Часть 1
15 февраля 2015 г. в 01:27
Она идет – всегда вперед, к новым вершинам; в ее глазах, светлых, будто прибрежная галька, нет ни тени сомнений. Нет и фанатизма – холодный расчет; ее не назвать бездушной или жестокой, и в этом – ее истинная жестокость.
Она не знает чувств, как не знала унижения, и не судит сгоряча. Не судит вообще – она скорее отстраненный наблюдатель, чем вершитель судеб.
Если кому и суждено изменить судьбу народов – то это ей.
Если кто и сумеет разбить скорлупу закосневшей, искаженной веры – то это она.
Ее собственная вера тверда, как бронза акинака, и так же разит без промаха; она не знает сомнений.
Сама – как меч, и не из бронзы – из железа; только железо точит ржавчина, а ее не сломить и времени.
Ее, не знавшую ни любви, ни ненависти, ее, в одиночестве ступающую по морскому берегу.
Следы на невероятно белом, просоленном морском песке; ни улыбки на потрескавшихся, пересохших губах, ни отчаяния во взгляде; казалось бы – безумна.
Только следов на песке – слишком много... потому что она вовсе не одинока.
Она – Военный Вождь и Рассказчица историй; на ее шее – обруч с двумя полумесяцами, на щите – знак змеи. Она ведет за собой, но оглядывается, заботясь о том, чтобы ведомые не отставали; и при этом – не знает сомнений.
Она сознательно ограничивает себя и потому свободна по-настоящему; она охотно познает новое и стремительно развивается, несмотря на то, что душа ее давно выкована, будто клинок, вышедший из-под рук мастера-оружейника, а тело закалилось в многочисленных боях, не оставивших ни шрама на коже.
В ее внешности нет ничего примечательного, да она и не стремится себя украсить; но ее спокойная сила поражает вернее изысканной красоты.
Она называет Богиню Тысячеликой, хотя сама является одним из трех Ее истинных ликов.
Она – девственная Справедливость.
Я – безумное Опустошение.
Ну а третьим ликом богини, исцеляющим так же, как хохочущим над трупом врага, наверное, была Пентезилея.
Пентезилею я не знала. Так же, как не знала себя... до тех пор, пока не пришла она, та, кто не ведает сомнений.
И теперь – я заставлю ее усомниться.