Расплата

- Ренджи! – в одно это слово Бьякуя смог вместить все – от предупреждения до угрозы, через обещание всяческих мук, если одуревший лейтенант не прекратит идиотскую затею. - Ничего не выйдет, тайчо, – на дерзкой роже Абарая прочно поселилась знакомая хулиганская улыбка. Но впервые она обращена к Кучики-тайчо, - Эти кандалы лишают возможности использовать духовную силу. Вы сейчас не сможете НИЧЕГО: ни кидо, ни сюнпо, ни даже взять в руки собственный зампакто. - Не знаю, зачем ты это сделал, но если прекратишь все сейчас, наказание будет минимальным. – Бьякуя непостижимым образом сохранял величественность даже лежа на боку со сцепленными за спиной руками, будучи абсолютно голым. - Не выйдет, капитан. Ты уже чувствуешь это? Это очень хороший наркотик с грунта. Сейчас ты ощущаешь жар. У тебя уже скулы розовеют и глаза блестят. - Ренджи, не смеши меня – это от гнева. Ты разозлил меня этой выходкой. И у тебя последний шанс прекратить все это.       Ренджи хмыкнул, показывая нереальное количество зубов. Не для того он подсыпал последнюю разработку Урахары в чай капитана. Не для того он разработал и реализовал целую стратегию, добывая запирающие рейацу кандалы, и, в конце концов, зря он, что ли целую неделю выжидал удобного случая, когда Бьякуя остался внеурочно совершенно один. Как он отсылал Рикичи – это и вовсе отдельная история. И вот теперь, пройдя все шипы и тернии, повернуть назад? ДА НИ ЗА ЧТО!! Красноволосый демон вырвался на свободу. - Я подожду, капитан. Ты сам попросишь меня. Это очень сильное средство, а ты за последние пятьдесят лет наверняка изголодался. Твое тело не сможет сопротивляться. - Ренджи, – взгляд капитана ясно говорил о том, что Кучики не шутит. Да и когда он шутил? - Ты же говорил «последний шанс». Похоже, я его уже упустил. Вот и потешусь напоследок. Мне некуда отступать, капитан.       Бьякуя бешено зыркнул и откинул голову назад. Его взгляд упал на кансенкан и Гинпаку, небрежно брошенные на белоснежное хаори с цифрой шесть на спине, не менее небрежно валяющееся в углу. Это зрелище вызвало новый прилив злости, но то, что говорил Ренджи, походило на правду. Он и правда чувствовал странный жар, медленной волной поднимающийся внизу живота. Глупое тело. Но пока это было терпимо. К тому же, холодный пол помогал отвлечься. Впрочем, физические неудобства мало заботили аристократа. В тысячу раз сильнее било по гордости осознание собственной беспомощности. Он представлял себе, как выглядел (на недостаток воображения наследник рода Кучики никогда не жаловался): полностью обнаженный, брошенный на грязный пол с руками, стянутыми за спиной казенными кандалами. Жалкий, беспомощный, ничтожный… Ксо!! Он снова гневно глянул на красноголового психа. - Зачем? - Что? - Зачем ты делаешь это, Ренджи? Неужели ты так ненавидишь меня, что решил растоптать? У тебя все равно ничего не выйдет. Обезьяне не дотянуться до луны. - Не выйдет? Это мы еще посмотрим, тайчо. - Я задал вопрос. - Да, я помню. Неужели не понятно? - И чем же я вызвал такую ненависть? Ты же мечтал меня превзойти, насколько я помню. Или это твой способ? - Собирался. И собираюсь. Но это тут не причем. - А что причем? – разговор отвлекал от странных ощущений в животе, от которых тянуло сердце. Жар постепенно добрался до груди и коленей, даже соски зачесались. Бьякуя мотнул головой, заставляя тяжелые пряди хоть частично прикрыть лицо, в выражении которого сейчас не был уверен. - Да какая разница! Имеет значение лишь то, что случится, – Ренджи поднялся, подошел к напрягшемуся Бьякуе и отвел волосы с утонченного лица, - Э нет, капитан! Я хочу все видеть. Ты уже чаще дышишь. - Пшел вон, мерзавец! - Ни за что! Зря я, что ли, все это делал? - Конечно зря! Ренджи, чем больше ты тянешь, тем хуже для тебя. - Нифига, капитан. Пора проверить, как действует эта штука, - Ренджи провел рукой по худому боку. - Ренджи! – тут же вскинулся Бьякуя, на белой коже появилась дорожка мурашек. - Ага! Действует! – Абарай перевернул брюнета на живот (смотреть в лицо капитану было все же несколько страшновато, пусть уж лучше так) и развел длинные, стройные ноги. - Ренджи! Скот! Ты что себе позволяешь?! - А на что это похоже? Кстати, капитан, не похоже, чтобы твое тело было против, – Ренджи сжал кулак на мгновенно напрягшейся плоти. - Похоже, наш строгий и высокоморальный капитан на самом деле плохой мальчик. Стоило мне перевернуть тебя, как он встал, и еще как встал! - Убью. Просто убью и все. - Кто знает? Может капитан еще сегодня передумает?       