Девятнадцать дней февраля

Для меня день смерти всегда праздник, профессор! Приятное ощущение того самого иррационального уже ожидания. Все нормальные дети ждут новый год, рождество, день святого Валентина, двадцать третье февраля, восьмое марта, а ты один, как мудак, ждешь девятнадцатое февраля. Типа, Бон Скотт сдох. И ещё этот презренный вечно взгляд, когда где-то посередине этого самого девятнадцатого февраля ты даришь детишкам по пачке красного Мальборо и целый день слушаешь хэллз беллз, а они такие: "Какого хуя, чувак?". И ты такой: "да ничего" И пафос. А ещё очень важно напиздеть всем, что это твой день рождения, типа не совсем мальчик болен, а просто так прикалывается. Хотя, веселее на новый год: бухаешь со всеми, тусуешься, меряешься пенисами, но когда кто-то начинает поздравлять, надо обязательно уточнить: «Да я вообще-то новый год не праздную, у меня просто первого января Хэнк Уильямс откинулся». Особенно, когда бухаешь за чужой счет. Хотя, девятнадцатое февраля лучше. Там-то тебя ещё могут понять, но когда в середине между всеми возможными февральскими праздниками у кого-то намечается движуха, вот тут-то все чувствуют себя реально обиженными, мол: «Этот пидор веселиться, весь в ажиотаже, а я сижу с этой пачкой красного Мальборо. Блять, я ведь даже не курю!» И ещё все девятнадцать дней всем про это рассказывать. И главное при этом не забывать очень оскорбляться, когда тебе напоминают про официальные праздники, для антуража, типа: «У меня тут рок-н-ролл, пацаны, а вы со своими пидорскими препонами лезете». Но классически начинается все в тот момент, когда решаешь ради Бона поставить хэллз бэллз на будильник. И началось: каждое утро вздрагиваешь от ебаных колоколов, родной папочка по утрам хватается за сердце, родственники просят, чтобы ты какую-нибудь добрую песенку на будильник поставил, а ты такой: «Да вы че?.. Да… Да рок-н-ролл же, пацаны!». И так обидно, знаешь, когда тебе потом и по ебалу. И будильник меняешь на mr. sandman. Но про себя зато уж точно можно тихо подпевать «ам он э хайвей то хелл! Еа!». Кому как, разумеется, но я считаю, что самый приятное во всей этой хуйне – первый день февраля. Ты ещё не знаешь, как все это будет, да и будет ли, но само ощущение того, что тогда, пару десятков лет назад Роланд Белфолд ещё планировал нахуярить пару десятков альбомов про секс, сатану и рок-н-ролл, а через девятнадцать дней просто захлебнулся блевотиной вдохновляет. Даже само ощущение праздника эволюционировало в Дне Смерти: он не просто приближается, как данность, но накатывает. Честно, даже вздрагиваешь, переживая каждый новый день, ведь каждый день он приближался к выпилу и ты прям ощущаешь его движуху, а девятнадцатого… а девятнадцатого подкатывает апогей. Даже... Правда, очень робкое, но все же ощущение того, что сегодня-то все можно пустить по хую подкрадывается. Можно ли все пустить по хую, только потому что 35 лет назад какой-то шотландский алкаш откинулся на заднем сиденье автомобиля в луже собственной блевотни? Разумеется, нет. Но ощущение-то никто не отменял! В последнем, наверное, и есть достоинство этого праздника: он приходит, только и когда ты его осознаешь. И если ты его осознаешь, то для тебя это превращается в настоящее событие: не только девятнадцатое, но каждый день февраля пропитан каким-то возбуждением! Почему только февраля? Наверное, потому, что если бы это ощущение длилось вечно, то мне бы пришлось прожить не свою жизнь, но жизнь Бона Скотта. Точнее, не жизнь, а год жизни. А это уже как-то совсем тупо. Ну и все-таки, праздник этот приходит тогда лишь, когда я его осознаю. Наверное, нельзя одним ударом убрать все формальности: все равно, остается какая-то привязанность к красивым датам, к каким-то символам и прочей поеботне. Но, не смотря на это, эксперимент все же дал положительный результат: праздник там, где мы хотим его видеть, будь то день, когда на свет вылупляется кусок биомассы или день, когда откидывается старый алкаш. Так почему именно алкаш? Потому что, кусок биомассы есть лишь кусок биомассы с претензией на потенциал, а вдохновенный алкаш подыхает уже вдохновенным алкашом! И песенки свои блядские он уже спел! P.S. Но, мальчики и девочки, рок-н-ролл имеет неприятное (или нет) свойство заканчивается. И нет, не потому, что на него не остается времени или ты взрослеешь, а потому что уходит идея. А идея уходит, потому что ты взрослеешь и не остается времени, да. Но только вот ни с возрастом, ни с потерей времени идея поебаться нихуя никуда не уходит, почему-то, не правда ли? А вот рок-н-ролл уходит. Честно говоря, эту еботню я написал года четыре назад и кинул сюда. В черновики. Стыдно было. Думал потом. "Рок-н-ролл, пацаны!". Но потом совсем перестал сюда заходить. И забыл. А сейчас перечитываю это и прям душевно становится: вот что такое это было для меня. А в этом году вот не было. Да и больше, пожалуй, никогда не будет. Много произошло за последние два года. И все это полная хуйня, потому что все равно я этого не расскажу. Но рок-н-ролл мертв. А я нихуя. Ха-ха, блять. Однако, эксперимент, как и любой, блять, эксперимент, подошел к концу и показал положительные результаты: праздник можно сделать из чего угодно. Культовый праздник. Семейный праздник. Так что нет, дело не в возрасте и не во времени. Я всем напиздел. Ха-ха, блять. Но не суть. Суть она в другом. XXI век - омерзительное место. И я рад, что я попал именно сюда. XXI век нуждается в новых открытиях, в новом видение и в новых подходах. Больше всего в новых подходах. И это - лично мой новый подход к праздникам. Вывел ли я из него некий принципат, до сего не известный никому? Вряд ли. Ибо, если я его и не вывел, то я его не знаю. Но зато, я охуенно точно знаю, что никто нихуя не ущемит ни тебя, ни твои интересы, ни твои убеждения, если ты в них веришь. Нова ли эта мысль? Нихуя. Принципиально важна ли она для мира? Думаю, определенно. Вечно ваш, ГАД. И да... Бон Скотт сдох, пацаны...