Хранитель

— Он сумасшедший. Еще чуть-чуть, и я на полном серьезе начну задумываться о возможности избавиться от него самыми изощренными способами, — усталым жестом потирая виски, произнес Майкрофт, обращаясь к Шерлоку, который последние полчаса старательно делал вид, что не слушает. — Выбрал помощника, с которым не можешь справиться? Теряешь хватку, братец. Даже подчиненные уже не слушаются, — изогнув губы в насмешливой улыбке, обманчиво-ласково проурчал Шерлок. Метнув злобный взгляд на брата, Майкрофт, пожалуй, впервые не нашелся с ответом. — Уволь его, наконец. Почему мне приходится объяснять тебе такие прописные истины? — Будто я не пытался! Но все прочие претенденты на эту роль были либо непроходимыми глупцами, не умеющими держать язык за зубами, либо с ними что-то случалось. Всего неделю назад я сменил его на новую помощницу — умная и приятная девушка, исполнительная, кроткая, в общем, просто идеальный кандидат. А сегодня оказывается, что она попала в аварию и, как минимум, полгода проведет в больнице. И этот оболтус тут же снова появился, будто бы случайно. Я и наблюдение за ним устанавливал, и всю его жизнь постранично разузнал — ничего подозрительного. Самый обыкновенный человечишка, — покачал головой Холмс-старший. — Зачастую «самые обыкновенные человечишки» оказываются потрясающе непредсказуемыми и совершенно необыкновенными, — чуть мечтательно сверкнул глазами Шерлок. — Уж не по своему ли опыту знаешь? — Майкрофт подался вперед, любопытно насторожившись, как гончая, почуявшая зверя. Шерлок только неопределенно мотнул головой, выглядя при этом слегка смущенным, чем вызвал торжествующий смешок Майкрофта. — Значит, Джон Уотсон уже успел покорить твое сердце? — насмешливо поинтересовался Майкрофт, наслаждаясь столь редким зрелищем — смущенный Шерлок, изо всех сил старающийся сохранить маску хладнокровия, выглядел на удивление мило. — Из достоверных источников известно, что у меня его нет, — холодно отозвался он, наконец совладавший с собой. — Оно и видно, — фыркнул Майкрофт, слегка поморщившись от вновь накатившей головной боли, — Пожалуй, мне пора. — Давно пора, — согласился Шерлок, все еще уязвленный недавним разговором. Чуть прищурившись, добавил: — Твой драгоценный помощник не заедет за тобой? — Предпочту прогуляться пешком, — устало ответил Майкрофт; Шерлок лишь расхохотался. Ледяной ветер, гудя и завывая, швырял в лицо грязные осенние листья, острыми коготками пробирался под пальто, царапая и обжигая холодом кожу, заставляя Майкрофта ежиться и поднимать воротник. Пожалуй, эта прогулка ноябрьским поздним вечером была не самой лучшей идеей. Можно было взять такси. В конце концов, можно было остаться у Шерлока. Хотя, нет — останься он у брата, в течение самого ближайшего же времени Шерлок бы его сдал: тут же на горизонте замаячила бы машина и, за компанию, неизбежная встреча с «драгоценным», как выразился Шерлок, помощником. А на сегодня Майкрофт был уже определенно не в силах бороться или спорить с кем-либо. Почему он никак не мог избавиться от своего назойливого, хамоватого и наглого помощника? Да, тот неплохо справлялся со своими обязанностями, но его поведение… «Потому что недостаточно хотел избавиться?» — подло прошептал внутренний голос. «Вот глупости! Сколько раз он был уволен. Только за последний месяц — трижды». «И все же ты позволил ему вернуться», — не отставал противный голосок. «Вариантов не было», — раздосадовано согласился Холмс. Внутренний голос многозначительно умолк. Майкрофт