Бьякуя не ответил. Он не привык, чтобы его предупреждения оставляли без внимания. А опускаться до пустых угроз не позволяла гордость. Глупое тело предавало его, и все, что ему оставалось – хранить презрительное молчание. Ну, это он, по крайней мере, еще может. Кучики не знал, что его ждет. - Молчишь, капитан? Ну, молчи. Все, что надо я спрошу у твоего тела. Оно честнее тебя. Оно ответит. Я, кстати, много чего с грунта приволок. Все это специально для тебя. Чувствуешь запах сакуры?       В воздухе действительно запахло вишней, а еще что-то холодное полилось в ложбинку между ягодицами. Бьякуя дернулся и взбрыкнул ногами, попав, кажется, в плечо. - Ах, ты… - Ренджи отбросил тюбик и схватил тонкую лодыжку. Надо было сразу прижать ногу коленом. Ну, да и сейчас не поздно. Он дернул бледные ноги в стороны, Бьякуя впечатался лицом в пол. Не сильно, но неприятно. Свихнувшийся лейтенант дернул его на себя, протягивая грудью по грубому татами. Носу не понравилось, но соскам… Ренджи согнул ноги брюнета и придавил изящные щиколотки своими коленями.       Обхватив тонкую талию грубыми ручищами, вздернул капитанские бедра вверх, ставя Кучики на колени. Это было унизительно: стоять голым на коленях, упираясь щекой в пол, со скованными за спиной руками и наглым негодяем, комфортно устроившемся между широко разведенными ногами. Тот факт, что наглым негодяем был собственным подчиненным только добавлял терзаний. Но глупое, глупое тело покрылось испариной и горело изнутри. - А тебе очень идет эта поза, капитан. – наглый голос, наглые слова и наглый палец, надавивший на тугое мышечное колечко. Бьякуя снова дернулся, пытаясь сбежать от этого, но твердые пальцы впились в его бедро до синяков, а наглый указательный, издевательски покружившись у входа, плавно и медленно погрузился в капитанское тело. Кучики заскрипел зубами. Новая попытка вырваться ни к чему не привела. - Ренджи... – совсем тихо, при очень большом желании в этом тихом выдохе можно было распознать просьбу. - Что, капитан? – у Ренджи не было никакого желания прислушиваться к оттенкам интонации связанного.       Бьякуя явно расслышал издевку и замолчал. Каким-то непостижимым образом он еще сохранял ауру достоинства, что не слишком радовало Абарая. Но вечер только начинался и Ренджи не собирался сдаваться так быстро.       Внутри аристократа плескался жидкий огонь, пот катил с тела градом, дышать становилось все труднее, а рот наполнился слюной. Бьякуя тяжело сглотнул и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь сопротивляться жару в крови. У него и правда слишком долго никого не было. - Ты уже тяжело дышишь, капитан. - Заткнись! - И голос сел. Тебе это нравится, я вижу, – Бьякуя молчал. Он не был уверен в своем голосе. Палец скользил плавно и размеренно – от этих движений по позвоночнику пробегал мороз. Ренджи подул на влажную спину, и Бьякуя закусил губу. Пальцев стало два. - Они так легко вошли, капитан. У тебя такое развратное тело.       Ответом было гробовое молчание. Рыжий несколько раз толкнул пальцами и развел их внутри капитанского тела. Тело отреагировало невнятным шипением, и, довольно осклабившись, Ренджи ввел еще один палец. - Похоже, пальцев тебе недостаточно, а капитан?       Дыхание Бьякуи стало обрывочным, он молчал, но это было все, что он мог делать. - Я говорил, что у меня много чего для тебя. Но, пожалуй, я дам тебе возможность самому взять то, чего тебе хочется.       Пальцы покинули пылающее тело, оставив после себя пустоту. Крупная дрожь прошла по сильному, изящному телу. - Тебе так одиноко, капитан? Сейчас мы это исправим.       