Дети капитана Кучики

      Когда юный наследник дома Кучики привел в семью руконгайскую девушку, семья встала на дыбы. Бьякуя тоже. Но поскольку впервые за очень долгое время в семье появился столь одаренный мацуэй, то, в конце концов, семья уступила.       Бьякуя был счастлив. Он был молод, он был влюблен. И он лез из кожи, чтобы добиться одобрения семьи. Он прекрасно осознавал всю серьезность своего поступка, но виноватым себя не чувствовал. Слишком счастливым он был. Но Бьякуя любил и уважал родных, поэтому старался.       Внезапная болезнь Хисаны вызвала у молодого наследника панику. Доктора и целители получали все, стоило только заикнуться.       Однажды Бьякуя не выдержал и ушел вечером к гадалке.       Гадалкой оказалась высокая, сухопарая женщина с носатым, злым и надменным лицом. Она ловко подхватила монеты и мгновенно спрятала их в рукаве. Затем достала пергамент, тушечницу и кисточку. Церемонно налила воды и стала натирать палочку туши. Закончив с тушью, выложила рядом с хрустальным шаром три китайские монеты, с четырехугольной дыркой в центре. Аристократ холодно ждал.       Гадалка подняла темные глаза на гостя.       - Господин желает знать что-то конкретное или у вас есть заветное желание?       - Я хочу знать, насколько опасна болезнь моей жены, и будут ли у нас дети.       - Дети? Вы еще столь молоды, стоит ли переживать? – Бьякуя хранил надменное молчание. – Сейчас посмотрю, господин.       Гадалка смотрела в хрустальный шар, зажигала палочки и свечи, бросала монеты и чертила столбики из прямых и пунктирных линий.       - Мне очень жаль, господин, но ваша жена обречена. Она оставит после себя… не дочь… не сына… очень не четко. Но до конца она не исчезнет. Это точно. Еще я вижу трех детей возле вас. Но они появятся до того, как родится… ваш наследник? Ничего не понимаю.       - Я тоже. Это ваше гадание?       - У вас все очень запутанно, господин. Четко я вижу троих: двух юношей и девочку. Они ваши дети, но не вы их родитель… Еще я вижу пламенеющую голову… Вы станете великим и достойным главой дома.       - Я не об этом спрашивал. Я спрашиваю о том, чего не знаю, – резко прервал Бьякуя, но смутить гадалку было не просто.       - Я могу вам сказать то, что вы хотите услышать, но ведь господин хочет знать правду, а не утешающие сказки. Нэ?       Бьякуя встал, сухо поблагодарил и ушел.       Больше он от жены не отходил ни на шаг. А потом зацвела сакура.       Он нашел Рукию и принял ее в семью. Хисана действительно оставила после себя не дочь и не сына. Бьякуя решил, что дочь, которой не он отец и есть Рукия. Он очень привязался к девочке, но не сближался с ней. Он не хотел переживать еще одну потерю.       Когда ему в лейтенанты назначили руконгайского самородка, Кучики-тайчо никак не прореагировал внешне. Но вечером в поместье напился (благо Рукия была на грунте, хотя она и так старалась попадаться ему на глаза как можно реже).       Руконгай. Он преследовал Бьякую. Он нагло и бесцеремонно лез в любую щель благородного Великого Дома. Возлюбленная Хисана, ее, а теперь и его сестра Рукия, которая так трогательно старается быть достойной дома Кучики. Серебряный лис Ичимару Гин, ни разу не прозявил возможность приблизить и перекинуться парой слов, и лишь воспитание и врожденная вежливость не давали Бьякуе послать кицуне. А еще есть такой любитель подраться, Кенпачи его зовут. Этот Кенпачи с решимостью камикадзе пытался вызвать Бьякую на поединок. И Кучики был склонен удовлетворить суицидальные наклонности капитана из Руконгая настолько, насколько он вообще был склонен потакать чужим намерениям. То есть почти никак. Последней каплей стал Абарай Ренджи. Руконгай. Будь ты проклят!       Бьякуя принял лейтенанта сухо, но мальчик старался. Бьякуя не помогал, но мальчик справлялся. Бьякуя молчал, но мальчика приняли в отряде. Да и в других отрядах тоже. Ну, еще бы. Кто же попрет против того, кто до недавнего времени был шестым офицером одиннадцатого отряда? Все психи как раз в одиннадцатом, а они-то как раз его лучше всех знают. Открытый и прямодушный лейтенант частенько бывал на собраниях и вечеринках, с которых бывало, возвращался ползком и зигзагом, но утром вновь подтянутый и бодрый успешно выполнял все поручения. Бьякуя невольно зауважал прямого и старательного малыша. А потом Рукия пропала в мире живых.       Лишь вернувшись в Сейрэйтэй, Бьякуя вспомнил предсказание о пламенеющей голове. Оказывается, надо было увидеть рыжего мальца, чтобы понять, что голова Ренджи тоже пламенеет. Но гораздо больше капитана поразило то, что он защитил Ренджи. Нет, он всегда приглядывал за своими людьми, но уж как-то естественно у него вышло на этот раз. Сын, да? Нет!       