Седьмой устал

      Седьмой сидел в кабинете, и устало тёр глаза, чувствуя почти болезненное напряжение в плечах, от продолжительных часов, проведённых за бумагами. Седьмой устал. Седьмой устал до синих кругов под глазами и болезненной белизны на лице; седьмой устал до выцветших когда-то голубых глаз, имеющих сейчас блёклый, тусклый цвет. Седьмой Хокаге устал до ломоты в спине и тоски в вечно весёлом взгляде. Седьмой устал и отпечаток этой глубокой, хронической усталости искажал когда-то острые, юношеские черты всегда такого открытого и светлого лица.       Сейчас, сидя поздно вечером в своём кабинете и позволяя себе ненадолго, украдкой, проявить слабость, он понимал, как давно не улыбался без почти не видимого, но неизменно сопровождающего напряжения. Напряжения от чувства, что детство и беззаботная юность, бесшабашный задор прошли, и на смену пришло бремя, такое тяжёлое бремя ответственности. Да, он знал, что сам давно, так давно поставил себе цель добиться заветной мечты, родившейся ещё в раннем детстве и винить больше некого, что сейчас он не может бросить, забыть, просто раствориться, оставив горы недоделанных дел и незавершённых переговоров. Не может просто позвать Саске, сдёрнув его с поста командира АНБУ и убежать, чувствуя хлёсткие удары упругих веток на щеках. Не может бросить всё это, прекрасно осознавая, что лишился этого права слишком давно. Знал это, знал прекрасно, но всё же не мог не отпускать мысли в свободный полёт и представлять: как он, один или с другом, бежит по залитому солнцем лесу, как кричит что-то нечленораздельное, смеётся заливисто, оглушительно, звонко и ветер почти сбивает с ног, перехватывая дыхание. Наруто хотелось всего этого, но не хотелось открывать глаза и осознавать, что он опять в своём кабинете, с горой бумажек, а слева от него тушь для письма и фотография любимых детей и жены, ждущих его с работы каждый раз пораньше и каждый раз не дожидаются.       Наруто знал это и знал, что должен чувствовать себя виноватым, что почти сбегает каждый день из дома. Что, смотря на детей, он завидует беззаботной их жизни. Знает, что должен испытывать вину перед Хинатой, с которой давно не делил постель или просто не сидел и не болтал по пустякам, как любил сидеть давно, ища спокойствия в её мягком голосе и кротких, бесконечно любящих глазах. Знал, что должен чувствовать и не чувствовал. Знал, что мысли, такие не правильные мысли не должны тревожить его, но всё же тревожили.       Наруто устал. Устал смертельно. Ощущая усталость и бесконечность, делающую всё пресным, скуку. Любимая работа приелась, семья, как бы это страшно не звучало, приелась, сама жизнь приелась. Такие мысли крутились настойчиво его голове, но почти всегда ему удавалось подавлять их. Но не в этот раз. Они прорывались, раздражали, травили душу и в такие ночи он точно знал, кто должен помочь ему. Кто всегда помогал ему, не ища слов утешения и не вдаваясь в правильность совершаемых поступков. Тот, кто, молча, подходил и сжимал крепко, беря, если видел, что сегодня Наруто предпочёл отдать свою роль ему. И сегодня Наруто знал, что это нужно ему слишком, остро и до дрожи в пальцах сильно. Он незаметно, как дуновение ветра проскальзывал мимо охраны и передвигался тихо в ночи. Он знал, Шикомару сам ему говорил, что Темари дома нет. В Суну отправилась, к братьям. Удача ли на стороне Седьмого, или просто совпадение, было не важно. Наруто просто знал, что скоро, совсем скоро, сможет вновь, пусть ненадолго, но развеять скуку, чувствуя себя вновь живым и улыбаясь, разглаживая редкие, но уже появившиеся возрастные морщины, от постоянной напряженной работы.       Стучал тихо, зная, что Шикомару не спит. В комнате горел свет и что делал Нара, было не важно. Играл сам с собой в шоги или просто курил на крыльце. Дверь открыли быстро, и не было ни удивлённого взгляда, ни недоумённых приветствий. Они давно, слишком давно знают друг друга. Давно работают вместе. И давно поддерживают эту связь. Только кивки головой, только встреча чёрных глаз с голубыми. Они не мялись у порога долго, в нерешительности отводя глаза и неуютно переминаясь с ноги на ногу. Нет. Быстро и крепко Наруто был схвачен за плечи и шею, развёрнут и припечатан к стене. Он не сопротивлялся, только чувствуя, как кровь заиграла в венах и прилила в голову. Шикомару знал, что Наруто часто любит повиноваться, отдавая первенство ему. От того ли, что слишком долго он является главой деревни, и не может, и не имеет право переложить груз ответственности на другого? Не может быть ведомым, вынужденный быть лидером, вынужденный решать всё и всегда.       Шикомару всё равно было, почему блондин разрешает ему быть главным. Не имеет это значения, когда тот дергается под его пальцами, дышит тяжело, явно раздражаясь от его медлительности. Шикомару опускает голову к его уху и проводит губами, зля почти того своей неспешностью. Он знает, он прекрасно знает, что Наруто любит жёстко и грубо, совсем не нуждаясь в нежности и аккуратности. Нежность он получает от Хинаты — подобно ангелу существу. Нара знает, что именно от этого и бежит Наруто, ища у него спасения. А Шикомару и не против, блуждая руками по телу этого, когда-то взбалмошного, неугомонного подростка, повесившего сам на себя цепи тяжкого груза ответственности. Они долго ещё не разъединятся, кусая, царапая, и издавая сдержанные, но такие красноречивые стоны. До рассвета, остывая и покрываясь мурашками после такой насыщенной ночи, уставшие, но удовлетворённые, они могут проговорить о чём угодно, не обсуждая то, что происходит уже не в первый раз. Наруто закурит, как и невозмутимый Нара, уже вернувший спокойствие во взгляд. Замолчат, как научился молчать давно - красноречиво и выразительно, и рассмеются, возможно, тихим, грустным смехом. Провалятся в забытьё ненадолго и проснутся если не обновлёнными, то хотя бы не настолько уставшими от жизни нежели до этого.       И пойдут на работу, как ни в чем, ни бывало, выслушивая доклады шиноби, принимая важных гостей. Возможно, Наруто сегодня вернется домой пораньше, и жену обнимет крепко, стараясь перестать хотеть курить. И иногда, пересекаясь взглядами с Нара, они без слов скажут друг другу о новом желании, и новая встреча будет неизбежна. Ведь как ни странно, самый безразличный, самый уставший от жизни человек, глава клана Нара Шикомару, помогал самому жизнерадостному, неутомимому человеку, каким его видели все вокруг, выжить.