Дневник Драко Малфоя

Если к кому-то потянулась душа, не сопротивляйтесь. Она единственная точно знает, что нам надо. Эрих Мария Ремарк.

Гермиона возвращалась к себе в комнату после закрытия библиотеки. Было уже довольно поздно, она любила сидеть там до поздна. Вечер четверга, на завтра обещается Хеллоуин. Она ждала его. Тишина успокаивала. Там она могла не думать о проблемах, или старостате, который всегда заваливал ее обязанностями, на выполнение которых порой не хватало времени, или о том, что скоро Хеллоуин, и все нарядятся в разного рода костюмы, платья, накидки и мантии, кто-то даже череп на голову натянет, (вспомнина Гермиона Полумну на одном из таких вечеров), или о том, что она идет на бал с очаровательным парнем. Были только книги, мягкий шелест страниц, приглушенный свет от Люмоса, она и приятная тишина. Но вот мадам Пинс оповестила, что библиотека скоро закрывается. Гермиона выдохнула, собрала фолианты, отправила на место книгу по углубленному изучению ЗОТИ* за шестой курс и отправилась к себе. Гермиона уже поднималась по лестнице, когда увидела стопку листков, которые были исписаны идеальным почерком. Почерк, вероятно, был какого-то юноши. - Интересно, чье это? - вдруг спросила про себя Гермиона. Глаза неожиданно вспыхнули огнём. Листки были исписаны какими-то датами, небольшими абзацами. В в темноте было сложно разобрать, но только потом Гермиона поняла, что это страницы из чьего-то дневника... В одном из уголков листка были инициалы Д.М. Они повторялись почти на каждом листке. - Малфой?? - усмехнулась девушка. Но потом резко оборвала себя. - О, Гермиона, это так мерзко, читать чьи-то мысли. Ты не будешь читать это! Ведь ты же не хотела бы, чтобы кто-то прочитал твои. Хотя, он сам виноват. Нечего быть таким растяпой. Это же Малфой. - Доберусь до спальни, почитаю, - решила девушка, и отправилась к себе в спальню. Добравшись до спальни, девушка прямиком отправилась в душ. Смыть остатки трудного дня. Приняв душ, и удобно расположившись в кровати Гермиона начала читать... Записи начинались не сначала. Она так думала, по крайней мере не было сопливой записи "Мой дорогой дневник..." * * * 29 сентября, понедельник Грязнокровка Грейнджер. Одним своим видом, одним своим присутсвием она выводит меня. Кровь начитает кипеть, когда вижу ее солому на голове. Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ. КАК ЖЕ Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ. Сегодня в коридоре она как всегда неслась со стопкой книг, не замечая ничего и НИКОГО вокруг, и со всего разворота врезалась меня. Наверно мантию лучше постирать. Хотелось запустить круцио ей в след. - О, Малфой, это взаимно, не расстраивайся. И вообще, ты не один по коридорам ходишь, - прошипела от злости девушка. Эта злость была вполне объяснима. Ведь она уже с третьего курса сохнет по слизеринскому принцу. Даже Гарри и Рон не знают ничего об этом. Да и как рассказать им о том, что она любит их Врага-Номер-Один? Кто узнает, отправит в клинику Святого Мунго. Да и правильно сделает... Собравшись с силами, она все-таки решилась прочесть дальше.. * * * 2 октября, четверг Опять эта Грейнджер. Вечно мозолит глаза. Сегодня на тренировке по квиддичу приперлась к своему Уизелу, чтобы узнать, не замерз ли он? Пусть принесет ему одеялко, а то одежда его старших братцев скоро не спасет. Телячьи нежности. Фу, мерзость. Еще этот Поттер, сверил своими четырьмя глазами. Кто бы подумал, сам Гарри Поттер посмотрел на меня. Я только об этом и мечтал.. - Малфой, какой же ты такой урод! - чуть было не выкрикнула девушка, но сдержала себя. В соседней комнате спал Блейз. Блейз Забини был достаточно милым молодым человеком. У него была темная кожа, короткие волосы, которые смешно торчали, широкий разворот плеч, и до ужаса красивые черные глаза, в которые лучше не смотреть, когда он зол. Зрелище еще то. За ним уже год значилась старшая Грингасс. Хотя это не мешало ему перебрать добрую половину школы. Он называл это "свободные отношения". А Дафна не имела ничего против. Кипев от недоумения она продолжила