А потом он бился с Ренджи и Ичиго. Пламенеющие головы. Они действительно пламенеющие. Во всех смыслах.       Ренджи сидел рядом в палате, старательно что-то вырезая из деревяшки. Это было бы унизительно, если бы не выражение лица лейтенанта. Да, Ренджи остался его лейтенантом. Куросаки Ичиго стал называть его по имени. Вот так. Собственно, если Бьякуя действительно захотел, рыжий риока быстро бы научился называть его так, как положено.       Бьякуя по-прежнему опекал Рукию, но уже с более близкого расстояния. Впрочем, незначительно. Что же до рыжей парочки, то стоило, кому-либо из них или обоим сразу появиться в Сейрэйтэй, то Бьякуе приходилось следить в оба. Это было даже забавно: Ренджи опекал Рукию, а риока Куросаки Ичиго пытался опекать его, Кучики Бьякую. Бьякуя смеялся про себя и вел себя с ним еще более высокомерно, чем обычно. Не помогло. Ну, хоть кто-то не из Руконгая.       Рыжие снова шумели, на этот раз возле постели выздоравливающей Рукии. Бьякуя некоторое время развлекался стоя за створкой, а потом, навесив на лицо грозное выражение, шуганул обоих. Оставшись один, закрыл лицо руками, ему казалось, что уголки его губ уж слишком поднялись вверх. Не нужно никому это видеть.       Куросаки обжился в Сейрэйтэй, словно в собственном мире. Он обрел кучу приятелей и друзей. Бьякуя старался не выпускать его из поля зрения, пока не понял, что ведет себя как отец семейства. Два сына, да? Да.       Бьякуя стал время от времени принимать в поместье рыжих. Иногда вместе, иногда по одному.       Вследствие чего, сам стал проводить там больше времени. Как оказалось, в поместье был еще один, на этот раз не совсем легальный жилец. И разумеется, из Руконгая. Ячиру.       Бьякуя лишь вздыхал, наталкиваясь на розоволосое дитя. Но не прогонял. Впрочем, Ячиру баловали все, даже Ямамото. И далеко не все из страха перед капитаном одиннадцатого отряда. Да и сам Бьякуя никогда не имел ничего против ее звонкого «Бья-кун». А с некоторых пор на его столе, рядом с чаем появилась вазочка с печеньем. Когда Ячиру притащила в поместье всю женскую ассоциацию, Бьякуя промолчал.       А однажды рыжие нарвались. По-глупому так, как могли только они. Бьякуя уловил рейацу шумной парочки, попавшей в переплет на окраине Руконгая, и метнулся из-за стола, бросив все документы. Он успел. Он даже позволил себе некоторое время понаблюдать, как мальчишки азартно лупят опасного монстра. Но когда перед зубастой рожей засветился красный огонек серо, капитан незамедлительно начал действовать.       Через час весь Сейрэйтэй и часть Руконгая были свидетелями довольно экзотического зрелища. Капитан шестого отряда Кучики Бьякуя шел своей обычной плавной походкой в поместье. Кенсейкан поблескивал на солнце, голубой шарф развевался за плечами, черные волосы нежно перебирал ветерок, руки привычно расслабленно свисали вдоль тела, но! В ладонях капитан крепко сжимал воротники форменных косодэ двух рыжих синигами. Сами вышеозначенные синигами подметали пятой точкой пыльную дорогу. Ренджи задумчиво жевал травинку, флегматично поглядывая на свои большие руки, сложенные на коленях. Он явно решил, что если уж его волокут за шкирку, то лучше расслабится и занять наиболее комфортное положение из возможных. А Ичиго первые пару кварталов размахивал Зангетцу, шумел (но в меру, капитан весьма показательно уладил их небольшую проблему), однако вырваться не пытался. Бьякуя не обращал на творившееся за его спиной безобразие ни малейшего внимания. Ренджи скосил на приятеля глаз и буркнул: «Смирись, быстрее отпустят». Ичиго подумал, обхватил обеими руками обмотанный клинок и насупился. Оставшуюся дорогу он вел себя смирно. А Ренджи и вовсе закинул руки за голову.       Оставив «сыночков» во дворе, Бьякуя вернулся в кабинет к документам. На его кресле, свернувшись клубочком, спала Ячиру. Бьякуя некоторое время смотрел на девочку. Затем скинул хаори и накрыл ребёнка. Примостившись кое-как за столом, капитан продолжил разбирать документы. Слышать рядом посапывание спящей было непривычно, но очень уютно. Бьякуя на миг оторвался от документов и провел рукой по розовым волосам. Они были мягкие и легкие, словно пух. Розовый пух.       Ну, если подумать, то капитану шестого отряда есть о ком заботиться. Более того, он давно смирился и справлялся с ролью отца семейства. Даже получал от этого некоторое удовольствие. Теперь, похоже, ему есть и кого баловать. Бьякуя улыбнулся и вернулся к документам.