У самого пола послышался странный чавкающий звук. Бьякуя насторожился и, уперев лоб в татами, взглянул на пол под собой. Между его коленями, прямо на полу Ренджи прикрепил дилдо на присоске. «Что за…?»: Кучики даже не успел оформить мысль, как его снова куда-то тянули. - Ты все решишь сам, мой капитан, – голос Ренджи был каким-то странным – тихим, спокойным и обволакивающим. Этому голосу хотелось подчиниться.       Лейтенант заставил Бьякую выпрямиться и надавил на белые, влажные плечи. Капитан пытался сопротивляться, но силы были уж очень не равны. - Нет, – это вырвалось почти против воли, стоило чему-то твердому и неживому коснуться его, - Убери эту пакость! - Ты всегда можешь это прекратить, капитан, - руки нажали сильней, и Бьякуя опустился до конца на синтетический кошмар.       Бедняга выгнулся, втянул воздух и прикусил губу до крови. Белый платок убрал алую струйку. - Ну что же ты делаешь, капитан? Эти губы надо целовать, а не кусать, – в голосе Ренджи звучала странная ласка. Он говорил, как с неразумным дитем.       Бьякуя почти не воспринимал слов. Глупое тело снова предало его. Кучики замер. Он не двигался, сопротивляясь себе и Ренджи. Наконец, сильные руки отпустили его плечи. Красноволосый поднялся, обошел свою жертву и уселся на пол в трех метрах перед изнемогающим капитаном лицом к лицу. - Отличный вид капитан. Ты так напряжен… Я впервые вижу твои глаза затуманенными.       Синие глаза и вправду затянулись поволокой. Искусанные губы все еще упрямо поджаты. Скульптурная шея блестит от пота, широкая грудь тяжело вздымается. Из-за стянутых за спиной рук, плечи кажутся немного вывернутыми. Взгляд шальных Ренджиевских глаз задержался на эрекции капитана. - Готов поспорить, сейчас его от живота не отогнуть, – Ренджи перевел взгляд на разведенные колени. Они слегка подрагивали, а пальцы ног, упирающиеся в татами, были напряжены так, что все связки выступили под белой кожей. Большой палец медленно отодвинулся от остальных. Бьякуя резко откинул голову назад, но поздно. Слезы скатились по щекам с яркими пятнами на скулах. - Прекрасно, Бьякуя. Давно хотел увидеть тебя настоящего.       Кучики чуть слышно всхлипнул. Напряжение перешло на икры и бедра. Обычно такой жесткий рот стал непривычно мягким и приоткрылся. Слезы и капли пота катились по жемчужно-белому телу, которое окончательно предало хозяина. Бьякуя успел послать последний яростный взгляд гаду-лейтенанту и медленно поднялся, пытаясь снять себя с искусственной дряни. - Вот так-то лучше, Бьякуя, – красноволосый мерзавец выглядел довольным и возмутительно спокойным. Он протянул в сторону почти освободившейся жертвы руку с зажатой в ней плоской коробочкой и нажал на кнопку.       Бьякуя всхлипнул в голос, мерзкая штука, которая почти покинула его тело, мелко завибрировала и капитан тяжело опустился на нее. Новая попытка приподняться закончилась полной капитуляцией. Кучики двигался. Сам. Насаживая себя на глазах у Ренджи на дилдо. Раз, другой, пятый… Разрядки не было, мыслей тоже.       Абарай во все глаза смотрел на открывающееся ему зрелище. Кучики Бьякуя красив, но такой Кучики Бьякуя невероятно прекрасен. Жемчужная кожа казалось, светилась, влажные ресницы стали чернее и длиннее обычного. Угольные пряди волос прилипли к молочной коже шеи и плеч. Сильное, рельефное тело равномерно качается вверх-вниз. И лицо… это лицо… это непривычно расслабленное лицо в ореоле антрацитовых волос. - Давай, я помогу тебе, - тихо и ласково сказал Ренджи, о присутствии которого Бьякуя почти забыл. Рыжий подошел к своему капитану, одной рукой приобнял влажные плечи, а другую сомкнул на каменно твердой эрекции и горячо прошептал в изящное ухо, – Ты сейчас такой милый.       Ответом стал протяжный стон, короткая судорога и белые брызги на черном косодэ Ренджи. - Вот и умница, – проворковал Абарай, – И кто бы знал, что наш ледяной капитан такая развратная штучка.       