Кот по кличке Дейв

      Лисоух прожил весьма короткую жизнь. Всего-то чуть более двенадцати лун. Он был крайне молодым котом. Обычно коты такого возраста не только не уважаемые, но, вероятно, даже еще не закончили обучение. В этом плане Лисоуху повезло - в свои двенадцать лун он уже практически возглавлял свое племя, пользовался всеобщим уважением и поддержкой. Возможно, причиной тому были тяжкие времена и разрушительная война, унесшая жизни более опытных котов, либо же рыжий действительно был особенным, перенявшим мудрость предыдущих поколений.       Однако сейчас он позабыл, что у него в принципе была хоть какая-то жизнь. Долгие скитания в ночном сумраке после собственной смерти лишили его разума, затмили его глаза болью и обидой. И даже тогда, когда казалось, что наступил свет, что звезды зажглись для него днем и обступили теплом, вместо отдыха, заслуженного им, как преданного воином собственного племени, он снова опустился во мрак. Но на сей раз это не был лабиринт, в котором каждое дерево, каждый кустик похожи на предыдущие, как две капли воды, а вполне себе обычное место. Самый обычный лес. Звезды напутствовали Лисоуху, но они были холодны и недоверчивы - однажды распустив когти на предателя и лишив того жизни, рыжий жестоко поплатился. Сначала скитаниями по нескончаемому лабиринту во тьме и ужасе, а теперь возвращением на землю.       Только вот земля изменилась - трава колола лапы, нос не чуял ни единого запаха, шум листвы в ушах превратился в единый отвратительный гул. "Это пытка, - думал кот обреченно, - они хотят, чтобы я доказал им свою верность. Но разве я не доказал? Разве не я спасал племя от беспредела? Разве не я вел его, заменяя никчемного лидера? Разве этого мало?!". Лисоух зажмурился, совсем отчаявшись. Сколько еще нужно будет пройти? Сколько еще нужно будет терпеть голод, холод и собственное безумие?       Рыжий решил, что ему непременно нужно куда-то идти. Просто потому, что кроме этого ему ничего и не оставалось. Он уже умер. Умер, и мертв он был почти половину того времени, которое он жил и радовался солнцу и звездам. Да, звезды. Нужно было идти, чтобы заслужить свое место среди них, в покое, сытости и тепле. Хотя, казалось бы, он уже наголодался, отдавая свою порцию рыбы воинам и ученикам. К сожалению, кот не мог смириться с этой жестокой несправедливостью. Не мог смириться с тем, что он, подобно куче преступников, лжецов и убийц должен луны напролет страдать ради прощения.       Итак, он начал идти. Лапы не слушались, подкашивались, локти ходили ходуном, словно их шатал ветер, колени сами собой опускались на землю, протираясь до крови об нее же. Подушечки лап были до боли чувствительны, но Лисоух не знал, куда идет. И куда можно идти. Куда нужно. И оттого было еще больней. Глотка пересохла сильней обычного, темнота обступала сильней прежнего. Или это глаза потеряли в зоркости?       Прошло, наверное, несколько часов. Несколько часов кот мерил землю непривычно большими и трудными шагами. Шея болела лишь от того, что он пытался смотреть вперед, поэтому он опустил голову, иногда даже не смотря себе под лапы, закрывая глаза - толку от них было мало. Рыжий уже было подумал, что так будет вечно, пока звезды не простят его, но тут лапа нащупала куда более твердую поверхность. Она не была гладкой, она была шершавой, с мелкими камнями, которые еще сильней, чем земля, причиняли лапам боль. Да это же тропа Двуногих! Почему нос ее не учуял? Почему глаза не увидели? Почему уши не услышали? Это опасное место для любого дикого кота. Опасное и Двуногими, и их монстрами. Но если здесь Лисоуха настигла бы опасность, он не смог бы убежать или спрятаться. "Куда же дальше?". Против воли собственного тела кот поднял голову и осмотрелся. Тропа была слишком далеко от его глаз. Подозрительно далеко. И это тело, которое словно вмиг изменилось и ополчилось против хозяина...       