The Saints are coming

- Отвечай! Где Темный Лорд? - раздался в тишине срывающийся на визг голос женщины. - Круцио! Теплый свет закатного солнца медленно проникал в гостиную. Неторопливо, будто топленое масло, он выхватывал из сгущающихся сумерек части интерьера, словно складывал пазлы. Картинка никак не хотела складываться. Лучи высвечивали то покосившуюся раму, то поваленный стол и разбросанные стулья, то разбитое зеркало. Создавалось ощущение, что в комнате побывало стадо буйволов не в самом лучшем расположении духа. Медленно двигаясь по стенам, свет будто боялся двигаться к центру комнаты, как знаменитая крыса Чучундра. Но вот настал момент, когда дальше двигаться было некуда. Задержавшись еще на несколько секунд на осколках зеркала, последний луч уходящего солнца покинул полуразрушенную гостиную, погрузив ее в полумрак. О том, что это была гостиная, говорили сломанный журнальный столик, печально прислонившийся к стене, и довольно сильно покореженный диван. Рудольфус Лестрейндж не очень хорошо себя чувствовал. У него болела голова - сказывалось недосыпание -, рядом кричала Беллатрикс... Нет, останавливать жену он не собирался, хотя бы потому, что им действительно надо было узнать, где Темный Лорд. Ведь не могло же быть правдой, что какой-то младенец мог победить самого Лорда Волдеморта! Крики даже успокаивали и доставляли удовольствие Рудольфусу, особенно, если кричали жертвы пыток Беллатрикс. Уж что-что, а пытать Белла умела. Вот только на этот раз жертвы попались упрямые. Ну, ничего. Тройной Круциатус и не с такими справлялся. Но Лонгботтомы пока держались. Даже девчонка еще не крикнула ни разу. Сев в кресло, Лестрейндж припомнил, как они напали на дом. Их было четверо: он, Белла, Рабастан и увязавшийся с ними Барти Крауч. Хотя, возможно, у последнего была другая цель, нежели выяснение места, где спрятался Лорд Волдеморт. Вечер был на удивление тихий. Лонгботтомы не ожидали нападения, и вся семья была в сборе: Фрэнк с девчонкой Ревейн и мелким Лонгботтомом, как бы его там ни звали, сидели на диване и смеялись. Напротив них с преувеличенно строгим видом стояла старая вдова Лонгботтом, уперев руки в бока. В самый разгар веселья они-то и ворвались в дом. Но суматоха, на которую рассчитывали Пожиратели так и не началась. Возможно, именно это и помешало их планам. Они хотели захватить старуху с мальчишкой, и мягкотелые идиоты сразу бы все выдали, но не вышло. Фрэнк и Алиса недаром были аврорами. - Алиса, мама! Бегите! - Лонгботтом оттолкнул жену к черному выходу, а сам загородил проход. Они действовали как одна команда. Стоило Рудольфусу послать Рабастана и Крауча вдогонку, а самому с Беллой заняться Фрэнком, как Алиса вытолкнула Августу с ребенком за дверь и, крикнув "Аппарируй!", встала в боевую позу. Пожиратели смерти даже не восприняли этот порыв всерьез. Как аристократы, пользующиеся только парадными дверьми, они не могли оценить всю пользу черного выхода. Но даже если так, они наложили антиаппарационные чары, а численный перевес делал их немного легкомысленными: они думали, что быстро расправятся с Фрэнком и Алисой и отправятся за Августой. Она не могла далеко уйти: она стара, и у нее на руках ребенок. Но авроры есть авроры. Они сражались так, будто им было нечего терять. Вернее, так и было: они дали возможность уйти матери и своему ребенку, теперь у них не осталось ничего, кроме друг друга. Пробившись через заклинания Рабастана и Крауча, Алиса вернулась в гостиную. Ей всегда было спокойнее рядом с Фрэнком. И теперь, снова оказавшись подле него и взяв его за руку, она словно почувствовала прилив сил. - Мы прорвемся, - нервно улыбнувшись одними уголками губ и сжав руку Фрэнка, сказала она. - По крайней