День календаря

- А я, наверное, пораньше сегодня уйду, ужин романтический приготовлю, – закатывает мечтательно глаза одна, остальные кукушки согласно поддакивают, – свечи забегу куплю, ах... - Ой, а вы знаете, Танька-то своему мочалку подарила... - Ага, пусть трет, – закатываются девочки. Ох, мать моя в кедах, за что... Пытаюсь сосредоточиться на документах и пропускать мимо ушей девичье щебетание, получается с трудом. Восемь восторженных девиц изрядно давят на психику. Предвкушая всякие ужины и праздничный секс, они уже с утра отлучаются по магазинчикам за подарками, хихикают, ищут в инете стишки в меру пошлые, в меру поздравительные, краснея, болтают по телефону, перебивая друг друга, хвастаются, что им наобещали их несчастные мужики. М-дя, должно быть, совсем хреновая у них жизнь личная, раз и секс по праздникам, и фантазия бедная... - Эдик, а ты своей девушке что подарил? – замечает мое присутствие Катя, и восемь пар голодных до подробностей чужой жизни глаз впериваются в меня. А меня тем временем аж передергивает от этого "Э-э-эдик"... Бляяя... - Ничего, – бурчу, отворачиваясь к принтеру с целью отобрать у него зажеванный график. - Ну Эдя-я-а... – укоризненно тянет Таня, та самая, что с мочалкой. – Ты с ней сколько уже встречаешься? Не первый же день! - Вот именно потому, что не первый день, – хмыкаю, выдергивая измятый лист из принтера. - Да что ты к нему пристала? – вклинивается в разговор Катя, надувая губки. - Он же никогда ничего не рассказывает. О, первая светлая мысль в этой темной черепушке! Надеюсь, теперь они и впрямь отстанут, а я смогу спокойно доделать бумажную работу. - Да уж, – поддакивает Маша, – наш Эдя скромник. Ночует в своей постели, приходит трезвый, деньги все в дом несет... какие еще могут быть подарки? Я чуть пальцы себе не застеплерил от такой оценки. М-да, чем чаще я оказываюсь в бабском коллективе, тем более уверяюсь в мысли, что, будь я гетеросексуален, непременно стоило бы пересмотреть свои взгляды. - А мы со своим поругались, – печально вздыхает Леночка и, выждав полагающуюся паузу и синхронный вздох "а что случилось?", добавляет: – он мне целый день не звонил. Ну, вернее, утром только написал смс "с добрым утром", а потом только в восемь вечера позвонил... Нет, серьезно, надо работу менять, тут меня удар хватит однажды, не говоря уже о том, что глаз последние полгода дергается не переставая... Тем временем, пока я спешно клацаю по клавиатуре, добивая отчеты, чтобы поскорее сбежать, Леночка с печальными глазами принимает соболезнования товарок. Форменный пиздец. Часы показывают, что мне как-то надо пережить еще два с половиной часа. - Ой, а я сегодня в магазине такие трусики видела прикольные! – вспоминает неугомонная и, похоже, незатыкаемая Катерина, сбавляя градус скорби по загубленным лучшим годам Леночки, потраченным на "невнимательную скотину". - Ну так купила бы, вечером порадовала Виталика, – хихикает Таня, перебивая. – Или размера твоего не было? - Да нет же! Это мужские трусики, – Катя медленно, но верно стремится к ультразвуку. Восторженному ультразвуку. – Сло-о-о-оником... Новый взрыв хихиканья. Блин, чем я такое заслужил... Следующие десять минут девочки мечутся между "хи-хи", "фу-фу" и "охх", преобладает, конечно же, второе, сопровождающееся первым. - О! Эдя! – окликает меня Таня, когда я уже блокирую комп и подхватываю стопку бумаг. - А тебе бы понравился такой подарок? - Да я бы сам такие купил, – фыркаю и спешно уношусь на кассу, подписывать свои бумажки. - Дорогой, я дома! – стряхиваю снег с капюшона и откидываю назад мокрые волосы. Гизмаев, одновременно позевывая и что-то дожевывая, выплывает из кухни, еще губы капризно дует, когда притягиваю его к себе, целуя. - Ты холодный и мокрый, – заявляет, губы, однако, подставляет с энтузиазмом. - Вот ты меня и согреешь, – усмехаюсь. С Гизом мне повезло, ему в голову не придет заваливать стратегически важные поверхности квартиры и задымлять оную всякими свечками-сердечками. Да и вообще праздник сегодня сомнительный. С поздравлениями обойдемся, разве что с презентами... - А это тебе подарочек, – достаю из внутреннего кармана пуховика трусы с хоботом слоника, ухмыляясь шире по мере того, как вытягивается лицо Сигизмунда.