удивленно вздрогнул, когда на нос ему упала первая дождевая капля. — Ну конечно: вот, чего для полного счастья-то не хватало, — пробурчал он, обнаружив, что зонт остался в квартирке на Бейкер-стрит. Дождь становился все сильнее, задорно барабанил по крышам и дорогам, рассыпаясь на тысячи ледяных брызг, с жадностью накидывающихся на все сухое. Не прошло и пятнадцати минут, как Майкрофт промок насквозь; ледяная вода мелкими ручейками сбегала с его одежды. Обернувшись на чьи-то радостные возгласы, Холмс-старший мрачным взглядом проводил парочку, резво выбежавшую из дома и весело скакавшую под проливным дождем. «Сегодня творится какое-то безумие», — обреченно вздохнул он, непривычно ощущая себя до невозможности жалким. И тут же вздрогнул от резкого гудка машины, притормозившей неподалеку. «И как он только меня нашел?..» Из знакомого черного автомобиля выбежал тот, кого Майкрофт большего всего не хотел сегодня видеть. Да что там сегодня, вообще не хотел. Видеть. — Майк! — прорычал злой, как черт, тот самый «драгоценный» помощник, — По воспалению легких соскучился? Живо в машину! — потянул он Холмса за рукав пальто. — Майкрофт. Не «Майк»! — наверное, в тысячный раз повторил Холмс, — И уж лучше воспаление, чем твоя компания, Грегори. — Ого, Мистер Благоразумие, какие речи! А сам чуть ли не трясешься, как дворовый пес, — огрызнулся собеседник, чуть ли не силком заталкивая Майкрофта в машину, — Поехали скорее, — прикрикнул он на водителя, нарочито брезгливо отстраняясь от мокрого Холмса. — У «Британского правительства» мозги начисто отшибло? — деловито поинтересовался Грег, когда Майкрофт начал слегка пристукивать зубами: его явно лихорадило, — Это надо же было! Переться по городу среди ночи, под дождем и без зонта. Захотелось приключений или это была прогулка для здорового образа жизни? Майкрофт лишь злобно клацнул зубами в ответ, исподлобья сверля взглядом своего помощника. — А для здорового образа жизни кому-то надо просто жрать поменьше, Майк, — невозмутимо продолжал Грегори Лестрейд, абсолютно точно знающий, что все, что бы он ни сказал или ни сделал, сойдет ему с рук. «Так уж повелось», — таинственно улыбаясь, отвечал он всем удивлявшимся, что сам Майкрофт Холмс позволяет по отношению к себе такое поведение. — Да что б ты провалился! — обреченно рявкнул Холмс, когда Грег вместе с ним поднялся в квартиру. Гнать было все равно бесполезно. — Не дождешься, — чуть ли не мурлыча, отозвался тот. И рассмеялся, наблюдая за жалкими попытками Майкрофта снять с себя мокрое пальто, мерзко липнущее к телу. Попытки помочь Холмс опрометчиво отверг. Раздраженно что-то пробормотав, Грег, с силой тряхнув, пихнул Майкрофта к стене, навалившись всем телом и чувствуя мокрый холод одежды и приятный жар чужого тела. — Если я сказал «помогу», значит, помогу, — властным голосом процедил Грегори, — Не смей спорить. Лестрейд чувствовал мрачное удовлетворение, неторопливо расстегивая пуговицы некогда белоснежной рубашки, в процессе как бы невзначай блуждая руками по телу уже несопротивляющегося Майка. Закончив с рубашкой и потянувшись к пряжке ремня, Грегори заметил чуть ли не паническую настороженность, промелькнувшую в расширенных зрачках Холмса. — Дальше сам, — смилостивился он, — И быстро под горячий душ! Я пока сделаю чай, — с явной неохотой отпустил он Майкрофта, тут же поспешившего ретироваться. Грегори оценивающе окинул взглядом появившегося на кухне Майкрофта, уже немного согретого горячими струями воды и переодетого в теплые