нежно, но с нотками боли зовет она меня и мои глаза загораются живим огоньком, — тебе н-нравится? Облизываю пересохшие губы и осматриваю ее с кровавых ног до головы. Она выглядит безупречно и я в замешательстве. Она покорно ждет ответа, но продолжает танцевать на стекле, которое впилось в ее миниатюрные пальцы и в сами ноги. Уверенный взмах руки и ткань переплетается с ее кистью. Лунные лучи захватывают ее в невесомые объятия и мне кажется, что она постепенно превращается в ночную фею и блестящий черный шелк превращается в огромные крылья, которые вот вот приобретут нужную форму. — Ты сногсшибательна, — горячо выдыхаю я, чувствуя, как во мне растет страсть и судорога проходит по моим ногам. На ее эмоциональном лице появляется улыбка, которая выражает всю преданность ко мне и какое-то счастье от того, что мне это действительно нравится. Ее движения становятся чуть быстрыми и осколки окровавленных стекол отцепляются от изуродованной кожи на ногах и с приглашенным звуком падают на кровавый пол. Черный шелк смешивается с кровью и когда она уверено кружится, то гладкая ткань прилипает к плавным икрам. Мне нравится, как струится ее кровь по бледной коже и мне хочется сомкнуть свои губы на том месте, где течет алая кровь и я не вампир, не сумасшедший, я просто опьянен ее изяществом. Ветер пробирается в пустое помещение и эти пшеничные волосы превращаются в живой блеск, который играет с лунным и звездным светом. Казалось, что на ее голове вовсе не волосы, а тонкие волокна сена, которые плавно струились вниз по плечам и лишь при первом порыве ветра они превращаются в густой веер, обрамленный золотыми «цепочками». Моя грудь часто вздымается и мои глаза пожирают ее взглядом. Я представляю себе, как эти ткани спадают с ее хрупкого тельца и кожа буквально светится и переливается разными тенями, словно ее кожа чистый фарфор. Изящная шея, на которой находятся две маленькие родинки, словно это укус или метка, по которой мне хочется провести кончиком языка; четкие ключицы, на которых хотелось оставить лиловый засос. Аккуратная грудь, обрамленная мурашками, плоский живот, к которому хочется прикоснутся холодной рукой и закрытый тканью лобок, как у греческих богинь. Собственно, она и так выглядела как истинная богиня моего воображения, только эта красота была сейчас передо мною, судорожно перебирая ногами по стеклу и двигая верхней частью тела, пока есть силы. Это чертовски завлекает. Вижу, как она невольно засматривается на меня и прикладывая руку к груди, делает низкий поклон, чуть касаясь шеей длинных осколков острого стекла. Ее нога, на которой она держит равновесие, слегка покачивается и она резко выпрямляется, но сделав это движение неудачно, на коже остается не маленький порез, из которого через секунду начинает сочится тонкая струя темной крови. Из глаз хлынул новый поток слез и где-то в глубине души, она почувствовала вину, что испортила завершающий момент. Я слегка хмурюсь, но когда струя крови становится больше, на моих губах появляется темная улыбка. Невинное создание смотрит на меня и продолжает медленно двигать руками в разные стороны, но я неожиданно обрываю ее: — Подойди ко мне, милая. Ее ноги легко перешагивают полностью бордовое стекло и устало покачиваясь, она уверенно направляется ко мне. Ее длинные ресницы дрожат и на теле резко выступают мурашки и я тихо ухмыляюсь, что ее тело так реагирует на мой взгляд. Она не решается сказать слово, потому что боится или просто с таким моментом забыла подходящие слова для лести. Мне первому надоело это гробовое молчание и резко схватив ее за осиную талию, я усаживаю ее к себе на колени и ее дрожащая спина прислоняется к моей груди и я ощущаю со стороны девушки глубокий, но размеренный стон. — Ты идеальна. — Страстно шепчу я, покрывая оголенное плечо легкими поцелуями. Ее кожа гладкая, сладкая и такая пленительная. Стараюсь не прикусить ее, но это так хочется сделать... — Майкл, — тихо шепчет она, слегка приоткрывая пухлые губы. Мое имя на ее устах звучит мягко, нежно и слишком сексуально и мне хочется, чтобы она постоянно повторила его, что я сейчас это и делаю. Добиваюсь продолжения. — Что, принцесса? — издеваясь над ней, спрашиваю я, прильнув губами к ее тонкой шеи. У нее на секунду пропадает тяжелое дыхание и сердце четко отбивает ритм, который невозможно прекратить. — Это волшебно, — сглатывая тяжелый ком в горле, она с силой вцепляется ногтями в черную ткань, слегка сжимая ее в небрежный комок. Посасывая молочную кожу я с трудом выдыхаю воздух, который задержался в легких и внизу живота неприятно тянет из-за возбуждения. Она не сопротивляется и это прекрасно тоже. Увидев ту самую линию из свежей крови, которая струилась из ранки я жадно сомкнул губы на этом месте. Услышав болезненный, но удовлетворенный стон, меня окатила волна безумия и я сильнее втягивал кожу. Я не вампир, но мне просто нравится ее тягучая кровь. Это так...необычно? Или я просто забыл, что такое реальность, в которой гибнет свобода? В тот момент, когда я прикоснулся к ее исцарапанным ножкам, она широко улыбнулась. Ведь ее улыбка будет сверкать только для меня. Даже если я буду пытаться ее получить таким неформальным путем.