читать... * * * 3 отктября, пятница Сегодня было патрулирование. Заканчивая обход третьего этажа я увидел их. Блейза и Грейнджер. Он что-то ей рассказвал, активно жестикулируя руками, а она же заливисто хохотала над каждым его словом. Ее смех мелодичен. Малфой, ты сошел с ума твою мать? Мелодичен? Иди впусти себе пару авад в голову, должно помочь. Кровь опять кипит. От прочитанного у нее пересохло в горле. Она встала, подошла к столику, налила в стакан тыквенного сока и залпом осушила его. - Мелодичен? Спасибо тебе, Малфой, что испортил о себе мнение. Ты лучше, чем кажется. От сна уже не осталось ни малейшего признака. Она продолжила читать... * * * 6 октября, понедельник Зелья. Зазнайка Грейнджер как всегда поражает всех своими феноменальными знаниями по предмету. Профессор Слизнорт поставил ей превосходно за пару. Должно быть Шрамированый гордится своей подружкой. Он всю пару, как херов идиот порхал возле нее. Младшая Уизли от злости опрокинула котёл с зельем на пол. Случайно, конечно. Я начинаю ёё понимать. - Что бы это значило? - это все явно озадачило Гермиону. Да, она помнит тот день, когда Джини по неизвестной причине дулась на нее, как раз после зелий. Несколько дней, пока Гермиона не накричала на нее в гостиной, и не потребовала объяснить, что происходит. Теперь эта запись пролила свет на ее вопрос. Интерес снова взял свое и она продолжила читать... * * * 11 октября, суббота Суботтнее утро. Как назло я проснулся рано.. Я решил зайти к Забини, он как-то звал меня на чай. Его мать каждые выходные высылает ему пирог с черникой. Честно сказать, это самый вкусный пирог, который я когда-либо пробовал в своей жизни. Не считая, маминых блюд, конечно. Ее кухня ни с чем не сравнится. Он как раз разливал чай по кружкам, как из ванной донеслось пение. Угадайте чье?! Ну конечно Грейнджер! Она своим писклявым голоском орала во всё горло какую-то маггловскую песню. Уши закладывало нереально. Будто сирена. Пришлось поставить заглушку на комнату. - Я тебе это припомню, козёл! Как увижу тебя, во все горло орать буду! - с детской обидой в голосе проговорила Гермиона. Но читать не прекратила... * * * 13 октября, понедельник День начался скажем плохо. Охренеть, как плохо. Мать написала письмо из Менора. Отец умер от туберкулеза в Азкабане. Придется уехать из школы. Потом. Не сейчас. Не время. Больше всего жалко маму. Всю жизнь она любила только его, была предана только ему. Так плохо еще мне никогда не было. Отец был примером для меня, всегда был чертовым примером. И я следовал ему, беспрекословно.. Драко, сын,- говорил он всегда мне,- не смей опорочить мою честь. Нашу честь. Ведь мы Малфои. Аристократы. Наша кровь кристалльно чиста. И что от тебя осталось? Ты сгниешь в земле через пару месяцев. От великого Люциуса Малфоя останется лишь воспоминание. В чем я сомневаюсь. Никто даже не вспомнит тебя. Настолько мерзок ты был всем. Как теперь мне жить дальше? Прости меня, отец. На глазах Гермионы наворачивались слезы. Она помнила тот день, когда Малфой вошел в Большой зал. Он был убит. Морально подавлен. Молчалив. Не проронив ни слова он сел за стол. В горло, наверно, и кусок не лез. Позже он встал, и спокойно вышел из зала. Будто ничего не произошло. Многие были в недоумении. Но ей все было понятно. * * * 14 октября, вторник МакГонагалл назначила дополнительные занятия по трансфигурации. Я не понял посленюю тему, и вероятность сдать зачет была 35 % из 100. Не поверите, кто будет моим учителем на время. Гермиона Грейнджер! Целую неделю я должен выслушивать то, как она объясняет мне термины и понятия. Я просто не могу поверить, как мне повезло. Сдыхаю от радости. Я не вытерплю. - О, какой же ты негодяяй. Во мне радости сидеть с тобой было столько же, сколько в голодном дементоре, - обида била фонтаном. От прежних слез не осталось и следа. Гермиона кое-как вытерпела ту неделю наказаний и его противные подколы и шуточки, которые он кажый раз выкрикивал ей в след, после того, как она обижаясь пулей летела из кабинета. * * * 16 октября, четверг Шел третий день