There's no other way

– Зейн, – тихо позвала я черноволосого парня, увлекшегося очередным граффити. Стоя на мусорном бачке, он держал баллончик с чёрной краской и доделывал очередной шедевр – известная улица Нью-Йорка, наполненная простыми людьми вперемешку с известными. Такие же, как и тёмные силуэты, напоминающие призраков. Снова уличные художники и прохожие будут гадать, кто нарисовал и что пытался передать этим граффити мой парень и...я. – Пора. Я уже убрала с крыши и других этажей баллончики. Скоро пять часов, пора закруглятся, и, чувствую, на обход нам времени не останется... К нам приближались ничего не подозревающие строители. Они пока что не видели нас из-за лесов. Шли и шумно переговаривались по поводу окончания реконструкции здания. – Подписывайся, – Малик протянул один мне и стал живо собирать оставшиеся опустошённые баллончики, разбросанные по асфальту. Сердце подскакивало от адреналина. Мало нам не покажется, если засекут. Во-первых, из-за того, что здание находится в центре города. Во-вторых, из-за порчи других тоже весьма небезызвестных домов на окраине, и что самое дерьмовое в этой ситуации – узнают кто такие Mojito. Рука предательски дрожит и пальцы впились в баллончик мертвой хваткой. – Фейт, очнись. Нам осталось только в полицию попасть для полного счастья?! – шипел Зейн. Хватаю краску и быстро подписываюсь за себя, на ходу перекидывая сумку через плечо, и подбегаю к парню. Тот улыбается, в очередной раз подбадривая, и отступает. Поручни не шатаются, забор крепкий... Страх навернуться и разбить себе коленную чашечку или рассечь череп он забрал, стиснув меня в своих объятиях, не давая шевельнуться. Послышался смех и слова на другом языке – приближается бригада. Адреналин сильней ударил, от этого объятия ослабли и я, набрав в лёгкие больше кислорода, метнулась к забору. Сумка первой пересекла преграду и тихо приземлилась по ту сторону. Секунда. Толчок. Перила. Поместив руки на забор, перемещаю вес тела и, выставив вперёд ладони, грацией гиппопотама падаю на колени посередине безлюдной улицы. Малик приземлился тоже на колени, но не ободрал так ладони, как я. Громкие крики на иностранном языке предали нам скорости и вскоре мы, задыхаясь, остановись за два квартала от места происшествия. У обоих идиотские счастливые улыбки на лицах и пот на лбу. – Давненько так не бегал, – довольно заявил парень. Я нахмурилась. – Так значит, ты специально так медленно рисовал граффити! – злобно уставившись на наглеца, выпалила я. Парень явил народу свою фирменную улыбку и стал приближаться ко мне. – О, нет! Не на ту напал. Отвернувшись от Зейна и взяв сумку, я направилась в сторону отеля, еле заметно прихрамывая на правую ногу. – Фейт, что с тобой? Фейт, – с каждым повтором моего имени тон парня повышался. Давненько я его не выводила я. – Фейт! – я чувствовала, как Малик сверлит меня взглядом и пыталась всячески подавить боль и идти ровно, но безрезультатно. Он повторил моё имя не менее шести раз, а меня уже раздражало это, но отвечать ему не собиралась, как минимум, до конца этого дня. Через секунду Зейн догнал меня и взял мою сумку. – Идем в больницу, – такого предложения я не ожидала, так как те, от кого мы бегали, могли щелчком пальцев узнать, где мы находимся. Молчание. Через тринадцатую попытку парень отчаялся. "Взять на руки не может, так что все в порядке", заключила я про себя. Оставшийся путь он гипнотизировал мой затылок. Вскоре мы добрались до отеля. Так как упрямство Малика безгранично, когда что-то касается сна, пришлось лечь с ним, но только под разными одеялами. Колено перестало ныть, и я заснула где-то к дести утра. И лучше бы я тогда вообще не засыпала.