домашние брюки и футболку. — Прекрасно, — задумчиво улыбнулся он, протягивая Холмсу кружку с чаем. — Обязательно надо было умудриться выбрать самую нелюбимую? — с неприязнью покосился на кружку Холмс. — Пей, — тоном, не терпящим возражений, посоветовал Грег, — Травить не собираюсь; всего лишь чай с коньяком. — Скорее, коньяк с чаем, — отозвался Майкрофт, отхлебнув напиток. — Сказал бы спасибо, что не с цианидом, — хмыкнул Лестрейд, — Вот всегда так: делаешь ты людям хорошее, а от них даже благодарности банальной не… — Спасибо, — безразлично сказал Холмс, ставя опустевшую кружку на стол. Все это ему порядком поднадоело, — Мне нужно еще поработать, — Майкрофт попытался было уйти, но Грег схватил его за запястье, держа крепко, но не причиняя боли. — Тебе нужно отдохнуть. — Грегори… — Устал. Замерз. Болит голова. Мне перечислять дальше? Лестрейд, казалось, выражал серьезную озабоченность состоянием Майкрофта, стоя рядом — так непозволительно близко — и вглядываясь тому в глаза. — Я прекрасно себя чувствую, — отрезал Холмс, отходя к окну и не оборачиваясь, ожидая, пока раздастся звук удаляющихся шагов. — Не лги мне, — сильные руки мягко заскользили по плечам, Грегори шагнул вперед, обнимая Майкрофта со спины. Вопреки ожиданиям, тело отозвалось приятной волной мурашек, когда Грег прижался сильнее, нежно скользя губами по шее и с удовлетворением отмечая участившееся дыхание. — Не надо. «Боишься?» — собирался поддеть его Грег, мягко разворачивая к себе, однако: — Ты прекрасен, — вырвался против воли восхищенный вздох. Не давая опомнится, Грегори накрыл его губы своими, исступленно целуя, слегка прикусывая губы и с восторженным трепетом ощущая, что Майкрофт отвечает, глубже проникая языком, превращая поцелуй из осторожного в более грубый и властный. Поглаживая горячими ладонями поясницу, вжимаясь все сильнее, Грег с наслаждением отмечал раскрасневшиеся зацелованные губы и румянец на щеках Майкрофта. Сам же Майкрофт отметил не заставившую долго себя ждать естественную реакцию собственного тела, из-за чего резко отстранился и, тяжело дыша, произнес: — Нет. — Майк… Тот, лишь покачав головой, стремительно покинул кухню. Через несколько минут до Лестрейда, наконец, донесся столь долгожданный звук, заставивший его пойти за Майкрофтом. Спокойно поднимая с пола отключившегося Холмса и неся его в спальню, Грегори не переставал тихо и витиевато сыпать ругательствами. — Наконец-то подействовало, — пробурчал он, укладывая обмякшего Майкрофта на кровать и укрывая теплым пледом, — Вовремя… Но сам виноват. Пошел бы спать — обошлось бы без снотворного. Сладких снов, — и Грегори спокойно лег рядом, собственническим жестом обнимая спящего Холмса. — Да я его убью, — простонал с утра Майкрофт, еле успев проснуться и вспоминая вчерашний вечер. Беглый осмотр комнат дал понять, что Лестрейд покинул квартиру буквально за несколько минут до пробуждения Холмса. «Что ж, Грег, повезло тебе», — с сожалением признал Майкрофт. В неформальной обстановке еще можно было повыяснять отношения, но на работе приходилось с ледяной отстраненностью терпеливо сносить все выходки своего помощника. Впрочем, терпеть получалось далеко не всегда — только на этой неделе они дважды спорили до хрипоты, чем вызвали невообразимое изумление невольных свидетелей. Неторопливо собираясь, Холмс прошлепал босыми ногами на кухню в надежде, что утренняя чашечка кофе если и не поднимет настроение, то хотя бы временно отобьет желание прибить своего помощника. Однако на