За тропой располагались жилища Двуногих. Это означало лишь одно - путь закончен. Раньше, когда рыжий был в лабиринте, ни тропы, ни жилища ему не встречались. Это сулило две вещи: первая - нынешнее испытание сложней предыдущего, вторая - здесь его подстерегали не только темнота, страх и боль, но и реальная опасность. Значит, он мог исчезнуть и потерять покой уже навсегда.       В столь опасном месте, прямо на обочине тропы, кот прилег отдохнуть. Отдых не радовал. Он и не должен был - шкура ныла от мелких камушков под ней, холод не давал расслабиться. Рыжий дрожал. Пожалуй, это испытание стало для него последним уже вскоре после начала. Он сдался. Он надеялся, что лабиринт станет последним, уже видел мерцание звезд... Такой крах всех надежд окончательно добил его.       Очень вскоре послышались чьи-то шаги. В таком месте так громко топать мог только Двуногий. Точнее, сейчас этот топот не казался Лисоуху таким уж громким - уши ведь почти оглохли. В любом случае, эти звуки заставили его приподняться. Бежать и прятаться он не мог, поэтому просто остался стоять задними лапами в траве, а передними на обочине, встречая опасность лицом. Встречая лицом свою смерть. Двуногие злые. Особенно их котята. Кидают камнями, хватают за хвосты, мучают... Да и взрослые не лучше - накидывают петли на шеи и медленно затягивают, колют длинными клыками, торчащими из их лап... Рыжий вгляделся в ночную тьму и увидел Двуногого. Наверное, это был самец, еще маленький, хотя он мог и ошибиться. Двуногий не казался похожим на детеныша, но размером был не более такого. Кот прижал уши и зашипел. Он не мог умереть трусом! Двуногий повернул свое лицо в сторону Лисоуха, и, как только увидел его, сразу же остановился. Затем глаза его широко распахнулись, он попятился, практически взвыл. Рыжий оскалился, вздыбил спину, отчего его коленям, которые он никак не мог поднять от земли, стало больней прежнего. В любом случае, его поймают или убьют, даже если он будет рычать, как лев.       Однако, сил уже не оставалось. Поэтому Лисоух просто упал обратно, больно ударившись головой о тропу. Двуногий что-то бормотал. Обычно речь этих существ казалась коту совершенно далекой, но теперь она будто бы прояснялась. Враг обращался к нему, но очень неуверенно. Рыжий зашипел еще раз, закрыл глаза, начал скрести когтями жесткую тропу, а потом снова расслабился. Двуногий словно позвал сородичей на подмогу (хотя зачем ему, крупному и сильному, подмога против умирающего драного кота?), потом неуверенно потоптался рядом с Лисоухом и осмелился к нему прикоснуться. Он не ударил, не уколол, а именно прикоснулся. Но прикоснулся не к шерсти, а к коже! Кот вздрогнул от неожиданности, ведь он даже не заметил, когда шерсть его стала настолько редкой, что кожу под ней можно было достать столь легким касанием.       Лапу Двуногий сразу отдернул, однако потом, видимо, осмелев, схватил кота за плечи, с трудом приподнимая. Оказывается, это был очень маленький Двуногий, и лапы его были не больше, чем у кота. А издалека он казался больше. Впрочем, Лисоух совершенно перестал понимать, что вообще с ним происходит, кто он, где он, как он жил раньше, зачем сюда пришел. Он просто отдавался судьбе, просто позволял мелкому Двуногому тащить себя куда-то. Он удивлялся, почему нет петель, камней или тонких клыков. Впрочем, его это уже не очень-то и волновало. Когда-то всему приходит конец. И такой конец ждал кота Лисоуха - безрадостный, мучительный, стыдный. Ведь он решил не сдаваться без боя, а потом, припугнув Двуногого, сдался.       Только вот кот не знал, что это еще не конец для его жизни, это лишь конец для того, чем он был всю свою жизнь.