мере, мы спасли Невилла. На этом моменте кратковременная передышка была закончена. Снова полетели заклинания, бросая отсветы от вспышек на стены соседних домов. Заклинания смешивались, причудливо сливаясь и разнося интерьер комнаты. Лестрейндж-старший должен был признать, что Лонгботтомы сражались умело. Но какими бы искусными бойцами они ни были, численный перевес Пожирателей смерти начал сказываться. Первой с негромким вскриком упала Алиса. В нее попало заклинание Барти. Это было простое Оглушающее заклинание, но Фрэнк все равно оглянулся. Это его и погубило: следующее Оглушающее заклинание попало ему между лопаток. Убивать их не было смысла: Пожирателям нужна была информация. О том, чтобы пустится в погоню за старухой Лонгботтом и не было речи, она уже могла быть где угодно, а значит оставалось использовать то, что есть. Посадив Лонгботтомов на стулья и связав их созданными волшебной палочкой веревками, Беллатрикс огляделась. Кавардак они устроили знатный. Пожирателям нужно было время, чтоб передохнуть: авроры вытянули слишком много сил. Поэтому группа быстро разошлась по углам, осматривая дом. Однако вскоре Беллатрикс обнаружила, что не все заняты изучением остатков интерьера. Братья Лестрейнджи предпочли не смотреть на жертв, но Крауч наоборот не сводил с них глаз. "Вернее, - мысленно поправила себя Беллатрикс, присмотревшись, - Глаз он не сводил с девчонки". "А из этого может выйти неплохое развлечение!" Женщина невольно окинула Фрэнка оценивающим взглядом. Аврор был красив: темноволосый, высокий с красивой фигурой. "Вот только с хорошими мальчиками так скучно!" Белла села в кресло в дальнем углу и снова посмотрела на Крауча-младшего. Тот, думая, что все заняты своими делами, и никто не обращает на него внимания, взглядом маньяка осматривал Алису. Надо признать, девчонка была под стать мужу: красивая и абсолютно безрассудная. Гриффиндорцы. Лестрейндж, откинувшись на спинку кресла и устроившись поудобнее, продолжила наблюдать за Бартемиусом. Тот из визуальной стадии перешел в обонятельную. Потянув Алису за волосы и откинув ее голову назад, он носом провел линию от угла челюсти к яремной ямке, вдыхая запах девушки. Это было настолько интимно, что даже ей - Блэк, ныне Лестрейндж! - стало неловко. - Так. Крауч! - нарочито пренебрежительным тоном сказала она, с удовлетворением отметив, что тот вздрогнул, когда она позвала его. - Забирай девчонку и сам с ней разбирайся. Но не тут. Эта комната мне нужна, - брюнетка подошла к стулу, к которому был привязан Фрэнк. - Я тоже буду развлекаться. Заметив нездоровый, алчный блеск в глазах Крауча, Беллатрикс усмехнулась. Барти перекинул тело Алисы через плечо и поднялся по лестнице. Первая дверь, которую он открыл, она же дальняя по коридору, оказалась спальней. "Какая ирония", - подумал Крауч, представляя, что он сделает с Алисой, и бросил тело на кровать. Приводить в чувство ее рано. Сначала надо наложить заглушающие заклинания: никто внизу не должен услышать, что у них тут происходит, но Ревейн - он не просто по привычке, он сознательно называл ее девичьей фамилией. Только девичьей. -, она должна слышать крики Лонгботтома. Барти знал, как развлекается Белла. Фрэнка ждет долгая ночь. Крауч наложил заклинание на комнату и перевел взгляд на Алису. Она лежала на кровати, ее лицо было совершенно спокойно. Барти невольно подошел ближе. Сейчас он чувствовал себя, как охотник, приближающийся к своей жертве. Он хотел чувствовать себя как охотник. Подойдя вплотную к кровати, Крауч перевернул Алису на спину и, верхом сев ей на бедра, стал всматриваться ей в лицо. Годы Аврората оставили на ней след. Морщинка между бровями, говорящая о том, что девушка много хмурится, пара морщинок