столе Майкрофта ждала кружка с еще не остывшим кипятком и пара слов, наспех нацарапанных на клочке бумаги (который до этого явно был каким-то важным документом): «Кофе вреден». Метнувшись к шкафчику, Майкрофт обнаружил, что от всей его коллекции кофе не осталось и следа. — Убью, — с мрачной решимостью рыкнул Холмс, выливая воду. «Уволен», — телефон, приветливо динькнув, сообщил, что сообщение доставлено. И тут же запищал опять, уведомляя о новой смс. «Я или вы? :) » Майкрофт не удостоил оппонента ответом; после небольшой паузы телефон снова ожил: «Ты и недели без меня не продержишься». «Еще чего». «Спорим?» «Спорим». На работе Грегори упорно не показывался Майкрофту на глаза почти весь день, что, впрочем, того вполне устраивало. К вечеру Холмс даже практически перестал отвлекаться от дел, избавившись от напрасного ожидания того, что дверь вот-вот откроется и на пороге появится Лестрейд. «Ну, кажется, хотя бы на неделю я избавлен от его общества», — со странной смесью торжества и сожаления подумал Майкрофт. «Нужно навестить Шерлока — остался между нами незаконченный разговор, — и можно спокойно ехать домой, не опасаясь того, что кое-кто неожиданно нагрянет и продолжит изводить меня своим присутствием». Поднимаясь в квартиру брата, Холмс еще с лестницы услышал разговор на повышенных тонах. Впрочем, было бы глупо полагать, что братец сможет жить с кем-то вполне мирно. — Запиши это в свой блог, — едко ответил на какую-то реплику Шерлок, — А еще лучше — брось навязывать миру свое мнение. Войдя и неловко замерев на пороге, Майкрофт, удивленно подняв брови, наблюдал за перепалкой брата со своим… соседом? Хотя, пожалуй, тот давно уже был ему «не просто соседом». — Куда ты идешь? — насторожился Шерлок, глядя на собирающегося Уотсона. — Гулять. На воздух. Шерлок вздохнул. — Шерлок, я… — начал было Майкрофт. Но брат его не слушал, глядя вслед спускающемуся по лестнице Джону. — Небольшая семейная размолвка? — не удержавшись, съязвил Майкрофт. Шерлок бросил на него раздраженный взгляд, резко вскочил и торопливо зашагал за Джоном, окликая его. — А что я пришел поговорить, никого в этом доме не волнует, — досадливо фыркнул Майкрофт, с тоской глядя из окна на удаляющуюся парочку. А через несколько мгновений на Бейкер-стрит раздался взрыв. …Очнулся Майкрофт, лежа среди осколков и пыльных обломков неизвестно чего. На виске блестящей лентой алела струйка крови, а при малейшей попытке двигаться тело прошивало резкой болью. Перед глазами плыло, все звуки доносились будто издалека, то становясь громче, то совсем пропадая. Где-то совсем близко раздался знакомый голос и приближающиеся шаги: — Майк! — надо же, в голосе звенела неприкрытая паника, — Майкрофт! Оставь тебя одного, как же. Какая неделя, ты и суток не продержался!.. — Грег? Откуда ты?.. Лестрейд опустился на колени перед Холмсом… при этом расправляя за спиной огромные ангельские, мать их, крылья. — Неслабо я головой ударился, — прокомментировал увиденное Майк. Крылья выглядели, как настоящие: слегка трепетавшие от малейшего движения, пепельно-серые, мягкие даже на первый взгляд. — Ты их видишь? — в серебряного цвета глазах с узкими вертикальными зрачками плескался ужас, — Плохо дело. — Кто ты такой?.. — Я… Ну, как бы тебе объяснить. Чтобы кратенько и простенько… В общем, я Хранитель. Наши необычные для вас, людей, способности и крылья — вот, в общем-то, и все, что различает наши расы. Когда Хранитель находит своего избранника, которого должен защищать всю жизнь… — Или