Ренджи подхватил Бьякую под мышки и выпрямился. Капитан честно старался стоять самостоятельно, но дрожащие ноги не держали измученное тело. Да что ноги? Сейчас один из сильнейших капитанов Готей-13 не мог даже голову держать. Все, что он еще мог, так это выбрать в какую сторону наклонить (а точнее – завалить) черноволосую макушку. Утыкаться лбом в татуированное плечо он не стал из последних осколков гордости, вместо этого откинул голову назад. Менос с ним, пусть смотрит. Возможно, это было ошибкой. Ренджи с жадностью всматривался в прекрасное лицо, влажное от пота и слез, с яркими пятнами на скулах и красными искусанными губами, между которыми влажно поблескивали безупречно белые зубы. Ренджи смотрел в синие, расфокусированные глаза, их взгляд был глубок и таинственен. Ренджи смотрел на белое горло с тяжело бьющейся синей жилкой. Не выдержал. Коснулся ее губами, придавил, чувствуя сильные, глубокие толчки и провел языком по всей длине. Бьякуя, тяжело висевший в его руках, встрепенулся и медленно опустил ресницы. - Ну, нет, капитан! Я хочу видеть твой взгляд.       Ренджи положил аристократа на пол. Лежать на связанных руках было неудобно, но все тело ощущалось как-то вяло, словно чужое. Рыжий гад развел его ноги, на этот раз, не сталкиваясь с сопротивлением. Бьякуе уже было, мягко говоря, параллельно, как бы выразился их общий не менее рыжий знакомец. Ренджи, ничтоже сумняшеся, разглядывал дело рук своих, благо не комментировал открывшуюся ему картину. - Теперь моя очередь получать удовольствие. Верно, капитан?       Бьякуя попытался отреагировать, но сквозь шум в ушах и гул во всем теле не очень понимал, на что именно ему надо реагировать и как. И только когда в его тело начало проникать нечто горячее и восхитительно живое широко раскрыл глаза и всхлипнул. - Вот так, Бьякуя. Какой же ты, на самом деле, развратный – просто маленькая, горячая, грязная шлюшка. И где теперь твоя спесь? Что случилось с твоим высокомерием и гордостью, – голос Ренджи был спокойным, не язвительным, а скорее поучающим. Он, двигаясь в такт собственным словам, положил ладонь на щеку капитана, скользнув большим пальцем между горячими губами. Губы не противились вторжению, во рту было горячо и влажно. А неугомонный Ренджи, не прекращая глубоких толчков, продолжил. - Посмотрели бы сейчас на главу дома Кучики, гордость Сейрэйтэй. Как бы им понравился такой рокубантай-тайчо Готей-13? Ходишь как отмороженная рыба, пугаешь всех своей непогрешимостью, а сам на самом деле вот такой! - Это все твой наркотик, – слабо прошептал Бьякуя запинающимся голосом, - Это все ложь. - Бьякуя, капитан Кучики, – Абарай снисходительно фыркнул, – Эта штука всего лишь снимает ложные запреты. Может, конечно, для тебя это и новость, но вот такой ты настоящий, – Ренджи с силой вонзился в белоснежное тело, Бьякуя выгнулся и застонал. Из уголка его рта тянулась тонкая ниточка слюны. - Да у тебя стоит, как башня раскаяния! А ведь ты только что кончил. Кончил от куска пластика. Скажи, Бьякуя, как лучше, со мной или с ним? Скажи или я остановлюсь. - С… тобой… с тобой лучше… - Ты сказал это, Бьякуя. Ты сказал это таким голосом. Ты, и правда, развратник!       В ответ Бьякуя вскрикнул и выгнулся.       Резко открыл синие глаза, и тут же моргнул от яркого солнечного света. Перед носом стояла тушечница с кисточкой на фоне стопки бумаг. Бьякуя выпрямился – похоже, он уснул средь бела дня прямо за рабочим столом в своем кабинете. Да уж. Он провел рукой по волосам, приводя в порядок внешний вид и мысли. В дверь деликатно постучали. - Да, - сказал официальным тоном, но на всякий случай прикрыл глаза левой рукой.       Дверь осторожно открылась, и вошел Ренджи с подносом. - Ваш обеденный чай, тайчо.       Тайчо раздвинул тонкие пальцы и посмотрел одним глазом на своего лейтенанта. Тот был собран и почтителен как обычно. Поставил поднос на стол и составил чашку с чаем. Почтительно поклонился. «Ну, конечно!» - Бьякуя тихо смеется про себя: «Это только мои грязные фантазии. Ренджи – это Ренджи». - Спасибо, Ренджи. Можешь идти. - Да, тайчо, – еще один поклон, и долговязая фигура с пламенеющей макушкой покидает кабинет, не забыв захватить поднос.       Бьякуя пьет чай и думает о том, что пора прекратить свой добровольный пятидесятилетний целибат.       Кажется, Ренджи просил его помочь с тренировкой банкая.