Сон

Ночная дорожка парка уходила все дальше и терялась среди осенних деревьев. Они словно руки протянули из земли, замирая в немом призыве о помощи. Разношерстные листья потихоньку гнили в кучках, так как сырая погода не давала сжечь их. Под ногами скрипел (как старые половицы) белый замерзший песок, расшатывая мою нервную систему. Ветра не было, и в парке царила тишина. Мое ощущение предстоящей неприятности и страха увенчалось коротким душераздирающим криком, который прорезал тишь, как нож. По-моему, даже оголенные деревья дрогнули, хоть и находились в полудреме. И только фонари не проявили никакой реакции на звук. Я не мешкая, двинулась в сторону, откуда он доносился. – Заткнись! – я дрогнула, но продолжила быстро идти на голоса, хотя то, что я представляла и то, что голос был знаком до дрожи в коленях. Из-за деревьев начали показываться фары темного джипа, которые дали разглядеть мне тело... Миниатюрное и хрупкое – явно не мужик. – Зря ты ввязалась в это, детка. Ох и зря... – на свет фар вышел мужской силуэт, но через секунду... Всё закружилось и вот я уже почему-то обнимаю это дрожащее от страха тело и на меня смотрят пара темных карих глаз... Презрение такое, что, кажется, будто его сейчас стошнит прямо на меня из-за того, что прикоснулась к ней. – Фейт, живо отойди от нее, – сжатые в тонкую полоску губы выплевывают это мне, и я успеваю разглядеть парня, при более ярком свете фар. Аккуратно уложенные и подстриженные каштановые волосы, четко очерченные скулы, напоминающие мне кого-то. Вместо того чтобы ответить я быстро встаю с сырой земли, попутно подтягивая за собой девушку, которая еле дышит и прикрываю её собой автоматически. Зачем? И тут я, как будто впервые вижу пистолет сорок пятого калибра. Откуда я это знаю? Я будто нахожусь в чужом теле и наблюдаю все это... – Мы уйдем, и ты все забудешь... – говорю быстро я, делая уверенный шаг назад. Чувствую, что жертва поскальзывается и начинает падать, но я удерживаю ее каким-то образом. – Слышишь?! – повышаю тон, обращаясь к ели державшийся на ногах девушке. Между мной и парнем менее 5 шагов. – Не глупи, сестра. Зачем она тебе? Давай сделаем так: ты уйдешь и сделаем вид, что ничего этого не было, – он дружелюбно одаривает меня лживой улыбкой, обводя дулом пистолета место от дерева, возле которого я стою и джип в овал, и делает шаг ко мне. Я чувствую, как в мое пальто впиваются дрожащие руки. Пропускаю слова мимо ушей. – Нет, – сухо отвечаю и делаю парочку медленных шагов назад, чтобы девушка могла подстроиться, и останавливаюсь, как только вижу, что дуло поднимается на меня. Голова наклонена на бок и морщинки, словно молнии красиво идут от глаз мучителя, а широкая ухмылка дает старт моим страхам и руки начинают еле заметно дрожать. Обляпанными грязью ботинками ковыряю почву и останавливаюсь, словно впившись в нее. Оборонная стойка. – Ты этого не сделаешь. – Да? – улыбка от уха до уха. Одновременно вызывающая что-то родное и пугающая до обморока в этой ситуации, она – настоящая. Ему доставляет удовольствие видеть страх в глазах людей... – Ты так думаешь? Выстрел оглушает меня и мерзавца. Я вздрагиваю и быстро оборачиваюсь, пытаясь схватить тело, но не успеваю. Девушка с широко раскрытыми глазами и белокурыми волосами, губы которой замерли в немом крике, спокойно лежит на земле, раскинув руки. Поднимаю взгляд и я вижу только темный силуэт, выходящий из-за дерева и голоса... Отчетливые мужские голоса этого гребаного убийцы и кареглазого. – Ты мог убить Фейт, но все равно спасибо. – Пейн, ты ещё обними меня в благодарность! – мерзкий смешок и я будто падаю рядом с этой мертвой девушкой. На эту сырую, но такую тихую землю, как будто в меня тоже выстрелили, только больнее. – Фейт! Фей! Фейт, ну пожалуйста, очнись! Фейт! – меня трясут, заставляя поморщиться и открыть глаза. – Перестань,– я снова морщусь от слишком сильных объятий Зейна. – Все хорошо. – Хорошо?! – он резко отстраняется, но я все еще сижу на кровати. – Какого черта, Фей?! Ты дрожишь и кричишь, как ненормальная, а теперь "Все хорошо"!? Я закатываю глаза и уже сама прижимаюсь к обнаженной груди парня, успокаивая больше его, чем себя. – Принесешь воды? – Конечно, – он вскакивает с постели и бежит на кухню, шлепая босыми ногами. Я ставлю ноги на холодный паркет, что приводит меня хоть как-то в чувство и бреду в ванную. Включив свет и привыкнув к режущему глаза освящению, подхожу к зеркалу со стеклянной полкой и любуюсь своими мешками под глазами. Пытаюсь найти хоть какую-нибудь таблетку на полке, кроме отрезвительных таблеток, параллельно нечаянно сбивая всю утварь. Со вздохом облокачиваюсь на расположенную чуть ниже раковину, включаю ледяную воду и, набрав чуть-чуть в трясущиеся руки, окатываю свое лицо. Голова перестала болеть, но тошнота медленно накатывает, как только всматриваюсь в черты своего лица. Тот парень был похож на меня. Все, что остается в моей голове, это "Не глупи, сестра. Зачем она тебе? Давай сделаем так, ты уйдешь и сделаем вид, что этого всего не было".