в углах глаз, но в основном она осталась неизменной. Не устояв, Барти впился поцелуем ей в губы. Он знал, что она не ответит, знал, что она даже не почувствует, ему просто надо было ее поцеловать. Губ стало не хватать. Они были сладкие, абсолютно сумасшедшие, но их было мало. Крауч стал целовать шею и плечи девушки, но вскоре остановился. Это было не то. То же самое, что целовать стену. А она должна была стонать и извиваться под ним. Устроившись поудобнее на бедрах Алисы и почти прижавшись к ее губам своими, Крауч прошептал: - Энервейт! Глаза Алисы распахнулись, но прежде, чем она успела издать хоть звук, Барти поцеловал ее. О, да! Это было гораздо лучше! Она извивалась, кусалась и била его по спине, пытаясь высвободится. Это было какое-то садомазохистское удовольствие. Стало не хватать воздуха. Оторвавшись на секунду от ее губ, чтобы вздохнуть, Бартемиус посмотрел ей в глаза. Сверкающие, ярко-голубые, от них захватывало дух! Этой секунды Алисе хватило, чтобы высвободить руку и отвесить Краучу звонкую пощечину. Не ожидавший такого, по инерции, тот отлетел в сторону. Расстояния между ними было достаточно, чтобы Алиса выскочила из кровати. У нее не было палочки, она знала, что ей не спастись, но попытаться стоило. Она уже добежала до двери и схватила ручку, как ее отшвырнуло к противоположной стене и придавило к ней грудью. - Э, нет, - прошептал ей на ухо прижавший ее Крауч, сжимая ее руки своей. - Однажды ты уже сбежала от меня, теперь не уйдешь. Барти отпустил ее руки и, схватив за волосы, потянул. - Я знаю, что ты этого хочешь, - все тем же горячим, полубезумным шепотом говорил он, прижимаясь к ее бедрам пахом. - Я знаю, что ты любишь. Лонгботтом слишком мягкий, чтобы дать тебе это. Он провел губами по шее девушки, после чего укусил мочку уха. С удовлетворением он заметил, что дыхание Алисы участилось. - Ну же, - все так же шептал Крауч. Одной рукой он сильнее потянул за волосы, заставляя Алису положить голову ему на плечо, а другой до боли сжимая ее грудь. Послышался еле уловимый стон. Казалось, она сдалась. Она так долго от него бегала, чтобы потом вот так просто сдаться. Но тут вмешалось непредвиденное обстоятельство. - Нет! – донесся снизу чуть приглушенный заклятием крик. - Стой! – другой голос. - Нет! Алиса! – снова первый. - Круцио! – оборвал все реплики женский визг. Последовал короткий мужской вскрик, а затем мертвая тишина. - Фрэнк! – крикнула Алиса, в который раз бросаясь к двери. Почти с животным рыком Крауч дернул ее за руку, разворачивая к себе, и с размаху ударил тыльной стороной ладони по щеке. От удара Алиса упала, а на нее сверху коршуном обрушился Барти. - Я сказал, ты никуда не пойдешь! – прорычал он. – Круцио! Женский крик будто ворвался сразу в мозг, минуя барабанные перепонки. Крауч прижался ко рту Алисы губами, впитывая этот крик. Как это было хорошо! Истинное наслаждение! Она все кричала и кричала. Ей не хватало воздуха, из глаз текли слезы, но она все равно была такой прекрасной, а эти крики были лучше любой музыки. - Фините Инкантатем, - прошептал он ей на ухо. Крик закончился, и комната будто опустела. – Ты останешься тут. Барти снова прижался к ее губам своими. Алиса не двигалась. Чувство боли еще преследовало ее. Да, боль закончилась, но отголоски еще блуждали по телу. Поцелуи Крауча не были неприятными, тем более по сравнению с Круциатусом. А ей так было необходимо успокоение! Барти был несколько удивлен, когда Алиса ответила на поцелуй. Он стал целовать ее жестче, требовательнее, грубее. Нервными пальцами Крауч сорвал с нее футболку. Он кусал ее шею, прокусывая тонкую кожу до крови. Ее кровь сводила с ума. Теперь Барти понимал вампиров: кровь Алисы он мог бы пить вечно. Раздался