наказания. Грейнджер что-то мне объясняла у доски, я конечно же не слушал. Она начала записывать что-то. Мел выпал из рук. Она нагнулась, через мантию был виден ее тоненький позвоночник и очертания округлой попки. Рука так и тянулась пройтись по позвоничнику, пересчитать пальцами позвонки. Вовремя взяв себя в руки я уткнулся в записи, чтобы Гермиона не заметила, как я пялюсь на нее. - Какой же ты подонок. Пялился в тихоря? Очень предсказуемо. На большее ты и не способен. Стоп! Он назвал меня по имени? Красный день календаря. Так и запишу: Драко Малфой назвал меня по имени, а не Грязнокровка, как обычно. Только сейчас до нее дошло, что в последних записях он ни разу не назвал ее Грязнокровкой. Это поразило. Усевшись по-удобнее она нашарила глазами нужные строчки и продолжила читать... * * * 17 октября, пятница Я пришел на завтрак раньше обычного. Положив в тарелку яичницу с беконом, и налив какао я принялся принимать свой завтрак. Буквально через пятнадцать минут в зал влетела Грейнджер. На голове как всегда гнездо, галстук завязан под горло, спина прямая, словно игла. Свитер обтягивал ее тонкие плечи. А юбка обнажала ее ноги. Юбка была чуть выше колена, так что прекрасно были видны ее щиколотки. Черт. Эти ноги были шикарны. На эти ноги не купится только придурок. Она подошла к МакГонагалл, что-то прошептала ей на ухо, та что-то сказала ей в ответ и зазнайка отправилась обратно, хватая на пути пару груш. О да, действительно, продолжай ходить передо мной и показывать свои чертовски-охеренные ноги. Как хорошо, что пришел Блейз. Он отвлек меня новостями из Минестерства. Пребывая в шоке, девушка чуть не подавилась кусочком шоколада, который с удовольствием пережевывала во время чтения. - Малфой, ты идиооот. - закатила глаза девушка. Но чтение не бросила. Наоборот, ей стало еще интереснее. * * * 19 октября, восересенье После обеда ко мне привязалась Паркинсон. Начала лезть ко мне. Но благо я отшил ее. Настроение было не то. Да, мы трахались с Пенс еще с лета, но это был только секс. И ничего больше. Она знала это, возможно понимала, мне же все это было только до лампочки. В данное время мне от нее нужно было только одно. Да и она не очень то была против. Весь день она трещала мне, какое платье она видела в одном из магазинов Хоксмида. Слушать было невозможно. Мысли были заняты Грейнджер. И ее голосом, что чеканил мне, так по-гриффиндоровски, оскорбления на каждом занятии. Ревность растекалась по телу вместо крови. Проткни ее, и эта желчь выльется из нее. Она прекрасно понимала это. Накатывали слёзы. Он мог нарабатывать навыки в постели с кем угодно. Но это уже было перебор. Она и так недолюбливала Паркинсон. Особенно ее писклявый голос, которым она постоянно обращалась к Драко. Половина школы тащилась по ее заднице. Хотелось запустить в нее авадой. Она было бросила на стол листки, отвернулась к стене. Но меньше чем через пять минут любопытсво взяло свое. * * * 22 отктября, среда Сегодня было последнее занятие с Грейнджер. Она безусловно помогла мне. Она, вероятно полагает, что я не слушал ее? Она ошибается. Каждое слово, сказанное ей, я помню. Я ей очень благодарен. Я уверен, что зачет по последней теме я напишу не хуже Золотого мальчика. Мне будет не хватать этого голоса, нравоучительного тона, и карих глаз. Как быстро из тихони и заучки она превращалась в рыжую бестию, а карие глаза чернели. О, это я мог бы наблюдать часами. Если бы был умнее, не спешил бы быстрее отсидеть занятия. Но я придурок. Гермиона пребывала в оцепенении. Слова Малфоя поставили ее в ступор. Оставалось дочитать еще два листа. * * * 24 октября, пятница Чертовски хреновый день. Было солнечно. Половина школы после обеда выперлась во двор, впитывая в себя последнии лучи солнца, так как оставалось еще добрых пол часа до занятий. Гермиона сидела на лавке. Как всегда читала, и весьма мило морщила свой нос. Где таскались Уизел и Поттер я знать не желал. Наверняка Уизел набивал свой живот до отвала, а Золотой мальчик зависал где-нибудь. Вдруг к ней подошел какой-то парнь. У них завязался