это не я головой ударился?.. — с сомнением перебил его Майкрофт. — Ох. Ты никогда не задумывался, почему не можешь мне перечить? Почему терпишь все мои выходки, подколки, да и меня самого? А потом еще стараешься защитить, оправдать меня в глазах других? Да потому что я твой Хранитель. Как бы ты не хотел, тебе никогда не удастся меня прогнать или остановить. Майкрофт попытался что-то ответить, но зашелся в болезненном кашле. — Молчи. Знаешь, когда человеку открывается возможность увидеть истинный облик Хранителя? Либо когда человек признает в нем своего избранника, либо… когда умирает. Холмс чуть не рассмеялся. — Не удивил, — слабым голосом произнес он, — Любому ясно, что такие травмы несовместимы с жизнью. — Знаешь, что это? — обреченно вздохнув, Грег достал из нагрудного кармашка маленькую склянку со светящейся жидкостью внутри и тут же продолжил, — Не знаешь, конечно. Это, можно сказать, жизнь. Каждый Хранитель, не имеющий пары, получает такую, чтобы иметь возможность излечить своего избранника, если тот окажется смертельно болен. Правда, с обязательным условием — человек должен сам попросить об исцелении. Но только однажды. Использовав эту склянку на человеке, Хранитель теряет свою силу и становится таким же простым смертным. Чтобы иметь возможность прожить с избранником всю жизнь и прочее «ля-ля-ля», — Грег презрительно скривился. И задумчиво продолжил: — Как думаешь, захочу ли я отказывается от своей бессмертной силы ради тебя?.. Не переставая говорить, Лестрейд кончиками пальцев рассеянно гладил Майкрофта по щеке. — Когда я понял, что ты — мой избранник, знаешь, что я почувствовал? Впервые за многие столетия. Радость, облегчение, счастье? Ха! О, знал бы ты, как я тебя возненавидел! — скрипнул зубами Грег, — Твое хрупкое человеческое тело, которое в любой момент может разбиться на тысячи осколков от какого-нибудь несчастного случая или болезни. Ненадежное человеческое тело, к которому опасно было прикасаться, чтобы не повредить. Я ненавидел тебя, старательно пытающегося не подчиниться, оспорить все, что я говорил. И в то же время ненавидел себя. За то, что не мог уйти, оторваться от тебя, наконец, зажить прежней жизнью. За то, что мне приходилось постоянно следить за тобой; калечить людей, подстраивать несчастные случаи — делать все, чтобы остаться единственным кандидатом на роль твоего помощника; иначе ведь ты и не посмотрел бы в мою сторону. Хотя, нет — пожалуй, именно это было забавно, — стирая кровь с уголка губ Майка, размышлял Грегори. — Всем перед смертью является такой бред? — хрипло спросил Майкрофт, из последних сил пытаясь улыбнуться. — Все еще не веришь? — Грегори даже слегка изумился, — Впрочем, вам, людям, всегда было легче списать все на «показалось». …А знаешь, что будет со мной, когда ты умрешь? Я видел Хранителей, потерявших избранника. Кошмарное зрелище. Они словно выгорают изнутри… — Сочувствую, — казалось, Майкрофт говорил искренне. — «Сочувствую»? Как после всего ты… «Сочувствую» — существу, которое собирается привязать тебя к себе на всю жизнь? Не веришь… — вдруг паззл в голове из разрозненных фраз сложился в цельную картинку. Грегори ахнул, тут же задохнувшись от ужаса: — …Ты не собираешься просить меня излечить тебя?! Холмс, едва улыбнувшись и прикрыв глаза, покачал головой. — Ты сам сказал, что не хочешь терять силу. А я… не сильно во все это верю. И просто не хочу. — Ненормальный, — зашипел Хранитель, — Ненормальный! Он смотрел на бледного умирающего Майкрофта и лихорадочно