полу вздох – полу стон. Алиса была бледна. «Пожалуй, я несколько перестарался», - облизнувшись, подумал Крауч. Ее взгляд был расфокусирован, припухшие губы ярко выделялись на фоне бледной кожи. На шее и груди виднелись несколько засосов, а ближе к плечам виднелся след зубов. Она сводила с ума. - Пожалуйста, Барти, - раздался тихий голос Алисы. Крауч удивленно посмотрел на нее. «Неужели?..» - Отпусти меня. Мне надо вниз. К Фрэнку. Пожалуйста, Барти. Крауч медленно поднялся и посмотрел на Алису сверху вниз. - Ты, видимо, так и не поняла, - Барти сам был удивлен тем, как спокойно прозвучал его голос. – Ты останешься тут. Круцио! Он смотрел, как у его ног извивается девушка. Ему это нравилось. Так и должно было быть. Это правильно. Присев рядом с Ревейн, Крауч закрыл глаза, чтобы не отвлекаться. Нет! Не так! Ему надо было видеть! Из-под прикрытых глаз он наблюдал за Алисой. Полумрак смягчал тени, превращал цветной мир в черно-белый. Тело Лис выделялось на фоне почти черного пола. - Фините Инкантатем! – Крауч наблюдал, как тело Алисы расслабилось, глаза закрылись, по щекам текли слезы. - Этого можно будет избежать в дальнейшем, - склонившись над Ревейн, почти нежно сказал он. – Если ты будешь хорошей девочкой. «Послушной девочкой» - Империо! Крауч поднялся и долго смотрел в лицо Алисы. - Открой глаза, - негромко сказал он. Ярко-голубые глаза открылись и без всякого выражения посмотрели на него. - Встань, - чуть тише добавил он. Алиса встала с пола и встала рядом с Барти. Задержав дыхание, он положил ладонь на искусанную шею девушки. Он уже начал забывать ощущение ее кожи. Крауч стал гладить ее шею и плечи. Ревейн прикрыла глаза. - Смотри мне в глаза, - сказал Бартемиус. Она распахнула глаза. Кончиками пальцев он провел от шеи до ложбинки между грудей, а потом накрыл ее грудь своей ладонью. Алиса резко вздохнула. Она откинула голову назад, но продолжала смотреть на него. Приказ есть приказ. - Поцелуй меня – прошептал Крауч, закрывая глаза. В следующее мгновение губы Алисы коснулись его рта. Ее ладони скользили у него под рубашкой, лаская спину. Он чуть приоткрыл рот, позволяя ее языку проникнуть внутрь. Ощущение было лучше воспоминаний. Он скучал по ней. Но Крауч не любил быть пассивом. Не выдержав, он с силой прижал Алису к стене, от чего у нее перехватило дыхание, и уже сам поцеловал. Теперь уже его ладони поглаживали ее талию, спину, добрались до застежки бюстгальтера и быстро с ней разделались. Подушечками пальцев он ласкал ее соски. Лис застонала и обхватила его плечи руками. Видимо, ее мозг совсем отключился, и теперь она действовала просто на инстинктах. Империус тут не поможет. Сжав ее шею, Барти стал целовать ее плечи и грудь. Она это любила, он был уверен. Он кусал и сразу же целовал укушенное место. Алиса опустила руки, полностью ему подчиняясь. Крауч понимал, что долго он так не выдержит. Оторвавшись от нее, Бартемиус осмотрелся. Кровать он отмел сразу. Она напоминала о Лонгботтоме, а сегодня Алиса только его. А вот пол… В памяти сразу же всплыла картинка обнаженного тела Ревейн на темном полу. Пол – то, что нужно. Потянув Алису на себя, он толкнул ее на пол, опустившись следом и прижав ее тело. Крауч продолжил целовать ее грудь, покусывая то один сосок, то другой. Но тут в его голове зазвонил тревожный колокольчик. «Она же под Империусом. Это не то. Это не она» Барти вздохнул и потянулся за палочкой. Оставалось надеяться, что Ревейн достаточно возбуждена, чтоб не сопротивляться. - Фините Инкантатем, - прохрипел он и сразу же прижался к ее рту своим. Но крика не последовало, Лис только переместила свою руку ему на спину. Он чувствовал, как ее ноготки царапают спину. Это было убийственно возбуждающе. Стянув