разговор. Она улыбалась ему так, как даже не улыбалась даже Забини. Он был из пуффендуя. Джон Уорстон. Семикурсник. За ним бегала добрая половина девушек. Ну конечно я все узнал о нем. Я не мог позволить, чтобы кто-то прикасался к ней. Демоны внутри начинали беситься, начинали разрывать меня на куски, если я видел подобную картину. Они идут на бал вместе. Лишь бы не натворить что-нибудь. Хорошо, что наши протащат огневиски. Он будет как раз кстати. Мысли со скоростью света проносились у девушки в голове. Он.. Он.. Да что он в конце концов несет? Непонимание. Полнейшее. Ее не интересовал больше Уорстон, который так мило втерся ей в доверие. Который был весьма привлекателен, и умел расположить к себе. С которым она согласилась идти на бал. О чем очень пожалела. У него были синие глаза, синие, как море, светлые волосы, и мягкий приятный голос. Он был симпатичным, этого она не отрицала. Не зря за ним ухлестывала женская половина школы. Ей нужен был другой. Который одним своим видом мог оттолкнуть от себя любого. Который вечно таскался со своими щенками, потокавшими каждому его слову. Который грубил ей и ее друзьям. У которого были волосы цвета платины, и тонкие губы. Заносчивый, эгоистичный характер. Широкий разворот плеч. Худощавое телосложение. И глаза цвета пасмурного цвета, серые, самый насыщенный цвет, что был на свете. Голос, от которого шли мурашки по телу, а случайные прикосновения относили куда-то далеко. Этот придурок был ей нужен, какой бы задницей он ни был. * * * 26 октября, воскресенье Воскресный поход в Хоксмид. Паркинсон потащила меня по магазинам выбирать платье. Скоро Хеллоуин. Сидя в удобном кресле уже второй час, выпив несколько кружек кофе я ждал, пока Пэнси перемерит все платья, которые есть в магазине. Из одной из примерочных вышла Гермиона. Она была великолепна. Платье, что на ней было, сидело на ней идеально. Ничего лишнего, простое платье нежно голубого цвета.. Брeтельки обнажали ее ключицы, небольшой вырез подчеркивал грудь. Оно спускалось по талии, не доставая до колена совсем чуть-чуть. Гермиона повернулась спиной, я и просто забыл как дышать. Вырез, что был на спине спускался до поясницы так, что были видны ямочки. Острые лопатки отчестливо выступали, линия позвоночника четко прослеживалась на спине. Эта картина надолго останется у меня в памяти. Теперь я жду пятницу не меньше Паркинсон. От слов, которые она только что прочитала у нее перехватило дыхание. Сказать то, что она офигела, не сказать. Это был шок. Точно. Она была приятно удивлена, и ей было как-то не по себе одновременно. Кто бы мог подумать, что Малфой способен на такое. Способен написать что-то хорошее, даже если и на бумаге, которую она не должна была видеть вообще. Мало того, что он узнал про приглашение, так он и видел ее в платье, пожирал ее глазами... Щеки постепенно начали наливаться румянцем. * * * 29 октября, среда До вечера осталось каких-то два дня. Два дня. Я постепенно начинаю сходить с ума. Мысли полностью заняты Гермионой. Она последняя мысль перед сном, и первая после сна. Это уже стало чертовой идеей-фикс. Думать о ней постоянно, впускать в каждый свой сон. Закрываешь глаза, а перед тобой образ Грейнджер. Ее глаза, цвета темного шоколада и ее солома на голове, которая не так уж и противна, как кажется. Даже наоборот, ее бардак на голове меня полностью устраивает. Точно такой же бардак и у меня в голове. Ключицы, выступающие из-под футболки. И ее голос. Голос, от которого идет волна тепла по всему телу. Я даже не мог подумать, что она так сильно будет нужна. Не мог представить себе этого. Настолько я был слеп, что не замечал очевидного. Я влюбился. Влюбился в ту, что не ответит взаимностью мне даже если Темный лорд будет наступать ей на пятки, а я останусь единственным парнем на планете. Дайте аваду в голову. А лучше две. Она не верила своим глазам. То, что она прочитала, она еще прочла раза три, ибо не верила, что это происходит с ней. Казалось, за спиной выросли крылья. Он любит ее. Ее, а не визжалку Паркинсон. На часах половина третьего ночи. Спать