соображал. Да, Лестрейд до безумия не хотел отказываться от своей силы. Но и не мог смотреть, как жизнь Майкрофта тает, оставляя Грега одного. Теперь уже навсегда, ведь второго избранника нет и быть не может. Не умереть, но и не жить; больше ничего не ощущать, но и не остаться бесчувственным — все заполнит неутихающая навечно боль. Жить, видя чужое счастье, переходящее из поколения в поколение, но не иметь своего. Не иметь и проблеска надежды. Нет. Лучше лишиться всей своей силы, всего своего манящего бессмертия! …Да Хранителю лучше умереть, чем остаться жить после избранника. Безысходность и ярость, зародившаяся где-то глубоко внутри, звериным рычанием вырвалась наружу. — Проси! Да попроси же ты! — остервенело шипел Грегори, тряся за плечи слабо дышащего Холмса, — Не смей мне тут подыхать, попроси! Смирившись и даже почти свыкнувшись с мыслью, что через несколько минут он станет обычным человеком, зато, обретя избранника, сможет прожить нормальную жизнь и когда-то умереть, оставив этот осточертевший, полный ледяного одиночества мир, Хранитель ни в одном кошмаре не мог предположить, что его человек не попросит, откажется от исцеления. Так не бывает. Люди хотели жить. Они всегда просили. Он мог бы воздействовать своей силой, заставить… но не сработает. Человек должен изъявить желание сам, без какого-либо принуждения. — Думаешь, ты такой исключительный в желании умереть? — зло шептал Грегори в лицо избраннику, — Успеешь еще. У тебя, хотя бы, вообще будет такая возможность, — Хранитель застонал от бессилия, ощущая слабеющий нитевидный пульс Холмса. — Майкрофт! Я прошу тебя. Я тебя умоляю. Позволь исцелить… Избранник с мучительным трудом пошевелил чуть посиневшими губами, слабо выдохнув, но не произнеся ни звука. Его сердце пару раз гулко ухнуло и затихло. — Нет!.. — прошептал Хранитель перед тем, как разразиться полным безумия воем. Тело выворачивало и скручивало невыносимой болью, но этого он почти не замечал. Самое страшное происходило у него в голове. Он горел изнутри. Вот только пламенем, жадно пожирающим его, был не палящий жар огня, а ледяные когти смерти, унесшей жизнь Холмса. Грегори равнодушно разжал кулак, позволяя крохотной склянке с тоненьким звоном упасть на пол, разлетевшись на тысячи сияющих искр и осколков. Больше не для кого было ее хранить. Он метался, пытаясь выцарапать себе глаза, кричал до хрипоты безумным голосом, моля о собственной смерти… Но что бы ни творилось в его разуме, он сидел возле Майкрофта, более не шелохнувшись, не проронив ни звука и не открывая глаза. И не видел, как хрупкие бисеринки сияющей жидкости из склянки постепенно подтягивались, но уже не друг к другу, а к лежащему на полу Майкрофту, проникая под одежду, впитываясь в его кожу, полностью растворяясь в нем. Не видел, как Майкрофт вспыхнул ослепительным сиянием, заполонив светом все вокруг. Не видел, как он стремительно преображался, как на его щеках заиграл легкий румянец, когда затянулись последние внутренние повреждения. Не видел, как поднялась и опустилась его грудь, приветствуя первый глоток воздуха. Хранитель открыл глаза в тот момент, когда Майкрофт с непринужденным изяществом и грацией поднялся, окруженный слабым остаточным сиянием. Полностью обнаженный, с очаровательными россыпями ярких веснушек по телу он шагнул вперед, с нежностью улыбаясь своему вновь обретенному Хранителю. После чего, доверчиво глядя на Грегори золотистыми глазами с веселыми искорками в них, распахнул огромные медно-рыжие крылья.