Плачь и смотри

Просто здравствуй, Просто как дела. Наверно так начну при встрече я. А пока смотрю издалека, И слёзы не от ветра в глазах. На асфальте домик белым мелом Он рисует неумело. По дорожкам золотых аллей Гоняет голубей. Карусель закружится Отраженьем в лужицах, Все желанья сбудутся. Девушка, хотя нет уже женщина лет двадцати шести-семи и ребенок, лет пяти-шести идут по осеннему парку. Ребенок бегает по парку, поднимая за собой вихрь из золотистых листьев, ловя их по пути и поворачиваясь улыбающимся лицом к матери, а женщина медленно идет позади, улыбаясь впереди бегущему дитя. Женщина одетая в сиреневое платье, которое струится мягкими волнами вниз, доходя до колен. Пояс цвета переспелой сливы был красиво подвязан под грудью, ненавязчиво подчеркивая ее. Серый бархатный пиджак был накинут на хрупкие плечи, защищая от холода. Бирюзовые прямые пряди загораживали правую часть лица, будто бы ширма, закрывающая половину от реального мира, но открывая левую часть, аккуратно уходя за ухо. Нельзя сказать, что волосы обрамляли лицо, скорее скрывали его, оставляя всего лишь половину для лицезрения. Маленький носик, тонкие, поджатые в узкую полоску бледно-розовые губы, миндалевидные глаза цвета ясного неба — эти признаки явно выдавали европейское происхождение, но это не все черты ее лица. Самым главным и отличимым признаком, явно отличавшим от других людей являлся шрам, который делит ее аккуратное лицо пополам. Беленький еле заметный со временем рубец, чертил дугу, огибая переносицу. Бледность кожи в этой стране была не редкостью, наверное не позволял климат хорошо загореть или нету времени, а может держут дела, для того чтобы уехать в более жаркие страны. Женщина, спокойно идущая с ребенком по парку была глава мафиозной группировки в Англии. Давно уже были улажены конфликты с другими группировками, были подписаны альянсы и сейчас настало мирное время. Сильнейшая иллюзионистка, обладающая священным глазом, который передается только по родственной линии сейчас идет спокойно улыбаясь в парке рядом со своим ребенком, а вдалеке идет мужчина лет двадцати семи-восьми. Черные, как воронье крыло волосы, красиво обрамляют лицо, недлинная челка еле касается глаз, развеваясь по ветру. Серые, не выражающие ни чего глаза смотрели вперед и только вперед. Четкие размеренные, как у хищника движения. Черный деловой костюм, который подчеркивал его в меру мускулистое телосложение, фиолетовая, застегнутая на все пуговицы рубашка, поверх которой был затянут галстук и надет пиджак, казалось идеал нынешнего принца, но не всем дано быть вместе с ним, лишь уникальные люди могут проникнуть в его личное пространство, завладеть его вниманием. Просто здравствуй, Просто как дела. Опять в моей руке твоя рука. В парке по субботам, как всегда, На счастье есть у нас два часа. В ручейке кораблик белый-белый, Может, станет капитаном смелым. А пока в тени пустых аллей Гоняет голубей. Карусель закружится Отраженьем в лужицах, Все желанья сбудутся. Все пройдет, как по шаблону, приветствие, ненужный вопрос «как дела?» и ничего лишнего. Он ненавидит лишних вопросов, она это знает, поэтому и не задает. Все это время пройдет в тишине, иногда лишь ребенок что-нибудь с улыбкой на лице расскажет и побежит опять гонять голубей или листья по всему парку. Он в душе радуется вместе с сыном, но этого ни за что не покажет, на его лице, как обычно безразличная и холодная маска, а она идет рядом с ним и улыбается в след ребенку самой доброй и нежной улыбкой матери, но они никогда не скажут друг другу, что хотят, чтобы эти моменты длились вечно. Потому что прекрасно понимают, что время не вечно и есть много других причин. Им не нужно слов любви или верности друг другу, он лишь бережно возьмет ее за руку, а она в ответ сожмет его и больше ничего не надо, просто это чувство когда его мужская сильная рука сжимает ее маленькую ручку, чувство тепла и защищенности заменит все слова и останутся только чувства, в которые они готовы окунуться с головой. Все проблемы отходят на второй план и на данной момент есть только она, он и их ребенок, но время поджимает. Она передает ему папку с бумагами, он уйдет бросив «пока» на последок и они разойдутся вновь, чтобы потом снова через неделю встретится в этом парке. Плачь и смотри Со стороны. Счастье босиком По ковру перед сном. Плачь и смотри, У него глаза твои. И если бы не ты, Мы бы были втроём. Ночь. В двух-комнатной квартире тихо и темно, лишь на кухне слышится умеренное дыхание, стук пальцев по клавиатуре и свет исходящий от компьютера. На аккуратненький носик одеты квадратной формы очки с тоненькой серебристой оправой, бирюзовый волосы убраны в хвост, а длинная челка заколота незаметной заколкой, в глазах отражается документ, которой высвечивался на экране монитора, один глаз небесного цвета, а другой белый с фиолетовой дымкой, руки сцеплены в замок, на которых была опущена голова. Вдруг по коридору стали слышны шаги, она вздрогнула и из темноты вышел мальчик с короткими бирюзовыми волосами, как у матери и серыми глазами, как у отца, закутанный в белое одеяло. Он дрожал всем телом и проговорил «Мама, а почему папа не может быть с нами?» Она встала, присела на корточки, прижав дрожащее тело ребенка к себе и ответила «Работа, малыш, работа». Она отнесла дитя в комнату и уложила на кровать, а сама раздумывала над его вопросами. Она - босс английской мафии, а он - хранитель облака итальянской мафии, если бы не эта работа, то они бы были втроем.