не хотелось совсем. Осталась последняя запись. * * * 30 октября, четверг Завтра я сойду с ума в очередной раз только при одном виде Грейнджер. Я придушу того придурка, если он хоть раз притронется к ней пальцем. И срать, что подумает Шрамированый на пару с Нищенкой. Я не должен допустить этого. У нее была надежда. Она расскажет ему все, непременно расскажет. Глаза слипались. Голова была тяжелой. Она хотела спать. Завтра, возможно, тот вечер, в который все решится. Должно решиться. А мальчишки поймут ее, обязательно. * * * Малфой спустился в большой зал раньше начала представления. В зале все было украшено. Вместо свечей в воздухе плавали тыквы с огненными глазами. Столы были расположены в необычном виде. За каждым могло поместиться не более шести человек. Костюмы на учениках были разных видов и размеров. Начиная от человека-редиски и заканчивая Полумной, которая напялила на себя костюм русалки. Хорошо, что не череп. Хотя они привыкли уже к своеобразным костюмам Лавгуд. Усевшись за один из слизеринских столов, он начал ждать. Ждать ее появления. И вот в зал заходит она. Под руку с Уорстоном. Голоса Паркинсон и Грингасс затихли моментально. А Креб, который травил свои шуточки, заткнулся, так и остановившись на полуслове. Забини сидел рядом с полуоткрытым ртом. О, да Креб, я тебя понимаю. Прекрасно понимаю. Добрая половина юношей нашей школы вылизывала взглядом лучшую ученицу Хогвартса. Спина как всегда прямая. Волосы уложены в прическу. И платье, то самое, что она мерила в Хоксмиде. Она прошла к своему столу. Уизли буквально жрал ее глазами, жрал, как курицу за обедом. Ее щеки налились румянцем. Видимо, она принимала комплименты. Дамблдор объявил о начале представления. Малфой налбюдал. Молча. Осушая стакан огневиски за стаканом. За час представления этот урод прикоснулся к ней восемь раз. Три раза взял ее руку, два раза заправил прядь волос за ухо, и три раза как бы СЛУЧАЙНО задел ее колени своей рукой. Лишней рукой, тут же уточнил Малфой. Наконец профессор МакГонагалл объявила о начале танцев. Драко вскочил из-за стола, пока Паркинсон не предоставилась уникальная возможность вытащить его на танцпол. Он направился прямиком к ней. Уорстон уже встал, помогая подняться ей. Не успев дойти, он зарычал: - Грейнджер! На минутку! - прорычал сквозь зубы. Голос - чистый лед. Интонация понравилась ему. Развернувшись отправился на выход. Обомлев, Гермиона извиняясь перед своим спутником побежала вслед за Драко. Выбежала в коридор. Холод обжег дыхание. Вот он. Стоит спиной к ней. Как всегда красивый. На костюме он решил не заморачиваться. Смокинг всегда идеально сидел на нем. Повернулся. - Грейнджер, мне надо с тобой поговорить. - начал, но Гермиона его перебила. - Я знаю, Драко. Я все знаю. Я нашла листки твоего дневника, и я все знаю. Прости, я не должна была читать его. Не должна была знать обо всем этом. Прости меня, я так виновата. - чуть не навзрыд причитала девушка, но Малфой подошел к ней, обнял ее. - О, Грейнджер. Разве родители тебя не учили, что читать чужие дневники, это не хорошо? Разве нет? - стеб. Чистый стеб. - Я знаю, что ты все прочитала. Я был вчера там. Был в библиотеке, наблюдал за тобой, чтобы этот твой херов женишок Уорстон не распускал руки. Я уснул. А когда услышал мадам Пинс, рванул из библиотеки, чтобы ты меня не заметила. Я налетел на кого-то в темноте, и дневник разлетелся на десятки листков. Услышав твои шаги я собрал все, ну я думал, что все, и моментально скрылся из вида. Когда вернулся в спальню, увидел, что листков не хватает. И я знал, что зазнайка Грейнджер обязательно сунет свой нос и прочтет все, что я писал. Но я люблю эту выскочку. - наконец-то закончил Драко, так и не выпустив девушку из своих рук. Она улыбалась, он чувствовал. - Малфой, ты просто последняя задница. Уорстон не мой женишок. Единственный, кто засел у меня в голове, это растяпа-эгоист, который теряет свои записи. Уже года так три. И кроме него мне никто не нужен. - улыбалась девушка. Улыбалась ему улыбкой, той самой. Улыбкой, которая предназначалась Малфою.