с нее джинсы вместе с трусиками, Барти удобно устроился между ее бедер. Алиса потянулась к нему за поцелуем. Усмехнувшись, Крауч все-таки поцеловал ее. Заплетающимися пальцами Ревейн стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Рыкнув, Бартемиус разорвал рубашку и, откинув уже бесполезную ткань в сторону, почти лег на Алису. Он даже невольно застонал. Он забыл, действительно забыл, как замечательно чувствовать ее кожу своей. Быстро сняв свои брюки, Барти вернулся к Лис. Он знал, что она любит жестче, поэтому он вошел в нее резким рывком, сжимая ее волосы и смотря, как распахнулись ее глаза и приоткрылся рот. Он продолжал входить в нее сильными, резкими толчками. Алиса выгибалась под ним, стараясь прижаться сильнее. Движения стали быстрее, беспорядочнее, бесконтрольнее. Укусив Лис за шею, Крауч кончил. И почти одновременно с этим над его ухом раздался шепот: - Фрэнк! «Фрэ… ЧТО?!!» Бартемиус вскочил и схватил палочку. - Круцио! – это была первая его мысль. Ей было больно. О, да! Но ее боль не могла сравниться с его. «Как она могла? После всего! Она… Просто променяла…» - Круцио! – крик стал громче. Крауч упивался ею, ее болью. Он смотрел на извивающуюся Алису и чувствовал, как по его телу разливается тепло. Это было так красиво! Неожиданно крик прекратился. Бартемиус посмотрел на Ревейн. Нет, ей все еще было больно. Просто она сорвала горло. Но боль по-прежнему волнами расходилась от нее. Ее спина выгнулась, ногти царапали паркет, оставляя борозды и ломаясь. Она была вся воплощением боли. Бартемиус почувствовал, что смотря на нее снова возбуждается. «Ну, нет!» - Круцио! – он сведет ее с ума. Он будет ее мучить до тех пор, пока она не забудет все на свете. Пока она не станет полностью ему подчиняться. Пока она не станет тряпичной куклой в его руках. - Я же говорил, что тебе просто надо было быть хорошей девочкой, - Барти нежно улыбнулся Алисе. – А ты вместо этого назвала меня Фрэнком. Хотя это я тебя трахал. Я! – его голос сорвался на крик. – Круцио! Алиса дернулась, а потом успокоилась. На потолок смотрели голубые глаза, некогда бывшие такими яркими. Кончики пальцев немного подергивались, рот был приоткрыт. - Прости, любовь моя, - через несколько долгих секунд тишины сказал Крауч. Он погладил ее ладонью по щеке и нежно поцеловал ее в губы. – Но ты сама меня вынудила. Я не виноват. Крауч сорвал с кровати покрывало и накрыл им тело Лис. Только успев надеть брюки, он услышал топот в коридоре. Занимаясь своими делами, он не услышал, как в дом ворвались авроры и скрутили Лестрейнджей. А сейчас… От удара дверь, сорванная с петель, рухнула в комнату. «А сейчас уже поздно» Все вокруг была сплошная боль. Алиса видела, как над ней склонился Крауч, как он что-то говорил ей, но она не понимала ни слова. Ее мозг просто не мог воспринимать слова. Он будто плавился под этой болью. И все же одно слово ей удалось разобрать. - Круцио! Четырехкратный Круциатус. Она понимала, что не выживет после этого. Все ее органы будто ополчились против нее. Сердце не хотело качать кровь, воздух будто стал миллионом ножей и разрывал легкие. Ее органы будто превратились в пепел, избежав стадии углей. Неожиданно все прекратилось. Боль осталась, да, но она вдруг стала маловажной. Все в мире стало ничего не значить. Темно-серый мир с вкраплениями черного. И ни одного белого пятна. Это ее личный ад. Она в аду. Сбоку послышался громкий звук. Алиса повернула голову. Ей не было интересно, просто это был рефлекс. В темно-серый, грязный мир ворвался луч яркого света. Знакомый голос что-то сказал. Черные пятна рассеивались, а потом белое заполонило все. Наконец-то белое. «Ангелы! Ангелы идут!» Алиса с умиротворенной улыбкой закрыла глаза.